Утро следующего дня выдалось пасмурным. Точнее, часы показывали уже три часа дня, но согласно его летнему образу жизни, это было утро, причем раннее. В голову пришло высказывание, по его мнению, подходящее для того, что происходило у него внутри – «на душе скребли кошки». А если на душе скребут кошки – значит, нагадили и закапывают, услышал он как-то раз, уже не помня, где и когда.
Он взглянул на экран мобильного телефона, попутно протирая глаза, которые, видимо, не очень хотели открываться, как следует. Не найдя ничего интересного и нового, он кинул его на кресло. Не то чтобы он ожидал, что она напишет или оставит пропущенный, но надежда на то, что она обуздает свою резко разыгравшуюся совесть, все-таки в нем тускло горела.
Он слишком привык к тому, что у него нет никаких обязательств и чувств, что он может находиться там, где хочет, и с тем, а точнее с той, с которой хочет. Он понял, что слова, сказанные ею несколько недель назад о том, что он ей в какой-то степени родной человек, применимы и к ней по отношению к нему. Если бы в его душе было установлено огромное табло, на котором бы выводилась информация о душевном состоянии, то ее имя не красовалось бы большими жирными буквами прямо по центру этого экрана, но и нельзя было сказать, что ее не было там вовсе. У ее имени было свое, пусть и небольшое, но уютное место в разделе «не удалять».
Приподнявшись, а затем усевшись на край кровати, он увидел свою кошку. Она просто сидела и подозрительно смотрела на него. Еще с детства он заметил, что у кошек, как и у людей, есть свои выражения морды. Может быть, такие симптомы наблюдались только у его кошки, но его это сейчас ни в коей степени не интересовало. На этот раз морда не выражала ни одного из известных ему выражений. Кошка просто сидела, уткнувшись передними лапами в пол и, не отвлекаясь, смотрела на него.
Ему не очень хотелось играть с ней в гляделки, и он встал, так что его ноги оказались по обе стороны от маленького животного. Ее сей факт нарушения личного пространства никак не смутил, а он тем временем уже побрел в сторону ванной комнаты. Перед тем, как зайти, он еще раз обернулся туда, откуда только что пришел и увидел, что кошка сидит точно так же, но когда он обратил на нее взгляд, она отвернулась и ускользнула под кровать. «Че так все время и пялилась что ли?» - сам себя спросил он, хмыкнул и закрыл за собой дверь в ванную.
За окном, около которого он оказался через полчаса, ничего сверхестественного не наблюдалось. Он бросил взгляд на хмурое небо, решил, что сегодня уж точно не захочет находиться на улице, вспомнил, что теперь его распорядок дня резко изменился из-за самоудаления одного очень симпатичного, но какого-то слишком совестливого компонента, и вздохнул. «Раз уж так, придется опять бухать с пацанами! Бедная печень…» - подумал он и улыбнулся сам себе.
Спустя несколько часов он был готов к новым открытиям этого дня, которых, кстати, не произошло, так же как и не происходило до этого, в предыдущие дни. Он стоял под крышей своего подъезда и смотрел, как сигаретный дым растворяется в каплях дождя, падающих чуть ли не перед носом, ведь козырек у подъезда был весьма короткий, а дождь, как на зло, падал под углом, попадая на ноги. Из-за угла соседнего дома выехала машина, а ее водитель начал активно сигналить. Звук автомобильного гудка эхом отдавался от многоэтажки и от этого казался еще громче. «Во дебил!» - весело подумал он и зашагал к подъехавшей за ним машине, чуть ли не до отказа набитой его друзьями.
Вечерело. А то и вовсе смеркалось. Смеркалось на улице, смеркалось в его голове из-за выпитого алкоголя. В общем, смеркалось везде, где только можно и нельзя. В машине было пятеро. Все, кроме водителя активно злоупотребляли алкоголем. Никакого супер секрета такой выдержки водителя перед пивом не было - ему просто было все еще немного плохо после прошлой ночи. Настроение у всех было веселое, а у кого-то зашкаливало на предельных отметках. У кого-то ко всему прочему зашкаливал уровень ненужной жидкости в почках, и было принято решение остановиться где-нибудь, чтобы «полюбоваться пейзажем». Впрочем, фразу «Никитос, останови, а? Ссать хочу б*я!!!» трудно назвать согласованным принятием всеобщего решения, но зачем все эти формальности?
