Человеку, увидевшему такой мост впервые, скорее всего конструкция моста показалась бы немного странной. Он не стоял на привычных в таком случае сваях или балках, а плотно прилегал к воде, имея небольшие зазоры снизу через определенные промежутки. Эти промежутки представляли собой части моста на каких-то больших и длинных бочках, приваренных к платформам на которых были установлены доски и полуметровые ограждения по бокам.
Подходя к мосту и отбиваясь от бесчисленного количества мошек, активно плодящихся в глине у воды, он пытался вспомнить, как называлась такая конструкция. Изрядно поднапрягшись, он все-таки вспомнил, что мост этот был понтонного типа, и грубо говоря, плавал на воде, закрепленный, видимо, только у берегов и между частями конструкции.
В паре десятков метров от себя он увидел ее. Она стояла и смотрела вдаль. Худая и стройная, грациозная и высокая, она воплощала, по его мнению, истинную женскую хрупкость и утонченность.
Он попытался подкрасться незаметно, но благодаря некой организации, доблестно и с чувством долга следящей за состоянием моста, доски под его ногами скрипели даже при очень тихой и осторожной ходьбе, а кое-где уже прогнили до дыр. Что это за организация, он не знал, но был уверен, что она есть, ведь кто-то должен этим заниматься, в конце концов кто-то же построил эти плавающие бочки с досками. Впрочем, он понимал, что «должен» и «выполняет» - слова не очень дружные в его стране, и далеко не всегда они даже хотя бы сотрудничают друг с другом.
Она посмотрела на него мельком и тут же отвернулась обратно. Он подметил, что не плохо было бы ее скинуть в воду для профилактики такого рода лени, что не позволяет даже повернуться к человеку, с которым она должна встретиться.
- Привет!, - сказал он ее уху, подойдя почти вплотную, и разглядев красивую золотую серьгу на нем.
- Приветик!, - ответила она, не отвлекаясь от своего важного любования местными пейзажами.
- А вы не желаете повернуться, - произнес он, потирая руки друг об друга, которые уже начинали чесаться сделать с ней что-нибудь, - я понимаю, что красота местной говнотечки завораживает, но все-таки.
- Не заслужил, - ехидно ответила она.
- По ходу вы что-то путаете барышня, - он без задней мысли развернул ее руками в свою сторону.
- Да ну что вы, сударь, извольте, - лучезарно засмеялась она.
Он хмыкнул, аккуратно обошел ее и встал справа.
- Хмыкалка не выросла, - игриво продолжала она, и ее настроение все больше поднималось, - не хмыкал бы ты везде и всюду!
Она поставила одну ногу на нижнюю перегородку ограды моста, и начала легонько покачиваться корпусом.
- И все-таки надо познакомить тебя с местной водичкой, она нынче такааая теплая!, - улыбаясь, произнес он, - думаю, тебе не помешает!
- Ага, значит, у тебя уже и план созрел, что со мной сделать, да? Не умеешь ты с девушками обращаться, не умеешь!
- Ты права, все печально и безнадежно, - артистически проговорил он и наигранно вздохнул.
Солнце уже зашло за полоску леса вдалеке, которую принято называть горизонтом, но еще не стемнело полностью. Что-то тянуло его к такому времени суток. Сумерки обычно длятся недолго, но он находил что-то завораживающее в этих коротких минутах. Такое время он про себя называл «послезакатным», так как слово «Сумерки» ассоциировалось у него с, мягко говоря, не очень нравящейся ему популярной кинокартины. Но это мягко говоря.
Она предложила ему прогуляться по мосту, протяженность которого составляла около километра. Он согласился, и они вместе побрели к другой стороне реки. Скрип досок под ногами, стук женских каблуков, легкий скрежет металла где-то снизу создавали ощущение, что он находился в каком- то порту на море, куда он когда-то в детстве ездил с родителями. Где-то впереди послышались звуки играющей гитары, прервавшие их беседу по поводу ранних браков, а с приближением к другому берегу стали слышны еще и пьяные голоса, поющие что-то под эту гитару, смех, слегка напоминающий лошадиный ржач, и уже можно было разглядеть маленькие, то погасающие, то вновь появляющиеся огоньки. Темнота вступила в свои законные права и обязанности.
