Тропою Велеса. Русь До-Киевская

               



Содержание


ПРЕДИСЛОВИЕ                3


«ВЕЛЕСОВА КНИГА»                5


ИСТОКИ СЛАВЯНСТВА                21


ГОСУДАРСТВО В «ДО-КИЕВСКОЙ» РУСИ                37


ЗМЕЕВЫЕ ВАЛЫ – ЩИТ ВЕЛИКОЙ РУСКОЛАНИ                62


«РУСКОЛАНЬ» И «ВЕЛИКАЯ СКИФИЯ»                69


ЛЕТОПИСНЫЙ ВОРОНЕЖ И ВОРОНЕЖЕЦ
«ВЕЛЕСОВОЙ КНИГИ»                82


ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА                106
















ПРЕДИСЛОВИЕ

                Но кто мы и откуда, когда от этих лет
                Остались пересуды, а нас на свете нет?               
                Б.Пастернак


     Споры об истинности или подделке табличек «Велесовой книги» идут уже более полувека и, вероятно, никогда не закончатся. Ломают научные копья маститые ученые мужи. Но моя книга совсем не об этом.
     В последнее время стало модно выдвигать различные гипотезы о жизни древних славян, призывая на помощь все ту же «Велесову книгу». Но оставим это любителям-фантастам.
     Основной целью этой книги является анализ самого текста дощечек, попытка понять смысл изложенного в них и сравнение приведенных исторических фактов с другими известными науке источниками, в частности летописными свидетельствами древнерусских, западноевропейских, восточнославянских и арабских авторов, а также, по мере возможности, русскую и советскую историографию и материалы археологии.  Главные вопросы: существовала ли государственность у древних славянских племен; где лежат истоки славянства; место и значение города Воронежа в ту далекую эпоху.
       На всеохватывающую монографию я не претендую. Скорее, это  попытка осознать всю глубину и мощь еще не изученного и не открытого нами древнего мира. История – наука относительная; развивается и непрерывно меняется всегда, уточняя и опровергая, казалось бы, всем известные факты. И, следовательно, в ней всегда есть место для споров и разных точек зрения.
       При работе над данной книгой, в числе прочего, использованы материалы рукописи воронежского краеведа Владимира Николаевича Душутина (1925-2002), носящей условное название «Воронежец – столица «до Киевской Руси» (по материалам «Велесовой книги»)» и  материалы его печатных публикаций в периодических изданиях, посвященных проблеме основания г. Воронежа. В.Н.Душутин всегда был сторонником версии о более древнем происхождении г.Воронежа и его месте в исторических процессах, протекавших в эпоху формирования славянского этноса на территории современной европейской России, чем это принято среди ряда историков и краеведов, занимавшихся данным вопросом.
      Надо отдать должное  В. Н. Душутину в том, что (не будучи профессиональным историком) он сделал очень много для сбора фактического материала об истории г. Воронежа и поднял интересную и неизученную тему именно «Велесовой книги».
      Именно «Велесова книга», как исторический источник, до сих пор не проанализированный в достаточной степени, может помочь нам заглянуть     вглубь веков, прежде всего к истокам формирования славянской народности, культуры и государственности. И поскольку в ее текстах действительно упоминается Воронеж или Воронежец в роли некоего крупного центра существовавшего государства, и имеются конкретные привязки ко времени его существования, проследить историю и понять – «а был ли мальчик?» очень и очень стоит.
     «Род проходит, и род приходит, а земля пребывает вовеки» - говорит Экклезиаст. А земля и род живут памятью людской. «Ты, который позднее явишь здесь свое лицо! Если твой ум разумеет, ты спросишь, кто мы? Кто мы? Спроси зарю, спроси лес, спроси волну, спроси бурю, спроси любовь. Спроси землю, землю страдания и землю любимую. Кто мы? Мы – земля!»
     В книге нет одного героя. Их много. Они не созданы моим воображением, я не навязываю им свою точку зрения. Это они, некогда жившие, будут говорить с вами текстами славянских дощечек, русских летописей, арабских, византийских, западноевропейских хроник, скандинавских саг. Эта книга – своего рода научная повесть, где вопросов больше, чем ответов на них. Надеюсь, дорогой читатель, что скучно тебе не будет.

         С уважением                Светлана Полякова




























       
                Вещи и дела, аще не написании бывают,
                тмою покрываются и гробу беспамятства
                предаются, написании же яко
                одушевлении…
                Бунин И.А. «Жизнь Арсеньева»
               


«ВЕЛЕСОВА КНИГА»

           «Велесовой книгой» или книгой Велеса  С.Лесной (Парамонов) – первый издатель списков с т.н. «дощечек Изенбека», назвал «языческую летопись, охватывающую историю Руси от 1500 лет «до Дира», т.е. приблизительно от 650 г. до н.э. и доведенную до последней четверти IX в.» - источника, вызывающего по прежнему много споров, и удивляющего исследователей истории древней Руси глубиной информативности о нашем очень далеком прошлом.
     Споры вокруг «Велесовой книги»  вызваны тем, что она осуществляет коренную ломку очень многих укоренившихся в нашем сознании представлений. И, прежде всего, о начальном этапе нашей истории, о глубине нашей национальной памяти.
     Собственно, вопрос о подлинности «Велесовой книги» все еще не снят с повестки дня, чему способствует и то обстоятельство, что подлинники дощечек бесследно исчезли и ученое сообщество имеет дело лишь с копиями. Будем считать "Велесову книгу» подлинным памятником истории и письменности древних славян и  опираться на нее, как на исторический источник, тем более что такая точка зрения уже аргументирована и признана многими историками. В 2001 году «Велесова книга» официально признана Академией Наук России, как подлинный исторический источник.


ВОЗВРАЩЕНИЕ «ВЕЛЕСОВОЙ КНИГИ»

      Открытие текстов деревянных дощечек «Велесовой книги» относится к июлю 1919 года. Полковник Добровольческой армии Федор Артурович Изенбек во время наступления на Москву нашел их в разграбленном княжеском имении. Где точно, никто сказать не может. Ю.П.Миролюбов говорит об Орловском или Курском направлении, некоторые исследователи полагают, что это был хутор Великий Бурлюк под Харьковом.
     Ф.А.Изенбек закончил  штурманский факультет Морского кадетского корпуса. В службу он вышел в чине мичмана, но через некоторое время, к огорчению отца, службу оставил и поступил учиться в Петербургскую Академию художеств. После года обучения, Федор напрашивается на практику с профессором Ф.Н.Федоровым и уезжает в Туркменистан в качестве археолога-рисовальщика. Обладая, несомненно, широким кругозором и определенными знаниями, значение своей  находки он прекрасно представлял. Причем настолько, что сохранил их, несмотря на все безумие своего времени, где люди легко теряли ни только имущество и близких, но и свою жизнь.
     Таблички прошли нелегкий путь с офицером-эмигрантом. После долгих странствий в 1924 году Изенбек поселился в Бельгии, в Брюсселе.         
     В 1925 году в Брюсселе он познакомился с таким же эмигрантом, бывшим офицером Деникинской армии Ю.П.Лядским (Миролюбовым). Миролюбов был неплохим художником и интересовался русской историей. Изенбек предложил Миролюбову заняться копированием и анализом дощечек. Он согласился, и эта работа заняла у него около 15 лет. Почему он не занялся этим сам, ведь он прекрасно рисовал и даже работал художником на гобеленовой фабрике? Трудно сказать. Скорее всего, считал, что не обладает достаточными знаниями древнерусской письменности и истории, а Миролюбов довольно много знал, имел свою точку зрения на эти вопросы. Он, конечно, был дилетант, но дилетант талантливый, упорный и заинтересованный. Кроме того, по профессии Миролюбов был химиком, а таблички были в плачевном состоянии и нуждались в реставрации, прежде чем приступать к их дешифровке. И Миролюбов смог это сделать. И тем, что тексты «Велесовой книги» все же дошли до нас, мы обязаны, прежде всего, именно ему.
     Из письма Ю.П.Миролюбова – Сергею Парамонову (Лесному) от 11. 11.1957 года. № 9.
    «… началась моя работа. В мешке я нашел «дощаки», связанные тонким кожаным ремешком, пропущенным в отверстия. Посмотрел… и онемел. Попросил взять одну домой, там поработать. Однако Изенбек не разрешил их выносить, даже по частям и предложил, если я захочу, работать у него…»
     Из письма Ю.П.Миролюбова – Борису Ребиндеру от 11.11.1957 года. №2
     « … Дощьки были приблизительно одинакового размера, тридцать восемь сантиметров на двадцать два, толщиной в полсантиметра. Поверхность была исцарапана от долгого хранения. Местами они были совсем испорчены какими-то пятнами, местами покоробились, надулись, точно отсырели. Лак, их покрывавший или же масло, поотстало, сошло. Под ним была древесина темного цвета. Изенбек думал, что «дощьки» березового дерева. Я того не знаю, так как не специалист по дереву. Края были отрезаны неровно. Похоже, что их резали ножом, а никак не пилой. Размер одних был больше, других несколько меньше, так что «дощьки» прилегали друг к другу неровно. Поверхность, вероятно, тоже была скоблена перед писанием, была неровна, углублениями.
     Текст был написан или нацарапан шилом, затем натерт чем-то бурым, потемневшим от времени, после чего покрыт лаком или маслом. Может, текст царапали ножом, этого я сказать не могу с уверенностью.
     … Каждый раз для строки была проведена линия, довольно неровная, а текст был написан под ней так, как это было на фотоснимке, который вы воспроизвели на страницах вашей книги. На другой стороне текст был как бы продолжением предыдущего, так что надо было переворачивать связку «дощек», чтобы их читать. В иных местах, наоборот, это было, как если бы каждая сторона была страницей в книге. Сразу видно, что это многолетняя давность.
     На полях (отдельно от текста) некоторых «дощек» были изображены головы быка, на других – солнца, на третьих разных животных, может быть лисы, собаки или же овцы. Трудно было разбирать эти фигуры. По-моему, это были символы месяцев года. О них я напишу отдельно, в самом конце, после публикации текстов».
     Как бы там не было, Миролюбов смог  спокойно скопировать около 40 дощечек. Точное их количество неизвестно, так как они были поломаны, и не ясно, правильно ли были склеены фрагменты. Закончил копирование Миролюбов в конце 1939 года. Нумерация дощечек также Ю.П.Миролюбова, причем никакой системы в ней не прослеживается.
   В этом же году началась Вторая мировая война, Бельгия была оккупирована фашистской Германией, Ф.А.Изенбек пропал. И сейчас точно неизвестно, при каких обстоятельствах произошла смерть или исчезновение Изенбека, но, когда узнавший об этом Ю.П.Миролюбов, поспешил к нему, дощечек и картин Изенбека в его квартире не оказалось. Для потомков остались лишь копии табличек, сделанные Миролюбовым.

     Где же дощечки «Велесовой книги»?
     В 1964 году Сергей Лесной (настоящая фамилия Парамонов) в своей книге «Откуда ты, Русь?» , видимо, будучи хорошо знакомым с предложением Ю.П.Миролюбова привлечь к работе с текстами «Велесовой книги» настоящего специалиста, написал: «… о существовании дощечек знали весьма немногие. В числе их профессор Брюссельского университета Экк и его ассистент…» А далее он записал очень интересный факт:  «Их предложение взяться за изучение дощечек Изенбеком было отклонено…» (там же).
      Миролюбов же своих исследований дощечек не скрывал. Самый большой интерес к этим исследованиям проявил специалист по славянским древностям Марк Шефтель. Позже выяснилось, что он был членом нацистской организации «Анненэрбе», которая выявляла любые исторические ценности на оккупированных территориях и вывозила их в Германию.   
     В 1945 г., после победы Советского Союза над Германией, огромный архив «Анненэрбе» был вывезен в 25 железнодорожных вагонах в Советский Союз. Но он так и остался фактически неизученным. А полвека спустя его стали большими партиями возвращать в Германию. «Книга Велеса» может быть и в части материалов архива, вывезенных в США. Тот же Марк Шефтель после войны эмигрировал в Америку и упорно держится легенда, что именно он продал дощечки с письменами богатейшей секте мормонов в Солт-Лейк-Сити. Но все тайное рано или поздно становится явным (вспомним историю с якобы «пропавшим» кладом Шлимана, «найденном» в запасниках Государственного Эрмитажа). Будем надеяться, что и «дощечки Изенбека» рано или поздно опять увидят свет.
    «Мы не знаем о прошлом ничего, или почти ничего. Сокровища дремлют в библиотеках. Мы утверждаем, что история прерывиста и что несколько светочей знания разделены сотнями и тысячами лет невежества. Возникшая внезапно идея «просвещенного века», которую мы восприняли с поразительной наивностью, погрузила для нас во мрак все остальные эпохи. Новый взгляд на древние книги изменил бы такое положение вещей. Мы были бы потрясены содержащимися в них богатствами. К тому же не следует забывать, что, по словам Эттербери, современника Ньютона, «больше древних книг утеряно, чем сохранилось».
   Тем более, стоит бережно относиться к тому немногому, что у нас осталось от предков. И «Велесова книга», несомненно, должна стать краеугольным камнем пересмотра свей славянской истории.

      В 1954 году Ю.П.Миролюбов знакомится с секретарем музея Русского искусства в Сан-Франциско генералом А.А.Куренниковым под псевдонимом А.А.Кур выпускавшим газету «Жар-птица». В этой газете А.А.Кур в 1957, 1958, 1959 годах предпринял печать десяти первых дощечек «Велесовой книги». Однако мало кто из русских заинтересовался этой публикацией. Одним из них был профессор биологии С.Парамонов (псевдоним -  Лесной), который прекрасно знал историю России, старославянский язык. Он тщательно изучил тексты и подвергнул их логическому анализу. Парамонов (Лесной) выпустил две книги – «Откуда ты, Русь?» (1964 год) – об истории открытия дощечек Изенбека и «Велесова книга», содержащая анализ десяти первых табличек, напечатанных в «Жар-птице».  На эти книги обратил внимание историк и лингвист  Б.Ребиндер, выпустив в 1980 г. книгу «Велесова книга: жизнь и религия славян».
     Думается, здесь нет нужды подробно рассматривать вопрос  дискуссии о подлинности табличек «Велесовой книги», на это есть специальная литература (в частности, статья В.Скурлатова и Н.Николаева (1976г.), Л.П.Жуковской, Б.А.Рыбакова, Н.Ф.Скрипника (1972г.), книга О.В.Творогова, А.И.Асова, В.П.Козлова и других сторонников и противников подлинности этого исторического памятника).
     Стоит кратко остановиться лишь на некоторых моментах:
1. «Велесова книга» - это не единый, законченный литературный памятник с  хронологически точным и подробным описанием исторических событий, подобный римским анналам или древнерусским летописям. В ряде случаев датировка осуществляется лишь по привязке отдельных фрагментов к именам реально существовавших исторических фигур (Олег, Германарих, Набсур и т.д.).
2. Переписаны эти таблички были, скорее всего, около IX века н.э. в Новгороде, причем совершенно разными людьми. В тексте встречаются слова, которыми переписчик заменял непонятные ему термины, к тому времени вышедшие из употребления.
3. Почему решили, что переписаны таблички в IX веке и именно в Новгороде? Язык «Велесовой книги» совпадает с языком найденных там берестяных грамот, т.н. «новгородскому» диалекту русского языка. Кстати, Ю.П.Миролюбов, которого большинство прежних советских исследователей обвиняло в изготовлении подделки, знать этого просто не мог. Берестяные грамоты впервые были найдены лишь в 1951 г. археологической экспедицией под руководством А.В.Арциховского. Кстати, в настоящее время подобные грамоты найдены при раскопках в Нижнем Новгороде, Москве, Смоленске и Рязани.
4. То, что у древних славян существовала развитая письменность, подтверждает множество источников, в том числе и византийских, арабских, старогерманских. Известных «просветителей славянского народа» и «создателей письменности» монахов Кирилла и Мефодия император Михаил послал на Русь лишь для того, чтобы они внесли изменения в уже существовавшие церковные книги, дабы соблюсти «чистоту обрядовости». Об этом прямо говорит «Житие святого Кирилла».
     Повторюсь, анализ всех аргументов «за» и «против» подлинности «Велесовой книги», не входит в мою задачу. Но что любопытно, подлинной ее признали за границей уже давно, почти со времени первой публикации. В 1963 году V международный съезд славистов в Софии также признал «Велесову книгу», как исторический источник. Восточные славяне нашли в ней массу фактов, полностью сходных с их археологическими и летописными данными. Советская же историография с непоколебимым упорством держалась прежней версии, вплоть до 90-х годов прошлого века. А в 90-х наступает полное молчание почти на десятилетие, зато пышным цветом расцветают совершенно фантастические гипотезы и теории. Наконец, в 2001 году «Велесову книгу» признает РАН и, хочется верить, что начался новый период – период серьезного изучения и переосмысления всей глубины подлинной русской, славянской истории.
      Сведения «Велесовой книги» - прежде всего сведения исторические. В ней нет никакой мистики, никакой магии, как бы ни хотелось этого ряду «фантастов от истории» и новоявленных магов и волхвов. С этой и только этой точки зрения следует рассматривать ее тексты. Сравнивать, анализировать, думать и сопоставлять – вот во все века главная задача добросовестного исследователя, а не искателя дешевых сенсаций.
     Из этого я и буду исходить в дальнейшей работе.
     «Велесова книга» - это хроники и писания древней, языческой Руси. Мысль о единении всех славянских племен, о одноначальном происхождении славян, как этноса, о недопустимости раздробленности и вражды между славянскими племенами – вот основная мысль, которой проникнуты таблички. И мысль эта, что очень важно для понимания табличек, неотделима от языческой веры, подчинена ей. Дощечка 8/2-Ш: «От утра до утра мы видели зло, которое творилось на Руси. И ждали, когда придет добро. А оно не придет никогда, если мы силы свои не сплотим и не дойдет до нас одна мысль, которую глаголет нам глас праотцов. Внимайте ему – и потому ничего другого не делайте».
       Мыслью о единении, прекращении «братоубийства» пронизаны и все летописи Руси христианской, Руси православной.  Мы еще будем иметь возможность проследить эту преемственность в письменных памятниках более позднего времени.
     Структурно, с историко-тематической точки зрения, «Велесова книга» - это большой, многослойный литературный «пирог» раннего европейского славянства, который мы до сих пор не можем «переварить». Мешают «белые пятна» в наших знаниях древней истории. Из-за преобладания  т.н. «норманнской теории» в исторической науке, уже к 17 веку в библиотеках русских монастырей и церквей почти не осталось древнерусских книг. Из десятков тысяч сохранились лишь единицы. В 1718 г. в пожаре погибло богатое книжное собрание Киево-Печерской лавры, через полвека сгорела библиотека Киево-Могилянской академии. «Велесова книга», восходящая к дохристианским временам, сохранилась чудом. По всем признакам, она появилась около IX в., повествуя при этом о временах гораздо более древних.
     Можно выделить несколько «слоев», несколько различных исторических периодов жизни наших далеких предков. Только по предварительным подсчетам – это 2200-2660 лет … до христианской истории Руси.

     Первый и самый глубокий исторический слой. Самый древний, и еще абсолютно современной исторической науке неведомый. Он рассказывает о жизни наших прародителей в регионе семи великих Зауральских рек.
«…Создались роды те в Семиречье, где мы обитали за морем в крае зеленом, когда были скотоводами, и было это в древности до исхода нашего к Карпатской горе, И было это за тысячу триста лет до Германареха…» (Дощечка 9а-1) . «Велесова книга» называет этот регион «Седьмец Ирштиа и Загорья». Один из ответов на вопрос: «Почему наши прародители ушли из Загорья: «И было это в тот день, когда случилось великое землетрясение, и земля вертелась и многие возносились к Сварге. И забрали мы свои стада, … и спасли наши души». (Дощечка 6г-II). Это была величайшая трагедия народа, создавшего в Зауралье, как показали археологические исследования последних 90 лет, великую протогородскую цивилизацию, сравнимую с Мохенджо-Даро и отчасти Троей. Это регион, где ныне открыты Синшату, Карагеяк и удивительный древний комплекс Аркаим. Таким образом, «Велесова книга» подтверждает ранее известное  по т.н. «Мазуринскому летописцу» : «Так же по ним сыновья их и внуки (т.е. Словена и Руса) … обладали же северными странами и по всему Поморью до самых пределов Ледовитого моря, и окрест желтовидных и зеленовидных вод, и по великим рекам Печоре и Выми, и за высокими непроходимыми каменными горами в стране называемой Скир, то есть Сибирь, по великой реке Оби до устья Беловодной реки, вода которой бела, как молоко. Ходили же и на Египетские страны и воевали. … в Иерусалимских и варварских станах большой страх тогда из-за них царил». Это самое раннее (до «Велесовой книги» разумеется) упоминание о Беловодии – блаженной стране, которая лежит на севере и подобна Шамбале и Швета-двипе (Белому острову) в традициях Индии и Центральной Азии.
     Расшифрованные тексты дощечек повествуют не только о т.н. «Карпатском исходе» наших предков, не только о жизни их в Синарской земле, а охватывают нашу историческую память на значительно большую глубину. Они рассказывают о многолетнем движении прародителей «к заходу Солнца» из района своей легендарной прародины, называемой «Семиречье и Загорье». Ряд ученых полагает, что «Семиречье» это историко-географический район четырех, ранее больших озер Зайсан-Ляаколь-Сасыколь и Балхаш, с юга прикрываемый высокогорным хребтом Джунгарского Алатау. Название «Семиречье», по их мнению, от семи ранее крупных рек, впадавших в Балхаш: Или-Каратал-Аксу-Лепси-Аягуз-Токрау и Баконас. Этот регион с древнейших времен считался одним из древнейших регионов орошаемого земледелия.
     Дощечка 5а-II «Велесовой книги» повествует: «Подробнее о начале нашем мы расскажем так. За тысячу пятьсот дет до Дира прадеды наши дошли до Карпатской горы и там они осели и жили кладно… и так жилось нам пятьсот лет…»  Наиболее  достоверное время княжения Дира в Киеве – 873 год. (Поскольку личности славянских князей Аскольда и Дира привязаны к реально существовавшему князю Олегу ). Дощечка 6е-П: « Аскольд силою разгромил нашего князя и победил его. Аскольд, а после него – Дир уселись у нас, как непрошенные князья…»
В таком случае, наши предки ушли к Карпатским горам в 627 г. до н.э. Далее. «…Там нам жилось пятьсот лет…» То есть спустя пятьсот лет они ушли из Карпатского региона. Куда же? Текст той же дощечки дает ответ: «…на восход Солнца и шли до Непры (Днепра)». Из текста дощечки 2б-1: «И вот враги напали на нас и мы побежали к Киеву-граду и до Голуни и там поселились». Не менее интересно и упоминание в тексте  (Дощечка 2а-1) некоего Пятиречья. «Предрешено было в старые времена, чтобы мы сплотились с иными и создали Русколань великую. Рождена была Русколань наша близ Голуни… И поглядите на вспаханные поля, которые были бедными до прихода нашего из Пятиречья…(Семиречья)».

  Второй слой. Это самый мощный по содержательности слой, дающий ответ на один из волнующих вопросов современности – почему же мы называемся именно славянами? Но и не только. Тексты этого слоя рассказывают о трудностях, сопровождавших праславянские племена на пути их исхода с первоначальной  родины до мест дальнейшего расселения. «И с великими трудностями для нас мы переправили своих людей, и скот сей на берег, и пошли к Дону, а там готов увидели на юге и Готское море. И так род славен ушел в земли, где солнце спит в ночи» (Дощечка 9б-1), (следовательно, шли наши предки именно из краев, где солнце «не спит», т.е. из-за Урала, а вероятнее всего далее – из-за Беломорья, где, по последним исследованиям, также находят остатки протокультуры). И дошли до река Ра (Ра-великая, Волга), которая отделяла их «от других людей и течет в море Фасисте (Каспийское)». Здесь начались первые споры и раздоры: куда идти дальше?
     Поскольку «Велесова книга» утверждает, что всеми родами праславян первенствовал некий Орей (Дощечки 5а-1, 26-Ш), скорее всего легендарный герой древности, что-то вроде полубога, значит, все славяне вышли из единого этноса. Современные историки прямо отождествляют Орея «Велесовой книги» с Арием – прародителем ариев, создателей великой протокультуры древности. Дощечка 1а-I: «И ту истину рассказываем о первом господине нашем – от него пошли князи избираемые и сменяемые».
   Любопытно сравнить данные наших соседей скандинавов из летописи скандинавского сказителя Снорри Стурлусона «Круг земной» и главной эпической саги викингов «Старшая Эдда» с данными «Велесовой книги». Как известно, мифы скандинавских народов повествуют о борьбе в древности двух групп богов: Асов и Ванов. Поскольку эти народы обожествляли своих предков после их смерти, то речь, вероятнее всего, идет о реальных людях и реальных исторических событиях, только искаженных с течением веков. Е.И.Классен отмечал, в частности: «Древнейшие писатели, каковы, например, Этельвальд, Альберикус, Снорро, Торфей, Саксон Грамматик, утверждают также, что все встречающиеся в древних скандинавских легендах имена взяты с исторических лиц и народов, но перенесены на божества и существа сверхъестественные». 
     В эпической скандинавской саге «Старшая Эдда» повествуется о давних временах, сохранилась память о том, что скорее всего действительно было. Думаю, что было так: рядом совершенно мирно жили два родственных народа – «асы» и «ваны». Общественным строем была родовая община во главе с вождем, однако власть его было ограничена народным собранием («тигом»). Во времена «правления» родового вождя по имени Один произошло некое событие. «Старшая Эдда» говорит об убийстве жены Одина – Гулльвейг. Кто убил и за что, неясно. Но собрание постановило отомстить за ее смерть. Один «бросает свое копье» и начинается великая война, причем ваны сначала побеждают. Но асы упорны, приобретают союзников, куют оружие и, в конце концов, побеждают. Но, видимо, победа досталось дорогой ценой и той и другой стороне, в конце концов, оставшиеся образуют единый народ, предводителем которого становится Один. Боги же обоих народов образуют единый пантеон, однако, память о том, что когда-то они принадлежали к разным культурам, сохранилась в виде преданий. Отсюда и два «вида» богов, часто дублирующих функции друг друга. Скорее всего, боги скандинавов – действительно существовавшие люди, отголоски их былых страданий, печалей, интриг и радостей до сих пор занимают огромное место в мировой культуре.
      «.. С севера с гор, что за пределами населенных мест, течет … река, правильное название которой Танаис. Местность у ее устья называлась тогда Страной Ванов или Жилищем Ванов. Страна в Азии к востоку от Танаксвиля называется страной Асов или Жилищем Асов, а столица страны называется Асгард. Правителем там был тот, кто звался Одином». И далее: «Один пошел войной против Ванов, но они не были застигнуты врасплох и защищали свою страну, и победа была то за Асами, то за Ванами. Они разоряли и опустошали страны друг друга».   
     Некоторые исследователи предполагают, что асы и ваны ассоциировались у скандинавов со славянскими племенами, которые, столкнувшись с ними на своем историческом пути, обожествили более развитый народ.
     Заглянем в «Велесову книгу». Здесь нет и намека на вражду славян между собой. Наоборот, славянские племена всячески поддерживают друг друга в борьбе с внешними врагами. Как справедливо отметил Е.И.Классен: « Если сага говорит о битвах скандинавов с руссами, мы не верим подробностям этих битв». 
     Дощечка 1а-I: «Киська же тот шел, и вел родичей по степям со скотом своим на полдень, и туда, где солнце сияет, прибыл. И, придя к нему, отец Орей сказал: «Мы оба имели детей, и мужей, и жен. А старшие имели войны с врагами. И так решали, чтобы племена соединяли овец своих и скот и становились племенем единым. И это же боги предлагают нам. Мы же видели доблесть их с тех пор и во веки вечные». А когда подсчитывать стали (голоса), одни рекли – чтобы быть едиными, а другие рекли - иначе. И тогда отец Орей отвел стада свои и людей от них. … И Киська ушел прочь. И также увел людей своих винные места, чтобы не смешались они с людьми отца Орея. И те предки наши, так сотворив, на тех землях осели. И так Киська отошел со своими людьми и создал землю иную. И там поселились они, и таким образом отделились и отмежевались, и решили быть чуждыми один другому. Все они хлеб и соль имели и не перечили друг другу». Заметим, что, даже принять ту точку зрения, что эти два племени суть асы и ванны скандинавов, то четко видно, что здесь идет обратное развитие сюжета: единый народ делится на два, а не два народа сливаются в один.
     Дальнейшее развитие событий вообще противоречит сюжету скандинавского эпоса. «И пришли язи в его (Кисека) край, и начали забирать скотину. И тогда Кисек напал на них. Бился с ними сначала день, потом второй, и люди его бились. И так сказал отец Орей: «Грешим мы с родичами своими, и потому от мертвых черно и мертвечину едят, что мы сдерживаем себя». И стало мерзко на сердце Ориевом, и возопил он родичам: «Поддержите Кисека и людей его! Седлайте коней!» И тогда бросились все на язов и бились с ними до тех пор, пока не разбили их. И тут начали ведать истину, что мы имели силу лишь когда были вместе – и тогда никто не мог одолеть нас». (Дощечка 1б-I).
     То, что скандинавы хорошо знали своих соседей, свидетельствует сам географический мир северных сказаний: от Упсалы (Швеция) на севере до границы Римской империи на юге, от Рейна на западе до Дона на востоке. Он насыщен приметами и каждый из слушателей саг знал, например, где именно находится эпическая Земля готов – Рейдготаланд, отделенная пограничным лесом Мюрквид, реками Данном и Даном (Днепром, Доном-Дунаем) с «речными селеньями» Архейм, от земли гуннов – Хуналанд, а с другой стороны примыкающая у знакомым островам и фьордам Балтики и Северного моря.
     Лежат по всем странам
     Нити судьбы
     (Речи Регина)
     Заглянем еще раз в работу Е.И.Классена: « Мы не смеем отвергать ни существования руссов в то время, ни их войн со скандинавами. А если в легенде упомянуты и местности, то мы знаем и то, где тогда руссы имели свою оседлость».