Если найти старый проектор, и включить старую ленту с каким-нибудь фильмом, то можно сильно ужаснуться качеству изображения и звука, если до этого иметь дело только с компьютерами, современными проигрывателями и прочим весельем современных технологий. Когда проигрывается такая пленка, то в течение всего воспроизведения на экране периодически мелькают различные черные или белые точки то тут, то там, а то и целые полосы или даже целиком засвеченные, или просто каким-то образом испорченные кадры. Его состояние напоминало такой фильм. Это была веселая, беззаботная комедия, полному погружению в которую мешали лишь эти «черные кадры». Они выражались в периодически выскакивающих, словно партизаны, мыслях о ней. Он даже не подозревал, что всего за один день так соскучится по ней. В его левой руке, не занятой чем-то очень важным вроде бутылки пива или сигареты, появился телефон, который он достал прямиком из кармана. Зажав средство связи между большим и указательным пальцами, он начал крутить им. С одной стороны, он понимал что звонить бесполезно, потому что ему казалось, что твердость ее решения отчетливо читалась в ее глазах вчера ночью, но с приличной скоростью увеличивающееся состояние опьянения делало свое дело, а точнее подговаривало мозг на опрометчивые вещи. Беззаботная комедия превратилась в напряженный триллер, где боролись две стороны, как добро и зло, как инь и янь. Он отвлекся от разговоров, как будто бы перестал замечать происходящее вокруг, а музыка, с приличной громкостью игравшая в салоне машины, как будто бы заглохла. Минуты тянулись, как жевательная резинка.
Он даже не обратил внимания на то, как их стремительно начал обгонять белый «мерседес». Незамедлительно последовавшие задорные возгласы вроде «надери его!» начали ускорять машину, а точнее водитель согласился с весьма «разумным» мнением помериться силами и автомобиль начал набирать скорость. Тем не менее, творение русских гениев в области легкого машиностроения не ускорятся так же быстро, как немецкая колесница, и когда у них на спидометре было больше ста тридцати километров в час, иномарка уже была на приличном расстоянии спереди. Но на этом все не закончилось. Под звучавший из салона мат и хохот машина снизила скорость, но «мерс» не спешил уезжать восвояси. Он так же снизил скорость, причем настолько, сколько такого рода машине должно быть стыдно ездить, мягко говоря. Русскому «скакуну» ничего не оставалось сделать, кроме как сбросить скорость и чуть ли не упереться в корму «мерседесу». На пригородной трассе, где происходила эта битва Давида и Голиафа, началась двойная сплошная разметка. Исход борьбы получился совсем не так, как это было в «Ветхом Завете», но на то она и жизнь.
- Он издевается что ли? Давай обгоним му*ака!, - весело произнес пассажир на переднем сиденье.
- Совсем гонишь? Тут камеры стоят, или же мусора где то в кустах шухерятся, - вполне серьезно ответил водитель, чей ответ был, возможно, обусловлен отсутствием алкоголя в организме.
- Да давай, вот не пох*й! Щас дождь идет, они в дождь не стоят!, - поддержал пьяного друга кто-то с заднего ряда. Видимо они были на одной волне.
- За свою машину садись и хоть заобгоняйся по «сплошняку», олень неполноприводный!, - невозмутимо сказал водитель, и всем показалось это очень смешным.
Они уже минуту ехали за впереди идущей иномаркой со скоростью около 30 километров в час. Вдруг их машину задергало, по днищу побежали неприятные вибрации, толчки усилились, и машина начала останавливаться.
- Ну пи**ец!, - выругался водитель и, словно ему в такт, из под капота повалил дым. Машина уже стояла на обочине.
Иномарка, как будто ждавшая именно этого, начала набирать скорость и скрылась за крутым поворотом трассы, уходящим вправо через пол- или чуть больше километра.
Он напрочь забыл о том, что хотел ей позвонить или написать, и все они начали слоняться около подкапотного пространства, мешая Никите, сидевшему за рулем до этого, со злобным видом и непристойными выражениями капаться где-то в двигателе.
Она вылетела из его головы из-за произошедших событий, но появилось ощущение дежа-вю. Он вдруг стал чуть ли не уверен в том, что где-то уже видел этот «мерседес».