Когда до некой группировки неизвестных лиц оставалось с десяток метров, она прижалась к нему как можно ближе и стиснула его руку. Он ухмыльнулся и задумался о том, чего можно ожидать дальше. Сначала о том, что ожидать от скопления пьяных людей, а потом о том, что может произойти между ними двумя.
Пучок сигаретного дыма с облегчением был выпущен под углом вверх. Он смог разглядеть членов этой банды и опять, почти не слышно, хмыкнул. Их было примерно семь или девять человек. Это были так называемые «неформалы». Большая часть их имела длинные, по мужским меркам, волосы до плеч, а у кого-то вроде еще ниже. В основном на всех были мешковатые кофты, или дибильного вида кожаные куртки, широкие или наоборот зауженные штаны и кеды на ногах. В таких слоях современной молодежи он не привык видеть хоть какую-то угрозу, и поэтому его перестало интересовать данное сборище.
Как он и думал, никакой агрессии от данного бандформирования не последовало, он даже не заметил ни одного кривого взгляда в адрес девушки или же в свой. Через руку своей спутницы он уловил легкую расслабленность и у нее, и решил, что в ее голове копошатся аналогичные мысли. Это было не совсем так. Она конечно расслабилась, произнеся про себя «волосатые уроды!», и сразу начала думать о том, что, как маленькая трусишка, почуяв запах жаренного, сразу же чуть ли не спряталась за него.
- Ну что, в магазин за «попкиной радостью»?, - безмятежно произнес он, будто бы сам не получил порцию легкого напряжения.
- Чего? Какую еще по…. Ха, оборзел что ли?, - она с небольшим усилием толкнула его локтем, смеясь и обижаясь одновременно.
- Соблюдай субординацию!, – с наигранной серьезностью ответил он, бросив взгляд на худую, но элегантную женскую руку.
Целиком поглощенная навешиванием ему шутливых «люлей», она не заметила наигранности, и ее немного шокировал тот факт, что лицо мужского рода так грубо, по ее мнению, сделало ей замечание по поводу ее распускания рук.
- Больно надо, - стараясь как можно безмятежнее, сказала она, но он уже уловил нотку обиды в ее голосе.
- Вот и я о том же, что это никому не надо. У тебя есть молодой человек, вот его и бей!, - про себя веселясь от ее обиды, он продолжал строить из себя серьезно настроенного человека.
- Не указывай, что мне делать, и я не скажу, куда тебе идти, мальчик!, - злобно сказала она.
- Ха-ха-ха, девочка, как легко тебя вывести!
- Девочкой я была, когда ты на горшке кричал «маааама, помоги!!!»
- И во сколько ж ты девочкой перестала быть? В десять? Или в двенадцать? Дай, угадаю: ты, наверно, когда тебя этот твой поц спрашивал, почему ты так рано лишилась кое-чего, ты наверно, как все, отвечала, что это потому, что в первый раз ты не хотела и тебя просто чуть ли не изнасиловали, и забыла сказать правду, что просто малолеточкой влюбилась в какого-нибудь крутого одиннацатиклассника, который и вертел тобой, как хотел? Или на чем хотел…
- Все было иначе и нормально, - еще не закончив переваривать сказанное им, она рефлекторно начала оправдываться.
- И как же?
- Не твое щенячье дело!!!
Продолжая забавляться ее злостью, он шлепнул ее по мягкому и упругому месту. Пытаясь увернуться от удара ладонью по голове, он услышал «сволочь!» и все-таки получил, но не по голове, а по шее, а затем поймал рукой ее коленку, летящую в область чуть ниже его живота. Повернувшись к ней боком для исключения возможности получения удара по своей области чуть ниже живота, он принялся как можно нежнее заламывать ее руки. Получилось не сразу, так как девушка активно сопротивлялась. В итоге они уперлись в ограждение сбоку, и их лица оказались друг напротив друга.
- Ты первая начала, - немного запыхавшись, произнес он.
- А ты разговариваешь со мной как с тупорылой! И какого хрена ты вообще трогаешь меня за жопу! Не твое - не трогай!, - улыбнувшись, сказала она.