     Таким образом, можно сделать вывод: хотя скандинавские племена и были соседями славян, хотя память о них, как более развитом народе, у которого существовали укрепленные поселения, безусловно, сохранилась в различных сагах и скандинавском эпосе в целом, напрямую ассоциировать войны асов и ванов с историей славян нельзя. Война асов и ванов с последующим объединением их в единый народ – древнейшая история самих скандинавов.
           Но, как бы там не было, врагов у славянских племен было много, приходилось без конца воевать. Так что, спокойной жизни не получилось. И тогда Орей повелел своим сыновьям идти в новые места, искать лучшей земли. «И это были – Кий, Пащек и Горевато, от коих истекли три славных племени… так шли на юг к морю и мечами разили врагов, шли до горы великой, до долины с травами, где много злаков…» (Дощечка 4г-II).
     Любопытно, как в процессе рассказа о скитаниях праславян меняются акценты в оценке наиболее пригодной для жизни земли: в исходе из Семиречья говориться в основном о пригодности пастбищ, т.е. праславяне – кочевники и скотоводы, а в процессе продвижения к югу, и, видимо, ассимилирования с местными оседлыми племенами, становились земледельцами. Дощечка 8/2-Ш: «… От морских берегов готского моря шли мы до Днепра. И нигде не видели иных бродяг, таких же как русские, а видели свободные племена гуннов и языгов». Но продолжим: «И там освоился Кий, который начал обустраивать Киев, ставший русским…»   Кстати, обратите внимание на слово «ставший». Значит, в этом месте уже существовало поселение, там кто-то жил. Скорее всего, это были родственные племена, так как о великой битве за захват этого прекрасного места речи не идет.
      Итак, Кий вел руссов, Щек вел свои племена и Хорев своих хорват (Дощечка 2б-1).  «И были князья Славен с братом его Скифом. И тогда узнали они о распре великой на востоке и так сказали: «Идем в землю Ильмерскую!» И пришли они на север, и там Славен основал свой город. А брат его Скиф был у моря и имел сына своего Венда, а после него был внук, который владел всеми южными степями. И крови много там лилось от того, что была распря великая за посевы и пашни по обе стороны от Дона и гор русских, и до пастбищ карпатских» (Дощечка 6а-1). «После пошли к озеру Ильмень и там основали Новгород. И отныне мы здесь пребываем» (Дощечка 125-а-П).
     Много говориться о попытках первых славян вернуться на цветущие земли Сирии и Палестины, где была их «первая Голунь», но все попытки были тщетны: враги захватили ранее обжитые земли (говориться о фряжцах, римлянах и т.д.) И вот итог: «Князья - суть наши, и не следует им ходить на полдень (на юг), чтобы добывать землю для нас и наших детей». А там (на юге) греки нападали на нас, как только Борусь от нас отделилась. И была сеча великая… Сто раз возрождалась Русь – и сто раз была разбита от полуночи до полудня. И так водили скот праотцы наши, и были отцом Ореем уведены в край русский…» (Дощечка 2а-П). «От земли нашей пошли славянские племена…» (Дощечка 5б-1).

     Обратите внимание: такие знакомые со времен школьной программы, со знакомства с «Повестью временных лет» монаха Нестора, названия и имена. И вроде нет никакого противоречия с официальной историей древней Руси, по крайней мере, пока. Единственное, что может обратить на себя внимание – временное удаление истории славян все дальше и дальше вглубь веков.
     Остановимся кратко на «Повести временных лет». Это один из наиболее ранних дошедших до нас древнерусских летописных сводов начала XII века. Автором ее считается монах Нестор, известный агиограф на рубеже XI-XII веков, монах Киево-Печерского монастыря. В самом начале «Повести» говориться об истоках племени славянского (конечно, с точки зрения христианина и ссылкой на Библию). И много общего с текстами «Велесовой книги» и фактами, в ней изложенными.
     Какими же источниками мог пользоваться инок Киево-Печерского монастыря? Вне всякого сомнения, этими источниками могли быть не только древние иноземные оригиналы, но и летописи его исторических предшественников. Мы можем только предполагать, что хроники Руси языческой, подобные «Велесовой книге», могли быть в хранилище Печерского монастыря и Нестор мог ими пользоваться, как источниками о древнейшем пласте истории своего народа, слишком уж  велико сходство фактических данных.
     Конечно, христианская церковь яростно боролась с наследством прежних веков, с исторической памятью народа, но не все ее представители были такими уж фанатиками и мракобесами. Они отлично понимали ценность накопленного народом в его предыдущей истории опыта, пытались его понять и освоить, даже где-то примирить со своей доктриной. И еще. К IX веку таких «книг» как «Велесова» сохранились сотни, а может быть и тысячи. Как ни старайся, все не уничтожить.
     Кроме того, как известно из истории распространения христианства в Европе, добровольно принимала это вероучение только правящая верхушка, из чисто политических соображений реальной выгоды. В простом народе (будь то славяне, русы, германцы, болгары, скандинавы, ирландцы и т.д.) христианство насаждалось в буквальном смысле «огнем и мечом». Люди прятали, сберегали древние знания, зачастую жертвуя своей жизнью.
     В русской и затем советской историографии довольно много писалось об источниках и составителях «Повести». Традиционно считается, что эта летопись (известная по Лаврентьевскому, Ипатьевскому, Хлебниковскому спискам) была составлена, по крайней мере, начало ее, (как уже говорилось выше) монахом Киево-Печерского монастыря Нестором около 1113 года.  Позже, вероятно, она была продолжена уже другими летописцами, о чем свидетельствует изменившаяся манера изложения текста. В основе «Повести» лежит т.н. «Начальный свод», составленный, вероятно,  1096-1099 гг. Изучение этого свода, однако, показало, что в его основе также лежало какое-то более раннее произведение летописного характера. Возможными источниками не только «Повести временных лет», но и вообще всех ранних русских летописей, можно считать устное (или уцелевшее, как в случае с «Велесовой книгой», письменное) наследие язычества, источники иностранного происхождения и, наконец, Библию, как символ и основу христианского вероучения. Из иностранных источников можно отметить также греческие и болгарские хроники.  Также можно отметить заимствования из «Иудейской войны» и «Иудейских древностей» Иосифа Флавия. «Некоторые сведения этнического и географического характера, попавшие в недатированное введение Повести, были заимствованы из источника типа Ипполита Римского» . Кроме того, американской исследовательницей Ф.Йейтс была высказана весьма справедливая мысль о том, что в Древней Руси, как и во всем античном и средневековом мире, память играла гораздо большую роль, чем мы себе это представляем. А если память подкрепляют еще и существовавшие письменные источники, такие как «Велесова книга», то тем более, народной традиции есть на что опираться.
     Косвенным свидетельством того, что летописи, подобные «Велесовой книге», существовали  когда-то на Руси в большом количестве, является дошедшая до нас опись книг из библиотеки умершего в 1735 году известного ученого и коллекционера Якова Брюса. Чиновники, составлявшие опись кабинета Брюса, упоминают загадочную книгу, состоявшую из семи деревянных дощечек с вырезанными на них непонятными знаками. Это особенно ценно, если вспомнить, что еще специальным указом царь Алексей Михайлович повелел уничтожать все подобные книги, которые в некотором количестве еще сохранились в 17 веке в монастырских библиотеках. Таблички Брюса, видимо, вместе с остальным имуществом, отошли казне, так как наследников у него не было. Отождествлять же «Велесову книгу» с этими табличками нельзя из-за разницы в объеме текста.
     В принципе, все ранее известные античные источники, говорящие о «варварах», т.е. антах, скифах, венедах и т.д. подтверждают главные постулаты «Велесовой книги».
     «Славяне и анты» - пишет, в частности Прокопий Кессарийский, - «не управляются одним человеком, но с давних времен живут в демократии».
То же подтверждает и Псевдо-Маврикий: «Эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве, и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим. И во всем остальном у обоих этих варварских племен вся жизнь и законы одинаковы».
     Первые века нашей эры дают довольно обширный материал о славянских племенах, разумеется, глазами римских историков – Плиния, Тацита, Птолемея, Аппиана. Они оценивают их, конечно, соответственно своему пониманию мира, где кто не римлянин - тот варвар. В основном они называют племена, жившие на территории южной Руси (непосредственно граничившей с Восточной Римской империей) «скифами». «Но нам известно, что скифы – собирательное имя многих народов, живших на юге нашей страны. Не случайно греки еще долго продолжали называть по-старому Киевскую Русь «Скифией» или «Тавро-Скифией», оговориваясь иногда, что эти тавроскифы сами себя называют Русью».  В областях Черниговский, Курской, Харьковской, Воронежской жили т.н. «царские скифы» (определение Геродота) – храбрейший и многолюднейший народ, властвовавший над другими племенами.
     К «Истории» Геродота мы обратимся подробнее в следующих главах, где подробно рассмотрим один из интереснейших вопросов: возможно ли, что «Геродотова Скифия» - это древнее славянское государство «Русколань», а легендарный город Гелон – это Голунь из «Велесовой книги»?
     В настоящее время, благодаря целому комплексу исследований, единое мнение официальной исторической науки пришло к тому, что восточные славяне еще до образования Киевского государства, т.е. до второй полвины IX века, имели уже свою значительную историю и успели достигнуть заметных успехов в области материальной и духовной культуры.
     Правда, надо отметить, что загадка создания русских городов в таком количестве, что уже в IX веке Русь носила название «страны городов» (Гардарика), учеными не была разгадана. Был выдвинут ряд гипотез (Ходаковский, Самоквасов, Леонтович), которые  при ближайшем рассмотрении могут быть признаны безосновательными.
    Выводы же археологических исследований о месте зарождения русской государственности до последнего времени покоились на фундаменте книги Б.А.Рыбакова «Анты, славяне и Византия в VI-VII вв.», в которой он считает центром области антов Среднее Приднепровье и бассейн р. Роси. Это заключение, как «священная корова» переходит из школьной программы в вузовскую. А между тем, наверняка есть и другой богатый материал, из которого следуют совсем иные выводы. Б.А.Рыбаков копал только там, где материал подтверждал его теорию и только.
     А та же «Велесова книга» заставляет задуматься – может быть вовсе не там надо искать истоки древней, до-Киевской Руси? Сейчас, к счастью, появляется все большее число исследователей, пытающихся выйти за рамки «официальной» науки и осмыслить минувшие века в других точек зрения. Но смелые гипотезы все же надо проверять фактами и здесь может помочь, подсказать направление поиска, именно «Велесова книга».
      
Третий слой табличек «Книги Велеса» – религия древних славян. Этот слой очень важен для понимания особенностей восприятия происходившего вокруг автора текстов, а значит, и для понимания самого смысла табличек. Еще С.М.Соловьев отмечал: «Религия восточных славян поразительно сходна с религией арийских племен: она состояла в поклонении физическим божествам, явлениям природы и духам усопших, родовым, домашним гениям». 
    «…Сварог и Перун – есть в то же время и Свентовит. Эти двое охватывают небо, сражаются тут Чернобог с Белобогом и Сваргу поддерживают, чтоб не был повержен тот бог Свентовит. За теми двумя – Велес, Хорс и Стрибог». (11б-П). Славяне почитали Сварога – бога огня, отца солнца; Даждьбога – божество солнечного света, подателя благ, которого иногда называли сыном Сварога; Мокошь – «мать урожая», богиню земли; Волоса (Велеса) – доброжелательного бога земли, скота и богатства; Симаргла – божество семян, корней, ростков растений, которое изображалось в виде «крылатой собаки»; Хорса – божество солнечного диска; Стрибога – бога ветров; Перуна – бога грозы и грома, покровителя воинской дружины и князя. Перечисление имен многочисленных имен богов и богинь (Дощечка 11б-П) довольно полно отражает представления о мире древних охотников,  затем скотоводов, а затем и земледельцев. Это мир, где каждому природному явлению соответствует то или иное божество, злое или доброе. Соответственно, добрые поступки вознаграждаются в загробной жизни, злые наказываются. Такой взгляд не нов.
     В обозримой истории, все народы, создавшие впоследствии мощные и сильные государственные образования, начинали также (исключение – Израиль – единобожие, и в противоположность ему - греки, от единобожия пришедшие к множеству богов). По количеству почитаемых первыми славянами богов сама собой напрашивается  параллель с Древним Египтом.
    Но народ, создавший «Велесову книгу», развивался, а по мере развития, перехода от кочевого образа жизни к оседлому, уже иначе относился к своим богам, которых и стало не в пример меньше. Дощечка 7а-П: «Слава богам нашим! Мы имеем истинную веру, которая не требует человеческих жертв. …мы смели давать лишь полевые жертвы и от трудов наших просо, молоко, жир. Так всякий, кто слушает греков, скажет про нас, что мы людоеды. Но это – ложная речь, поскольку это воистину не так! Мы имели иные обычаи».  Дощечка 4б-I: «Боги русские не берут ни жертв людских, ни животных, только плоды, овощи, цветы и зерна, молоко, питную сурью, на травах забродившую, и мед, и никогда живую птицу, рыб. И это варяги и эллины дают богам жертву иную и страшную – человеческую».
     Это место во «Велесовой книге» вызывает особенно много нареканий у сторонников версии поддельного происхождения «дощечек Изенбека», поскольку «общеизвестно», что культ Перуна и Велеса у древних славян «был кровавым» и якобы именно поэтому на Русь проникло более «гуманное» христианство. Кто и когда доказал кровавость этих культов?
    А причина одна. Введение новой, чуждой для народа веры, надо было оправдать и обосновать. В искании политических выгод правители никогда и ничем не брезговали, ни тогда, ни сейчас.
     Но самое любопытное то, что как не старались официальные власти и официальная религия, отголоски древних верований можно наблюдать даже в настоящее время. Они, как тонкая нить, протянутая предками из прошлого к нам. Славянское язычество тесно переплелось на Руси с христианством. Промежуток между Рождеством и Крещением заняли языческие святки, Масленица стала преддверием Великого (предпасхального) Поста. В христианскую Пасху вплелись языческие поминальные обряды, а также древнеславянский культ хлеба, в праздник Троицы – культ березы и трав, а также другие элементы славянского праздника Семика. Праздник Преображения Господня совместился с праздником сбора плодов и получил название Яблочный Спас. Многие языческие божества «передали» свои функции христианским святым. Перун стал отождествляться с Ильей Пророком и Георгием Победоносцем, культы Николы Мирликийского (Николая Угодника), архангела Михаила и святого Власия, особого покровителя скота в христианстве, вобрали элементы поклонения Велесу, языческая Мокошь слилась с Параскевой Пятницей и Богородицей.

     Четвертый слой «Велесовой книги» позволяет проследить события, касающиеся вопроса о приходе на Русь варягов и, в частности, Рюрика. Далее мы обратим внимание на оценку этого события «Велесовой книгой» и проведем сравнительный анализ сохранившихся летописей и текстов книги (применительно к «норманнской» теории), говорящих об этом.
 
     Слой пятый «Велесовой книги» касается непосредственно темы основания и существования г. Воронежа и доказательств большей древности нашего города, чем принято считать. Попробуем рассмотреть его в отдельной главе, посвященной непосредственно нашему родному краю, используя, кроме «Велесовой книги», существующие исторические, топографические и археологические данные.
 
















                Ты и во сне необычайна.
                Твоей одежды не коснусь.
                Дремлю – и за дремотой тайна,
                И в тайне – ты почиешь, Русь.
                Русь, опоясана реками,
                И дебрями окружена,
                С болотами и журавлями,
                И с мутным взором колдуна.
                Где разноликие народы
                Из края в край, из дола в дол
                Ведут ночные хороводы
                Под зарево горящих сел.
                Где все пути и все распутья
                Живой клюкой измождены,
                И вихрь, свистящий в голых прутьях,
                Поет преданья старины…
                А.А.Блок
               
ИСТОКИ СЛАВЯНСТВА

      Великий российский историк С.М.Соловьев в своей «Истории России с древнейших времен»  утверждает: «… Славянское племя не помнит о своем приходе из Азии, о вожде,  который вывел его оттуда, но оно сохранило предания о своем первоначальном пребывании на берегах Дуная, о движении оттуда на север, а потом о вторичном движении оттуда на север и восток, вследствие натиска какого-то сильного врага. Это предание заключает в себе факт, не подлежащий никакому сомнению, древнее пребывание славян в придунайских странах оставило ясные следы в местных названиях…»
     Скорее всего, С.М.Соловьев опирается на свидетельство «Повести временных лет»  :
« …Спустя много лет сели славяне по Дунаю, где теперь земля Венгерская и Болгарская. От тех славян разошлись славяне по земле и прозвались именами своими от тех мест, на которых сели».  Однако Нестор довольно четко в своей вводной части указывает, что наши предки в древние времена жили в долине Синарской, т.е. в долине Месопотамии, откуда они и вышли, направясь к северу и частью на Кавказ, а частью через Малую Азию (через Дарданеллы) и Балканы в степи Причерноморья. « …Иафету же достались северные страны и западные: Мидия, Албания, Армения Малая и Великая…, Скифия, славяне… В Иафетовой же части сидят русские, чудь и всякие народы».
     На это указывает и «Велесова книга» (Дощечка 9а-1):  «Создались роды те в Семиречье, где мы обитали за морем в крае зеленом, когда были скотоводами». Далее дощечка 15а-П развивает эту тему: «… ушли мы из Семиречья с гор Ирийских из Загорья и шли век. И так пришли в Двуречье… и пошли в землю Сирии. … И вот после этих битв пришли мы к Карпатским горам». Дощечка 6в-П: «Эта земля за Явью. Мы решили строить сто городов: Хорсунь и иные, затем возведенные. Но Русколань раздирали смуты. И долгая вражда меж родами раздирала Русь». Далее говориться о уже известном переходе славян к Дунаю, а затем к Дону, Днепру и севернее – к Волхову и озеру Ильмень.
     Долгое время российская, а затем и советская историческая наука базировались на постулатах, наиболее полно высказанных Б.Д.Грековым:
« 1. Если происхождение славян нам точно неизвестно,… то известно, что славяне, как и другие народы, складывались исторически, путем скрещивания различных племен.
    2. Славяне генетически связаны с теми племенами, которых греки называли именем скифов и прежде всего со скифами-пахарями».    
     Однако, «Велесова книга», принятая как исторически достоверный источник, отказывает славянам в подобном отсутствии родовой памяти и уводит историю славян, как единого народа далеко в прошлое от IV-VII вв. н.э., как это считалось ранее. Более того, в совершенной параллели с «Повестью временных лет» «Велесова книга» утверждает: «В те времена был Богумир и … имел он трех дочерей и двух сыновей. Дочерям своим он нашел трех мужей и от них ... идут древляне, кривичи и поляне, а от сыновей северяне и русы». (Дощечка 9а-1). Здесь впервые появляется термин «Русь», как обозначение единой для всех славянских племен государственной принадлежности. «И было так - потомок, чувствуя славу свою, держал в сердце своем Русь, которая есть и пребудет землей нашей». (Дощечка 8/2-Ш).
      Резонно было бы предположить, что автор одной из древнейших сохранившихся русских летописей пользовался сходным с «Велесовой книгой» источником либо ею самой, слишком много одинаковых фактов и совпадений. Однако, как христианин и монах (т.е. довольно ортодоксально мыслящий человек), Нестор отмел все «языческое», «греховное», что содержалось в первоначальных источниках. Нестор писал не столько историю Руси или южной Руси, сколько пытался составить династическое древо «Рюриковичей», естественно, по заказу правящей элиты. Как показывает сравнение с Иоакимовской и 3-ей Новгородской летописями, Нестор совершенно намеренно сузил славянскую  историю. Историю северной, т.е. Новгородской Руси он почти обошел молчанием. Сведения о До-Олеговой Руси были сохранены языческими жрецами или лицами, явно враждебно настроенными против христианства. Пользоваться такими книгами было «грехом» и для богобоязненного монаха не могло ни быть предосудительным. Именно монахи, подобные Нестору, уничтожали малейшие слады, напоминающие о язычестве, а «Велесова книга» полна упоминаниями «языческих идолов».
    
    Откуда же пошел собственно термин «славяне» для обозначения единого конгломерата племен? «Велесова книга» прямо указывает: «Отцам нашим и матерям – слава! Так как они учили нас чтить богов наших и водили за руку стезей правой. Так мы шли, и не были нахлебниками, а были русскими славянами, которые богам славу поют и потому – суть славяне».
    Это подтверждает и Е.И.Классен: « Чтобы убедиться фактически в том, что славяне произвели это название от славы, рассмотрим несколько собственных имен славянских, принадлежавших лицам, городам и урочищам, в составление которых вошла слава как общее основание, около которого вертятся все действия народа; например: Брети-слав, Боле-слав, Бури-слав, Богу-слав, Влади-слав, Все-слав, Венце-слав, Вече-слав, Врати-слав, Греми-слав, Добро-слав (это был Стефан, князь Сербский, византийцами названный Буе-славом), Любо-слав, Мсти-слав, Мече-слав, Миро-слав, Прими-слав, Рости-слав, Свято-слав, Сули-слав, Собе-слав, Суди-слав, Славо-слав, Яро-слав, Пре-слава, Перея-славль, За-славль, Бри-славль, Яро-славль, Рос-славль (на Лабе, ныне Росслау). Сла-венск, Славяно-сербск, Славенское озеро, Славенские ключи, Сла-винитино (село Новгородской губернии), Славенка (улица в Новгороде). Сюда же можно отнести и Чести-бор, Хвалисы и Хывалисское море, иными называемое Хвалынским».

     О начале собственно славянских племен «Велесова книга» говорит так: (Дощечка 6а-1): «И были князья Славен с братом его Скифом. И пришли они на север и там Славен основал свой город.»  «И с великим трудностями для нас мы переправили своих людей и скот на сей берег, и пошли к Дону… И так род славен ушел в земли, где солнце спит в ночи, где много травы и тучных лугов, и где реки рыбы полны, и где никто не умирает».  (Дощечка 9б-1). Очень похоже на библейский Эдем, не так ли? Воспоминания с ностальгией о золотом веке («никто не умирает»).
     Но, как всегда, пришли враги, а врагов у русских племен было более, чем достаточно. Тот же С.М.Соловьев перечисляет: « с запада – кельты, с  севера – германцы, с юга – римляне, с востока – азиатские орды; и только на северо-восток был открыт свободный путь…»  О том же повествует «Велесова книга»: «… мы были принуждены укрыться в лесах, и жили там охотниками и рыболовами. И так мы пережили одну тьму. И отправились мы к южному зеленотравью и имели много скота». (Дощечка 2б-П). И далее: (Дощечка 15а-П): «После пошли к озеру Ильмень и там основали Новгород. И отныне мы здесь пребываем».
      Очень интересно замечание Е.И Классена: «Во время переселения венетов на Ильмень и Ловать опустело несколько городов славянских близ Балтийского поморья, слывших именем Градек, а впоследствии названных Старыми городами, вероятно, в противоположность  Новограду. А это ведет к заключению, что город, построенный славянами на Ильмене, назван тогда же Новым Градом для отличия его от каждого Градека, ими основанного и потому прозванного Старым Городом или Старградом.
    Так как славяне строили всегда города деревянные, что совершалось весьма скоро, то нет сомнения, что и Новоград был построен при самом начале переселения славян на Ильмень, а потому и построение его должно отнести к тому же времени, следовательно, к 216 году до Р.Х».
     С учетом археологических, антропологических, лингвистических и других данных, появление первых славян (индоевропейских племен) у озера Ильмень в III тыс. до н.э., а то и ранее, вполне вероятно.
     Цитированный ранее текст «Велесовой книги» впервые и в абсолютно конкретной форме дает нам указание на место, где собственно писались или, вернее, чертились на деревянных струганных «дощаках» тексты «Велесовой книги». Автор пишет: «и отныне мы здесь пребываем», т.е. пишет в настоящем времени, то есть когда он пишет эти строки.
    Дощечка 5б-1: «И также было много крови пролито, и на ней Русь стоит, поскольку мы кровь-руду пролили, и так навеки до конца будет. От земли нашей пошли славянские племена и роды».
     Цитирую «Повесть временных лет»: «Спустя много времени сели славяне по Дунаю, где теперь земля Венгерская и Болгарская. И от тех славян разошлись славяне по земле и прозвались именами своими от тех мест, на которых сели. Так же славяне пришли и сели по Днепру и назвались полянами, а другие – древлянами, потому что осели в лесах, а другие сели между Припятью и Двиною и назвались дреговичами, иные сели по Двине и назвались полочанами. Те же славяне, которые сели около озера Ильменя, назвались своим именем – славянами, и построили город, и назвали его Новгородом. И так разошелся славянский народ, а его имени и грамота назвалась славянской».
     Подтверждает данные «Велесовой книги» и т.н. Мазуринский летописец :
«О Словене и Русе. Князья скифские Словен и Рус мудростью и храбростью в роде своем всех превзошли, и начали размышлять с подданными своими премудро, и сказали так: «… Слышали от отцов своих, что благословил праотец наш Ной прадеда нашего Афета частью земли всего западного, и северного, и полуночного ветров. И ныне, братья и друзья, послушайте совета нашего. Оставим подальше вражду и несогласие, что ныне из-за тесноты творится у нас, и двинемся, и идем от земли этой и от рода нашего, и пойдем по части света, которая в уделе прадедов наших.
     И было в лето от Адама 3099 (2409 г. до н.э.) Словен и Рус с родами своими отлучились от Евксинопонта, и пошли от роду своего и от братьев своих, и, ходили по странам Вселенной, словно острокрылые орлы пролетали сквозь пустыни многие, ища себе места благоприятные, и во многих местах отдыхали, мечтая, но нигде не наши селения по сердцу своему. 14 лет пустые станы обходили, пока не дошли до озера великого, Мойским называемого, потом же оно Словеном было названо Ильмер по имени сестры их Ильмери.
     Старший же Словен-князь с родом своим, что под рукой его, сел на реке, звавшееся тогда Мутной, потом же Волхов прозвалась по имени старшего сына Словенова, звавшегося Волхвом. И поставили град и назвали его по имени князя своего Словенск Великий. И от того времени пришельцы скифские начали именоваться словенами». Опять это упоминание о «скифских пришельцах», как прямое отождествление древнеславянских племен со «скифами» греков и римлян.
     В Мазуринском  и Двинском  летописцах основание у озера Мойско (Ильменя, Илмера) городов Словенска и Руса отнесено к 2395 году до нашей эры. Н.М.Карамзин пишет: «Брат Словена, потомка Сима, правнука Иоафетова, основателя г.Словенска (Новгорода), Русс, основал г. Руссу в 3113 г. от сотворения мира на берегах рек Порусьи и Полисти, так названных им в честь своей жены и дочери».
     Эпический родоначальник русского народа Рус фигурирует в трех книжных традициях: арабо-персидской, старогерманской  и славянской.
      Прежде, чем мы обратимся к ним, стоит прислушаться к вполне справедливому замечанию Е.И.Классена, которое, кстати, стоит учесть на будущее, рассматривая другие исторические источники: «Причина, по которой история славяно-руссов дохристианского времени так темна в общих летописях, заключается, во-первых, в том, что греческих и римских историков занимали преимущественно войны, грабежи, сожжения и истребления и они мало заботились о мирных добродетелях граждан; от этого славяне, народ мирный, трудолюбивый, любящий домашнюю жизнь и хозяйство, так поздно вошел в очерк истории народов. Только мельком кое-где проглядывают светлые точки, озаряющие славян. Эти светлые места произошли большею частью от бурных столкновений славян с затронувшими их соседями. Во-вторых - греки никогда не заботились узнавать настоящего имени сторонних для себя племен и называли их как кому вздумается. От этого часто встречаются такие названия, которые или означают только одежду того племени, или промышленность, или даже бранное название соседей – с переводом этих названий или без перевода на греческий язык». 
     Рассмотрим сначала арабо-персидские источники.
     Из «Истории царей» Абу-Джафара ат-Табари», который писал около 914-915 гг.: «Турк, Славяне, Яджудж и Маджудж и другие неизвестные нам народы происходят от Яфета». В Баб-аль-Абвабе находился тогда царь, по имени Шахрияр, который пошел к Абдуррахману на встречу, заключил мир с ним, чтобы не платить дани арабам и сказал следующее: «Я нахожусь между двумя врагами, один – Хазары, а другой – Русы, которые суть враги целому миру, в особенности арабам, а воевать с ними, кроме здешних людей, никто не умеет. Вместо того, чтобы мы платили дань, будем воевать с русами сами и собственным оружием и будем их удерживать, чтобы они не вышли из своей страны».
     Персидское «Собрание историй» в начале XII века повествует: «Рассказывают также, что Рус и Хазар были от одной матери и отца. Затем Рус вырос и, так как не имел места, которое ему пришлось бы по душе, написал письмо Хазару и попросил у того часть его страны, чтобы там обосноваться. Рус искал и нашел место себе. Остров не большой и не маленький, с болотистой почвой и гнилым воздухом; там он и обосновался». (Очень напоминает по описанию Новгородский край и приневскую местность – болота и влажный воздух). И далее: «… И Славянин пришел к Русу, чтобы нам обосноваться. Рус ему ответил, что место тесное. Между ними началась ссора и сражение, и Славянин бежал и достиг того места, где ныне земля славян». 
     Если Новгород – только окраина славянских владений, то интересно, а где, по мнению арабских источников, находится основная «земля славян»?
     Вот как описывает земли славян Аль-Масуди (20-50-е гг. X века): «Славяне разделяются на многие народы; некоторые из них суть христиане, между ними находятся также язычники. Живут они при большой реке, текущей с востока на запад. Другая река в их стране течет с востока на запад, пока не изливается еще в другую реку, приходящую из стран Булгар». Нетрудно узнать в этих реках Днепр, Дон и Дунай. Далее он продолжает описание: «В их стране много рек, текущих с севера. Ни одно из их озер не солено, потому что страна их далека от солнца, а вода их сладка; вода же близкая к солнцу, бывает солена. Страна, которая далее за ними к северу, необитаема по причине холода и множества воды. Большая часть их племен суть язычники, которые сжигают своих мертвецов и поклоняются им. Они имеют многие города, также церкви, где навешивают колокола, в которые ударяют молотком, подобно тому, как у нас христиане ударяют деревянной колотушкой по доске». Отличное описание севера Руси.
     Однако, далее, здесь идет описание и еще одного народа – русов. «В верховьях хазарской реки есть устье, соединяющееся с рукавом моря Найтас, которое есть Русское море; никто кроме них (русов) не плавает по нем и они живут на одном из его берегов».
     В этом отрывке приведено ошибочное суждение арабов о том, что рукав Волги соединяется с рукавом Азовского моря или Доном. Важно же то, что Русским здесь называется Черное море, значит, граница владений русов доходила именно сюда.
    И далее по тексту: «Они (русы) образуют великий народ, не покоряющийся ни царю, ни закону.
     Русы составляют многие народы, разделяющися на разрозненные племена». Но интересен вывод: «Славяне составляют многие племена и многочисленные роды. Впоследствии же, пошли раздоры между их племенами, порядок их был нарушен, они разделились на отдельные колена и каждое племя избрало себе царя».
     При оценке этих свидетельств надо учитывать, в первую очередь два обстоятельства. Первое – почти все они относятся ко времени 1 тысячелетия уже нашей эры. Во-вторых, обязательные для чужестранцев лексические и культурные трудности при переводе и в понимании чужых названий и обычаев.
     Но вывод очевиден: славяне и русы – один народ, разделенный на отдельные племена.
     Однако, противопоставление в арабских источниках Словена и Руса, в корне отличается от сказаний самих славян, где, как мы видели выше, они выведены как братья.
     В Западной Европе Рус выступает, как князь и родоначальник племени русов, названных так по его имени. «Великая Польская хроника» сообщает: «В древних книгах пишут, что Панонния является матерью и прародительницей всех славянских народов… от этих паннонцев родилось три брата – Лех, Рус и Чех. Эти трое, умножась в роде, владели тремя королевствами: лехитов, русских и чехов».
     Прокоп Слобода (Чехия) пишет: «Хорошо знаю, что известно многим, но не всем, как некогда из этой крапинской местности, по исчислению Петра Кондицилюса и многих других, в 278 году, ушел очень знатный вельможа Чех с братьями своими Лехом и Руссом, а равно со всеми своими приятелями и родом, из-за того, что они не могли уже переносить те великие нападки и притеснения, которые делали им римляне…»  Следовательно, эти исторические персонажи, будучи военачальниками, возглавили уже существовавшие родственные племена, и пошли искать лучшее место для поселения. Дощечка 7з-П «Велесовой книги»: «… И когда чехи (пошли) к закату солнца с воинами своими и хорваты забрали своих воинов, тогда некоторая часть чехов поселилась с русскими, а также их земля не отделилась и с ними образовалась Русколань».
      Подтверждает данные «Велесовой книги» и вышеприведенных летописей и Иоакимовская летопись.  «Князь Славен, оставив во Фракии  и Иллирии около моря по Дунаю сына Бастарна, пошел к полуночи и град великий создал, во свое имя Славенск нарек. А Скиф остался у Понта и Меотиса в пустынях обитать… и прозвалась та страна Скифия Великая. После устроения Великого града умер князь Славен, а после него властвовали сыновья его и внуки много сот лет. И был князь Вандал, правил славянами, ходя всюду на север, восток и запад морем и землею, многие земли на побережье моря завоевав и народы себе покорив, возвратился во град Великий».
      «Иоакимовский летописец», а его автором, предположительно, был первый новгородский епископ Иоаким, благословивший киевских воевод Добрыню и Путяту на «крещение» Новограда «огнем и мечом», писался, таким образом, по горячим следам – основным очевидцем и вдохновителем происшедшего. И совершенно не случайно порой епископ прямо-таки цитирует тексты дощечек «Велесовой книги».
      Иоаким Корсунянин – византийский грек, получивший образование в Византии в христианской Академии, где занимался не только христианским богословием, не только изучением древнегреческих философских трактатов и исторических хроник, но и научной работой. Научной работой в том понимании и толковании, которая и позволила ему занять высокий пост христианского проповедника в «осином гнезде» русского язычества – в Новгороде.
     Вот как о крещении Новгорода повествует сама Иоакимовская летопись:  «В Новгороде люди, узнав, что Добрыня идет крестить их, учинили вече и поклялись все не пустить в город и не дать идолов свергнуть. И когда пришли, они, разметав мост большой, вышли с оружием, и хотя Добрыня …. увещевал их, но они и слушать не хотели. Высший же над жрецами славян Богомил, за сладкоречие нареченный Соловьем, весьма запрещал людям покориться». Далее идет повествование об ожесточенной борьбе между приверженцами прежней веры и христианами, которая закончилась победой Добрыни. «Добрыня же собрал воинов, запретил грабеж и идолов сокрушил: деревянных сожгли, а каменных, изломав, в реку бросили, и была нечестивым печаль великая. Мужи и жены, видя то, с воплем великим и слезами просили за них как за сущих своих богов. Добрыня же, насмехаясь, им отвечал: «Что, безумные, сожалеете о тех, которые себя оборонить не могут? Какую пользу вы от них чаять можете? … Шли многие, а не хотевших креститься воины волокли и крестили, мужей выше моста, в жен ниже. … Из-за этого люди поносят новгородцев: «Путята крестил мечом, а Добрыня огнем».
     Санкционируя погром, Иоаким идеологически преследовал две цели, главнейшая из которых, несомненно, исполнение своего епископального христианского дела – крещения «язычников-славян» и уничтожение языческих мольбищ. Однако, будучи высокообразованной личностью, он, вне всякого сомнения, понимал значение языческих исторических хроник. Поэтому  другой стороной  жестокого акта насильственного крещения новгородцев было стремление Иоакима заполучить в собственные руки ученого-исследователя недоступные ему, как христианскому епископу новгородские языческие деревянные книги – «дощки». Напомним, что именно в Новгороде по прошествии более чем семи столетий, при раскопках его наиболее древней части - одного из концов Торговой стороны, называемой и сегодня «Словенском», были обнаружены берестяные грамоты с начертанными на них славянским рунами.
     То, авторы цитированных выше текстов пользовались в своей работе при освещении одного и того же события различными первоисточниками,  объясняет не только разницу в датировке, но и наличие некоторых, порой весьма существенных расхождений в описании одних и тех же событий.

