НА СНИМКЕ (из Интернета): Водонапорная башня системы инженера Шухова. Вид на такую открывался из окон нашей харьковской довоенной квартиры, выходивших на ул. Дзержинского (ранее и ныне - Мироносицкую). Может быть, эта башня - та же самая: я вычитал в Интернете, что "нашу", харьковскую, после войны вывезли и установили в Полтаве. Только бак был другой, и, вернувшись из эвакуации, мы увидели в нём огромную - как видно, от артиллерийского снаряда - огромную пробоину...Для меня эта раненая башня стала одним из символов прошедшей войны.
* * *
Вернувшись со свадьбы поздно ночью, мы на следующее утро вставать не спешили: воскресенье!
Счастливое позднее пробуждение… Наша детская, выходившая окном на восток, с видом на высокую водонапорную башню на территории насосной станции водопровода,, залита утренним светом. Сестра уже не спит и, насупившись, читает в постели Достоевского – книгу под странным для меня названием «Идиот». Видно, невесёлые там вещи описаны, потому что лицо у неё слишком серьёзное, огорчённое, а я – весел, беспечен и очень горд тем, что впервые в жизни лёг спать далеко за полночь.
Но – чу! - в чёрной тарелке звучит голос московского диктора: «В 12 часов выступит по радио народный комиссар иностранных дел товарищ Молотов… Работают все радиостанции Советского Союза!»
Вот интересно! Такого тоже ещё никогда не бывало! С нетерпением жду. Но тут раздаётся звонок телефона: это – моя ровесница Эльза, дочь папиной сотрудницы Розы Борисовны. Большеглазая, ласковая, привязчивая девочка – наши семьи дружат, и мы, когда родители берут меня с собою к ним в гости, всегда находим с нею общий язык. Её мама, Роза Борисовна, работает в Гипростали заведующей техническим архивом, а папа, Иосиф Айнгорн, - на каком-то заводе. Роза – коммунистка и даже, кажется, секретарь парторганизации Гипростали, но я, конечно, этим ещё не интересуюсь и не знаю, что в жизни родителей эта женщина oсыграла (и ещё сыграет) заметную и благородную роль: в самом начале новой папиной службы пресекла чьи-то попытки выразить недоверие к нему как к «бывшему троцкисту», не побоялась (и позже не побоится) завязать и поддерживать личные дружеские отношения с нашей семьёй…Но об этом я узнаю много лет спустя. А сейчас…
- Эльза:? Ты, наверное, хочешь сообщить о выступлении Молотова? Что? Вы ещё не знаете?! Включите скорее радио: сейчас Молотов будет выступать! Работают все радиостанции Советского Союза!
Да, они ещё ничего не знали… Да ведь и мы – тоже. Не знали о том. что сейчас должен прозвучать смертный приговор 20-и миллионам советских людей, а среди них и Эльзиному папе: в 42-м Иосиф Айнгорн попадёт в немецкий «котёл» во время неудачной для Красной Армии Изюм-Барвенковской операции и там пропадёт без вести…»Коммунистен, политкомиссарен унд юден – выйти из строя!» Пиф-паф – и готово: уж какая там «весть»: и так всё ясно! И останется наша ласковая Эльза без любимого папы…
Как мудро, что люди не знают заране
Того, что стоит неуклонно пред ними!
(Маргарита Алигер)
Через пять минут Молотов сказал то, что он сказал, и я пришёл в полный восторг: наконец-то – война!
Безмозглый мальчишеский энтузиазм… В крайнем возбуждении бегу поделиться радостью с Розой Мироновной – нашей квартиранткой. Вбегаю в её комнату, в мир выпестованных её руками салфеточек, накидочек да искусных вышивок – и останавливаюсь, поражённый: и «бывшая буржуйка», и деревенская девочка – её прислуга, - обе плачут навзрыд!
Ох уж эти взрослые… Понять меня может только мой старый (ещё времён детсада) друг Вова Скороходов. Благо, живёт в соседнем доме. Вот уж с кем я отвёл душу! Мы с ним уже давно обсудили весь ход будущей войны. Не думаю, чтобы наши планы и ожидания сильно расходились с планами и ожиданиями тогдашнего генштаба Красной Армии. Нам в этом помогли советские песни той поры: «Эх, бей, винтовка, метко-ловко, без пощады, по врагу! Я тебе, моя винтовка, острой саблей помогу»; «Чужой земли не надо нам ни пяди, но и своей вершка не отдадим!»; «Полетит самолёт, застрочит пулемёт… и помчатся лихие тачанки»; «Гремя .огнём, сверкая блеском стали, пойдут машины в яростный поход, когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин и первый маршал в бой нас поведёт». Победа выглядела в песнях и кино как весьма простое и легко достижимое дело.
Вместе с Вовой Скороходовым мы стояли на улице у его подъезда и слушали, что рассказывает группе домработниц и домохозяек какой-то словоохотливый милиционер:
- Сейчас, - важно говорил он, - к нам в «район» (то есть, в райотдел милиции) пришло донесение: наши войска продвинулись в глубь Германии на три кило- метра» (он сделал ударение на «о»).
- !!!
Я побежал домой – поделиться радостной вестью.
Во второй половине дня мы с папой ходили к тёте Вере Росман на Гоголевскую. У них – у единственных из всей родни – был радиоприёмник: вытянутый вверх ящичек с крошечным окошечком на передней панели, по которому движением колёсика перемещалась катушка шкалы. Рассчитывали услышать хоть какие-то новости, но приёмник изрыгал лишь бравурные марши.
Возвращаясь домой, попали под дождь. Спрятались под козырёк аптеки, вместе с гурьбой других людей. Папа каламбурил: «Подождём под дождём – и пойдём под дождём!» Гремела гроза, небо раскалывалось в свете молний, ливень наклонными струями хлестал по лицу… Какая-то женщина удовлетворённо сказала: «Такой дождь – к счастью!»
Первый день войны был ещё для нас днём мира.
Читать дальше "Как наш папа участвовал в Великой Отечественной войне
http://proza.ru/2012/01/22/2005
УВАЖАЕМЫЙ ЧИТАТЕЛЬ! В ГРАФЕ "РЕЦЕНЗИИ" НАПИШИ НЕСКОЛЬКО СТРОК О ПРОЧИТАННОМ: МНЕ ВАЖНО ЗНАТЬ ТВОЁ МНЕНИЕ И ЗАМЕЧАНИЯ! Спасибо.