- То есть тебе можно меня трогать за все, до чего у тебя веточки твои дотянутся, а мне, значит, нет?!
- Вот и отпусти меня тогда, раз у меня веточки!, - на этот раз уже всерьез обидевшись, ответила она.
- Хорошо, у тебя нежные ручки. Это у меня веточки… А еще у тебя прикольная попа!
- Не хрен тебе ею любова…
Он поцеловал ее, гадая, поцелует ли она его в ответ. Она была не против. Он отпустил ее руки и обнял за талию, а ее руки в этот момент повисли на его шее. Она не заметила, как он встал на цыпочки, а он мельком порадовался что сзади забор, на который так удобно упереться. Они были примерно одинакового роста, и тот факт, что сегодня она явилась на высоких каблуках, дал ей неоспоримое преимущество в росте.
Примерно пять минут продолжался звук легкого чавканья, сливающегося с шумом плескающейся о мост воды, и их губы наконец отлепились друг от друга.
- Все так же не умеешь целоваться!, - прикусывая губу, она была с таким видом, как будто бы что-то смаковала.
- Тогда ты в кровати бревно! – ответил он улыбнувшись, и так же вкушая сладковатый, как ему показалось, привкус на своих губах.
Выбрав самый удачный для такого удара момент, она все-таки дернула коленом вверх, и он таки получил свой удар по области немного выше коленок. Он притих, прижал ее к себе, она продолжила обнимать его в ответ, и со словами «ах ты сучка», он начал тихонечко постанывать на ее плече, одновременно подметив, что у нее вкусные и дурманящие духи.
- Знаешь, я ведь реально люблю его, - спустя многоминутное молчание с поцелуями в перерывах, сказала она. В ее голосе не было обиды или стыда, было лишь искреннее удивление, - я ведь ни разу не изменила ему за этот год, даже особо не смотрела на других. А тут появился ты, и капец! Мы ведь нормально с тобой общались последние два дня, прилично себя вели, и опять все пришло к этому. Почему так? Не понимаю. Наверно, ты все-таки какой-то родной мне. Я даже поняла, что соскучилась по тебе.
- Я тоже соскучился. Поэтому и позвонил, когда мне сказали, что ты в городе. Я кстати думал, что ты пошлешь меня. Ну за тот раз, прошлым летом.
- Да нет, почему? Я не обижалась совсем.
- А по-моему обижалась. Впрочем это уже не важно. Я сам виноват.
В его голосе проскальзывала досада. Ведь он уже несколько дней думал о том, как хорошо было бы быть с ней вместе, ведь он наконец-то избавился от всего, что так ему мешало жить и быть с ней раньше. Невольно вспомнился кухонный нож в подъезде и прочие не очень веселые картинки из жизни, связанные с великим, но не по его мнению, чувством.
- Ты прав. Сам виноват, - так же с досадой продолжала она, - мы бы были с тобой вместе еще тогда, в школе, да и после, если бы ты сам захотел.
- Я был, ээээ…., занят. Всякими суками.
- Это уже твои проблемы.
- Я не спорю.
Она поцеловала его снова. Он заметил, что от запаха ее духов у него уже немного закружилась голова. Ему показалось, что время остановилось, а шум воды успокаивал и расслаблял. Ему нравилось быть именно здесь и сейчас, именно стой, которую он знает уже не один год, но которая не считает его таким другом, с которым можно только поговорить. Так они провели вместе, то разговаривая, то соблюдая тишину или почти тишину, еще несколько часов.
А по дороге которая шла вдоль противоположного берега, одиноко и не спеша катилась какая-то машина. «Мне бы сейчас тоже не помешала тачка» - подумал он, наблюдая за далекими огоньками, движущимися по дороге. Вдоль дороги, даже как будто бы над ней, протянулись цепочки других огней, из окон многоэтажных домов или от фонарей, освещавших ночные улицы городка. Вместе все эти огни образовывали красивое, по его мнению, зрелище, которое скрывало серость бетона домов и лишь блестело переливающимися огоньками различных цветов. А по небу, усыпанному звездной крошкой, плыли небольшие облака.