     О самоназвании – «Русь». «Русь или Руссия, есть древнейшее от самих наших писателей Иоакима, Нестора и др. именование, которое по их сказаниям неодинаковое начало имеют… ибо древний город руссов над устьем Ловоти близ Ильменя поныне Старая Русь, или Русса,  знаем; и поскольку славяне, придя, руссами овладели и в них новый город в различие от Старой Руси, или Старого Гардарика, Новый Град Великий именовали и тут обитать начали, потому славян указывает в Руси и Новогороде, что едино есть. И поскольку город Старая Русса, как от имени видно, прежде Новгорода был и люди оттуда в Новгород переселялись, это дало причину думать, что от оного Русь имя приняла».
     Мазуринский летописец уточняет: «Другой же брат Словенов, Рус поселился на месте некоем расстоянием от Словенска Великого стадий 50, у соляного источника, и создал град между двух рек, и назвал его по имени своему Руса, которая и поныне именуется Руса Старая».
     Кстати, отметим это обстоятельство – соляной источник. Как известно, соль в древнем мире – один из важнейших и дорогостоящих продуктов торговли и потребления. То есть, по сути, новгородские славяне стали одними из важнейших ее экспортеров. Отсюда – развитие торговли и огромная прибыль. Отсюда и материальное благополучие севера Руси и развитие культуры и духовности, ибо, как давно замечено, экономика – основа развития любой нации. Но богатство – еще и источник зависти соседей. Каждый стремится урвать себе лакомый кусок. И, как следствие, войны, набеги, желание подчинить себе выгодные ресурсы, торговые пути и рынки сбыта.
     Надо остановиться на наиболее распространенной в советской историографии версии (Б.Д.Греков, Б.А.Рыбаков и др.) трактовке слова «Русь», которая утверждает: «VI-VII века – это время выявления собственной оригинальной восточнославянской, иначе антской, или русской культуры. С этого времени восточные славяне в письменных источниках именуются антами, а один из сирийских писателей, Захарий, называет их «рос». Весьма вероятно, что один из правых притоков Днепра, носящий имя Рось, связан с названием народа – рос».  Захарий Митиленский же (или Псевдо-Захарий) в сирийской хронике за 555 г. пишет о народе «хрос» живущем около амазонок (Азовское море): «Соседний с ними народ «хрос», мужчины с огромными конечностями, у которых нет оружия и которых не могут носить кони из-за их конечностей».
     Из всего этого можно сделать лишь один вывод: в Сирии знали о существовании народа, который отличался от них внешним видом. Но как согласуются вышеприведенная запись Захария  и название реки Рось, совершенно непонятно. Думается, что основываться на подобной довольно голословной версии, как на единственно верной, не следует. Такая топонимика, как название местности или реки, ни в коей мере не связана с этнографическими и исторически сложившимися особенностями народа, а говорит скорее о словообразующих корнях его языка. Тем более, что слова с корнем «рос» и «рус» присутствуют в названиях многих городов и областей, например города Орша, Ростов (Россов Стан), Рославль, Россошь, Росток.  Название же мифического русского острова Буяна – Рюген (Рюен-Руен-Руян).
    Обратимся теперь к старогерманским источникам.
    Гельмольд из Любека, основываясь на более ранней хронике Адама Бременского, в своей «Славянской хронике» прямо указывает: «Много славянских племен живет на берегу Балтийского моря. Море это простирается до Западного океана к востоку, и Балтийским называется потому, что тянется длинной полосой, подобно поясу, через земли скифов до самой Греции. Это же море называется Варварским или Скифским морем по варварским народам, страны которых омывает. Вокруг этого моря сидят многие народы. Ибо северное его побережье и все острова возле него держат даны и свеоны, которых мы зовем нортманнами, южный берег населяют племена славян, из которых первыми от востока идут русы, затем полоны, имеющие соседями с севера прусов, с юга - богемцев, и тех, которые зовутся моравами, каринтийцами и сорабами. А если прибавить к славянам, как того некоторые хотят, угров, так как они не отличаются от них ни по внешнему виду, ни по языку, то пределы земли, занимаемой славянским народом, так расширятся, что ее почти невозможно будет описать».
     Простим Гельмольду такое вольное описание географического положения Балтийского моря, все-таки это лишь X век, и многого он мог просто не знать. Но главное сказано – существование на просторах Европы огромного территориального образования славянских племен, подтверждение их единого происхождения и образа жизни.
      Это говорит о значительном расселении славянских племен, вышедших из единого котла («Русколани» по «Велесовой книге»), по всей Европе и даже основавших «колонии» во многих местах Азии и в Северной Африке. Дощечка 15а-П: «Принеся в жертву белых коней, ушли мы из Семиречья с гор Ирийских из Загорья и шли век. И так как пришли в Двуречье, мы разбили там всех своей конницей, и затем пошли в землю Сирии. И там остановились, а после шли горами великими, и снегами, и льдами, и притекли в степи со своими стадами. И там скифами первоначально были наречены наши пращуры. Правь их охраняла от Нави, ибо в великой борьбе она силы дает отражать врагов. И вот после этих битв пришли мы к Карпатским горам, и там поставили над собой пять князей, и города и села строили, и были теснимы многими врагами».
      Таким образом, арабские, старогерманские, праславянские и славянские хроники связывают воедино самоназвания славян, русов и скифов, выводя их из единого этнического корня.
       Вот как описывает славянские земли и готский историк Иордан (первая половина VI в.): «В этой Скифии первыми с запада пребывает народ гепидов, который окружен великими и славнейшими реками. Ведь по северу и по его области растекается Тисия (совр.Тиса), с юга же его отсекает сам великий Данувий, с востока – Флутавсий (Прут?). В их (рек) окружении лежит Дакия, укрепленная (расположенными) наподобие венца крутыми Альпами. У их левой стороны, которая склоняется к северу, от истока реки Вистулы на огромных пространствах обитает многочисленное племя венетов. Хотя теперь их названия меняются в зависимости от различных родов и  обитания, преимущественно они все же зовутся славянами и антами. Славяне живут от города Новиетуна ( г. Новиодун, современная Исакча, на правом берегу Дуная) и озера, которое называется Мурсианским, вплоть до Данастра и на севере Висклы. Анты же, самые могущественные из них, там, где море Понтийское делает дугу, протираются от Данастра вплоть до Данапра.»
      Любопытен практически полный аналог сведений об истории праславянских народов, который прослеживается между текстами «Велесовой книги» и «Скифийской историей» (1692) русского историка XVII века Андрея Лызлова. «Никогда побеждени бывали, но всюду побеждаху. Дария царя перского из Скифии изгнаша; и славнаго перского самодержца Кира убиша; Александра Великого гетмана именем Зопириона с воинствы победиша; Бактрианское и Парфийское царства основаша. Никогда же чуждему народу попущаху к себе входити, а своим довольно (кроме греков и индян) всю Асию населиша.
     Турки, парфы, персы, венгры, сыкабры от их народу изыдоша. Асию Малую и Великую, вторую и величайшую часть света, мужеством обладаша, и обладаху ею с полторы тысячи лет: начнеши от Вексора царя египского – даже до веку государствования Нина царя ассирийского. В соседстве и прилеглости с ним всегда жили славяне, прародители наши – Москва, россиане и прочие, их же древние историки для общих границ единако обще скифами и сарматами называли».
     Но, как горько восклицает «Велесова книга»: «…за десять веков забыли мы, кто свои, и потому роды стали жить особыми племенами, так образовались поляне, а на севере – древляне, они же все русичи из Русколани, которые разделились, как безумные. И из-за того пришла на Русь усобица». (Дощечка 4б-П).
     А вот еще интересная цитата: «Вендов, которые ушли на запад Солнца и там перед врагами землю пашут и шаткую веру имеют, всегда побеждают из-за иной веры. Венды! Вернитесь на земли наши в степи древние!» (Дощечка 2а-I). Значит, венды или по-другому венеты – тоже славяне? С этими вендами нам еще предстоит встретиться впоследствии в сочинениях греческих и римских авторов, при рассмотрении вопроса о древнем государстве славян – «Русколани». 
     А пока посмотрим, кто же мы «славяне» или «русы»? Ответ, как мне кажется, уже лежит на поверхности. Нет никакой нужды в противопоставлении этих названий, тем более что даны они не самим славянским народом, а иноязычными авторами. Как справедливо заметил Е.И.Классен: «Греки и Римляне давали многим славянским племенам свои, произвольно составленные прозвища, относя их то к местности, то к наружности, то к суровости в войнах, то к образу их жизни; но кое-где в их сказаниях проявляются и настоящие имена тех племен. От этого толпится в древней истории более полусотни имен лишних, ничего особо не означающих». 
     Давайте заглянем еще в один письменный источник, а именно в «Русскую Правду» великого князя киевского Ярослава Мудрого, в тексте которой впервые в русской истории рядом встали слова «славянин» и «русин». Что же значит термин «русин» применительно к 830-880 гг. н.э. в уже Киевской Руси, ведь именно здесь он появился? Это лишь обозначение принадлежности к общественному слою: «прозвашася русь». Видимо, этот общественный слой существовал и ранее, но при Ярославе появилась насущная необходимость закрепить его права. «Русин» обеспечен той же вирой в 40 гривен, что и «свободный муж».
     Каков же состав этого социального слоя? «Любо гридин, любо коупчина, любо ябетник, любо мечник».  Итак, отныне княжеская защита распространяется и на этот класс – класс торговцев, профессиональных военных, представителей низших звеньев княжеской администрации. Видимо, до этого они почти не имели прав по сравнению со свободными «огнищанами» - земледельцами, что, кстати, наводит на мысль – а имели ли эти люди местное, освященное тремя поколениями предков, происхождение?
     К этому крайне интересному вопросу мы вернемся чуть позже, а пока вывод: к моменту создания первых русских летописей на одной территории, рядом, существовало два крупных славянских родоплеменных образования: славяне и русы. Причем, всеми без исключения авторами, подчеркивается – это один народ. «Русины» же Киевского времени не имеют никакого отношения к обозначению, так сказать, «национальности». О них даже не стоит упоминать в таком контексте.
     Как уже говорилось, было бы в высшей степени неуместно воспринимать  соседство славянских племен, как противопоставление этих этнообразований. В тексте «Повести временных лет» по этому поводу есть фраза: «Мы суть едины». Д.И.Иловайский не без оснований утверждает, что «это соседство ни что иное, как глубокое осознание того факта, что образования эти суть едины, т.е. родичи, хотя и живущие врозь:  северянин и южанин, новгородец и киевлянин».
     Еще до недавнего времени мы не имели возможности дать исторически документальное подтверждение этого утверждения. Однако, если оно верно, то возникает закономерный вопрос: почему новгородец, т.е. «северянин» называет себя «словенином», а не «русом»?  Это различие почему-то наиболее подчеркивалось Новгородом, что впоследствии отразилось в иноземных летописях. Д.И.Иловайский, подчеркивая этот факт, пишет: «…Константин Багрянородный  различает Русь от славян потому, что она сама (т.е. Русь) отличала себя от других подчиненных ей племен, и особенно этим названием разнилась от славян северных или новгородцев…»  и далее: «…название славяне, кроме обширного смысла имело так же, как Русь, и более тонкий смысл: оно означало у нас преимущественно новгородцев».
Кроме того, Д.И.Иловайский обращает внимание еще на одно обстоятельство: неоднократно фиксируя свое внимание на записках византийского императора Константина Багрянородного, он указывает, что   «Константин Багрянородный именует Новгород внешней Русью». Акцентация внимания на связь именно Новгорода со «славянизмом» настойчиво проходит у многих историков, занимающихся этой проблемой. В частности, А.Голубинский пишет: «… новгородцы называли себя не Русью, а славянами..» . Но тот же Д.И.Иловайский указывает, что т.н. «северяне» (т.е. словени) разнились от т.н. «южан» (т.е. русов) в принципе немного. В основном они отличались произношением слов, со временем сформировавшим свойственное только им (северянам) наречие.
      Защищая свою единую русскую общность, большинство древних летописцев подчеркивает, что различные племена, принявшие разные названия, ни что иное, как Русь, т.е. русские, но принявшие местнические названия. Исследователь русского книжного дела XVII века О.Я.Бодянский отмечал: «… не токмо муравляне, чехи, хазары, карвати, серби, болгары, ляхи, гуцулы, но и земля Мутенская (Восточная Валахия), все Далматия и Диоклития (часть Иллирии), но и волохи быша Русь…»
     В т.н. «Комиссионном» списке «Первой Новгородской летописи», чудом уцелевшим во времена «идеологического» противостояния двух русских центров – древнейшего Новгорода и более позднего Киева – отмечается: «…Земля эта называется Русская земля, а люди новгородские, ранее называемые славянами – русские…»
      Эти племена сознавали единство своего общего происхождения.
«Полянин мог враждовать, писал, в частности Н.И.Костомаров, с соседом своим – древлянином, но помнил, что он одного с ним происхождения и пришел с одного места, вражда могла быть ожесточенною, но не могла потерять характера домашней». У т.н. «врагов» были одни и те же старые предания, которые их сближали и указывали тем и другим на взаимное родство. Память об общих героях, общих прародителях носилась над племенами дыханием поэзии! Как долго помнилось общее происхождение, можно видеть из того, что, например, словяне новгородские долго и долго имели тяготение к Киеву; это объясняется тем, что жители берегов Ильменя были ветвью полян: их наречие до сих пор показывает близость к южно-русскому.
     Очень интересна с точки зрения определения границ древней Руси и подтверждения общности всех славянских народов, ранее неизвестная работа А.М.Мусина-Пушкина «Замечания о границах Древней Руссии», которая находится в Государственном архиве древних актов, в архиве Мусиных-Пушкиных.
     «Великая Руссия граничила к Северу с Белым морем; на Восток с поясными горами, с Сибирскими народами; на Юг с Белою Руссиею, до реки Волги и до реки Медведицы; на Запад с Литвою и Поруссами.
      Малая Руссия к Северу, по реке Угре, граничила с Белою Руссиею; на Восток по вершину Донца и рекою Окой отделялась от Печенегов; на Западе рекою Горынь смежна была с Червонною, или Красною Россиею, а на Юг примыкала к Херсонесу Таврическому.
     Белая Россия, границы ея были на Севере с Великою Россиею по Волгу, на Восток до Угров и вниз по Волге до устья Оки с Мордвою; на Юг до Оки же, а потом до реки Вороны или Воронежа.
     Черная Руссия заключалась в Княжестве Древлянском и Литве. Граничила на Север с Литвою до реки Вильны; к Востоку до Днепра или до Березы; к Югу по Припять, а к Западу по Буг.
     Красная, или Чермная, Руссия на севере имела границами реку Припять и Черную Русь; на Восток Малороссиею по реке Горыни; на Юг Дунай; на Западе же Малую Польшу и Венгрию». Это он пишет приблизительно о IX-X вв. Здесь нет нужды полностью приводить его весьма интересную и, кстати, не очень большую по объему рукопись. Стоит отметить еще одно весьма любопытное место, подтверждающее мысль об изначальном единстве всех славянских племен.
     «Русь и на оном местечко того же имени. Народы же, за оным жившие именовались По-руссы, ныне Прусы; и народы, по Неменю живущие, слыли немцы – название, на всех германцев и на оном местечко того же имени. Народы же, за оным жившие, именовались Поруссы, ныне перешедшие. Немень и Мемель суть имена той же реки. По сей реке граница шла вверх до города Ковно, а от онаго рекою Вилиею; оставя Вильну в Русской стороне, граница простиралась к Ново-городку. Вильна была уделом русских князей в 1114-м году, также и Новогородок. Оставя Новогородок также за рубежом России, граница продолжалась до владений города Несвижа, который был удельный город князей Российских, коих род поныне известен под названием Князей Несвицких. От Несвижа граница продолжалась к Пинску, бывшему также удельным – от области Пинской наклонялась граница к берегу Западного Буга и оною рекою в области Владимира на Волыне, построенного великим Князем Владимиром Великим; простиралась до реки Саномы, которая отделяла Руссию от Польши, вытекая из Карпатских гор, и сим горами до реки Ойтоса, впадающей в Серет, которая служила границею до Дуная, и Дунаем до Чернаго моря. Все сие пространство похищено у России в разные времена».
       Что касается исхода славянских племен именно с Карпатских гор и оставшейся там части населения, Мусин-Пушкин пишет: « Сии горы суть принадлежность России, доказанная обитающими в оных Карпато-русскими, которые за верх благополучия почитают присоединиться к корню своих единоземцев, имея с ними единый закон и веру».
     Л.Н.Гумилев замечает: «Великий ученый, академик А.А.Шахматов , который начал практическое изучение русских летописей, исследуя историю русского языка и его диалекты, пришел к выводу, что древние славяне зародились в верховьях Вислы, на берегах Тисы и на склонах Карпат, хотя существуют и иные версии».
     Русский историк XVII века А.Лызлов в Своей работе «История Скифийская» 1692 года пишет: «Сии скифийские народы бяху Потении и незнаемы греком и латинником. Границы же скифийская з запада от реки Дону (а Ботер, описатель всего света, полагает от Волги, еже и приличнее имать бытии). На восток от солнца до пределов хийских, иже со Индиею. С полудня от моря Меотского, то есть Азовского, и Каспийского, то есть Хвалисского. На полнощь даже до океана скифийского Ледоватого».
     Таким образом, получаем такое определение: общая территория расселения славян – это практически всея европейская часть нашего материка, и даже часть Азии.
       Во время первого Карпатского исхода (127 г. до н.э.) единое славянское племя разделилось на западных славян, большей частью оставшихся на старых, обжитых местах, и восточных славян – ушедших в поисках лучшей доли на просторы Великой Русской равнины.
      Но уже к VII-VIII вв. н.э. восточные славяне, в свою очередь, распались на три основных ветви. Восточная группа (вятичи) заселила области по северному течению Дона. Северные – словене – на оз. Ильмень у Новгорода, кривичи – по верхнему течению Волги и западной Двине и у истоков Днепра, т.е. в Смоленске, Витебске и Пскове; полочане – на Западной Двине, у Полоцка. Южные племена: поляне – на Днепре, древляне – в Полесье, дулебы – на Буге, уличи и тиверцы – на Днестре, северяне – на Десне, Сейме и Сулее, дреговичи – между Припятью и Двиной.
     Считалось, что здесь и началось, по утверждению классической исторической науки, первое зарождение государственности у славян.
     А если это не так? «Велесова книга» прямо указывает на существование более древнего государственного общеславянского образования – «Русколани».
     Итак, Карпатский исход, 127 год до н.э. «И когда чехи пошли к закату солнца с воинами своими и хорваты забрали своих воинов, тогда некоторая часть чехов поселилась с русскими, а также их земля не отделилась и с ними образовалась Русколань.» (Дощечка 4г-II). «Рождена была Русколань наша близ Голуни, где стало у нас триста городов и сел – дубовых домов с очагами. Там и Перун наш, и земля наша». (Дощечка 2а-I).
     Где именно располагалась эта самая Голунь и каковы были границы государства славян «Русколань», и можно ли вообще говорить о государственности, применительно к существованию славянских племен той эпохи? На эти вопросы я и попытаюсь ответить дальше.
   






ГОСУДАРСТВО В «ДО-КИЕВСКОЙ» РУСИ
               
                Курган разрыт. В тяжелом саркофаге
                Он спит, как страж. Железный меч в руке.
                Поют над ним узорной вязью саги,
                Беззвучные, на звучном языке.
                Но лик сокрыт – опущено забрало.
                Но плащ истлел на ржавленной броне.
                Был воин, вождь. Но имя смерть украла
                И унеслась на черном скакуне.
                Бунин И.А.

      Вопрос о существовании государства у славянских племен долгое время был тесно связан с существованием т.н. «норманнской теории».  Что же скрывается под этим термином?
     Это теория, сторонники которой считают скандинавов, норманнов, викингов основателями русского государства. Она впервые была сформулирована немецкими учеными, работавшими в России по приглашению Петербургской Академии во второй четверти XVIII века. – Г.З.Байером, Г.Ф.Миллером и А.Л.Шлецером. Именно они впервые заявили, основываясь на рассказе летописца из «Повести временных лет» о призвании славянами на Русь варяжского конунга Рюрика, о том, что само государственное управление на Руси создано скандинавами, а славяне ничего подобного не знали и не умели. Жестокой критике тогда же подвергнул их воззрения великий русский ученый М.В.Ломоносов.
      До конца XIX в. и даже в начале века XX эта теория была приоритетной в вопросе о славянской государственности, хотя уже раздавались здравые голоса. В частности, Е.И.Классен писал: «Не станем много говорить о тех, которые ставили себе в обязанность унижать все то, что относится до Славян, в особенности же до Руссов; к этим недобросовестным лицам принадлежат: Байер, Мюллер, Шлецер, Гебгарди … и целая фаланга их последователей. Они все русское, характеристическое усвоили своему племени и даже покушались отнять у Славяно-Руссов не только их славу, величие, могущество, богатство, промышленность, торговлю и все добрые качества сердца, но даже племенное их имя – имя руссов, известное исстари как Славянское, не только по всем племенам Азийским, но и Израильтянам, со времени пришествия их в обетованную землю. И у них Руссы стоят во главе не только Римлян, но и древних Греков – как их прародители». 
     Он же весьма справедливо отзывался о Шлецере: «Он внес в нашу отечественную историю ложный свет в самом начале ее. Он утверждал,  но только без доказательств, что будто варяги-руссы были скандинавы, тогда как у самих скандинавов нет ни малейшего следа о варягах и они сами долго не решались назвать руссов соплеменниками себе. А это не значит ли, что все развитие прирожденных, внутренних сил и способностей славяно-русского народа отнято у него и присвоено скандинавам, едва ли более китайцев участвовавших в этом деле?»
     И далее Е.И.Классен четко указывает причину, по которой произошло такое ненормальное отношение к русской истории у немцев, господствовавших в 18-19 веках в русской исторической науке: «Германцы прошлого столетия считали руссов и вообще всех славян народом варварским, необразованным и неспособным к образованию; они называли их пастухами, номадами, холопями и ставили характеристикою народа невежество и зверство. А как они тогда полагали, что свет, озаряющий всю Европу, излился из недр их самосветности, то и Шлецер, упоенный народным предубеждением, предположил, что руссы должны быть обязаны германцам своим просвещением, своею гражданственностью, своим  строем и самобытностью. Но как сношения германцев с руссами не представляют никакого исторического материала, из которого можно было вывести, что руссы заимствовали у них всю гражданственность, то Байер и Шлецер укрыли свою мысль под эгидою скандинавов, причислив к ним, как к соплеменникам своим, и варягов-руссов. Этим они думали оживотворить свою неподвижную, тяготеющую во мрак произвола идею, предсозданную исследованием и своду Русских летописей».
     «Если Шлецер действительно не понял русских летописей, то он слепец, напыщенный германскою недоверчивостью к самобытности русских государств во времена дорюриковские; но если он проник сущностью сказаний и отверг таковые единственно из того, чтобы быть верным своему плану, то он злой клеветник!»
     Приведу еще один отрывок из Е.И.Классена, вся работа которого – это, в сущности, первый ответ здравого русского ученого-историка последователям и адептам «норманнской теории». Говоря о «научном» подходе немцев к истории России, он пишет: «Также не далее, как в самом конце минувшего столетия, а именно в 90-х годах, мы встречаем сочинения, достопамятные верностью описания России и быта ее. Как, например, у Леклерка: « в России имеются три породы лошадей: конь, лошадь и кляча»; или в России зимою нагревают воздух разложением огня на улицах. Другой пример мы находим у Христиани, где Россия разделена на восточную и западную; где западная часть состоит из провинций: Двины, где Архангельск, Каргополя, Пскова, Белого Цора, Ростова, Суздаля, Решова, Бельска, Северии, где Новгород, Чермгова, Воротина и пр. – провинции восточной Россия, по его описанию суть: Поле, Мордва, Устюг, Вядски Пейорски, Обдорски и пр. Он утверждает также, что Дербент лежит в земле самоедов, что Санкт-Петербург находится при реках: Доне, Оби. Двине, Волге, Днепре и Неве. И это писали современники пресловутого Шлецера!
    После этого можем понять, как судили о русской истории и Байер, Мюллер и Шлецер, не знавшие основательно ни языка русского народа, ни обрядов и обычаев, ни характера в самом ядре населения».
     И как вывод: «Шлецер говорит: славяне в России жили рассеяно, как звери и птицы, и не могли иметь своих князей. Он сравнивает их с американцами при Онтарио, с киргизами и каракалпаками. На основании Шлецеровских безответных идей, его последователи отвергли все достойное внимания у славяно-руссов и сообща признали их за безнравственных, зверообразных людей, трусов, не имеющих понятия ни о городской жизни, ни о промышленности и торговле».
    Вот, вкратце, и все о «норманнской» теории. Бред – скажите Вы, уважаемый читатель, и будете абсолютно правы. А между тем этот бред не одно столетие служил основой русской исторической науки.
    В советское время большинство историков, занимавшихся историей славян и образованием Киевской Руси, были в корне не согласны с такой постановкой вопроса, противоречащей, ко всему прочему, многочисленным археологическим данным. Не останавливаясь подробно  истории споров о «норманнской» теории, стоит, однако, остановиться на истории т.н. «призвания» варягов на Русь, особенно в контексте сравнения сведений «Велесовой книги» и летописных источников.
     Начнем с того, что «эпоха викингов» для Западной Европы имеет абсолютно точную датировку: началась она 8 июня 793 года с разбойного нападения скандинавских пиратов на монастырь св.Куберта (о.Линдисферн) и закончилась 14 октября 1066 года битвой при Гастингсе, где потомки викингов, франко-норманнские рыцари, разгромили англо-саксов. Тремя неделями раньше, 25 сентября 1066 года при Стемфордбридже, они же одержали победу над войском последнего из «конунгов-викингов», претендовавшего на английский престол короля Харальда Сурового.
     Вся известная история древних скандинавских племен – история грабежей, захватов, убийств,  вплоть до XVI в., в том числе и по свидетельствам средневековых европейских хроник. Анналы монастыря Сен-Вандриль-де-Фонтенель в Нейстрии – одной из провинций Франции – хранят воспоминания о варварстве викингов: « … на рассвете 13 мая 841 года ошеломленные монахи наблюдали», как украшенные изображением драконов корабли в утренней тишине поднимаются по Сене. В Руане скандинавы задержались на пару дней, чтобы разграбить и поджечь город, после чего продолжили свой поход, «развлекаясь разорением церквей и аббатств», как написано в летописях, унося с собой распятия с драгоценными камнями, рукописи с красивыми рисунками и золотые детали алтарей. «С меча и шпор моих стекала кровь, над головой стервятники кружили – говориться в одной из скандинавских поэм X века. - О, как сражались мы, безжалостные викинги! Как жадно горели трупы, и горы тел окровавленных вздымались выше городских ворот».
Шумели весла,
Железо звенело,
Гремели щиты.
Викинги плыли,
Мчалась стремительно
Стая ладей.
Несла дружину
В открытое море. 
                (Первая песнь о Хельги, убийце Хундига)
      Любекский пресвитер Гельмольд в «Славянской хронике» рассказывает: «тогда опустошена была нортманнами и данами и Саксония. Герцог Бруно с 12 вельможами был убит, епископы Теодорик и Марквард изрублены. Тогда и Фризия была опустошена, разрушен город Траектум. Затем морские разбойники сожгли Колонию и Тревер, а дворец в Аквисгране превратили в конюшню для своих лошадей»
    Для язычников-викингов грабежи и разбой были подвигом, совершенно естественным делом. Их вера четко говорила – в Вальгаллу, скандинавский «рай», попадут лишь достойные, павшие на поле брани.
Гибнут стада,
Родня умирает,
И смертен ты сам.
Но смерти не ведает
Громкая слава
Деяний достойных.
Гибнут стада,
Родня умирает,
И смертен ты сам.
Но знаю одно,
Что вечно бессмертно:
Умершего слава.
                (Речи Высокого)

     С точки зрения современных людей подобные «подвиги» - просто жестокость, грабеж и полное бессердечие. Но с позиции людей раннего средневековья это – доблесть, слава и честь, не говоря уже о богатстве. Об этом различии в подходе к морали и этике никогда нельзя забывать и обязательно надо учитывать при оценке тех или иных событий, если имеешь дело с историей средневековья.
     Викинги не только грабили, но и торговали.
     Г.С.Лебедев, подробно исследуя вопрос о взаимоотношениях славян и викингов, пишет: «Активность норманнов была направлена, прежде всего, на магистральные водные пути, а в IX веке – преимущественно к непосредственным источникам арабского серебра, на Волжский путь; лишь взаимодействие со славянами во всех основных восточноевропейских центрах балтийско-волжской торговли привело их к переориентации не только на Новгород, но и на другие, более южные русские центры.
     Верхняя Русь на протяжении нескольких столетий – с середины VIII до начала XII века, была постоянной и обширной ареной длительных и разносторонних славяно-скандинавских контактов. Многовековые отношения неоднократно меняли форму, направление, социальную мотивировку; они охватывали различные слои населения, включали наряду со славянами и скандинавами представителей других этнических групп. Все это вело к глубокому взаимопроникновению разных уровней материальной и духовной культуры».
      Поскольку городов, как таковых, скандинавы не знали, а жили в поселениях-фермах довольно примитивного устройства, все, что называли иноземцы городом, у них было скорее торговым постом («виком»), существовавшим лишь для торговли. Например, мавританец из Кордовы по имени Ибрагим аль-Таруши, примерно в 950 году так охарактеризовал ярмарку в датском местечке Хедебю: «Городу не достает роскоши и богатства. Жители питаются все больше рыбой, которая здесь в изобилии». Под достатком, при малом количестве пахотной и пригодной для содержания скота земли, скандинавы понимали, прежде всего, драгоценные металлы, в первую очередь серебро. Такое представление о богатстве предполагало захват земель, а сама земля становилась источником власти и престижа. Поскольку семейные владения передавались по наследству старшему сыну, младшим оставалось лишь отправляться на подвиги в чужие земли, в надежде обрести там богатство. Многие скандинавы в конце концов поселились на чужбине, основав колонии викингов в России, Франции, Шотландии, Исландии, Гренландии и Канаде. 
     После такого красочного описания «города» викингов, как не вспомнить, что Русь издавна была прозвана иностранцами «Гардарикой», страной городов. Е.И.Классен писал об этом довольно подробно и современные ученые полностью разделяют его точку зрения:
     «Что славяне, населявшие Россию в 862 году, имели множество городов, явствует из летописей русских, греческих, латинских, немецких и скандинавских; приведем здесь некоторые места из таковых.
1. Варяги нашли в России множество городов, из которых нам известны по летописям: Новгород, Киев, Белозерск, Ростов, Изборск, Смоленск, Полоцк, Муром, Любечь, Чернигов, Псков, Овручь, Старая Руса, Коростень и многие другие, имена которых не упомянуты в летописях.  Когда Ольга осадила древлянский город Коростень, то велела объявить жителям его, что уже все города древлянские сдались. Следовательно, и древляне, это грубейшее славянское племя, имели много городов, ими самими построенных.
2. Баварский географ в 866 году насчитывает у славян до 4000 городов.
3. По другим источникам, бужане имели 231 город, воляне 70 городов. О Киеве же пишут, что он был построен еще до Р.Х.
4. Иорнанд еще в 6-ом веке пишет о Новгороде. Он же говорит, что в 350 году Новгород был покорен готами. Вот уже 500 лет существования этого города до призвания варягов. Прокопий и Иорнанд говорят, что славяне строили прочные деревянные дома и укрепленные города; первые привязывали их к земле, а последние служили обороною от неприятелей.
5. Тот же Прокопий и Маврикий в начале 6-го столетия говорят, что славяне живут так же, как римляне, греки, германцы и кельты, в городах и деревнях и занимаются хлебопашеством, ремеслами и торговлею.
6. По всем почти историкам видно, что значительнейшие города России, Польши и Померании были уже в полном блеске задолго до христианства.
7. Географ Баварский и Константин Багрянородный пишут, что когда славяне вступили в Германию, а это было за несколько веков до призвания варягов, то они построили там множество городов, укрепленных и многолюдных, и каждый город обнесен был рвом, валом и палисадами.
8. Тацит в 60 году до Р.Х. говорит, что германцы не знают еще городов. Славяне же строят прочные деревянные дома и укрепленные города для обороны от неприятелей.
9. По сказаниям многих писателей, уже в 6-ом веке христианского летоисчисления славяне сидели от Дуная и Днепра на север до взморья; владели многочисленными укрепленными городами, составляли огромное народонаселение и считались самими греками, еще задолго до введения христианства, в числе народов образованных, имевших даже свои собственные письмена.
10. Еще Геродот описывает значительный город славян – будинов – Гелонь (Голунь «Велесовой книги), а это было почти за 500 лет до Р.Х. Если в то время город Гелонь был уже славный, то построение его должно отнести, по всему вероятно, по крайней мере, к одному времени с Римом, если не ранее.
11. Какой народ жил в то время в то время в нынешней северной России, когда скандинавы называли ее «Гардарика», т.е. государство, из городов состоящее? Мы знаем, что Gaard – значит город, Gaarda – города, rikr – царство. Скандинавы сами же отвечают, что это Ryszaland, т.е. земля руссов. Что же удивляло скандинавов, когда они бывали в Ризландии? Множество городов и укреплений, т.е. то, чего не было у них самих,  или недоставало им; ибо если бы у них было столько же городов, как и в Ризландии, то незачем и давать ей эпитетное название «Гардарика». Следовательно, когда Скандинавия не имела еще городов или и имела, но весьма мало, то Россия обиловала ими уже через меру, так что заслужила название царства, состоящего из городов.
      Не излишним будет присовокупить здесь, что на пространстве нынешней России, в стране Будинов и в разных других местах, были значительные торжища в городах, на которые съезжались купцы всех стран».
     И о какой «цивилизованности» скандинавов-викингов по сравнению со славянами вообще может идти речь? Кто кого должен был учить «уму-разуму»?
     Кстати, наличие торговых колоний отнюдь не говорит о «руководящей и направляющей» роли викингов в развитии цивилизации на тех территориях, где они селились. Ведь никто не связывает наличие и развитие королевской власти во Франции с наличием на ее земле поселений скандинавов.
     Интересно, что в скандинавском эпосе довольно полно отражены географические познания викингов. Например, слушатели «Речей Регина» четко представляли себе, где именно находятся перечисляемые страны и народы, сага просто насыщена географическими приметами. Например, о земле славян: от Упсалы на севере до границы Римской империи на юге, от Рейна на западе до Дона на востоке. Эпическая Земля готов – Рейдготаланд отделена пограничным лесом Мюрквид,  реками Данном и Даном (Днепром, Доном-Дунаем) с «речными селеньями» Архейм, от Земли гуннов – Хуналанд, а с другой стороны примыкает к знакомым и родным островам и фьордам Балтики и Северного моря. «Фольклорное освоение этого эпического простаранства началось, видимо, еще во времена Черняховской культуры, которую отождествляют с готской державой в Причерноморье, сложившейся между 170-270 гг. и разгромленной гуннами в 375 г. н.э. Готские сказания и песни легли в основу сочинения вестготского историка Аблавия (около 475 г.), фрагменты которого вошли в состав «Гетики» Иордана».
     В числе первых героев скандинавского эпоса – племена Восточной Европы, отмеченные на тех же местах вдоль Волжского пути, где 500 лет спустя их застала «Повесть временных лет».
     Да, эти два народа – славяне и скандинавы жили долгое время рядом, торговали, воевали, обменивались информацией.
    В  заключение этой темы хотелось бы привести выводы Г.С.Лебедева, который особенно четко высказался о взаимопроникновении этих двух различных культур.
    «Области культурного взаимодействия между Русью и Скандинавией можно сейчас дифференцировать и обозначить лишь приблизительно; тем не менее, они отчетливо выявляются в различных группах источников. Выделяются четыре уровня обмена.
1. Материально-ценностный: представлен артефактами и материальными ценностями, включая монетное серебро и различные категории вещей, от керамики (славянской в Скандинавии, скандинавской на территории России) до украшений.  Обмен на этом уровне начинается в середине VIII в., достигая максимума в первой половине X в.
2. Семантически-знаковый: обмен знаковыми системами, художественными мотивами, образами. Надписи, граффити на монетах, заимствованные орнаменты, «вещи-гибриды», ономастика, билингвизм свидетельствуют, что этот уровень обмена устанавливается в начале IX в. и достиг максимума в течение X в.
3. Социально-политический: социальные институты и нормы, их взаимопроникновение также было двусторонним; по изменениям погребального обряда, распространению новых социальных атрибутов начало этого взаимодействия относится ко второй половине IX в.
4. Идеологический обмен духовными ценностями. Он находил выражение в политических и религиозных идеях, династических связях, в использовании общего фонда сведений при создании национальных литератур. Основные импульсы поступали из Руси на север. Если «заморье» в «Повести временных лет» выступает обобщенным воплощением представления об эпическом источнике единой великокняжеской власти, то и в композиции «Хеймскриглы» мотив пребывания конунгов-миссионеров «на Востоке в Градах» фиксирует поворотные моменты в судьбах Норвегии. Русская летопись не сохранила никаких воспоминаний о северных конунгах, гостивших в Киеве; напротив, киевский князь Ярослав Мудрый, «конунг Ярицлейв» королевских саг – эпически обобщенный образ христианского правителя, воплощающий новые государственно-политические идеалы, не только родич и союзник, но в чем-то и образец для северных конунгов.
     Уровень обмена в идеологической сфере намечается (в области эпоса) не позднее середины X в., достигает максимума в XI в., а художественное выражение обретает уже в русской литературе XII, и скандинавской XII-XIII вв.».
     В отечественной историографии, прежде всего благодаря засилью немцев в дореволюционной науке, почему-то был поставлен знак тождества между варягами и викингами.  А между тем это не только не два разных народа, а совершенно несравнимые между собой понятия. Если «викинги» – собирательное название скандинавских народов (шведы, норвежцы, датчане), то «варяг» – это, прежде всего, обозначение рода деятельности, а отнюдь не национальность. Родоначальником варягов считается легендарный конунг Рюрик, ставший, по легенде, впоследствии новгородским князем и основавшим первую династию русских царей – «Рюриковичей», закончивших свое существование со смертью сына Ивана Грозного – Федора Ивановича.
      Л.Н.Гумилев писал, что «Рюрик… по «профессии» был варяг, то есть наемный воин. По своему происхождению – рус.  (Этой же версии придерживается и «Велесова книга»). Кажется, у него были связи с южной Прибалтикой. Он якобы ездил в Данию, где встречался с франкским королем Карлом Лысым. После, в 862 г., он вернулся в Новгород, где захватил власть, убив славянского князя Вадима Храброго» .
      Существует несколько версий происхождения Рюрика.
1. Он был представителем знатной датской семьи Скиольдунгов, владевшей в 837-850 г. городом Дореснадом во Фрисландии. В датских хрониках он фигурирует под именем «Рерик». Со своей дружиной Рерик совершал набеги в Германию, Францию, Англию и Швецию вплоть до 860 г., когда был «призван из-за моря от немцев» и обосновался в «городе славян» - Ладоге, откуда и пришел в Новгород.
2. Рюрик был сыном бодрического князя Годослава и Умилы, дочери новгородского старейшины Гостомысла.  Ипатьевская летопись и В.О.Ключевский утверждают, что Рюрик жил в Ладоге, откуда и были призван словенами в Новгород. Кстати, тогда получается, что никакого «призвания варягов из-за моря» не было, поскольку славянин Рюрик был в Ладоге предводителем наемной дружины.
3. Наиболее удобная для правящей верхушки версия – Рюрик ведет свое происхождение от Пруса, брата римского императора Августа. Эту версию усиленно поддерживали русские цари – как Рюриковичи, так и Романовы, находившиеся с прежней династией в родстве. Иван IV «Грозный» был женат первым браком на Анастасии Романовне Захарьиной-Кошкиной, именовавшейся впоследствии просто «Романовой», ее сыном и был последний Рюрикович – Федор Иванович. Первый царь из династии Романовых – Михаил Федорович - был сыном племянника Анастасии – Федора Никитича Романова,           впоследствии – митрополита Филарета.
4. Русские летописи гласят, что Рюрик, якобы, прибыл из-за моря со своими братьями – Синеусом и Трувором. Но, согласно последним исследованиям, братьев этих не существовало в природе. Русские летописцы, скорее всего, не поняли при переводе иностранный текст,
          говоривший о призвании Рюрика на Русь со своим домом (сине-хус,ом)
          и верной дружиной (тру-вор,ом).
     О том, что Рюрик был именно русом, говорит и Е.И.Классен: «Слово «Рюрик», являясь у славян в разных видоизменениях, смотря по свойству славянских наречий, означает всегда сокола. У славян имена орла и сокола употреблялись искони как эпитеты молодечества; это мы видим из народных песен, сказок и поговорок, как, например, «соколы, орлы могучие», «ой вы соколики!».
    В доказательство того, что эпитетное имя «Рюрик» принадлежит славянам, мы видим, что Рюриком назывался брат владетельного князя Богемского. Что этого Рюрика нельзя назвать пришедшим из Скандинавии, это несомненно, ибо в Богемию никогда ни скандинавы вообще, ни варяги в особенности не приходили».
     Легенда же о призвании варягов сложилась именно в Новгородско-Ладожской земле не ранее XI века. Она была включена в «Повесть временных лет» в начале XII века, а в XVIII веке положила начало «норманнской теории» образования древнерусского государства.
      Обратимся прежде всего к текстам, на которых основывалось мнение о добровольном «призвании» варягов на Русь:
     «В лето 6370 (т.е. 862 г.) изгнаша варяги за море и не даша им дани (вероятно, имеется ввиду, что варяги собирали какую-то дань с местного населения в силу его военной слабости) и почаша сами в собе владети и не бе в них правды, изеста род на род, и быша усобице в них и воевати сами на ся почаша и реша сами в себе: поищем собе князя иже бы владел нами и рядил по ряду и по праву». 
     Необходимая параллель: Дощечка 2а-П «Велесовой книги: «И не раз собиралось вече.  И то, что было постановлено, то провозглашалось и принималось за истину. А что не было принято, не должно было быть. Избирали мы князя от собрания до собрания, и так мы жили и им помогали, и было так». Но продолжим: « … и идоша за море к варягам к руси, сице бо завехнуть тьи варязи Русь яко се друзии зоветь ся свее. Друзии же урмани, англяне, инии и гете, тако и си. Реша Русь, чудь, словене и кривичи и вся: земля наша велика и обильна, а наряда в неи нет, да поидете княжить и владети нами и избраша ся три братия с роды своими и пояша по собе всю Русь и придоша к словенам. И срубиша город Ладогу и седе стареишии в ладозе Рюрик, а другие Синеус на Белоозере, а  Трувор в Изборце и от тех варягов прозвася руськая земля…»
     Иоакимовская летопись продолжает:  после смерти новгородского посадника Гостомысла, вече призвало для княжения чуждых им варягов, потому, что те, якобы пошли «от рода кесаря Августа» (хотя эти домыслы были основаны на легендах о римском происхождении литовских князей и служили лишь оправданию авторитарности власти по Византийской традиции, а не избираемости ее по традиции славянской). «По смерти же Гостомысла послали всей русской землей послов своих в Прусскую землю. Они же шли и отыскали там курфюста или князя великого, по имени Рюрик, из рода Августова, и молили его, чтобы шел княжить к ним. И умолен был князь Рюрик, и пошел на Русь с двумя братьями Трувором и Синеусом, а третий с ними Олег, и от того времени начал править на Руси первый великий князь Рюрик».  Самый первый вариант текста летописи о призвании варягов на Русь мы находим в т.н. «Остромировой летописи» 1050 года.
     Возникновение подобной  новгородской легенды в киевском летописном своде отчетливо проводило идею «всенародного избрания, приглашения князя со стороны», противопоставленную мысли об «исконности княжеской власти с незапамятных времен», каковой придерживались прежние летописцы.
     Б.А.Рыбаков  эту легенду связал с историей Великого Новгорода: «Стремление новгородцев XI-XII вв. обособиться от власти киевских князей, широкие торговые связи Новгорода со Скандинавией, использование новгородскими князьями в борьбе с Киевом наемных варяжских отрядов – все это в сочетании с тенденцией избирать себе князя и породило в новгородском летописании вымыслы о призвании варяжских князей и затем отождествление варягов с Русью».
     Сейчас, как считает в частности И.Я.Фроянов,  наиболее аргументированной можно считать ту точку зрения, что какие-то реалии действительных исторических событий отразились в этом сказании, но отнюдь не тех, которые поведаны летописцем.
     «Кроме того, они говорят об использовании этого предания в идейно-политической борьбе на грани XI и XII столетий».
     В настоящее время наиболее аргументированной представляется та точка зрения, что Трувор и Синеус отнюдь не братья Рюрика, а просто неверно понятые скандинавские слова: Sine hus («свой род») и  tyru vаring («верная дружина»). Норманнские набеги на северные земли в конце IX  и в  X в. не подлежат сомнению. Здесь две версии: либо неизвестный нам новгородский патриот хотел представить обыкновенный грабеж как запланированное властями действо (не так обидно), либо действительно была призвана дружина какого-либо наемника для охраны города от других таких же любителей наживы, что вполне в духе средневековья.
     Кто же такие варяги? Скорее, разноплеменный сброд, добывающий существование своим мечом, наемные дружины, служившие за вознаграждение, каковая «профессия» была весьма распространена во всей Западной и Восточной Европе (вспомним, хотя бы, русских наемников у трона Византийских императоров). С.М.Соловьев в связи с этим писал:           « … под именем варягов разумелись дружины, составленные из людей, волею и неволею покинувших отечество и принужденных искать счастия на морях или в странах чуждых; это название, как видно, образовалось у племен германских».   Е.И.Классен подробно рассматривает вопрос о варягах, приводит множество фактов и доказательств. «В летописи Нестора, по древнейшему Лаврентьевскому списку, сказано, что варяги были Русь, Свое, Англяне, Оурмане и Гьте, следовательно, по Нестору, варягами были люди, к разным народам принадлежавшие».
    «Варяги составляли касту, а не народ; в этой касте участвовали различные народы; варяги составляли вначале охранное войско торговых судов на морях и реках, а впоследствии сами занимались торговлею; излишние варяги нанимались к разным владельцам в качестве телохранителей или вспомогательных войск; Ганза вытеснила варягов из их круга действий, и с усилением Ганзы варяжничество кончилось и имя варягов исчезло из истории».  Вспомним в этой связи, что еще в XIX в. употреблялось в русском языке слово «варяжить» в значении «торговать».
     «Что торговля имела нужду в вооруженной защите варяжской или другой какой, в этом нет никакого сомнения; стоит только вспомнить скандинавских пиратов, грабивших все встреченные ими суда. Чем могли в то время оградить себя торговцы от хищнических нападений, как не вооруженной силой? Но торговцы не могли противостоять опытным в употреблении оружия и отчаянным в своих нападениях пиратам: следственно, они вынуждены были нанимать людей для охранения судов своих и товаров сильной и опытной вооруженной рукой.
     Дитмар говорит, что у бодричей были особенные вооруженные стражи, наблюдавшие за целостностью товара. Известно, что у бодричей товар назывался «вара», охранять «гаичь» или «ветити». Охранитель товара «варагайче». У вендов в Лаузице оборегатель товара назывался «воорагай». По кирилловски «варяю» - значит, разъезжаю; «варяг» - разъезжающий.
     Нет никакого сомнения, что военная каста варягов, нанимавшаяся как вспомогательное войско, и на путях торговли исправляла ту же цель, охраняя товарные суда от нападений, в морях от морских разбойников, а на реках от речных, известных на Балтийском море под именем викингов, на Черном и Средиземном под именем пиратов, в на реках русских под именем поляницы». 
     Мысль Е.И.Классена подтверждает и Г.С.Лебедев: «Это пришлая военная организация, призванная обеспечить великокняжеский контроль над городом и размещенная за его пределами. В известной степени она противостояла местной боярско-дружинной, землевладельческой знати».
     «Призвание» такой наемной силы, думается, было, но отнюдь не на княжение, а для помощи в войне; и не трех мифических братьев, а одного варяжского конунга с дружиной. Племенем, которое пригласило отряд наемников, являлись, вероятно, новгородские словене, боровшиеся за господство в родственном славянском союзе племен и стремившиеся завоевать руководящее положение».  Есть и летописные данные, подтверждающие данное предположение. В Новгородской 4-ой летописи сказано: «Всташа кривици и словени и меря и чудь на варяги, изгнаша я за море и не даша им дани (т.е. отразив очередной буйный набег)». Далее говориться о распрях между родами и желанием именно словен новгородских обезопасить себя от соседей с помощью наемной дружины: «володил нами и рядил ны и судил правду». Обычная для славян практика – наемный князь, «халиф на час».
     И о какой «цивилизованности» скандинавских племен относительно славян может идти речь? Выше мы уже видели, насколько развитыми в смысле государственности были скандинавские племена, к которым пытались отнести и варягов. Чему они могли научить народ, страна которого уже в более ранние времена называлась путешественниками «Гардарикой», т.е. страной городов и имела свою государственность? Даже скандинавский летописец Снорри Стурлусон (1179-1241 гг.) в своей летописи «Круг земной» отмечает, говоря о путешествиях скандинавского бога Одина: «…отправился сначала на запад в Гардарики…»  «Баварский географ» в 866 году насчитывает у Славян до 4000 городов, исключая Житичей… В этом случае он упоминает в числе Славян многих руссов. Таких, например, как Анты с 148-ю городами, Великоруссы с 180-ю городами, Савейские Руссы с 212-ю городами, Хазары-Руссы с 250-ю городами и Руссы, число городов которых не обозначает. По другим источникам Бужане имели 231 город, Волыняне 70 городов, Нареване 78 городов и Оуличи 318 городов».  «Велесова книга», дощечка 2а-1: «Рождена была Русколань наша близ Голуни, где стало у нас триста городов и сел – дубовых домов с очагами». «По сказаниям многих писателей, уже в VI веке христианского летоисчисления Славяне сидели от Дуная до Днепра на север от взморья; владели многочисленными укрепленными городами, составляли огромное народонаселение и считались Греками, еще задолго до введения христианства, в числе народов, имевших свои собственные письмена, называвшиеся буквицею».
     У нас распространено мнение, что Аскольд и Дир были славянским князьями, однако, скорее всего, это были командиры таких же наемных отрядов, как и Рюрик, только бесчинствовавших на южных, киевских землях.
Велесова книга», дощечка 6е-П: «… И тут впервые варяги пришли на Русь. Аскольд силою разгромил нашего князя и победил его. Аскольд,  а после него - Дир уселись у нас - непрошенные князья. И стали княжить над нами… И потому отвратил он (Огнебог) лик свой от нас, что мы имели князя, крещенного греками. Аскольд – темный воин и так сегодня греками просвещен, что никаких русов нет, а есть варвары». Христианин, которым рисует Аскольда «Велесова книга», никак не мог быть вождем язычников-славян. Олег, который убил Аскольда и Дира, и тоже принялся «княжить», был для коренного населения ничуть не лучше.
     «Оскольд ни роду, ни племени руссов, сказано в летописи. И действительно, он должен быть литовец; ибо у литовцев множество имен с подобным окончанием, например: Рингольд – литовский великий князь; Ромпольд, Гастольд, Гедигольд – литовцы. О Дире мы пока еще сказать ничего не можем, но, может быть, дальнейшие исследования литовской истории дадут возможность приурочить и это имя к соплеменным ему литовским».
     И совсем не зря по сию пору киевляне почитают как основателей своего города славянских князей – Кия, Щека и Хорива и сестру их Лыбедь.
    Дощечка 15б-П «Велесовой книги»: « Вначале мы были там, где заходит Солнце, а оттуда пошли к Солнцу до Непры-реки (Днепра) и взял там Кий укрепленный град, в котором пребывали иные славянские роды…» Значит, все земли уже принадлежали славянским племенам. И далее: «И вот отец Орей шел перед нами, а Кий вел русов, и Щек вел свои племена, а Хорев своих хорват… И Кий умер, тридцать лет владев нами. А после него был Лебедян, его же звали Славер, и тот жил двадцать лет. Потом Верен из Великограда – также двадцать. Затем Сережень – десять…» (Дощечка 2б-1). Достаточно большой список именно славянских имен. Любопытно, что «Велесовой книге» вторит «Повесть временных лет»: «Поляне же жили в те времена отдельно и управлялись родами своими; ибо и до той братии были уже поляне, и жили они все своими родами на своих местах, и каждый управлялся самостоятельно. И были три брата: один по имени Кий, другой – Щек и третий – Хорив, а сестра их – Лыбедь. Сидел Кий на горе, где ныне подъем Боричев, а Щек сидел на горе, которая ныне зовется Щековица, а Хорив на третьей горе, которая прозвалась по имени его Хоривецей. И построили город в честь старшего брата, и назвали Киев».  Такая почти полная идентичность сведений наводит на мысль об использовании Нестором языческих источников, близких к «Велесовой книге» (а, может быть, и ее текст).
     А вот Рюрик, как мы видели ранее, по своей этнической принадлежности был русом. Дощечка 8/1-Ш «Велесовой книги» с горечью замечает: « Аскольд и Рюрик по Днепру ходят и людей наших вызывают на бой. Но так как мы Дира имели у себя, мы не хотели сами идти к ним. И это будет нам уроком, чтобы мы осознали свои ошибки, чтобы все было иначе в наше время. И вот Аскольд воинов своих посадил на ладьи и пошел грабить в другие места… Но нам не следует так делать, ибо Аскольд не русич, а варяг, и хочет он попрать мощь русскую, но погибнет, делая зло. И Рюрик не русич, потому что он, как лис, рыскал с хитростью в степи и убивал купцов, которые ему доверялись». Т.е. Рюрику теперь отказано в происхождении, так как он совершил поступки, недопустимые с точки зрения морали славян, но вполне согласующиеся с его «профессией».
     Рюрик и его дружина оказали новгородским славянам оплачиваемую помощь, но, увидев слабость власти, решили на нее посягнуть. Сюжет не новый. В.В. Мавродин, в частности, замечает: варяжскому конунгу «показалось заманчивым овладеть самим … Новгородом, и он, с дружиной явившись туда, совершает переворот, устраняет или убивает новгородских старейшин, что нашло отражение в летописном рассказе о смерти Гостомысла  «без наследия» и захватывает власть в свои руки».  Никоновская летопись подтверждает это: в 864 году «Оскорбишася Новгородци, глаголющее: «яко бытии нам рабом и много зла всячески пострадати от Рюрика и от рода его». Того же лета уби Рюрик Вадима Храброго и иных многих изби Новгородцев советников его» . Убийство Рюриком новгородского князя Вадима с последующим присвоением княжеского титула нельзя считать чем-то необычным, из ряда вон выходящим. Оно вполне вписывалось в местные обычаи и было в духе того времени. Приобретение власти посредством убийства соперника живо рисует вся история языческой и раннехристианской Руси: Олег убивает Аскольда и Дира, Ярополк Олега, Владимир Ярополка и т.д. А что уж говорить о Руси времен раздробленности! По сию пору святыми почитаются князья Борис и Глеб, убитые своим братом Святополком, получившего за это деяние прозвище «Окаянный».
      Каков же вывод? Не было никаких «цивилизованных» чужаков, принесших свет культуры «отсталым» славянам, а была лишь вполне естественная по законом того времени процедура захвата власти более сильным у более слабого. И национальность тут совершенно не причем. Разбойники, даже талантливые, не имеют национальности.
     Описываемые выше события относятся к определенному периоду – 862 году.
     В заключение разговора о «варяжском призвании» и причине возникновения этой легенды в русских летописях, приведу весьма авторитетное и четкое мнение В.О.Ключевского:
     Около половины IX века дружина балтийских варягов проникла Финским заливом и Волховом к Ильменю и стала брать дань с северных славянских и финских племен. Туземцы, собравшись с силами, прогнали пришельцев и для обороны от их дальнейших нападений наняли партию других варягов. Укрепившись в обороняемой стране, нарубив себе укрепленных стоянок, наемные сторожа повели себя завоевателями. Вот и все, что случилось. Факт состоял из двух моментов, из наемного договора с иноземцами о внешней обороне и из насильственного захвата власти. Наше сказание о призвании князей поставило в тени второй момент и изъянительно изложило первый, как акт добровольной передачи власти иноземцам.
     Идея власти перенесена из второго момента, с почвы силы, в первый, на основу права, и вышла очень недурно комбинированная юридическая постройка начала Русского государства.
     На то были свои причины. Не забудем, что сказание о призвании князей, как и все древнейшие предания о Русской земле, дошло до нас в том виде, как его знали и понимали русские книжные, ученые люди XI и начала XII в., к которым принадлежали автор «Повести временных лет» и игумен Сильвестр, составитель начального летописного свода, обработавший эту повесть и поставивший ее во главе своего ученого исторического труда.
     Фактически государства основываются различным образом, но юридическим моментом их возникновения считается общественное признание властвующей силы «властью по праву». Идея такой правомерности власти и внесена в легенду о «призвании». Вече северных союзных племен, как-то собравшееся среди родовой усобицы и постановившее искать князя, который бы «владел и судил по праву», и обращенное к Руси депутатами веча приглашение идти «княжить и володеть» великой и обильной, но безнарядной землей – что это такое, как не стереотипная формула идеи правомерной власти, возникающей из договора – теории очень старой, но постоянно обновляющейся?
     Сказание о призвании князей, как оно изложено в «Повести временных лет», совсем не народное предание, не носит на себе его обычных признаков: это схематическая притча о происхождении государства, приспособленная к пониманию детей школьного возраста».

     А теперь попробуем на примерах доказать, что русская, славянская государственность к этому периоду времени (начало IX в.) уже вполне сложилась, и, более того, достаточно долго функционировала.
      Какая же власть существовала на территории, занимаемой славянскими племенами? На эти вопросы по существу отвечают дощечки «Велесовой книги». Несмотря на значительную разрозненность текстового материала, а он размещен на дощечках разных частей и разных изданий «Велесовой книги», его содержательная сторона позволяет говорить о формах и структурах власти в Руси  «До-Киевской», т.е. языческой.  Известный этнограф и историк XIX в. М.В.Довнар-Запольский писал: «… Древнейшее русское вече не зарождалось на глазах у истории, начало его лежит в древнейших обычаях славян»
      «Русская история ведется лишь со времен Киевския Державы, а весь до-киевский период – этнография».
     Заглянем же непосредственно во «Велесову книгу».
     5а-1: «И вот князя нашего избрали, чтобы он заботился о нас». Цитируемая фраза относится к дощечкам, условно определяемым, как «Исход из Семиречья», т.е. содержащим сведения о наиболее древнем периоде существования славянских племен. «И было у нас по-иному. Старшего в роде мы избирали в князья, который в старое время становился нашим вождем, нанятым в тот раз всеми. Те же князья были долгое время, пока греки не пришли, и не настал этому конец, и ныне мы должны обеспечивать из княжьего рода потомков, чтобы они правили нами». (Дощечка 10-П). Здесь отчетливо прослеживается мысль – раньше князей выбирали, а теперь принуждены (греками?) обеспечивать преемственность княжеской власти, что, судя по горестному тону автора таблички, совсем им не по душе. Дощечка 1а-1: «И ту истину рассказываем о первом господине нашем (Орее) – с него пошли князья избираемые и сменяемые». Упоминания о той или иной форме княжеской либо вечевой власти, как бы движутся по ходу рассказа о развитии народа, изменений условий его существования, и, следовательно, пригодности той или иной формы управления к конкретным историческим реалиям. Дощечка 4г-П прямо указывает на начало образования единого государства и появления первых укрепленных городов: «И когда чехи пошли к закату солнца с воинами своими и хорваты забрали своих воинов, тогда некоторая часть чехов поселилась с русскими, а также их земля не отделилась, и с ними образовалась Русколань». Вначале мы были там, где заходит Солнце, а оттуда пришли к Солнцу до Непры-реки (к Днепру) и взял там Кий укрепленный град, в котором пребывали иные славянские роды». (Дощечка 15б-П). И далее: «Предрешено было в старые времена, чтобы мы сплотились с иными и создали Русколань великую. Рождена была Русколань наша близ Голуни, где стало у нас триста городов и сел – дубовых домов с очагами». (Дощечка 2а-1). «Эта земля за Явью. Мы решили строить сто городов: Хорсунь и иные, затем возведенные». (Дощечка 6в-П).
     Может показаться, конечно, преувеличением число городов, также как и привязка к датам и летоисчислению в таком древнем тексте. Но не надо забывать, что еще со времен Египта и Шумера люди умели считать время, расстояние и количество, чему есть масса вещественных доказательств.
     Особо надо отметить, что города, видимо, были окружены защитными сооружениями. Дощечка 6б-1 сообщает: «…Голунь кругом валом была окружена, но враги притекли прямым путем. И мы должны были наши грады кругами ставить (валами окружать?), также как и отцы наши, которые в старину боролись за землю нашу».
     На вопросе защитных сооружений, т.н. «Змеевых валов», как прямых показателей существования довольно развитой государственности, мы остановимся подробнее позже, а пока продолжим.
     «И князь наш был немощен, и послал он сынов своих на брань, и полегли они, сраженные врагом, ибо пренебрегли тем, что решило вече. И не так ли мы решаем ныне: «Князья – суть наши, и не следует им ходить на полдень (на юг), чтобы добывать землю для нас и наших детей». … И не раз собиралось вече. И то, что было постановлено, то провозглашалось и принималось за истину. А что не было принято, не должно было быть. Избирали мы князя от собрания до собрания, и так мы жили и им помогали, и было так». (Дощечка 2а-П).
     Этот способ управления, доживший до средневековья в виде организации власти, например, в Великом Новгороде – суть отголосок тысячелетиями существовавшей стройной системы властных структур. Вот что говорит «Велесова книга» о военной системе славян: «… также русские, которые избирают своих князей. Это делалось в каждом роде, а роды давали для каждого племени своего князя, а князи избирали старшего князя. И тот был вождем в сражениях». (Дощечка 23-Ш). «От Орея – это общий отец наш с борусами – от Ра-реки (Волги) до Непры (Днепра) роды управлялись родичами (старейшинами) и вечем. Всякий род назначал себе родича, который был суть правящим» (Дощечка 6а-П).
     В «Деяниях архиепископов Гамбургской церкви», написанных примерно в 1075 году германским хронистом и магистром Адамом Бременским, в схолии 127 (22) отмечается: «Многочисленны народы свеонов, они славятся своей силой и битвами, в которых независимо от того, сражаются ли на конях, или на кораблях, показывают себя превосходными воинами. Поэтому, очевидно, они и обуздывают своей мощью остальные северные народы. Короли свеонов происходят из древного рода, однако их власть зависит от мнения народа (vis pendet in populi sentencia): то, что будет всеми одобрено на общем собрании, король должен утвердить, если только ему не покажется лучшим другое решение, которому и подчиняются свеоны – иногда против воли. Таким образом, дома они пользуются равноправием. Но, отправляясь в сражение, свеоны во всем повинуются королю или тому, кто покажется королю способнее прочих».  Свеонами, как отмечает Адам Бременский ранее, Тацит называл свевов, т.е. народы Скифии. (схолия 124, 125). Сам же термин «Великая Скифия» был введен в употребление Геродотом для обозначения всех народов, заселявших территорию от Черного моря (где находились греческие города-колонии) на север.
     В более поздней по времени написания Лаврентьевской летописи в 1176 г. есть сообщение о древности этого обычая: «Ибо новгородцы изначала, а также смоляне, и киевляне, и полочане, и все волости, как на совет сходятся на вече, и что решат старейшие, то и пригороды принимают…»
      Как видим, существует реальная и действенная вертикаль власти: с определенной «демократией» внизу (вече), построенной, в силу специфики развития народа, на родоплеменных  отношениях, и совершенно реальной властью князей (хоть и выборных и сменяемых) вверху, вплоть до единоначалия в случае реальной военной угрозы.
     О реальности же военной силы славянских племен до нас дошло немало письменных свидетельств. « Славянин Всеград был в 554 году предводителем византийских сухопутных войск против персов (Агапий). Тацит, Юлий Капитолин, Прокопий и другие пишут, что Славяне вступили воинственною ногою в Германию. Славянин Радогост первый попытался напасть на Римлян – этих грозных до того времени победителей мира». 
     Прежде всего, быть воином и встретить смерть в бою почетно –  это один из постулатов языческой веры. В Вирий (рай) попадут лишь достойные: «Как умрешь, ко Сварожьим лугам отойдешь, и слово Перуницы там обретешь: «То ни кто иной – русский воин, он славного славянского рода...» Мы стояли на месте своем и с врагами бились сурово, и когда мы пали со славою, то пошли сюда, как и те». Это дощечка 7е-П из «Велесовой книги». Показательна и дощечка 5а-1:  «…Матерь Сва славу поет нам, чтобы мы воспевали походы на врагов и мы верили ей.. И вот князя нашего избрали, чтобы он заботился о нас. Так как перейдет враг границу нашу, если он не будет ее оберегать, созывая рать».
     Вся «Велесова книга» проникнута духом битв, поет силу Перуну, Сварогу и отваге воинов. Славяне вынуждены были сражаться, побеждая и проигрывая, и цитировать тесты на эту тему можно бесконечно. Интересна дощечка 25-Ш: «Были они у Карани (около совр. Керчи) и это был маленький город на берегах русских. И там был князь, который повелел бить эллинов и отогнать их от Руси. И он снарядил конницу, и пошел на них, и боролся с ними. А эллины плакали о печали своей и просили, чтобы им платить дань».
   Такое движение славянских племен историческая наука относит к 50-м годам VI в., когда образовался союз между аварами и славянским племенами. Вместе с аварами славяне прошли по всему Балканскому полуострову. Они были преобладающим этническим элементом Греции на протяжении почти трех с половиной столетий, почти до начала X в. (795-796г.)
      Таким образом, славяне не только защищали свои земли, но, образовав военные союзы, зачастую проходили «огнем и мечом» раннехристианскую Европу (и Западную, и Восточную) задолго до хрестоматийно известных походов князя Олега на Царьград. Естественно, тогда они были язычниками, и разграбление церквей было для них весьма «богоугодным» делом. В византийских, старославянских, старогрузинских и западноевропейских источниках этому находится подтверждение. Приведем лишь несколько примеров. В г. Зальцбурге в Австрии, в катакомбах церкви св. Петра есть могила св.Максима и его учеников, погибших от рук русинов в 477г. На плите написано по латыни: «Лета Господня 477. Одоакр, вождь русинов (рутенов), геппиды, готы, унгары и герулы, свирепствуя против Церкви Божией, блаженного Максима с его 50 товарищами, спасавшихся в этой пещере, из-за исповедания веры сбросили со скалы, а провинцию Нориков опустошили мечом и огнем».
     О походах русов на Царьград повествуют и старогрузинские хроники. Даже само название «Осада Константинополя скифами, кои суть русские» говорит само за себя.  Об этом же эпизоде, относящемся к 626 году, сообщает старославянская рукопись.  Очевидно, что обе эти рукописи, судя по содержанию, восходят к одному греческому источнику. Рукопись повествует о совместном походе славян и авар против византийцев, причем аварский хаган не начинал штурма города до подхода союзных славянских войск. Славяне, по-видимому, приплыли на лодках-долбленках, проделав путешествие по рекам, позже известное, как торговый путь «из Варяг в Греки». «Хаган посадил своих воинов на лодки, которые выдолблены из цельных деревьев… Хаган причалил к Царьграду и осадил его с суши и моря. Воины его были мощны и весьма искусны. Их было столь много, что на одного царьградца приходилось 10 русских. Тараны и осадные машины стали действовать. Хаган требовал сдаться, оставить ложную веру в Христа. Однако угрозы его не подействовали, а только подняли дух горожан». У стен города произошла страшная битва. Но, в конце концов, получив подкрепление от грузин, греки смогли отогнать русов. И они ушли, а за ними следом ушел и хаган, как говориться в рукописи: «славяне оставили лагерь, удалившись, и тем заставили проклятого хагана следовать за собой».
    Особенно интересна одна деталь: погибших своих славяне сжигали. Такой погребальный обряд соответствует обычаям племен Среднего Поднепровья VI-VII вв. Таким же был обряд погребения русских воинов Святослава, зафиксированный византийским историком Львом Диаконом (X в.): «Как скоро наступила ночь и явилась полная луна на небе, то русы вышли на поле, собрали все трупы убитых к стене и на разложенных кострах сожгли, заколов над ними множество пленных и женщин».
     В старогрузинской рукописи так же есть  упоминание, что в 622 г. грузинский царь Ираклий за большую сумму денег уговорил «скифов, кои суть русские, не тревожить империю, и потом отправился отомстить Хосрою (персидскому царю)». Заглянем во «Велесову книгу»: «… Некоторые пошли к Сурье на юг отвоевывать Сурож-град… у моря, где греки имели укрепленный град Сурожь (с III в. до н.э. греческий город Сугдея, в VI в. – поселение тавров, совр.Судак). «Белояр Криворог был в то время русским князем и белого голубя выпускал. Куда тот летит, туда и идти. А полетел он к грекам, и Криворог напал на них и разбил. Тут греки, как лисы, стали вертеть хвостом, давая Криворогу золотое руно и коней серебряных. И Криворог остался в Суроже». (Дощечка 4в-П).
    Дощечка 7д-П: «… и справить тризну славную по врагам. Налетим соколами на Хорсунь (Херсонес), чтобы взять еду, и добро, и скот, но не будем греков полонить. Они же знают нас, как злых, но мы – добрые на Руси». «В начале VI века Руссы черноморские неоднократно нападали на Греков. Об этом пишут Иорнанд, Прокопий, Агафиапс, Менандр, Иоанн Бикларский, Маврикий и многие другие».  В «Житии» св. Стефана Сурожского говориться: «По смерти святого мало лет мину, прииде рать великая русская из Новагорода, князь Бравлин, силен зело». Предположительно, смерть святого наступила в 767 г. Значит немного раньше, как говориться в «Житии» русы захватили всю прибрежную полосу Крыма между Хорсунем (Херсонесом) и Керчью, взяли приступом Сурожь     (совр. Судак). Естественно, что пришли славяне не из северного Новгорода, а из более близких земель. Обычай же именовать город «новым» лишь показывал, что у него был предшественник, из которого и пришли переселенцы.
    Значит, славяне представляли собой внушительную военную силу, и такие союзники были очень востребованы воинственными соседями. Это подтверждает и арабский источник. Ат-Табари   писал о правителе Дербента, который в 644 г. заявлял: «Я нахожусь между двумя врагами: один – хазары, а другой  - русы, которые суть враги целому миру, в особенности же арабам, а воевать с ними, кроме здешних людей, никто не умеет».
     Думается, нет нужды подробно перечислять здесь исторически известные походы русов на Царьград, тем более, что происходили они уже во времена христианские (например, знаменитый поход 860 г, описанный патриархом Фотием).
     Главный вывод: наличие значительных военных сил, возглавляемых князем, собиравшем, как видно из «Велесовой книги», своего рода «ополчение» и для защиты своей земли, и для нападений на врагов, в ряде случаев заключая выгодные союзы.
      Таким образом, на основании всех данных (и ранее известных из греческих, европейских и русских летописных источников, археологических раскопок, данных антропологии) и опираясь на «дощечки» «Велесовой книги», можно сделать следующие выводы:
1. Русское государство («Русколань»)  существовало еще в VI в. до н.э.
2. Государство, безусловно, имело развитую систему межхозяйственных связей, единообразную систему управления, единую систему обороны и воинской повинности,  возможно, свою монетную систему.
3. Скорее всего, «Русколань» имела свой единый алфавит и письменность (т.н. «влесовицу»).

     Многие до сих пор неверно представляют историю развития письменности на Руси, считая, что русская письменность началась со времени прибытия на Русь византийских иноков Кирилла и Мефодия.
      Здесь необходимо сказать несколько слов о древнем письменном русском языке – «глаголице». Считается, что «протоглаголица» – это основная форма раннего славянского письма на Руси, а Кирилл и Мефодий просто ее доработали, упростив написание и добавив новые буквы для удобства чтения. Использовалась глаголица и позже, причем достаточно долго, как тайнопись, для особенно важных документов, потому, что письменная форма глаголицы очень замысловата и включает в себя черты, петли, овалы и полуовалы. Аналогов ей нет, но в кириллице прослеживается родство с глаголическими начерками, причем преемственность явно идет от глаголицы к кириллице. 
     Как широко известно, византийские иноки Кирилл и Мефодий  прибыли на Русь в 863г., в царствование византийского императора Михаила III. Это было связано, прежде всего, с началом массового крещения славян при византийском патриархе Фотии. В начале 867 г. он обратился с «Окружным посланием» к церковным иерархам. В частности, там говорилось: «Ибо не только этот народ (болгары) переменил на веру Христову прежнее нечестие, но и тот слишком ставший известным и превосходящий всех жестокостью и кровопролитием, т.е. так называемая Русь и этот народ переменил эллинское и безбожное учение, в котором прежде содержался…»
    Но крайне неверно было бы считать, что до них русской письменности не существовало. Сам Кирилл свидетельствует об этом. Направляясь в хазарскую миссию, он в 860 г. приехал в Корсунь (Херсонес). Здесь он встретился с неким русином, имевшим Псалтырь и Евангелие, написанное «роуськыми письмены». В «Житие» Кирилла сказано: «…и дошед до Хорсуня… обрете же ту Евангелие и Псалтырь, роуськыми письмены писано, и человека обреть, глаголюща тою беседою, и беседовав с ним, и силу речи проемь, своей беседе прикладая различии письмень гласна и согласна…» Следовательно, письменность была уже широко распространена.   
    Н.М.Карамзин пишет: «В одной рукописной новгородской летописи сказано: «Ведати подобает, яко Словено-Российский народ в лето 790 от Р.Х. начат письмены имети; зане в том годе царь греческий брань с словяны имея и мир с ними содела, посла им в знамение приятства литеры, сиречь слова азбучные». Славянский князь, видимо, шлет предложение о мире письменно.
В редакции «Толковой Палеи», составленной В.М.Истриным в 1907 году, говориться: «Се же буди ведомо всеми языки и всеми людьми, якоже русский язык ни откуду же приа святыа веры сиа и грамота рускаа никим же явлена, но токмо самим Богом Вседержителем Отцом, и Сыном, и Святым духом».
    Письменность и грамотность у славян уже существовали, следовательно, уже давно, начало свое беря в глубине веков. Е.И.Классен приводит, кроме  изложенного выше, дополнительные доводы в пользу грамотности славян:    «1. Черноризец Храбр, живший в X веке, говорит: Славяне погани (т.е. идолопоклонники) сущее чертами и резами чтяху и гатаху. … 3. Титмар, описывая храм Ретры, говорит, что внутри его стояли идолы и на каждом было написано его имя. … 7. Ибн-Фодлан, писатель X века, пишет, как очевидец о Руссах дохристианских, что они на столбе намогильном писали всегда имя покойника вместе с именем Князя. … 9. Что славяне имели уже письмена задолго до Кирилла и Мефодия, свидетельствуется весьма старыми славянскими письменами, находящимися в Мюнхенской библиотеке. … 13. Царь Скифов вызывал Дария ругательным письмом на бой еще в 513 г. до Рождества Христова».
     Одним из доказательств широкой грамотности населения и уже довольно долгой культурной традиции являются берестяные грамоты. Берестяные грамоты – это памятники письменности уже 11-15 вв. н.э. Буквы процарапывались на специально подготовленной березовой коре, называемой «бересто», острым, хорошо отполированным костяным или металлическим стержнем («писало»). Первые грамоты были найдены экспедицией под руководством А.В.Арциховского в Новгороде в 1951 г. В 1952 году они были обнаружены в Смоленске, в 1958 г. – в Пскове, в 1959 г. – в Витебске, затем в Рязани, Старой Руссе и других древних городах, естественно там, где почвенные условия соответствовали сохранности такого хрупкого материала. Сейчас найдено более 1000 берестяных грамот. Авторами грамот являлись мужчины, женщины и дети совершенно разного имущественного и социального положения, что свидетельствует о широком распространении грамотности в Древней Руси. Одна из грамот содержала русскую азбуку, в ней 36 букв, расположенных в обычном порядке.
    Очень любопытна одна грамота, найденная в Новгороде, порядковый        № 271: «Поклон от Якова куму и другу Максиму. Купи мне, пожалуйста, овса у Андрея, если продаст. Возьми у него грамоту. Да пришли мне чтения доброго».  Становиться понятно, что письменность существовала не только для целей сугубо практических, грамотность была высока, и число читающих людей было велико. Значит, была литература не только церковная, предназначенная для богослужений, но и светская. Можем также предположить, что у Якова была своего рода «личная библиотека», а, зная вкусы своего друга, он мог выбрать ему книгу.
     Но «Велесова книга» была составлена и переписана (почему  именно переписана: дощечки условно датируют по косвенным признакам IX в., а речь в них о еще более ранней эпохе, как указывалось выше) совершенно другим письмом.
    Алфавит, которым написана «Велесова книга», совершенно своеобразный, прозванный условно «влесовицей», хотя в основном и близок к более поздней кириллице. До находки табличек, документов, написанных этим алфавитом, найдено не было, как не было найдено именно деревянных табличек, как материала, характерного для письменности древних славян. Хотя тот же Е.И.Классен утверждает: «Что жрецы и мудрые между славян писали народные законы на деревянных дощечках; что употреблялись руны для предсказаний… что древние Руссы действительно писали на деревянных дощечках, то подтверждает нам Ибн-Эль-Недим, приложивший к своему сочинению снимок с письма Руссов, найденного им у одного кавказского жителя врезанным на белом дереве».   В общемировой истории известно довольно много случаев, когда материалом для написания являлись именно таблички из дерева. Но, как известно, материал этот не стойкий, к тому же очень хорошо горит. Христианство же утверждалось на Руси «огнем и мечем», с сожжением «идолов» и «поганых книг». Кроме того, славянские земли издавна – арена битв. Вся «Велесова книга» пронизана описаниями боев, побед и поражений. А огонь – первый помощник завоевателей во все времена. Не исключен также вариант, что грамматика «Велесовой книги», как и написание букв – это т.н. «сакральный» язык, то есть то, что не было предназначено для посторонних глаз. Во все времена и во всех странах носителями письменной народной памяти и обрядовости являлись в первую очередь жрецы, в случае со славянами – «волхвы». «Сакральные», тайные знания не предназначались для широкого круга пользователей, что, естественно, делало  распространение подобного письма не очень широким.
     Но письменность, безусловно, существовала, и была единой на всей территории государства.
     Чем же еще, кроме единой письменности, можно аргументировать существование единого государственного образования у славянских родов до-Киевского периода? Например, наличием единой, берущей свое начало в седой древности, системы оборонительных укреплений практически на всей территории Великой Русской равнины.










































                И вечный бой! Покой нам только снится
                Сквозь кровь и пыль…
                Летит, летит степная кобылица
                И мнет ковыль…
                А.А.Блок               


ЗМЕЕВЫЕ ВАЛЫ – ЩИТ ВЕЛИКОЙ РУСКОЛАНИ

     Существование такой могущественной славянской державы, какой нам представляется, при чтении текстов «Велесовой книги», Великая Русколань, немыслимо без оборонительных рубежей вдоль ее границ.
     К сожалению, сегодня мы пока не можем достаточно точно очертить ее пограничные рубежи. Однако два направления: западное и юго-западное, дают нам интересный повод для размышления. Именно в этих направлениях, вблизи Киева, еще в конце прошлого века были попытки исследования многих сотен километров загадочных оборонительных валов, вошедших в историю России под названием «Змеевые валы».  К 1912 году было обследовано и нанесено на карту всего 70 километров валов. Причем датировка их возникновения имела характер, так сказать, «наглядный» - по остаткам керамики, обнаруженной в раскопах, по частично сохранившимся строительным элементам. Тогда не существовало специальных технических средств для определения  достоверной даты их возведения.  Нельзя в этом вопросе полагаться и на письменные источники – в русских летописях и трудах дореволюционных российских историков о них ничего не говориться.
     Видимо, «Змеевые валы» даже в ту далекую эпоху были, так сказать, «данностью» ландшафта и никто не задавался вопросом их происхождения и целесообразности.
     В настоящее время нанесено на карту более 320 километров валов. Наиболее фундаментальные результаты исследования этого исторического памятника опубликованы в 1971 г.
     А.С.Бугай был первым в исследовании загадки «Змеевых валов» и на фактическом материале сумел доказать, что валы строились на протяжении нескольких веков и начали они насыпаться за несколько столетий до появления Киева.
     Возводились они со II века до н.э. по VI в.н.э.  Приблизительно об этом времени идет речь во «Велесовой книге»: «За тысячу пятьсот лет до Дира прадеды наши дошли до Карпатской горы и осели и жили спокойно, …и так жили пятьсот лет, а потом ушли на восход Солнца и шли до Непры (Днепра). Река же та течет к морю, и мы у нее уселись на севере – там, где речка, именуемая Припятью, втекает в Днепр. И там мы поселились и пятьсот лет вечем управлялись». (Дощечка 5а-П). Таким образом, время возведения «Змеевых валов» прочно стыкуется со временем завершения нашими предками исхода с Карпат к Днепру. Это соответствует примерно 127 году до н.э.
     Например, только одна Вито-Бобрицкая линия валов, протяженностью в 180 км была построена 1600 лет назад. А вся оборонительная система, состоящая из 32 самостоятельных валов, создавалась в течение целого тысячелетия. Длина валов весьма значительна. Один из них – от Фастова до Житомира – имеет протяженность более 120 км. Общая же протяженность валов, находящихся в этой зоне, почти 480 км. Вся эта огромная система располагалась западнее современного Киева. Валы своим фронтом не стояли строго на юг. Их общая «фронтальная» плоскость (т.е. со стороны рвов) обращена к югу только частично, и в основном на юго-запад. Основная же линия валов стоит на запад.
   Но не только фронтальная ориентировка структуры «ров-вал» указывает на т.н. «угрожающее направление». Мощность, конструкция и структура фортификационных позиций определяет «угрожающую» сторону даже в большей степени.
     Параметры «Змеевых валов» поистине внушительны. Так, ширина насыпной части вала в различных линиях комплекса практически абсолютно одинакова – около 20 метров. Высота вала 8-9 метров, и это после почти тысячелетнего противостояния природе. Учитывая влияние погодных условий, можно предположить, что высота вала была 10-12 метров. Перед каждым валом пролегал ров, когда-то глубиной до 3-4 метров и шириной 3-4 метра. Сегодня эти размеры точно установить не представляется возможным, т.к. часть рвов вообще засыпана и их поверхность сравнялась с уровнем земли.
     Конструкция валов достаточно оригинальна. Во-первых, перед насыпанием вала, в землю закапывались обожженные деревянные столбы. Затем их обсыпали землей, извлеченной изо рва. Во-вторых, для прочности в уже готовый вал вбивали сваи «забора». То есть, над и по вершине вала проходила деревянная крепостная стена с бойницами, и, как можно предполагать, с соответствующим обеспечением (лестницы-настилы-крыши).
     Пробы угля и дерева, взятые из оставшихся столбов, дали возможность датировать их возраст. Это приблизительно I-II вв. до н.э. Самый поздний возраст оказался у Вито-Бобрицкой линии «Змеевых валов». Время ее постройки установлено точно – 370 г. н.э.
     Так что же оборонял этот вал, если такого государства, как Киевская Русь, еще не было?
     «… Как же прикажете называть хозяина такого строительства?... Сооружения подобных размеров под силу государству…»
     «… Да, сооружение такой грандиозной системы пограничных оборонительных сооружений, могло быть под силу отнюдь не отсталому племени, а только государству».  Здесь надо отметить, что позднее, в эпоху Руси Киевской, система «Змеевых валов» была использована в качестве выносных защитных пунктов – «застав богатырских», былины о подвигах защитников которых дошли до наших дней (Добрыня Никитич, Илья Муромец, Алеша Попович и др.)
     «Территории, где находятся городища, с трипольских времен, да и раньше, играли ключевую роль в противостоянии степняков и оседлого населения лесостепи. Свидетельством этого служит, например, включение Большого Ходосовского и Каратульского городищ в более позднюю систему Змеевых валов Киевской Руси. В окрестностях Вольского городища в XIV в. была построена крепость для защиты от золотоордынцев, а в 1390 г. произошла битва между войсками литовского князя Витовта и отрядами Темир-Кутлуя». 
     Интересно, что подобные фортификационные сооружения известны не только в районе Днепра. Археология полностью подтверждает сам факт существования сходных оборонных укреплений и на другом рубеже защиты границ Русколани от кочевников – на Дону и Воронеже. Так, для славян роменской и боршевской культур характерны укрепленные городища, расположенные на мысах берегов рек. Таковы, например, «Михайловский кордон» на северной границе г.Воронежа и расположенное чуть севернее II Белгородское городище.
     Эти фортификационные сооружения различались, как и Змеевые валы, по степени сложности. Более простое укрепление – деревянная стена, поставленная на земляную подсыпку, укрепленная с внутренней стороны короткими перпендикулярными стенками. Более сложное укрепление представляла собой линию высоких четырехугольных деревянных срубов, забитых землей. Это было «ядро» вала. На валу сооружалась мощная стена, которая была связана со срубами внутри вала. С внутренней стороны сооружения располагались жилые срубы, с внешней – частокол из бревен. Такие оборонительные сооружения были подробно изучены и описаны на городище «Титчиха».  По архитектурному облику – прямое совпадение с системой «Змеевых валов».
     Такое единообразие в строительстве прямо приводит к заключению о едином, общем для всего государства плане защитных сооружений.
     Интересно, что до наших дней дожили древнерусские сказания о борьбе с врагами, приходившими с огромных пространств дикой степи. Врагом, так сказать, номер один был «царь Турагин-змей». Множество русских сказок описывает один и тот же сюжет – противостояние всей земли Русской и несметных полчищ царя Тугарина. Это и сказание «Алеша Попович и Тугарин-змей», сказка «Одолень-трава», множество сказаний про Добрыню Никитича.
     А имели ли эти сказки под собой реальную основу? Против кого строились столь добротные защитные укрепления?
     «Велесова книга» указывает прямо – для защиты своих рубежей от грабежей и набегов соседних, диких племен. «И поглядите на вспаханные поля, которые были бедными до прихода нашего из Пятиречья, пока от врагов-дасу нами не были очищены. И птица Сва говорит, когда огонь и смерть несется к нам, превращая Голунь в погорелище: «Боги, поливайте и дождем дождите! Ибо та земля бедная, и разоренная, и конями затоптанная, так как язи забирают сыновей ее, протекая на конях по земле». Это боги сюда из степи посылают демонов-дасу, из-за того, что мы пренебрегаем богами». (Дощечка 2а-1).
     Что же нам скажут другие источники?
     Геродот в своей «Истории» (V в. до н.э.), описывая народы «Великой Скифии»  пишет, в частности, о славянском племени невров: «У невров обычаи скифские. За одно поколение до похода Дария им пришлось покинуть всю свою страну из-за змей. Ибо не только собственная земля произвела множество змей, но еще больше напало из пустыни внутри страны».
     И вот здесь возникает весьма любопытный момент. Как общеизвестно, большинство древнегреческих историков никогда сами не путешествовали, а лишь пользовалось сведениями, приносимыми им торговцами. Как уже отмечалось выше, часто языковые и культурные особенности мешали правильно понять то, что путешественникам рассказывали коренные жители, особенно это касалось славян.
     А ведь все предельно ясно. Змеи Геродота – отнюдь не биологический вид рептилий. Змея – тотем кочевого сарматского племени язигов  - «язи» Велесовой книги», борьбе с которыми посвящено большое количество текстов из ее дощечек.
    Язиги создали племенной союз и расселились во II веке до н.э. в Северном Приазовье. Уже 1 век н.э. застает их на славянских землях между Дунаем и Тисой. Во II веке н.э. они окончательно осели в Паннонии.
    «И пришли язи в его край, и начали забирать скотину. И тогда Кисеек напал на них. Бился с ними сначала день, потом второй, и люди его бились. Они же (язи), видя житье наше, искушались взять братьев наших, и серебро с наших мечей, и гончарные горшки, из которых их сыны ели бы. Но житье наше в степях до конца нашего!» (Дощечка 1б-1).
    А вот очень показательный текст: «Вначале мы были там, где заходит Солнце, а оттуда пошли к Солнцу до Непры-реки (к Днепру), и взял там Кий укрепленный град, в котором пребывали иные славянские роды. И там поселились мы. И в тот раз напал на нас новый враг, который в этой сечи кровь пращуров наших пил. И рати свои устремил на них Кий, увидя вражеских воинов. И воины Перуна бросились на них, и тратили силу до тех пор, пока те не побежали, показывая свои зады. И вот племя язов напало на нас, и сеча была великая, и похищено было все до последнего. И видя это, наши воины говорили: «Боги наши прогонят врагов наших, ибо Вышень грядет на смертных!» И говорил он нам: «Дети, огораживайте свои города от нападений, чтобы были они суровыми и крепкими! И это Сварог посылает меня к вам…чтобы сила небесная была с вами». (Дощечка 15б-II).
      Так что, как видим, было от кого защищаться с юга и юго-запада.
     «Расчеты, осуществленные исследователями комплекса оборонительных сооружений западнее и юго-западнее Киева, показали, что для земляных работ по созданию 1 км вала в его полном профиле, требуется, как минимум, 30000 человек. Протяженность же всей системы – 210 км. Тогда… количество человеко-дней на рытье рва, насыпку вала, укрепление его деревянной стеной и другие необходимые работы требуется: 210 х 30 000 = 6300000 человеко-дней.
     При высоте вала 16-20 метров все строительные работы намного превышают физические возможности Руси, зарождающейся в городе князя Кия – Киева».
     К этому можно добавить, что Бугай А.С., обследуя днепровское Левобережье, выявил в этом регионе еще одну систему оборонительных валов. Система левобережных валов довольно сильно отличалась от «Змеевых валов». Но одно у этих систем общее: они ориентированы на запад и юго-запад.
     Сегодня пока сложно говорить о возможности стратегического «совмещения» обоих оборонительных рубежей в одну оборонительную систему, в один оборонительный комплекс. Однако совершенно не исключена вероятность, что рубежи Левобережья являются вторым или третьим эшелоном обороны на подступах к центру, расположенному восточнее Непры-Днепра. 
     Но центром чего, какого государства?
     Уже ясно, что государственность на Руси началась отнюдь не с Руси Киевской.
     «… Я уже много лет размышляю о том, что та духовная и культурная традиция, которую мы всегда связывали с русским христианством, а точнее- с православием, имеет несравненно более глубокие и уходящие в древность корни, чем это может показаться на первый взгляд или со слов священнослужителей. Короче говоря, срок в 1000 лет – это ни есть, на мой взгляд, история Русской Духовной традиции – это всего лишь ее фрагмент. Причем, чем древнее прослеживаешь корни этой традиции, тем больше понимаешь, что во многом, с течением времени, она проиграла от привнесенных изменений. Мне кажутся странными и противоестественными мысли о том, что до крещения Русь была темная и ничего хорошего в ней не было до тех пор, пока мы не приняли крещения…»
     «…Сооружения, подобные Змеевым валам, требуют для своего возникновения совершенно определенных исторических условий. Во-первых, они имели вполне конкретное назначение: бессмысленной работы такого масштаба, естественно, никто производить бы не стал. Следовательно, общество, которое их создало, должно быть готово к тому, чтобы их использовать. Во-вторых, сам процесс строительства требовал колоссальных затрат рабочей силы, которую надо было организовать, поэтому сооружение валов стало возможным лишь при наличии определенной общественной организации, способной обеспечить производство коллективных работ в таких размерах.
     Прежде всего – каков смысл в возведении столь грандиозных сооружений, смысл, способный оправдать колоссальные затраты труда и средств?
     Такая система обороны предполагает в качестве необходимого условия оборону в масштабах всей страны. Иными словами, единую, более или менее организованную армию, а, следовательно, и политическую организацию, способную такую армию создать. При первобытнообщинном строе оборона велась силами отдельных племен. Каждая такая община, каждое племя само защищало себя и само вело активные военные действия. Тогда строились крупные городища, то есть укрепленные поселки, но не валы, тянущиеся через огромные пространства и полезные не одному какому-либо селу, а сотням и тысячам общинных поселений.
     С другой стороны, сооружение Змеевых валов было просто не под силу отдельным общинам или племенам. Над их возведением работали десятки и сотни тысяч людей. Иными словами, Змеевые валы – порождение…общества, стоящего на пороге государственного мышления и бытия…»
     Всем известно, что оборонительные сооружения подобного размаха не редкость в древней истории. Но везде их создание было связано напрямую с историческим развитием общества, с появлением классов и государственности.

     Итак, с государством, создавшим такую мощную систему укреплений, понятно. С большой долей вероятности, мы имеем дело с «Русколанью»  из «Велесовой книги». Из текстов дощечек можно сделать вывод, что в период существования «Великой Русколани» существовало как бы два главных политических центра. Это город Славенск на северо-западе Руси («И пришли на север и там Славен основал свой город» (Дощечка 6а-1) и где-то в центре европейской части России город Голунь (Гелон Геродота), и это помимо, так сказать, крупных областных и малых центров, объединявших вокруг себя славянские племена на единой территории.
     Где же находилась эта легендарная земля с географической точки зрения?  Попробуем же разобраться, призвав к себе на помощь, как один из древнейших исторических источников, именно «Велесову книгу».



               
                Там мрак и гул, обломки мифа.
                Но сказку ветер окрылил.
                Кровавыми руками скифа
                Хватали зори край земли.
                Н.Майоров

«РУСКОЛАНЬ» И «ВЕЛИКАЯ СКИФИЯ»

       Если попытаться кратко изложить описываемые в текстах «Велесовой книги» события славянской истории и их примерную датировку, получим следующее:
3-1 тыс. до н.э. «Праотцы» пришли на Русь с севера. Там уже жил родственный руссам народ – ильмерцы. Некоторое время они существовали вместе, но затем приход очередных врагов вынудил их бежать в леса. Но затем опять похолодало и русы (тогда еще кочевники в большей мере, чем земледельцы) ушли на юг. И в течение 1000 лет славяне были едины и независимы, создав единое государство. Но потом они разделились, что привело к попаданию в зависимость сначала от готов, затем от хазар.
7 вв. до н.э. Русы из Арийской земли пришли в Семиречье. После землетрясения и пожара, русы опять отправились в путь. Их путь: Семиречье- горы Ирские-Загорье-Двуречье-Сирия-Кавказ-степь-Карпаты; степь-земли между Каспийским, Черным и Азовским морями-Междуречье-Кавказ; Индия-Фарсийская земля-Каменистая земля-степь-река Каяла-Днепр;
Семиречье-берег Волги-Дон-Азовское море-Карпаты-Днепр; горы- степь- Дон. Семиречье – Дон. Когда русы пришли из Семиречья, они основали Голунь.
7-6 вв. до н.э.  Русы долго боролись с персами. Но персы их победили и угнали к Набсуру (Набсур «Велесовой книги» - широко известный в истории древнего мира ассирийский царь Навуходоносор II). Там под предводительством Набсура они ходили в походы на Египет и Ассирию. Но во время «великого землетрясения» они оставили все свое имущество и бежали на север, но вскоре из-за междоусобиц были покорены Дарием.
7-4 вв. до н.э. За 1500 лет до Дира предки русов дошли до Карпат и жили там спокойно 500 лет. Затем они переселились на Днепр, где тоже прожили 500 лет.
7-4 вв. до н.э. Русы 300 лет живут в Карпатах. Часть из них  ушла в Голунь, где уже было 300 городов, часть – в Киев, где было 10 городов и сел.
7-2 вв. до н.э.  Шла упорная борьба на обоих берегах Дуная до гор Русских и пастбищ Карпатских. Борьба с гуннами.
5-2 вв. до н.э.  Греки пришли из-за моря и решили основать Хорсунь. На юге Русколань раздирали смуты, на севере борусы много потеряли.
5 в. до н.э. Карпатский исход – за 1300 лет до Аскольда.
5-1 вв. до н.э.  Чехи и хорваты под предводительством Щека и Хорива уходят на запад. Часть чехов вместе с русами образовала Русколань. Венеды отделились от русов и ушли к морю. Русы с Карпат идут к Киеву. Под натиском готов с запада, русы уходят от Карпат к Днепру. Затем они взяли Киев. С Карпат русы уходят на Дон.
2-1 вв. до н.э. Кельты напали на русов, но были отброшены на запад. Русы селились на юге, греки часто уводили их на войну. Из-за этого русы ушли на Дон и Донец, затем на Днепр и Дунай.
2 в. до н.э.  Хазары напали на русов и захватили Киев.
2-3 вв.  Князь борусов Троян сделал княжескую власть наследственной, что вызвало раздоры. Так продолжалось 500 лет. Потом пришли хазары и обложили русов данью.
     Русы осадили готов в Воронежце, после чего сожгли его и одержали победу. Так возникли Антия и Скифия.
375-400 гг. Русколань была разбита готами во главе с Германарихом, которые пришли с севера. Началось готское иго, которое продолжалось 100 лет. Возникла Русь Киевская и Антская.
Конец 5 в.  Вендеслав разбил готов, после чего земля снова стала русской.
5-6 вв. С Бело Вежи и России русы пришли на Днепр. Кий (снова?) основал здесь город. Кривичи, поляки, древляне объединились и стали русичами. Кий отвоевывает Голунь.
6-9 вв. Словен, брат Скифа, ушел на север и основал там Словенск. Переселенцами из Старграда основан Новгород.
9 в. н.э. Боярин Скотень объединил русов и разбил хазар. Затем отбил нападение готов и русы вернули себе прежние земли.
     Варяги пришли в Киев и разгромили хазар, занявших к этому времени эти славянские земли. Варяжские князья Аскольд и Дир – непрошенные князья – правили в Русколани. Борьба с варягами и крещение Руси.

     Анализируя эти весьма приблизительные датировки, мы видим, что четко проследить время освоения тех или иных земель, основания либо захвата городов, практически невозможно. Это и понятно, ибо вся история руссов – это война и борьба с подступающими враждебными племенами. Различных народов было очень много, так как в эпоху «Великого Переселения» (1 тыс. до н.э.), как отмечал Л.Н.Гумилев, «Великая Степь» выбрасывала из своего жерла все новые и новые племена, которым была нужна земля и пища.
     В рассказе «Велесовой книги» о первом разделе праславянских племен между Ореем и Кисеком (Дощечка 1а-1) говориться: «… отец Орей отвел стада свои и людей. И увел их далеко и там сказал «Здесь мы воздвигнем град. Отныне здесь Голунь будет, которая прежде была голою степью и лесом».
     Дощечка 2а-1: «Предрешено было в старые времена, чтобы мы сплотились с иными и создали Русколань великую. Рождена была Русколань наша близ Голуни, где стало у нас триста городов и сел – дубовых домов с очагами».
      Что же такое «Русколань» или «Русколунь» (написание разнится)? Сначала этимология. Слово «колунь» в древности означало городище – город круглой формы, так как само слова «колунь» («коло») означает круг, колесо. Именно это понимание слова прослеживается в сложившихся терминах, доживших в некоторых своих формах до наших дней (колесо, околица, около, колядовать, околесица и т.д.)
     Дощечка 2б-1 относится ко времени т.н. 2-го «Карпатского исхода» - 1 тыс. н.э. Здесь говориться, что под натиском врагов (по археологическим и историческим данным – кельтов) «мы побежали к Киеву-граду и до Голуни, и там поселились».
     «И в древности мы взяли Голунь нашу, и в этой земле сотворили и города, и села, и очаги. И вот омоем телеса наши и души наши, чтобы была чистою Русская Голунь, где сильно бьются и на врагов наводят страх и изумление. Ибо от пастбищ, где овцы ходят, простирается земля на день пути от нас до иных, где творится иное, где мы были в старые времена, где одолели нас». (Дощечка 19-III).
     Итак, Голунь – это даже не город, это явно большая область, как писали     впоследствии средневековые арабские авторы – «мадина». Существует также и Киев – в виде небольшого центра: « И вот та Голунь была градом славным и имела триста городов сильных. А Киев-град имел меньше: десять городов на юге, немного сел – и все». (Дощечка 22-III).
     Далее: « Эта земля за Явью. Мы решили строить сто городов: Хорсунь и иные, затем возведенные. Но Русколань раздирали смуты, творившиеся на юге, а борусы на севере много претерпели. Потому что враги не хотели нашего породнения, чтобы русские роды соединились. А в Русколани те же два рода оборонялись в Суроже, и звали суренжане руссов и борусов на битву и борьбу. И была суровой эта борьба и битва. И долгая вражда между родами раздирала Русь. И вот праотцы наши были словно медведи с мечами. И так в старые времена говорили: делайте железо и берите коней, которые текут от богов к нам. И так была Русколань сильной и твердой». (Дощечка 6в-II).
     «И были они у Карани и это маленький город на берегах морских русских. И там был князь, который повелел бить эллинов и отогнать их от Руси». (Дощечка 25-III).
    «И дошли тиверцы до синя моря и Сурожа к вам – вам сказали: «Как мы сами помним, в старые времена сплотились анты, от язов спасаясь. И также было крови много пролито и на ней Русь стоит, поскольку мы кровь-руду пролили, и так навеки до конца будет. От земли нашей пошли славянские племена и роды». (Дощечка 5б-1).
     «И те русы создали на юге град сильный Сурож, который не создать грекам, а они его разрушили и хотели русских побить, а потому мы ходили на них и разрушали села греческие. Эллины же сии – враги русколанам и враги богам нашим». (Дощечка 22-III).
     Перечисленные города находятся в Причерноморье: Хорсунь, Сурож, Карань. Естественно, что здесь славяне сталкивались с греками, активно осваивавшими и колонизировавшими берега Черного моря.
    Какие еще города Русколани перечисляет «Велесова книга», определяя вместе с тем географические привязки границ государства?
     «И были князья Славен с братом его Скифом. И тогда узнали они о распре великой на востоке и так сказали: «Идем в землю Ильмерскую!» И так решили, чтобы старший сын остался у старца Ильмера. И пришли они на север и там Славен основал свой город (Славенск). А брат его Скиф был у моря, и был он стар, и имел сына своего Венда, а после него был внук, который был владельцем южных степей. И крови там много лилось оттого, что была распря великая за посевы и пашни по обе стороны Дона и до гор русских, и до пастбищ карпатских. И там они начали рядить и выбрали Кола, и был он вождем для них, а также он отпор врагам творил. И поразил он их, и отбился от них. И о том с родом своим говорил, созвав единое вече, чтобы создалась земля наша». (Дощечка 6а-1). Кстати, как мы увидим дальше, этого Кола вполне можно отождествить с Колоксаем из пересказа Геродотом  легенды об образовании народа скифов.
     «И отправились мы у южному зеленотравью и имели много скота». (Дощечка 2б-II).
     «После пошли к озеру Ильмень и там основали Новгород. И отныне мы здесь пребываем». (Дощечка 15а-II).
     Это географический север Руси. Значит, еще одна граница.
     «И вот был Воронежец местом, где готы усилились. А Русь там билась, и в том граде нас было мало. И так после битвы, сожегши его во прах, и пепел ветрами развеявши по все стороны по полям (готы) место сие оставили. И от этого Воронежца слава течет по Руси, и ее Сварог имеет». (Дощечка 4а-1).
     «В древности Воронежец этот много веков строился и был огражден от окрестных нападений». (Дощечка 4в-II).
     « И было это славное деяние после прихода славянских людей на Русь после десяти столетий и трех лет. И было это, когда Свентояр, один из князей, которого выбрали борусичи в Русколани, взял русколан, и алан, и борусов и вооружил их, и пошел на готов из Воронежца и было их десять тысяч отборных конных воинов и ни одного пешего». (Дощечка 4б-II).
     Воронежец – современный город Воронеж на одноименной реке, притоке Дона, вечная южная граница между славянами и народами Великой Степи.
 
      «… Русы, по-видимому, были самыми многочисленными и населяли всю равнину между Днепром и Доном, которая в текстах называется Русколанью…», пишет Б.А.Ребиндер.
     Итак, «Русколанью» свое государство называли многочисленные славянские племена. Как же могли называть его иноязычные путешественники и с какой землей она отождествлялась, в частности, у античных авторов?
     Практически единственным источником, сообщающим нам о славянских племенах древности, является Геродот Галикарнасский (V в. до н.э.). Именует он эти племена скифами, а территорию, занимаемую ими – «Великой Скифией».
     «Велесова книга» совершенно не спорит с таким названием: « …шли горами великими, и снегами, и льдами, и притекли в степи со своими стадами. И там скифами перво-наперво были наречены наши пращуры». (Дощечка 15а-II).
     «Скифы» у Геродота – собирательное название многих племен.
     «Велесова книга»: « Мы - потомки Дажьбога, родившего нас через корову Земун. И потому мы – кравенцы (коровичи): скифы, анты, русы, борусины и сурожцы. В старые времена рыбоеды нас оставили, и неизвестно ныне о тех костобоких. Дулебы повернули от нас на Борусь. Мало осталось лиров и были они наречены нами ильмерцами, потому что поселились они возле озера. Тут венды уселись дальше». (Дощечка 5б-1). В других дощечках упоминаются и другие славянские племена: поляне, древляне, северяне, словене, тиверцы, дулебы, ляхи, хорваты, чехи, арии, карпы.
     «Мы знаем из истории, что почти вся северо-восточная часть Европы, часть Азии между Аральским и Каспийским морями, от 45 до 55о северной широты и большая часть малой Азии заняты были некогда народом, игравшим великую роль во всемирной истории. Действия этого народа далеко простирались на юг, север и запад. Греки называли этот народ Скифами и делили его на несколько племен (Геродот). Так называли греки народ, которого не знали. Сведения их о нем основывались только на показаниях караванных путешественников и торговцев. Что Скифы не есть родовое имя этого народа, в том сознается и сам Геродот.
     Греки, по сделанной однажды привычке называть народ произвольно придуманным именем – Скифами, продолжали употреблять это название и тогда, когда он был известен для Византии под другим, грозным именем руссов, державших греческих императоров в постоянном страхе и неоднократно приводивших их в трепет».
    
      Время жизни Геродота – греческого ученого, путешественника и историка относится к  V в. до н.э. (около 484-425 гг. до н.э.). Сочинение  Геродота известно сейчас под названием «История». 
     В описании Геродота путь за Танаисом (Доном), ведет от самого дальнего угла Меотийского озера (Азовского моря) через земли савроматов, будинов, некую пустыню, затем земли фиссагетов и иирков, скифов, отделившихся от основной части своих «царских» сородичей, к агриппеям, обитающим у подножия гор, через которые уже никто не переходит.
     Дадим слово самому Геродоту: «Если принять Скифию за четырехугольник, две стороны которого вытянуты к морю, то линия, идущая внутрь страны, по длине и ширине будет совершенно одинакова с приморской линией. Ибо от устья Истра до Борисфена 10 дней пути, а от Борисфена до озера Меотиды еще 10 дней и затем от моря внутрь страны до меланхленов, живущих выше скифов, 20 дней пути. Дневной переход я принимаю в 200 стадий. Таким образом, поперечные стороны Скифии составляют 40000 стадий, а продольные, идущие внутрь материка – еще столько же».
     Поскольку длина греческой стадии точно неизвестна, в настоящее время большинство историков считают ее равной 185 м. Например, 8 км – 40 стадий.
     «Сведения Геродотовы не простирались на север выше Харьковской губернии по той причине, что он почитал Балтийское море идущим дугой к Каспийскому. На основании этого северо-восточная оконечность Геродотовой Скифии и не смыкается в описании с северо-западной».
     В то время в Восточной Европе было больше крупных рек и озер, ныне исчезнувших. К тому же Геродот представлял территорию Скифии схематично – Дунай и Днестр он считал текущими строго в широтном направлении, а Днепр и Дон – в меридиональном.
     О климате «Великой Скифии» Геродот пишет так:
« 28. Во всех названных странах зима столь сурова, что восемь месяцев там стоит невыносимая стужа. В это время хоть лей на землю воду, грязи не будет, разве только если разведешь костер. Море здесь и весь Боспор Киммерийский замерзают, так что скифы, живущие по ту сторону рва, выступают в поход по льду и на своих повозках переезжают на ту сторону до земли синдов.
7. В области, лежащей к северу от земли скифов, как передают, нельзя ничего видеть и туда невозможно проникнуть из-за летающих перьев. Действительно, земля и воздух там полны перьев, а это-то и мешает зрению.
31. Об упомянутых перьях, которыми, по словам скифов, наполнен воздух и оттого, нельзя ни видеть вдаль, ни пройти, я держусь такого мнения. К северу от скифской земли постоянные снегопады, летом, конечно, меньше, чем зимой. Таким образом, всякий, кто видел подобные хлопья снега, поймет меня».
     «Страна скифов представляет собой богатую травой и хорошо орошаемую равнину. По этой-то равнине протекает почти столько же рек, сколько каналов в Египте. Я назову только самые известные реки и судоходные моря вглубь страны. Прежде всего, это Истр с пятью устьями, затем Тирас, Гипанис, Борисфен, Пантикап, Гипакирис, Герр и Танаис».
     Повторюсь еще раз, что географические названия, как имена людей и племен, греки давали в собственной транскрипции, а то и в буквальном переводе на свой язык.
     Сведения Геродота дополняют более поздние латинские авторы Помпоний Мела и Плиний Старший (1 в. н.э.)  Они дают близкие между собой списки племен, обитавших в Азии за Танаисом (т.е. к востоку от дона): савроматы, будины, гелоны, басалиды и т.д.  Плиний писал о Великой Скифии, идущей от Дона на восток и север, и о Малой, идущей от Дона к Днепру и дальше на запад. Помпоний Мела называл все пространство между Эльбой и Доном Сарматией и указывал на азиатскую – за Доном – Скифию и европейскую – от Дуная до Днепра – Скифию, которые с этой Сарматией граничат.
      Спустя века в античной литературе появилось еще одно описание пути, проходящее по тем же местам. Это карта, составленная знаменитым географом Клавдием Птолемеем (II в. н.э.). Судя по этой карте, Танаис (Дон) начинается где-то в Рипейских горах, а в более восточных горах, Гиперборейских, берут начало две реки, западная и восточная, которые, сливаясь, образуют реку Ра (Волга); (дощечка 9б-1): « … И с великими трудностями для нас мы переправили своих людей, и скот на сей берег, и пошли к Дону, и там готов увидели на юге и готское море. Готы же были тогда в крае зеленом и немного опередили отцов наших, идущих от Ра-реки, Ра-река – великая, она отделяет нас от иных людей и течет в море Фасисте (Каспийское)».
     «У Птолемея местами сливается Скифия с Сарматией. Он говорит, что границы европейской Сарматии были: на север – Северный океан и Венедский залив, на западе Висла до истока своего, а на юге Сарматские горы, далее Тирас и от него до устья Борисфена (Днепра), оттуда до Перекопского залива, на восток по Меотийскому (Азовскому) заливу до устья Танаиса (Дона) и вверх по этой реке до ее истока и до земли неизвестной».
     По Клавдию Птолемею: сначала Танаис и Ра текут навстречу друг другу, затем, делая поворот, расходятся и впадают: первая  - в Меотиду (Азовское море), вторая – в Гирканское (Каспийское) море. Народы же размещены следующим образом:
     Вдоль Танаиса к северу от поворота живут периербиды, а к югу – яксаматы. Вдоль  северного отрезка Ра, с севера на юг, сарматы-гипербореи, затем сарматы-царские, модоки и сарматы-конееды, а еще южнее – закаты, свардены и асеи.
      Теперь представим себе путника, да еще имеющего язык, отличный от наречий всех живших на этих территориях племен. Естественно, что самоназвания ему ничего не говорили, да еще он пытался переиначить звуки чужого языка на свой лад. Отсюда и неудобопроизносимые, с нашей точки зрения, названия. Предположим, что практически все племена, встречавшиеся ему на своем пути, суть племена единого государства древних славян – Русколани, а самоназвания – это либо по месту обитания, либо по имени правящего князя (и то и другое достаточно часто встречается не только в русской, но и мировой истории). «Греки и Римляне давали многим славянским племенам свои, произвольно составленные прозвища, относя их то к местности, то к наружности, то к суровости в войнах, то к образу их жизни; но кое-где в их сказаниях проявляются и настоящие имена тех племен. От этого толпится в древней истории более полусотни имен лишних, ничего особо не означающих».  Однако, что-то общее между племенами наш путник, в данном случае, Геродот, подметил, иначе не дал им всем общее наименование – «Великая Скифия». Вероятно, в числе прочего, это были общий язык (конечно, с различными диалектами) и общая религия.
     «По рассказам скифов, их народ – моложе всех. А произошел таким образом. Первым жителем этой еще необитаемой тогда страны был человек по имени Таргитай. Родителями этого Таргитая, как говорят скифы, были Зевс и дочь реки Борисфена. Такого рода был Таргитай, а у него было трое сыновей: Липоксаис, Арпоксаис и самый младший – Колоксаис. В их царствование на Скифскую землю упали золотые предметы: плуг, ярмо, секира и чаша.
     … Так вот, от Липоксаиса, как говорят, произошло скифское племя, называемое авхатами, от среднего брата – племя катиаров и траспиев, а от младшего из братьев – царя – племя паралатов. Все племена вместе называются сколотами, т.е. царскими. Эллины же зовут их скифами».
     При анализе сведений Геродота надо четко помнить еще один момент: он, во-первых, никогда не был на описываемой им территории и сам не был знаком с этими народами. Скорее всего, он пользовался рассказами побывавших в этих землях греков-купцов, которых, естественно, никто   глубь земель не пускал, и они довольствовались лишь торговлей в пограничных поселениях. Во-вторых, Геродот сознательно «эллинизировал» обычаи разных народов, считая греков, их религию и культуру неким эталоном, и стараясь насильно приблизить культуру описываемых племен к греческой.
     Однако «Влесова книга» четко говорит: «В Греции ведь не богов почитают, а людей, высеченных из камня, подобных мужам. А наши боги – суть образы». (Дощечка 22-III).
      Но Геродот отдает должное скифским племенам: «Среди всех известных нам народов только скифы обладают одним, зато самым важным для человеческой жизни искусством. Оно состоит в том, что ни одному врагу, напавшему на их страну, они не дают спастись; и никто не может их настичь, если только они сами не допустят этого».
      Любопытное подтверждение этому факту содержит «Скифийская история» (1692) русского историка XVII века Андрея Лызлова: «Никогда побеждени бывали, но всюду побеждаху. Дария царя перского из Скифии изгнаша; и славнаго перского самодержца Кира убиша; Александра Великого гетмана именем Зопириона с воинствы победиша; Бактрианское и Парфийское царства основаша. Никогда же чуждему народу попущаху к себе входити, а своим довольно (кроме греков и индян) всю Асию населиша.
     Турки, парфы, персы, венгры, сыкабры от их народу изыдоша. Асию Малую и Великую, вторую и величайшую часть света, мужеством обладаша, и обладаху ею с полторы тысячи лет: начнеши от Вексора царя египского – даже до веку государствования Нина царя ассирийского. В соседстве и прилеглости с ним всегда жили славяне, прародители наши – Москва, россиане и прочие, их же древние историки для общих границ единако обще скифами и сарматами называли». 
     Таким образом, общая история развития славян практически та же, что и в текстах «Велесовой книги»: « И те сильные (враги) на Русь напали с тех сторон, И наши люди пошли под Набсура-царя. А затем ушли в солнечный Египет» (Дощечка 6в-П).
     ««Сии скифийские народы бяху потении и незнаемы греком и латинником. Границы же скифийская з запада от реки Дону (а Ботер, описатель всего света, полагает от Волги, еже и приличнее имать бытии). На восток от солнца до пределов хийских, иже со Индиею. С полудня от моря Меотского, то есть Азовского, и Каспийского, то есть Хвалисского. На полнощь даже до океана скифийского Ледоватого».
     «…Мы должны сражаться и положить животы за землю нашу. Она тянется от нас до полян (т.е. от Новгорода до Днепра), и дреговичей, и русов, (к Дону и южнее) тянется от моря и гор, до степей полуденных. И это есть Русь». (Дощечка 19-Ш)
     Б.Д.Греков совершенно правильно замечал: « Славяне генетически связаны с теми племенами, которых греки называли именем скифов, и прежде всего со скифами-пахарями». 
     «Хотя Скифами называли греки и многие славянские племена, но первых они прозвали так Россией и последние были Росси, которых они назвали по старой привычке еще тем же именем Скифов. С Россей началось название Скифов, ими и кончилось».
     «Скифией» же именует славянские земли и готский историк Иордан (первая половина VI в.): «В этой Скифии первыми с запада пребывает народ гепидов, который окружен великими и славнейшими реками. Ведь по северу и по его области растекается Тисия (совр.Тиса), с юга же его отсекает сам великий Данувий, с востока – Флутавсий (Прут?). В их (рек) окружении лежит Дакия, укрепленная (расположенными) наподобие венца крутыми Альпами. У их левой стороны, которая склоняется к северу, от истока реки Вистулы на громадных пространствах обитает многочисленное племя венетов. Хотя теперь их названия меняются в зависимости от различных родов и  обитания, преимущественно они все же зовутся славянами и антами. Славяне живут от города Новиетуна ( г.Новиодун, совр.Исакча, на правом берегу Дуная) и озера, которое называется Мурсианским, вплоть до Данастра и на севере Висклы. Анты же, самые могущественные из них, там, где море Понтийское делает дугу, протираются от Данастра вплоть до Данапра.»
      Итак, первым народом за Танаисом, на землю которого вступал путник, были савроматы. Страна их представляла собой голую равнину, лишенную деревьев, но зато богатую пастбищами. Простиралась она на север от угла Меотийского озера на расстояние пятнадцати дней пути. И по общему направлению, и по расстоянию эти указания соответствуют степным просторам вдоль Дона до сближения его с Волгой. А потом, вдоль Волги, вплоть до мест несколько южнее Саратова, которые являлись тогда границей между степной и лесной зонами.  За савроматами обитали будины. Именно в стране этих будинов поселились скифские гелоны и основали свой деревянный город. Геродот считал, что все эти названия относятся к одному и тому же народу. Будины же названы у Геродота племенем большим и многочисленным. Они названы исконно лесным народом, т.е. в их стране много лесов.
     Однако, целой и непротиворечивой реконструкции этногеографии Скифии, построенной на анализе данных Геродота, до сих пор нет.   
     «… сведения Геродота о народах Скифии, вокруг нее, необычно драгоценны, но среди ученых нет единомыслия по поводу размещения этих народов на современной карте. Возьмем в качестве примера народ будинов. Их размещали то в Пруссии, то близь Днепра, то отодвигали в Предуралье, то помещали у Воронежа…»
      Таким образом, можно предположить, что весь путь, известный в древнем мире как «путь к аргиппеям», т.е. от греческих колоний на северных берегах Черного моря к низовьям Дона, а оттуда на северо-восток, к неким горам – это и есть путь через единую землю племен русов – «Русколань». При этом надо принять во внимание, что племена, обитавшие на этой значительной по протяженности территории не обязательно все должны были быть одинаковы в смысле образа жизни (и кочевники, и земледельцы) и в смысле этнического происхождения. 
     Современная археология полностью подтверждает данные, что границы Великой Скифии Геродота примерно совпадали с границами бывшей Российской империи. Остановимся же на этом подробнее, тем более, что прослеживается интересное тождество: Русколань = Великая Скифия= Русь.
    Обширное пространство Великой Скифии совпадает со степной зоной континентальной Евразии, Великой Русской равниной. Все это пространство было заполнено примерно однородными археологическими культурами.
1. В раннем бронзовом веке (3000-2000 гг. до н.э.) всю степную и лесостепную зону занимала т.н. «Ямная культура».
2. Ее сменяет в эпоху средней бронзы (2000-1600 гг. до н.э.) «Катакомбная культура», совершенно идентичная предшествующей и только более развитой металлургией и некоторым изменением погребального обряда. 
     Обе эти культуры объединяют ряд родственных племен, имеющих одинаковые черты: общность обряда погребения на всей территории, общность керамики и ее орнамента, синхронность, смежность территории и явные межплеменные связи.
3. В период поздней бронзы (1600-1000 гг. до н.э.) место «Ямной» и «Катакомбной» культур занимает «Срубная» на Восточно-Европейской равнине, а на востоке, от Урала до Енисея, распространяется родственная ей «Андроновская» культура.
Таким образом, еще в 1 тыс. до н.э. – 1 тыс. н.э. прослеживается четкая взаимозависимость и единство археологического материала. Такую же картину дает нам и археология Карпат и Дуная.
     Единство племен, единство пространства, единство исторической памяти, единство Родины – прямая параллель с дощечками «Велесовой книги».
   
     Племен, как мы видели раньше, было очень много. Остановимся на одном из них, именно о будинах, предположительно населявших земли чуть севернее современной Воронежской области. Геродот сообщает: «…будины большое и многолюдное племя, все голубоглазые и рыжеволосые».
      Здесь мы переходим к одному из до сих пор спорных вопросов в исторической науке – о городе будинов, названном Геродотом – Гелон (Голунь?). Собственно, с тем, что этот город был, никто не спорит, спор идет по поводу его местонахождения.
     Вот что сообщает Геродот: «… городская стена с каждой стороны имеет длину в 30 стадий, она высока и вся построена из дерева, дома и храмы тоже деревянные… (что вполне естественно в лесном крае)…. Там есть святилища эллинских богов, по-эллински снабженные кумирами и жертвенниками и деревянными храмами; и в честь Диониса они каждые два года совершают празднества...» Впрочем, весьма сомнительно, что празднества совершались именно в честь Диониса, у славян был свой достаточно обширный пантеон богов. Скорее всего, Геродот усмотрел в совершавшихся ритуалах некую параллель со знакомым ему культом своего бога.
     Город, видимо, действительно был очень большим. Об этом свидетельствуют его размеры. Периметр укреплений по современным оценкам должен был быть в пределах 22-26 км. Хотя, как верно отмечает А.П.Медведев, «Не следует забывать, что Геродот (как и любой из его информаторов) был сыном своего времени, носителем еще «донаучного» мировоззрения, которое во многом обуславливало иное отношение к историческим памятникам, историческим источникам и, особенно, к цифровому материалу, нежели у современных ученых. Зачастую сама по себе точность материалов его мало интересовала».

      « И та Голунь кругом (валом) была окружена … И мы должны были наши грады кругами ставить (валами окружать?), также как отцы наши, которые в старину боролись за землю нашу». (Дощечка 6б-1).
    
     «… слово «град» - «город» в древнерусском языке обозначает не город в его сегодняшнем социально-экономическом значении этого понятия (термина), а лишь укрепленное поселение, в отличие от неукрепленного...»
«Под понятие «город» попадали как собственно средневековые города, так и военные крепости, феодальные замки и даже укрепленные деревни. Все, что было окружено оборонительной стеной, называли городом».   С этой точки зрения и стоит рассматривать укрепленные поселения на территории Русколани.
     Существуют и известны историкам ряд городищ, получивших общее название «протогорода». И это касается не только  Аркаима с его окрестностями (18-16 вв. до н.э.), но и во многом более интересующими нас городами «Великой Скифии», одним из которых без сомнения и являлся Гелон-Голунь.
     «Давно доказывается, что скифы свято берегли свои огромные города-базы, на ресурсах которых и произрастали многообразные достижения великой державы. Лесостепные города скрывались от врагов, упорно веками во внешний мир внедрялась дезинформация, что никаких городов у скифов нет. Но без таких мощных ресурсных баз никаких ратных и внешнеполитических успехов у Великой Скифии бы не было».
      «Велесова книга» сообщает, по меньшей мере, о 300 городах и селах. В настоящее время  только от Киева до Черкасска зафиксировано 64 поселения, из них 18 городищ, начавших свое существование еще с 4 тыс. до н.э. Городища Среднего Подонья также укреплялись земляным валом и деревянной оградой. В качестве примера, можно отметить городище Титчиха современной Воронежской области.  Таким образом, общая планировка городов была одной и той же, лишь различаясь размерами. Таких же городов-городищ довольно много и на северо-западе России. Самыми огромными на сегодняшний день является три городища: Большое Ходосовское, Каратульское и Бельское.
      Именно Бельское городище чаще всего отождествляют с легендарным Гелоном. Не будем подробно останавливаться на споре о правомерности такого отождествления. Лишь отметим здесь точку зрения А.П.Медведева , который отказывает Бельскому городищу в наименовании «Гелон» по ряду признаков, в том числе и территориальному расположению. «Здесь уместно напомнить, что отождествлению с Гелоном противятся и другие признаки Бельского городища: его географическое расположение в левобережье Борисфена-Днепра, а не Левобережье Танаиса-Дона, к северу или северо-востоку от «земли савроматов», если строго следовать тексту Геродота; его неправильно треугольная (но не четырехугольная, как в расчетах длины стен Гелона у Б.А.Гракова и Б.А.Шрамко) форма».
     Нас интересует в первую очередь другое, а именно: то, что таких лесостепных городов было не просто много, а очень много, а, следовательно, существование Русколани, как «земли городов» (Гардарики) подтверждается не только умозрительно, но и археологически.
     Кроме необычно больших размеров, как отмечает П.Золин, все эти города объединяет ряд особенностей.
1. Все города расположены на пересечении важных речных и сухопутных путей.
2. Территории, где находятся городища, играли еще с трипольских времен ключевую роль в противостоянии оседлого населения и кочевников.
3. Сооружение укреплений вокруг городищ предполагает наличие достаточно сильной политической власти, способной концентрировать трудовые и экономические ресурсы значительных масс населения обширных территорий.
      Можно даже говорить о наличии праславянских княжеств со своими столицами. (Павленко Ю.В.)
      Таким образом, напрашивается вывод – государство праславян (Русколань, Великая Скифия) существовало, имело города (Голунь, Сурож, Новгород, Карань, Воронежец и др.). Какое же место в этом государстве занимал город Воронежец и можно ли его отождествлять с современным городом Воронежем, отнеся тем самым дату его основания во времена незапамятные?








                Он русской родиной своей для ратных подвигов основан.
                Глядятся в степь кресты церквей и стены вала крепостного.
                Зовут на стены горожан удары древнего набата.
                И лязг мечей, и кровь из ран, и громом битвы степь объята.
                На правом берегу крутом донского древнего притока,
                Твой город встал Руси щитом пред кочевой ордой Востока.
                К.Гусев


ЛЕТОПИСНЫЙ ВОРОНЕЖ И ВОРОНЕЖЕЦ «ВЕЛЕСОВОЙ КНИГИ»

      В настоящее время годом основания современного города Воронежа, «трудами» известного воронежского историка В.П.Загоровского,  считается 1585г., хотя даже по летописным источникам (Никоновская, Лаврентьевская летописи) первое упоминание слова «Воронеж» относится к 1177г.
     Почему так произошло, и насколько вглубь веков от 1585 года простирается история города, мы и попробуем разобраться. Начнем с самой «поздней» точки – с 1586г.
     События, предшествующие появлению в исторической памяти Воронежа даты «1586 год», для Московского государства были необычайно трагичными. Пятьдесят лет правления Ивана IV были попеременно годами как внешнеполитических успехов, воинских побед, так и горьких неудач.
     В начале 70-х годов XVI века обстановка осложнилась настолько, что крымская орда, воспользовавшись ситуацией, перешла от мелких пограничных стычек к глубоким и опустошительным рейдам по русским землям. Крымцы в 1564 году ворвались вдоль реки Дон, «… воевали между Рязанью и Проньском..» 1 октября 1564 года они осадили Рязань. Отдельные же отряды крымцев и нагайцев проникали, сжигая города, по реке Вожже и даже «перелезали» через Оку и достигли села Кузьминского. Угроза южным границам Московского государства не снималась в XVI веке ни на один день. Удар был нанесен в 1570 году. Крымцы ворвались вдоль старого нехоженого известного им пути – вдоль Дона, узким клином разрубая Донско-Воронежское междуречье, сбивая сторожи, сжигая засеки, убивая и уводя в плен жителей. 400 лет спустя историк Е.Г.Скрынников напишет об этом вторжении: «…В 1570 году крымцы подвергли страшному опустошению Рязанскую окраину…»
     «… Только очень недолгий период поселение (Воронеж) живет относительно спокойной жизнью, охраняемое грамотой хана Юсуфа             (в 1549  г. заключившим «вечный мир» с Москвой) к Ивану Васильевичу и ведет торговлю с ногайцами, но уже в 1570 году вновь разрушается и сжигается ими…» Так писал известный воронежский архитектор и краевед Н.В.Троицкий в 1953 году.
     Тут уже возникает совершенно неожиданное обстоятельство. Сожжение Воронежа в 1570 году могло иметь место в том случае, если в какой-то момент своей истории поселение Воронеж уже существовало.
     Но обратимся к документам.
     «Сторожевая книга» Разрядного приказа сообщает от 1 марта 1586 г.: «По государеву цареву и великого князя Федора Ивановича всеа Руси указу и по приговору бояр князя Федора Ивановича Мстиславского с товарыщи … велено поставить город Воронеж». Однако существует еще несколько документов, относящихся к 1585 году: челобитье рязанских откупщиков, документы о русско-шведских переговорах и Разрядная книга  1475-1598гг.
Так, откупщики пишут: «В девяносто третьем году (это 7093 г. «от сотворения мира» по старому русскому летосчислению. Он продолжался с 1 сентября 1584 г. по 31 августа 1585 г. по современному) били челом государю царю и великому князю Федору Ивановичу всея Руси Резанского уезда, села Ворыщ, бортники Демка Айдаров сын Панин да Игнатко Инютин сын Кочапин да Ивашко Олексеев сын Ларивонов, а сказали: были де за ними на оброке в резанском уезде бортные ухожьи и рыбные ловли, и те де их бортные ухожеи и рыбные ловли отписаны к новому городу, к Воронежу, и теми их угодьи воронежские жильцы владети им ныне не дадут и впредь де им оброку добывати негде, а ныне на их того оброку правят». Если «воронежские жильцы» уже ничего не дают старым владельцам, значит, город уже существует и функционирует. Также осенью 1585 г. шли русско-шведские переговоры о русско-шведской границе близ Нарвы. Описаны они С.М.Соловьевым . Русские послы говорили так: «Государь наш в своей вотчине, в дальних местах на степи, под Тихою Сосною, поставил 12 городов и в них воздвиг монастыри и церкви».
      Разрядная книга 1475-1598 гг. сообщает, что в 1585 г. (7094г. по старому стилю) в уже существующем Воронеже произошла смена воевод.
     Наиболее часто при определении даты основания Воронежа ссылались на т.н. «Сторожевую книгу», составленную в 90-х годах XVI в.  Там приведен «Приговор о построении городов Воронежа и Ливен» от 1 марта 1586г.
     «94 году марта  в 1 день боярин Никита Романович Юрьев приговорил на Осколе усть Убли и на Дону на Богатом затоне стоялым головам не стояти, по Государеву Цареву и Великого князя Федора  Ивановича всея Руси указу и по приговору боярина Федора Ивановича Мстиславского с товарищи, на Сосне, не доезжая до Оскола два днища, поставити велено город Ливны, а на Дону на Воронеже, не доезжая до Богатого Затону два днища, велено поставити город Воронеж. А бытии в Ливнах город ставити воеводе князю Володимеру Васильевичу Колцову Масальскому да Лукьяну Хрущеву, на Воронеже воеводе Семену Федоровичу Сабурову да Ивану Судакову, да Василью Биркину; и каковы будут вести на Ливнах про проход воинских людей на Государевы Украины, с Ливен посылати с вестми на Воронеж, а с Воронежа по тому ж на Ливны с вестми посылати; а ехати которыми дорогами поближе и бережнее; а сторожи воеводам поставити, присмотря на которых местех пригоже, и станицы по тому ж посылати присмотря, да о том отписати к Государю» .
     Однако, не все историки даже в 19 веке, были согласны, что Воронеж был основан, скорее, он был возобновлен. Н.И. Костомаров пишет: «На юге… построены были Ливны, возобновлены Курск и Воронеж».
      1 октября 1882 г. «Прибавления к Воронежским Епархиальным Ведомостям» в статье «Успенская церковь в г. Воронеже» сообщала читателям: «Храм Успения Божьей матери, построенный около 1600 года, по царской грамоте Бориса Годунова, едва ли не первая церковь во вновь основанном Воронеже».
     В «Дозорной книге 1615 года» московского дьяка Григория Киреевского было сказано, что в 1585 году крепость Воронеж возводилась на «старом казарском городище».
     Ранее мы уже упоминали, что слово «город» аналогично понятию «крепость», то есть поселение неукрепленного типа могло существовать и ранее, но только с появлением укреплений, «ограды», стало именоваться «город». Академик М.Н.Тихомиров пишет: «…Населенный пункт становится «городом», то есть обносится укреплением, уже после длительного своего существования в качестве неукрепленного села». 
     Таким образом, царский указ от 1 марта 1586 года следует понимать не как указ о закладке населенного пункта, а только как указ о возведении вокруг уже существующего поселения оборонительной системы типа «город». Тем более, что данная дата, как и данный указ, относятся (при внимательном чтении) только к распоряжению Н.Р.Юрьева об  отмене посылки стоялых голов с отрядами конных сторожей к Осколу и Дону. То есть, два из четырех сторожевых постов были сняты за ненадобностью, так как татары начали ходить западнее (по Кальмиусской дороге) и понадобились другие города-крепости и заставы. «… Историю каждого известного нам города нужно прослеживать не только с того момента, когда он окончательно приобрел все черты и признаки феодального города, а по возможности с того времени, когда данная топографическая точка выделилась из среды соседних поселений, стала в каком-то отношении над ними и приобрела какие-то особые, присущие ей функции…»
          Как же выглядел Воронеж в 1585 году? «Оборонительное сооружение с общей длиной стен 65 саженей (140 м) при высоте стен 5-7 м. Это был воеводский двор, где располагались воеводская изба, приказная изба с тюрьмой, зелейный погреб и житница. Вокруг города-крепости (детинца) расположились слободы – стрелецкая, казачья и пушкарская. Они были обнесены острожной стеной, на которой установлены пушки. Имелись две башни, одна из которых – смотровая, была с проезжими воротами. Она достигала высоты 20 метров. На ней был водружен вестовой колокол. За острожной стеной с московской стороны вдоль стен шел глубокий ров, на дне которого был установлен частокол».  Как видим, совершенно типичное для того времени архитектурное решение. Соборная городская церковь была освящена в День Благовещения 25 марта 1586 года, и после этого был послан отчет в Москву о завершении строительства города.
     Для чего же был вновь воссоздан Воронеж? Ответ в «Сторожевой книге» и местоположении города. Целью сторожевой службы на юге России было оповещение Москвы и других русских городов о возможных набегах крымских и ногайских татар, постоянное наблюдение за ними, разведка и недопущение неожиданных татарских набегов. Образно и выразительно сказал о значении подобных городов наш земляк И.А.Бунин (правда, имея в виду г. Елец тогдашней Воронежской губернии, основанный для тех же целей в 1146 году): « Самый город гордился своей древностью и имел на то полное право: он и впрямь был одним из самых древних русских городов, лежал среди великих черноземных полей Подстепья на той роковой черте, за которой некогда простирались « земли дикие, незнаемые», а во времена княжеств суздальского и рязанского принадлежал к тем важнейшим оплотам Руси, что, по слову летописцев, первые вдыхали бурю, пыль и хлад из-под грозных азиатских туч, то и дело заходивших над нею, первые видели зарева страшных ночных и дневных пожарищ, ими запаляемых, первые давали знать Москве о грядущей беде и первые ложились костьми за нее».
     Но надо сказать, что Воронеж и область вокруг него и до 1585 года служили именно неким рубежом между Русью и степью. Е.Болховитинов указывает, в частности: «Договором Князя Иоанна Васильевича с Рязанским Князем Федором Васильевичем, писанным в 1496 году, значится, что Великий Князь Московский тогда уже владение свое простирал далее Дона и даже на многие города, бывшие до того издавна Рязанскими и имел участие в Воронеже».  (В эпоху княжеской раздробленности Руси и монголо-татарского ига, Воронеж был пограничным городом Рязанского княжества, но об этом ниже).
      « В граматах сих, во-первых, от лица Великого Князя Иоанна Васильевича к Рязанскому Князю написано: А что моя (Великого Князя) Мордва деленная с вотчинами во Цне и в Корабутинском уезде бортники с оброки, и в Пластикове, и в Бовыкине, и в Воронеже, и Доне, и рыбья ловля в моем Великом Княжении, а Романцев весь мой Великого Князя, и Братилев весь, и Ясенковские бортники и Пронские бортники… И из того явствует, что тогда наипаче в Воронеже обитали бортники или пчеловодцы лесные и рыболовы. А в Грамате Юсуфа, одного Князя Татарского, писаной к Царю Ивану Васильевичу Грозному в 1549 году, упоминается, между прочим, что Ногайские татаре езжали на Воронеж торговать, и, следовательно, Воронеж был пограничным торговым местечком или и городком. Впоследствии времени с Воронежа встречали и провожали Послов Татарских, а потом и Турецких».   Здесь Болховитинов цитирует «Грамоту докончальную великого князя Ивана Васильевича с великим князем Федором Васильевичем рязанским, а у ней рязанского епископа Семиона рука, а печати нет… заплыла вся от пожару воском от иных печатей, писана на бумаге на листу 7004 году, ветха изодралась...» Это выдержка из описи Посольского приказа 1614 года.  (7004 год – это 1496 год по нашему летоисчислению).
     Приведенная Болховитиновым грамота относится ко времени развала Золотой Орды, когда граница Московского государства начала проходить ниже устья рек Воронеж и Тихая Сосна. В бассейне реки Воронеж на реках Усманке, Хворостани, Битюге и др. служилым людям довались «ухожьи и бортные места». В 1501 году рязанская княгиня Анна пожаловала своему подданному землю на р. Усманке, впадающей в р. Воронеж. Это доказывает, что места не были столь уж безлюдными. Эти места со времен нашествия Батыя назывались Червленым Яром и были довольно плотно заселены. В частности, здесь во множестве селились т.н. донские казаки. Б.А.Рыбаков вообще считал, что колонизация Дона со стороны рязанцев привела в появлению донского казачества. Поскольку это была окраина тогдашней русской земли, то туда во множестве бежали жители центральных областей России – за волей. Великий князь Иван III писал в 1502 году сестре: « … А ослушается кто и пойдет самодурью на Дон, в молодчество, их бы ты, Аграфена, велела казнить…». К 1521 году Московское княжество окончательно завладело Рязанским и Воронеж вошел в состав Московского княжества.
     Устье р. Воронеж являлось, как сказано выше, местом встречи и проводов послов и дипломатов южных стран. На реке Воронеж существовало укрепленное поселение, указанное на европейских картах 1480 года.
     В  1521 г. правитель Азова кади Юсуф направил в Москву письмо:          «… Ныне сюда к нам три судна прислали, а в них 200 человек и штоб тем судам идти да в Воронеже  быти…»
     Почему же с 1237 года по 1494 г. о Воронеже почти не было упоминаний в летописях? Тому есть свои причины. Нашествие монголо-татар началось зимой 1237 г. Спустя 152 года Московский митрополит Пимен совершил путешествие из Москвы в Константинополь. Плыл он по хорошо известному на Руси водному пути. Сопровождавший митрополита смоленский дьяк Игнатий вел записи всего им увиденного. Плыли они по Дону, а на шестой день плавания «припехом до усть-Воронежа реки…»  Перевод этого средневекового документа сделан академиком М.Н.Тихомировым : «…Было это путешествие печально и уныло, была всюду пустыня:… ни града, ни села… Нигде не было видно людей, только пустыня великая и зверей множество…»
     XV век стал для Руси особенно тяжелым еще и по климатическим условиям. Проливные дожди и небывалые грозы сменялись годами засухи. Голод и эпидемии уносили десятки тысяч жизней. Как установили на основе анализа русских летописей Р.И.Борисенков и В.М.Пасецкий, с XI по XVII века Русь в целом или отдельные ее земли пережили двести голодных лет.
     Упоминание о Воронеже есть и в летописях, относящихся к битве на Куликовом поле. Голова дозорной станицы Андрей Попов сын Степанова 23 июня 1380 года принес в Москву весть: «Царь Мамай со всеми силами ордынскими стоит ныне на реке на Воронеже» . Нет нужды подробно останавливаться на ходе и итогах знаменитого и известного всем сражения, нас интересует лишь использование названия Воронеж, как известного населенного пункта или местности с несколькими населенными пунктами. Земли явно были освоены, так как «… великий князь за Доном стоял на костях восемь дней, пока не отделили христиан от нечестивых. Тела христиан в землю погребли» . Недаром А.Ахматова, после посещения Воронежа, писала: «И Куликовской битвой веют склоны могучей, победительной земли».
     После поражения хана Мамая на Куликовом поле началось время противостояния молодого и честолюбивого хана Золотой Орды Тохтамыша и «железного хромца» Тамерлана. Во время преследования татар, Тамерлан довольно глубоко забрался на русскую территорию. Персидские летописцы Низам ад-Дин и Шереф ад-Дин Йезди, сопровождавшие его в походе, писали: «Победоносное войско, дойдя до города Урусов по имени Карасу, разграбили его со всей областью… часть войска направилось в погоне за врагом направо за Бек-ходжа Сараем, Урусом, Урусчуком и, все разгромив, забрали бесчисленное имущество…»   Это происходило на левом берегу Дона в 1395 году. Затем Тимур переправился через Дон, и, разграбив Елец, повернул на юг, и по правому берегу Дона дошел до Азова. Город Карасу – центр городов Червленого Яра. Само тюркское слово «Карасу» означает «земная вода», т.е. вода из-под земли, одним словом родник, что, конечно, напоминает местность в нынешнем центре г. Воронежа. Однако стоит отметить, что вся местность Воронежской области изобилует родниками, и, поскольку нельзя точно утверждать тождество современного г. Воронежа и т.н. «Карасу» арабских авторов, а других подтверждений (картографических, археологических), относящихся к этому времени нет, то подобная точка зрения, в частности, А.М.Аббасова , представляется достаточно спорной. Историки, занимавшееся изучением похода Тамерлана по южно-русским землям, на основании описаний его придворных летописцев, вычислили приблизительную скорость передвижения войска и, соответственно, места сражений и захвата населенных пунктов. По их данным, получается что «Карасу» должен находиться в районе современного Азова, но никак не в Воронежской области.
      Поход Тамерлана, безусловно, нанес огромный ущерб экономике и населению края, но не мог прервать течения жизни. Уже в 1400 году великий князь Рязанский Олег Иванович «с Пронским князем, и с Муромским, и с Козельским избиша множество татар» в устье р. Воронеж. Это было подтверждено в ходе раскопок 1907 года в районе Жировского леса (Жировской казенной дачи). Были обнаружены человеческие скелеты, разбросанные и чуть присыпанные землей .

     Однако, предположение, что после победы на Куликовом поле татарская угроза русским землям исчезла раз и навсегда, не соответствует действительности. Правда, татары избегали больших сражений, действуя «изгоном», т.е. применяя тактику внезапных набегов. Самые опустошительные набеги после 1337 года были, по русским летописям, в 1385, 1415 и 1444 годах.
     Вот что рассказывает русская летопись о набеге 1415 года: «Придоша татарове многие и воеваше по за Дону реки власти Резанские и много зла сотвориша…»
     И еще одно горе обрушилось на истерзанную врагами русскую землю. «Черная смерть» - чума. В начале 1351 года она пришла на Русь из Западной Европы.
      Все это, вместе взятое, и заслонило от потомков самую раннюю историю г. Воронежа – время его основания.
      Вся история Воронежа, как «порубежья» земли Русской, тесно связана с торговцами, кочевниками и захватчиками с юга. Что же было на этой территории во времена завоеваний Тамерлана и Батыя? Как соотносятся русский Воронеж и Карасу, Воронеж и Оноза, Оргенхузин? Вероятность того, что все это один и тот же город, весьма велика.
    При впадении р. Воронеж в Дон начиналась область русских городов, именуемых городами т.н. «Червленого Яра». Воронежские краеведы XIX – н.XX вв. Вейнсберг, Марков, Введений, Зверев локализовали эту местность от устья реки Воронеж на север на 30 верст и далее на север до рек Вороны, Савалы и Хопра. Центр – старое городище Воронежа, расположенное сейчас под главным корпусом ВГУ на горе над рекой.

     Воронеж неоднократно упоминается в русских летописных документах в связи с трагическими для Руси событиями 1237 годом – началом татаро-монгольского нашествия. Средневековый Воронеж был первым русским городом, принявшим на себя страшный первый удар татаро-монгольских орд. «… И тако начаша совокупляться и выйдоша противу их на Воронеж, хотяху брань с ними сотворить тамо».   Пискаревский летописец  свидетельствует: «В лето 6545. Того же лета на зиму пришедши от восточные страны на Рязанскую землю лесом безбожнии татаровья со царем Батыем. И пришедшее первое, сташа станом ту Онузе и взяша ю». В Тверской летописи упоминается некая Нуза: « Окаянные татары зимовали около Черного леса и отсюда пришли лесами на рязанскую землю во главе с царем их Батыем. И сначала пришли и остановились у Нузы и взяли ее, и стали здесь станом».
    Названия «Нуза», «Онуза», «Оноза» встречаются во многих летописях, связанных с татарским нашествием, начиная с Новгородской XIV в. Они, по видимому, имеют в виду одно и то же место – некий древнерусский город, расположенный на границе Рязанского княжества, первым встретивший татарское войско.
     Где же располагалась эта Онуза и с чем ее можно отождествить? В «Повести о разорении Рязани Батыем»  летописец говорит: « … И ста на реке на Воронеже на Онозе и взя ею пленом...»        Никоновская летопись: «… Той же зимой пришли с восточной стороны на резанскую землю лесом безбожие татары с царем Батыем, и придя, сначала стали станом на Онозе, взяли ее и сожгли». Но это мы уже знаем. Но далее: «И оттуда послали своих послов к резанским князьям, требуя себе десятой части во всем… Князья же резанские … ответили послам Батыевым: «Коли нас не будет, то все ваше будет». И начали собирать силы и выехали против татар в Воронеж, желае там сотворить с ними битву…»
     «… Воронеж был первым местом, где рязанские князи имели несчастнейшее сражение с татарским князем Батыем в 1237 году…»  «Победив наших князей, татары пошли через Воронеж к Рязани и оттуда далее по Оке» 
     Первый картографический документ, указывающий на существование Воронежа в период, непосредственно предшествовавший татаро-монгольскому нашествию, обнаружен в работе А.И.Мусина-Пушкина «Историческое исследование о месторасположении древнероссийского Тьмутараканского княжения» . Приложением к данному труду, был издан «Чертеж, изображающий часть древния России с окрестными народами». На этой карте и изображен населенный пункт Воронеж, как уже существовавший до 1237 г. К чертежу приложено составленное в алфавитном порядке описание городов и урочищ, в нем обозначенных. В этом перечне есть описание Воронежа, как населенного пункта и условным знаком (две скрещенные сабли, обозначавшие сражение) помечено место битвы. Под знаком цифра – 1237 год. Это район приблизительно в десяти километрах южнее Таврова. В обнаруженной совершенно недавно, никогда не публиковавшейся работе А.И.Мусина-Пушкина «Замечание о границе древней Руссии»  говорится: « Великая Руссия граничила к северу с Белым морем; на Восток с поясными горами, с Сибирскими народами; на Юг с Белою Руссиею, до реки Волги и до реки Медведицы; на Запад с Литвою и Поруссами.
… Белая Россия, границы ея были на Севере с Великою Россиею по Волге, на Восток до Угров и вниз по Волге до устья Оки с Мордвою; на Юг до Оки же, а потом до реки Вороны или Воронежа…»
     Карта Мусина–Пушкина на 60 лет старше карты Карла фон Шпруннера , где тоже присутствует стоящий на притоке реки Дон г.Воронеж. Но на этой карте под названием «Народы и княжества славян между Эльбой и Доном до 1125 года» мы остановимся ниже, соответственно хронологии.
     С 1290 года все правобережье Воронежа до Дона было захвачено темником Ногаем. На соседнем с существующим городом бугре он воздвиг свой юрт, названный Кехреба . С момента его основания жители города начали именовать соседнюю гору «Чужовкой», т.е. место жительства чужаков. Подтверждения существования города дают на этот раз церковные акты, относящиеся к спору между Рязанской и Сарайской епархиями за принадлежность городов Червленого Яра. Митрополит Феогност    (1328-1353 гг.) пишет грамоту: «… к детям моим, к баскакам и к сотникам, и к игуменам и попам, и ко всем крестьянам Червленого Яру, и ко всем городам по Велику Ворону». А митрополит Алексей пишет еще яснее: «Благословение Алексея, митрополита всея Руси, ко всем крестьянам, обретающихся в пределах Червленого Яру и по караулам возле рек Хопор по Дону, попам и дьяконам, и к баскакам, и к сотникам, и боярам…»
     Так можно ли отождествлять «Нузу», «Онузу» и «Оргенхузин» с современным Воронежем? Может быть, разница лишь в восприятии названия разноговорящими народами, в данном случае тюрками и славянами. Тем более, что по-тюркски «унуз», «унус» означает: «вода», а даже сейчас, под теперешним университетом, находится родник, да и вообще местность, где располагается город, изобилует родниками. Названия «Нуза», «Онуза» встречаются во многих летописях, связанных с татарским нашествием. «Они, по-видимому, обозначают одно и то же место – древнерусское поселение, расположенное на границе Рязанского княжества,  первым встретившее татарские войска».
     В 1238 году на Руси последний раз побывал венгерский монах Юлиан, являющийся одним из выдающихся европейских путешественников XIII века. Последнее путешествие Юлиана по времени совпало с началом татаро-монгольского нашествия на Русь. Находясь долгое время в ставке хана Батыя, Юлиан был прямым очевидцем начала нашествия. Он отлично был знаком с тактикой и структурой войска Батыя. Рассказывая в своих записках о движении монголо-татар, он пишет: «…третья часть их остановилась против реки Дон близь замка … также княжества русских…». В одном из списков Юлиан называет этот замок «Оргенхузин», в другом «Оверих».
     Венгерский историк Ласло Бендефи, длительное время занимающийся исследованием записок Юлиана, предполагает, что «Оверух» и «Оргенхусин», ни что иное как Воронеж. Автор русского перевода записок Юлиана – С.А. Аннинский  полностью поддерживает гипотезу Л.Бендефи о совмещении «Оргенхузина» с Воронежем. В своем переводе он написал:    «… близь замка Воронеж…» С ним был согласен и историк В.В.Каргалов. 
     Попробуем задуматься над довольно смелой гипотезой всех вышеперечисленных ученых. Разве можно исключать то, что тюркоговорящие народы давали свои наименования городам, которые встречались на их пути? На Востоке, как правило, большинство названий географических объектов отражали специфические особенности местности, где они располагались.
      Что во все времена для кочевых народов, особенно скотоводов, являлось «жизнесодержащим»? Пастбища и обеспечивающая их влага – вода. Так не в этой ли особенности местности и скрывается разница в наименовании одного и того же города? Достаточно образованный по меркам своего времени, монах Юлиан (европеец по языку), стремясь передать многообразие тюркского звучания латинской транскрипцией, дал Воронежу наименование, присвоенное ему монголо-татарами. По латыни «аргент» - серебро, «ху»- по нурмански – «вода, идущая из земли». Получается необыкновенно красиво  – «Оргенхузин» - т.е. «Город серебряных струй». Даже сейчас, современный герб г. Воронежа – опрокинутый кувшин с льющейся из нее «серебряной», родниковой струей.
     Историческая география Донско-Воронежского междуречья в те далекие времена была более объективна, чем спустя два, и даже и четыре столетия. Причиной этого явления служит то, что основным видом транспорта являлась лошадь, а для кочевников и верблюд, и осел. И те и другие животные нуждались в воде. В описываемом районе ее было более чем достаточно. Но особенно скотоводов привлекала «вода из-под земли» - родниковая вода. Ее живительная сила народами Востока почиталась с незапамятных времен. Например, Ибн-Хаукаль – арабский путешественник второй половины X века, в своем труде «Книга путей и государств» писал: «… не теряйте звезд. Они ведут вас к воде из-под земли. Потеряете звезды – потеряете жизнь». Естественно, любой путешественник, идя по следам своих предшественников, свято соблюдал тот же путь, потому что на нем были отмечены колодцы и родники.
     Что с этой точки зрения дает Воронеж? В 17 веке от устья р.Воронеж на север имелось сорок три родниковых источника. Сегодня в городской черте Воронежа сохранилось девять источников. Наиболее известно семь. Два – в парке отдых и стадиона «Динамо», два – в районе санатория им. Горького, три – в районе Набережной им. Буденного. Один из них, наиболее известный и почитаемый (а, следовательно, наиболее посещаемый), расположен в районе Успенской церкви, за подворьем бывшего Митрофановского монастыря. Он не замерзает круглый год и из-за своих целебных свойств активно используется местными жителями, как родник, несущий некие оздоровительные свойства. Химический анализ воды данного родника показал наличие в нем ионов серебра (т.е. «аргентума»).
      Конечно, это только косвенные доказательства тождества Воронежа и «Онузы» или «Оргенхузина». Никто из историков, кстати, не отрицает существование данного города. Споры идут по вопросу – где? Существует множество вариантов месторасположения города. Из основных гипотез можно отметить следующие: А.Н.Насонов  связывал «Оргенхузин» с «Онозе» «Списка городов», но находился он условно на запад от Рязани, если план размещения городов по «Списку», составленному М.Н.Тихомировым , верен. В.П.Загоровский  отчасти отождествлял Воронеж с летописной «Онузой», правда, связывал его с Романовским городищем (современная Липецкая область, с. Ленино), которое в настоящее время не доступно для изучения, «ибо на его территории расположено кладбище, действующее на протяжении ряда столетий, которое полностью разрушило культурный слой. В 1973 г. славянский отряд археологической экспедиции ВГУ обследовал этот памятник и обнаружил материалы древнерусского времени» . Надо отметить, что существует точка зрения тамбовского археолога Андреева, который располагает «Онузу» на городище Никольском Знаменского района Тамбовской области.
      Оставив в стороне споры историков и археологов, можно констатировать наиболее утвердившееся сейчас в науке мнение:
1. Такой город существовал.
2. Под именем «Оргенхузин» или «Онуза» был обозначен в арабских и европейских источниках, а под именем «Воронеж» - в славянских, русских летописях.
3. Опираясь на мнение специалистов по кочевой культуре Плетнева и Федрова-Давыдова  можно отождествлять название города и реки, т.е. р. «Онуза» - р. Воронеж, и, следовательно, поселение расположено там же.
4. Вычислить же с точностью местоположение города не представляется возможным, т.к. во-первых, эта область была довольно густо заселена (в частности, бортники, рыбаки, в меньшей степени землепашцы и охранные крепости), поэтому городищ много; во-вторых, область интенсивно осваивалась все последующие столетия, что привело к частичному уничтожению культурно-исторических памятников прошлого, не давая возможности археологического изучения их.

 Итак, город существовал и был сожжен Батыем, затем возродился. Теперь двинемся далее, вглубь веков. В частности, обратимся к дате 1177год, как году первого упоминания Воронежа в русских летописях – Лаврентьевской и Никоновской.
Но прежде дадим слово В.Н.Татищеву – выдающемуся русскому историку: «…Либо сам Святослав, либо его племянник – Ярослав, князь Тьмутараканский, княживший до 1054 года, построил город Воронеж» . Какими источниками при этом пользовался Татищев, не представляется возможным узнать, т.к. пожар в Москве 1812 года, как свидетельствуют документы и исследования, уничтожил более двух с половиной тысяч подлинных исторических и рукописных книг, (в числе которых, как известно, был подлинник «Слова о полку Игореве»), которые были использованы А.И.Мусиным-Пушкиным и В.Н.Татищевым для написания своих исследований.
Значит, наиболее точно установленная дата – 1177 год. Что же тогда произошло? Летописные сказания отражают междоусобную борьбу рязанских и владимирских князей второй половины XII - н.XIII вв. Не останавливаясь на родословной и причинах борьбы князей  отметим столкновение владимирской и рязанской дружин 20 февраля 1177 г. на речке Колокше. В результате, как сообщает Лаврентьевская летопись, рязанцы были разбиты и владимирский князь Всеволод потребовал выдачи  их князей.
Князь Ярополк Ростиславич бежал на Воронеж.  « А по Ярополка посла, глаголя Рязанцам: вы имеете нашего ворога, али иду к вам. Рязанци же здумаша, рекуше, князь наш и братья наши погыбли в чужем князи, ехавши в Воронеж, яша его сами и приведоша его в Володимерь».  В Никоновской летописи  описывается более подробно: «Князь велики же Всеволод… в Рязань посла, сице глаголя: «выдаите ми врага моего шурина Глебова, князя Ярополка Ростиславичя; аще ли не сотворите ми тако, иду убо на вас со многими воинствы». Резанци же реша в себе, глаголюще: «сих ради князей Ростиславичев и нашим князем беда бысть и изгибоша; идем убо в Воронеж и имеем его»; отбежа бо князь Ярополк Ростиславич в Воронеж, и тамо прехожаше от града во град, от многие печали и скорби не ведый себя камо ся дети. И тако шедше в Воронеж, изымаша его, и ведоша в Володимерь ко князю Всеволоду Юрьевичю; он же повеле взяти его у них, и всажен быть к прочим».
А.М.Аббасов, ссылаясь на «Родословник князей великих и удельных рода Рюрика»  пишет: «….второй сын князя Ростислава Ярославовича (Муромского) был князь Ярополк, его удел был Воронеж».
В любом случае, из летописей следует, что город существовал и был определенным «областным» центром окраин Рязанского княжества. Как справедливо заметил В.П.Загоровский: «Все летописи связывают «Воронеж» в 1177 г. с Рязанской землей; ясно, что город или область с таким названием находились в пределах Рязанского княжества, южные рубежи которого захватывали и тогда и в дальнейшем значительную часть современной реки Воронеж. Разместить этот летописный «Воронож» в районе нынешнего поселка Воронежа Сумской области УССР не позволяют ни география, ни логика».  Здесь необходимо дать пояснение, напрямую связанное с пока не используемой нами «Велесовой книгой». Дело в том, что, интерпретируя местонахождение упомянутых в ней географических пунктов, С.Лесной (Парамонов) указывает в комментариях: « Воронежец – возможно, это пос.Воронеж в Шосткинском районе Сумской области».  Сейчас уже совершенно ясно, что С.Лесной ошибался.
Место расположения поселения под названием «Воронеж» в XII в. является по сию пору довольно спорным вопросом среди воронежских археологов и краеведов. «Исходя из начала заселения и непрерывности жизни этноса в одном и том же месте, можно наблюдать на археологическом материале и по письменным источникам, довольно четко прослеживаемый процесс жизни», считает, в частности, А.З.Винников. С этим невозможно спорить. Что же мы видим?
Так, как уже упоминалось ранее, В.П.Загоровский считал месторасположением летописного Воронежа «Романово городище» в Липецкой области, но даже сам отмечал: «утверждать с полной определенностью… что летописный Воронеж находился на месте Романова городища, мы не можем». А.Д.Пряхин в 1987 году писал: «В.П.Загоровский высказал суждение, согласно которому с летописным Воронежем следует связать находящееся в Липецкой области Романово городище. Но для такого рода заключения нужно опираться на результат широких археологических исследований. А таковых на Романовом городище не производилось. Тем самым высказанное В.П.Загоровским суждение гипотетично…»
А.Д.Пряхин впервые выдвинул предположение о тождестве летописного Воронежа с Семилукским городищем (г. Семилуки Воронежской области) еще в 1985 году.  «…Семилукское городище может иметь самое непосредственное отношение к летописному Воронежу». Другой участник этих раскопок, М.В.Цыбин был еще более конкретен: « … на месте Семилукского городища… был тот самый населенный пункт, который упоминается в летописи 1177 года, то есть летописный Воронеж».    Однако А.З.Винников отмечает: «А.Д.Пряхиным и М.В.Цыбиным  высказана мысль о возможности локализации летописного Воронежа на месте Семилукского городища. В связи с этим хотелось бы отметить, что совершенно необъяснимо, и это даже не пытаются сделать А.Д.Пряхин и М.В.Цыбин, каким образом поселение с названием «Воронеж» могло находиться на Дону, на его противоположном берегу от впадения в Дон р. Воронеж».  Автор этой книги (С.Полякова) свою первую археологическую практику проходила в сезон 1986-87 гг. именно на Семилукском городище. Как известно, студенты копают, моют и зарисовывают для последующего отчета найденный археологический материал. И то, что обломков славянской керамики с датировкой примерно с XII-IX вв. было найдено множество – это точно, сама копала, мыла и рисовала. Но это еще не говорит о тождестве Семилукского городища и Воронежа. Мы же уже видели, что князь Ярополк Ростиславич в своем бегстве «на Воронеж»: «переходяше из града в град», значит, славянских поселений этого периода в Воронежской области должно быть, да и существует, множество.
Как уже отмечалось выше, Никоновская летопись говорит о большом количестве поселений на берегу р. Воронеж, значит, местность была густо заселена. Отмечая сравнительно небольшую протяженность самой реки Воронеж (несравнимо, например, с рекой Дон) и большое количество поселений в основном на правом ее берегу, невольно задаешься вопросом – а почему, собственно, именно р. Воронеж была так притягательна для поселенцев?  Здесь надо иметь в виду, что топография местности была совершенно иной, и сама р. Воронеж до образования Воронежского водохранилища имела несколько иные берега (что видно на гравюрах даже Петровского времени), а тот же Дон в пределах Воронежской области – это река с быстрым течением и высокими обрывистыми берегами. Кроме того, р. Дон известна своими весенними разливами и сменой русла. С этой точки зрения, более спокойная р. Воронеж, с ее поднятыми над водой мысами, казалось первым поселенцам более надежной для жизни.
А.З.Винников отмечает: «На р. Воронеж, в том числе и в пределах современного города, на высоком правом берегу, где исторически засвидетельствован Воронеж XVI века, выявлено и в разные годы раскопано значительное число славянских поселений VII-X вв. Среди них Кузнецовское городище в районе санатория им. Горького, у Михайловского кордона (п. Рыбачий), Белгородские городища, Животинное городище и ряд других поселений».
Здесь надо отметить, что сам А.З.Винников наиболее тщательно исследовал именно «Животинное городище» под Рамонью, и, естественно, пишет о нем, как исключении из общих правил.  «Исключение составляет Животинное городище под Рамонью, где вероятно в середине XII в., на заброшенном более 100 лет назад мысу, появилось древнерусское поселение. Это был, вероятно, форпост на южных рубежах Рязанского княжества…»  Однако, буквально через несколько абзацев он же довольно справедливо замечает, что «высокие мысы правого берега р. Воронеж в пределах города довольно интенсивно застраивались и перестраивались на протяжении XVII-XX столетий, что затрудняет археологическое обследование».
     Кстати, в уже цитированной нами Никоновской летописи, есть любопытная деталь. Ярополк, бежав в Воронеж «перехожаше от града во град». Значит, не один город существовал здесь уже тогда.  Е.Болховитинов отмечал, что состав населения был здесь довольно своеобразный: «наипаче в Воронеже обитали бортники или пчеловодцы лесные, и рыболовы».  Одним словом, под «градами» следует скорее понимать поселения т.н. «бродников», может быть с одним крупным центром – укрепленным поселением «Воронеж», которое должно было располагаться именно на реке с таким же названием. «… Белая Россия, границы ея были на Севере с Великою Россиею по Волге, на Восток до Угров и вниз по Волге до устья Оки с Мордвою; на Юг до Оки же, а потом до реки Вороны или Воронежа…»
 Почему именно так? Как учит нас история любого народа, на каком бы языке тот не говорил, люди древности склонны были называть населенные пункты, привязывая их к каким-либо особенностям местности, а не наоборот – сначала поселение, а потом местность. Славяне не исключение. Следовательно, название города отражает название реки, а не наоборот. Исходя даже из этого, казалось бы, очень простого и ясного аргумента,  помещать древний Воронеж на Дону, как это делает, например, А.Д.Пряхин, было бы нелогично.
     Несмотря на противоречивость и некоторую предвзятость аргументов А.З.Винникова о существовании летописного Воронежа, тем не менее, его вывод представляется наиболее полным и точным: «Таким образом, проведенные в последние годы археологические исследования на р. Воронеж, с одной стороны, позволили с достаточно большой уверенностью говорить о наличии здесь древнерусских поселений, что в какой-то степени подтверждает летописное сообщение, с другой, вопрос о летописном Воронеже XII века остается открытым…»  Винников, правда, отрицает саму возможность существования города, несмотря на свидетельства летописей и, как он сам признает, на археологический материал. Однако, думается, вопрос может быть открыт только в смысле локализации местоположения города, а отнюдь не в возможности или невозможности его существования в рассматриваемый исторический период.
     Как известно, в IX в. на славянских землях образовалось обширное государство со столицей в Киеве – Киевская Русь. Верхнее и Среднее Подонье было тогда восточной окраиной государства, заселенной племенем вятичей. Племя вятичей – это восточная группа славянских племен, ей впоследствии принадлежала Тьмутаракань – третий после Киева и Новгорода значительный культурный центр Древней Руси. Воронеж, как окраинное торговое и сторожевое поселение уже существовал, и довольно долго.
     В качестве аргумента о существовании Воронежа, обычно ссылаются на карту Карла фон Шпруннера «Народы и княжества славян между Эльбой и Доном до 1125 года»,  где Воронеж обозначен как существующий на одноименной реке город. Оставив в стороне споры о достоверности сведений карты о городе именно на этот период, отметим следующее: 1125 год для Руси – год кончины князя Владимира Мономаха. С.М.Соловьев, характеризуя его деятельность, особенно подчеркивал его титанические усилия по защите рубежей Русской земли. «… Мономах с ранней молодости стоял на стороже русской земли, бился за нее, приобрел имя доброго страдальца-труженика за русскую землю…»  Для защиты границ необходим, кроме всего прочего, стратегический плацдарм. Воронеж, как уже отмечалось выше, лежит на границе между Русью и степью. Кроме того, роль холмов на правом берегу реки Воронеж в значительной степени аналогична исторической роли правобережных Днепровских холмов. Если последние служили отправной топографической точкой при закладке Киева, то воронежские холмы явились такой же топографической точкой при закладке передовой таможни на восточной границе Руси в IX веке, на водно- сухопутных путях из Итиля и Булгара к Киеву, а оттуда в Западную Европу.
     На пути путешественника, пустившегося  «Из Грек в Варяги», существовало несколько своего рода перекладных станций. «Десятая станция, приходящаяся на середину пути между Булгаром и Киевом, находилась где-то у Дона, южнее Воронежа. Здесь по восточным источникам (Джейхани, Абдалах-аль-Идриси), находилась восточная граница Руси» .  Эта застава представала перед восточными путешественниками, как первый увиденный ими русский город. В своих сочинениях арабские путешественники именуют его Вантит или Вабнит. В настоящее время существует мнение, что Вантит – это своего рода область вокруг укрепленного поселения, существовавшая в радиусе около 11 км от Лысой до Барковой горы на месте современных северных окраин г. Воронежа, где был найден ряд городищ VIII – X вв.
     Абу Али Ибн-Русте в своем труде «Дорогие ценности», относящемся к
X в. пишет: «Между странами печенегов и славян расстояние 10 дней пути. В самом начале пределов славянских находится город, называемый Ва.т (Ва.ит). Путь в эту страну идет по степям и бездорожным землям через ручьи и дремучие леса. Страна славян - ровная и лесистая и они в ней живут».
    Безымянный источник «Худуд ал-Алам» или «Пределы мира» подтверждает это сообщение: « Описание страны славян. На восток от нее – внутренние булгары и некоторые из русов, на юг – часть моря Гурц и часть Рума. На запад и на север от нее всюду пустыни и необитаемые земли севера… У них два города: 1. Вабнит – первый город на востоке (страны славян) и некоторые из его жителей похожи на русов. 2. Хордаб – большой город и место пребывания царя».  Здесь показательно произношение и написание арабским автором русских слов. Понятно, что Хордаб – это Киев в искаженном звучании, в таком случае отчего же предположить, что Вантит или Вабнит – искаженное «Воронеж»?
     Из сочинения Абу Саида Гардизи «Зайн ал-Ахбар» или «Украшение известий» (1050-1053 гг.): «Из страны мадьяр до страны славян 10 дней пути. В (пределах?)  славян есть город Вантит.»
      Подтверждение существования этого славянского города (или даже области, т.к. арабское слово «мадина» имеет довольно широкий смысл – это и город, и территория около него, и вся округа), находится в сочинении арабского географа, путешественника и картографа Абделаха аль-Идриси «Услада путешествующих вокруг света» (1154 г.)  Приблизительно в месте расположения современного Воронежа у него обозначен  Вантит.
     Подробно и изучил карту Идриси, в частности, Б.А.Рыбаков, который отмечает: «Труд Идриси заслуживает значительного внимания, так содержит достоверные сведения, которых нет ни в одном географическом справочнике».
     Так чем же было так интересно местоположение первого с востока русского города? Тем же, чем и сейчас – стратегической исключительностью его положения в Донско-Воронежском междуречье. (Недаром в годы Великой Отечественной войны именно для овладения этим районом гитлеровцы разработали спецоперацию «Блау», и именно бои у Воронежа помогли, в конечном счете, выиграть Сталинградскую битву, а, значит, и всю Великую Отечественную войну.) Б.А.Рыбаков называет это место «Воронежским узлом». «Близость места схождения трех народов к точке на Булгаро-Киевском пути, которая явилась (при движении с востока Волги к Киеву) как началом Руси, так и земли вятичей, заставляет нас внимательно отнестись к этому порубежью, которое можно назвать «Воронежским узлом». … Самые южные поселения вятичей, дотягивающиеся до Воронежа, могут объясняться стремлением закрепиться в воронежских лесах на важном перекрестке путей из Булгар в Киев и из Хардоба в Итиль; на середине пути находится граница государства Руси. Это приходится примерно на район современного Воронежа. … Восточная граница вятичей доходит до верхнего Дона в районе Воронежа…. Самый перекресток, принадлежащей Руси и жителям первого с Востока города Вантит…».
    Таким образом, Вантит – это город с прилегающей к нему заселенной областью.
     Ранее уже отмечались основные признаки мест основания первых «праславянских» городов:
       1. Все города расположены на пересечении важных речных и сухопутных путей.
2. Территории, где находятся городища, играли еще с трипольских
времен ключевую роль в противостоянии оседлого населения и кочевников.
3. Сооружение укреплений вокруг городищ предполагает наличие достаточно сильной политической власти, способной концентрировать трудовые и экономические ресурсы значительных масс населения обширных территорий.
     Насколько же четко все эти признаки подходят к месторасположению Воронежа!
     Он тоже  образовался не на пустом месте. На берегу рек Воронежа и Дона сохранилось много славянских городищ VIII-X вв. Здесь сталкивается несколько взаимопроникающих славянских археологических культур раннего железного века – волынцовская, боршевская и другие. Нет нужды здесь останавливаться подробно на характеристике каждой, для этого есть специальная литература, в частности, по наиболее полно раскопанному городищу Титчиха, расположенному на правом берегу Дона ниже Воронежа , славянским городищам на Белой горе под Воронежем и Животинное  и т.д. Значит, эту территорию люди освоили давно. Основным занятием населения по данным раскопок было земледелие, но занимались они также скотоводством, охотой, рыболовством, бортничеством. При раскопках городища Титчиха было найдено много восточных монет и привозных вещей, следовательно, была развита торговля. Все поселения, как правило, были укреплены оборонительными сооружениями – рвами и валами, что, как мы отмечали в предыдущих главах, очень характерно для ранней славянской традиции. Находят деревянные стены, поставленные на земляную насыпь, и просто насыпные валы,  и сооружения подобные «Змеевым валам» - срубы, забитые землей  с мощными стенами. 
     От кого же понадобилась такая защита? В VIII-X вв. самым сильным государственным образованием на юге Европы был Хазарский каганат, о чем, в частности упоминает среди других источников, и римский историк Тацит. Он занимал обширную территорию, включавшую на севере весь бассейн Северного Донца и бассейн Дона почти до Воронежа, на западе – Северное Приазовье и часть Крыма, на юге – Кубань и предгорья Кавказа, вплоть до Каспийского моря.
     Естественно, что славянам понадобилась защита от воинственных кочевников, хотя, в свою очередь хазары тоже защищались от своих соседей. На северо-западной границе Хазарского каганата ими  был выстроен ряд крепостей. Все крепости имели строго геометрическую планировку, по периметру были защищены стенами из камня или кирпича, одна сторона крепости обязательно выходила к реке. Ярким примером такого строительства может служить Маяцкое городище на берегу р. Тихая Сосна, правого притока Дона. Такие крепости, видимо, стояли по всей границе со славянами. Сейчас их исследовано семь, и они могли служить не только для защиты, но в качестве военных баз для покорения славянского населения. Свидетельства этому мы находим во «Велесовой книге». Дощечка 4а-П: «…Рассказывают, что некоторые русичи остались под хазарами, а некоторые добрались до града Киева и там поселились. Те же русичи, кто не хотел ходить под хазарами, пошли к Скотеню. … Тут хазары напали на нас, утративших «вече» и пояли нас. И тут русичи ринулись в битву, как львы, говоря: «Мы пропали, если о нас не позаботится Перун». И он помог нам. Хазары были низвержены в прах и рассеяны. Хазары же убежали до Волги, Дона и Донца. И там срам поимели и повергли мечи свои в землю, и потекли, куда глаза глядят. И так впервые воспели мы славу богам на той земле, которую нарекли затем Русколань. И хазары боялись подходить к той земле…» Как видим, в тексте действительно присутствуют отголоски реальных исторических событий того времени. Но вот что особенно любопытно, так это упоминание Воронежа или Воронежца во «Велесовой книге» в связи с перечисленными и еще более ранними событиями – борьбой с готами. Дощечка 4в-П: «Русь же узрела землю ту. До этого времени пришли в Киев варяги с торговцами и побили хазар. Хазары же обратились к Скотеню, чтобы он оказал им помощь. Но Скотень это отверг и сказал, что вы сами себе поможете, а также то, что им в Русколани нечего делать. Тогда вражья сила пришла на земли Воронежца. В древности Воронежец этот много веков строился и был огражден от окрестных нападений. (И тогда) … приходили к Воронежцу брать его, и так стала Русь отгороженной от запада Солнца». (VI-VIII вв. н.э.). А ведь именно на северо-западной границе стоят охранные крепости хазар. Интересно другое – не подвергаемая сомнению древность крепости Воронежец, как одного из оплотов Русколани.
    Почему можно считать «Воронежец» «Велесовой книги» идентичным Воронежу? Кроме географических и топографических привязок, которые можно отчетливо проследить в текстах, есть и косвенное подтверждение, а именно – даже в летописное время название города не всегда имело привычное нашему уху звучание, например, в Ипатьевской летописи он называется «Воронаж», «Вороняж» , а Лаврентьевской – «Воронож».  Так что «Воронежец» и «Воронеж» не противоречат друг другу. Другое время, другой язык, ведь никто из нас не изъясняется сейчас на языке древнерусских летописей или, скажем, петровской эпохи.
     В предыдущих главах мы выделяли «Русколань» «Велесовой книги» как некое государственное образование, существовавшее на территории России до Киевской Руси, в частности, на равнине между Днепром и Доном. Некоторые исследователи , опираясь на арабские источники, признают существование в IX в. т.н. «Русского каганата». В частности, Ибн Русте сообщает, что у русов «есть царь, называемый хакан русов».  О наличии государственного образования у русов сообщает также западноевропейский источник «Вертинские анналы». Нетрудно сопоставить «Русколань» с т.н. «Русским Каганатом». Название правителя - «каган», вероятнее всего, наиболее понятная восточному читателю форма отражения верховной власти.
    Итак, в VIII – н. IX вв. на европейской территории России существует государственное образование, названное во «Велесовой книге» «Русколань», граничащее с Хазарским каганатом в районе современной Воронежской области и имеющее некий древний центр этой земли – поселение-крепость Воронежец. Причем отмечается, что данное поселение существует с «древних веков» и имеет оборонительные сооружения. Вероятнее всего, Воронежец функционировал как краевой центр, своего рода «столица» праславянского княжества, входящего в состав «Русколани».
     «В VI-VIII в. славяне – народ сильный и энергичный - имели большие успехи. Они … заняли Волынь (волыняне) и южные степи вплоть до Черного моря (тиверцы и уличи), бассейн реки Припяти, где поселились древляне, и южную Белоруссию, где осели дряговичи («дрягва» - болото)…..Радимичи и вятичи распространились на юг и восток до Сожа, притока Днепра и до Оки, притока Волги».
     Но это не единственное упоминание Воронежца в «Велесовой книге». Более подробно о нем и битвах вокруг него рассказывается в связи с отражением нашествия готов.
     Как уже отмечалось в предыдущих главах, до II века н.э. славяне широко продвинулись в своем расселении к западу, северу и югу, до берегов Балтийского, Адриатического и Эгейского морей. И все было относительно стабильно (войны, конфликты, природные явления - все в рамках норм того времени), пока не началось «Великое переселение народов». Лучше всего об этом сказал Л.Н.Гумилев: «А началось оно так. От берегов южной Швеции, которая называлась тогда Готия, отошли три готские эскадры с храбрыми воинами – остготами, визиготоми и гепидами.  Они высадились в устье Вислы, поднялись к ее верховьям, дошли до Припяти, миновали приднепровские степи и вышли к Черному морю. Там готы – народ, привычный к мореплаванию, - построили корабли и начали совершать набеги на бывшую Элладу – Грецию. Захватывая города, готы грабили их, а жителей брали в плен. Греция принадлежала в то время Римской империи и император Деций … выступил против готов, которые уже пересекли Дунай и вторглись на территорию Византии».  Готы в боях одержали победу над римской пехотой, погиб и сам император Деций. Это случилось в 251 году.
     Какое это имеет отношение к Воронежу и «Велесовой книге»? Очень простое – это временная привязка, поскольку точных датировок в текстах дощечек нет, а упоминаются те или иные исторические лица, время жизни которых известно, и, следовательно, можно с относительной точностью установить дату событий. «Готы стали хозяевами устья Дуная (где поселились визиготы) и современной Трансильвании (где поселились гепиды). Восточнее, между Доном и Днестром, воцарились визиготы».  Вождем остготов был Германарих (ок.350-375/6 гг.), он подчинил себе почти всю Восточную Европу: земли мордвы и мери, верховья Волги, почти все Поднепровье, степи до Крыма и сам Крым, т.е. практически все области между Черным и Каспийским морями и между Меотидой и Карпатами. Сведения об этом содержатся в труде византийского летописца Иордана «Гетика» (начало VI в.): «Германарих, король готов был … победителем многих племен».  Среди покоренных народов Иордан называет, в частности, славянское племя венетов. «После избиения херулов (512 г.) Германарих также двинул войско на венетов, которые, хотя и достойные презрения из-за их плохого вооружения, но могучие численностью, сперва попробовали сопротивляться. … Они же, произойдя из одного корня, породили три народа, то есть венетов, антов и славян, которые, хотя теперь свирепствуют всюду, тогда, однако, все подчинились власти Германариха». 
     Естественно, одни остготы не могли покорить такую обширную область, видимо, побежденные племена Германарих присоединял к своему племенному союзу, где в результате остготы составили меньшинство, что и привело к краху державы Германариха под ударами гуннов. Насильно присоединенные племена не хотели бороться за захватчиков, вставая в ряде случаев на их сторону. Германарих, по утверждению Иордана, был убит (по другой версии – покончил самоубийством) в возрасте 110 лет в 375/76 г., следовательно, родился примерно в 270 году. Надо особо отметить, что маршрут Германариха при захвате земель точно отследить невозможно, т.к. ни придворных летописцев, ни картографов остготы не имели, поэтому следует довольствоваться лишь источниками с результатами их завоеваний. Территория Воронежа, соответственно, входит в «готскую державу».
     Дощечка 14-Ш: «И вот другой враг Германарех пришел на нас с севера. Он внучатый внук Отореха. Новые враги с рогами на лбах напали на нас».
Дощечка 6а-П «Велесовой книги» продолжает: «…Германарех пришел к нам и напал на нас. И так сровняли с землей, когда мы бились. И пришлось нам из-за готов между двух огней тлеть и воспламеняться». Здесь имеется в виду межплеменная вражда двух ветвей единого славянского народа – русов и борусов. «От Орея – это общий отец наш с борусами – от Ра-реки (Волги) до Непры (Днепра)…»; «И тут пришла великая беда, и жниво наше было спалено, и не осталось селения, где бы не было дыма и пепелища. … И так сотворили мы – ушли на полночь, и постарались бороться с ними. И в этой распре мы победили. И так пришли мы к ним, и встали станом на реке Дон… и так набросились на них и бились много». (Дощечка 6а-П).
     Дощечка 6б-П: «Так сто двадцать лет (продолжалась) война. Готы пришли  «на плечах» гуннов, и (отошли) на полночь, и осели между Ра-рекой и Двиной. Германарех и Гуларех привели их в новые земли, ибо гунны с бредущими быками своими стали станом в том краю».    И далее: (Дощечка 3а-I): «И вот Германарех отступил и готы ушли за малую Калку и утекли к берегу моря. И так земля освободилась до Дона и по ту сторону Дона-реки. И это Калка великая – есть граница между нами и прочими племенами». Т.е. – земли Донско-Воронежского междуречья – пограничная зона, о чем писалось выше, опираясь и на другие источники. «И был боярин Гордыня, который бил готов Триедора. И было это через десять столетий и три года после Карпатского исхода. (627 г. до н.э. – 1003 года = 376 г. н.э.) И он, как и Триедор, шел без страха на них. А боярин Сегеня, который убил сына Германареха и отрока Гулареха, пошел к Воронежцу. Там осталась Русь Борусская и Русколань». «Растеклась Русь в готской земле и мечами мы уничтожили всякого, и земли их себе присвоили». (Дощечка 4а-П)
     Дощечка 4а-I очень печально повествует о судьбе Воронежа – Воронежца:
«… И вот был Воронежец местом, где готы усилились. А Русь там билась, и в том граде нас было мало. И так после битвы, сожегши его в прах, и пепел ветрами развеяши во все стороны по полям, (готы) место сие оставили. Не благословляйте ту землю русскую! Не озирайтесь на нее, но и не забывайте ее! Там же кровь отцов наших лилась, и потому мы по праву приходили туда. И от этого Воронежца слава течет по Руси, и ее Сварог имеет. Берите ее всеми силами, возвратите ее со своими князьями, освободите блаженную русскую землю! Ибо это прекрасные пашни, которые могут дать пропитание – ругу для князей и для огнищан – их слуг». И уже цитированная табличка 4в-П: «… вражья сила пришла на земли Воронежца. В древности Воронежец этот много веков строился и был огражден от окрестных нападений».
     Как видим, готы все-таки разорили Воронежец. Но потерпели поражение от новой силы – гуннов. «Готы пытались удержаться на берегах Дона, но были обессилены изнурительной борьбой со славянами».  Славяне же участвовали в гото-гуннской войне, и, естественно, на стороне гуннов. Но «великой гуннской державы» не получилось. После смерти в 453 г. гуннского вождя Атиллы начались естественные в таких случаях родовые распри и дележ имущества между наследниками, которых было 70 человек. К чему это привело – объяснять не надо. (III-IV вв. н.э.)
     Падение Воронежца, как краевого центра великой «Русколани» привело к временному оттоку населения в сторону Киева. «…когда Русколань пала ниц из-за сражений с готами и гуннами, тогда создалась Киевская Русь…» (Дощечка 8/1-Ш). Киев, как один из таких же краевых центров, существовал, видимо, уже давно, но до эпохи готского разорения не играл той ведущей роли, которую получил позже. Дощечка 4г-П «Велесовой книги», в частности говорит: «… И там освоился Кий, который начал обустраивать Киев, ставший русским». Дощечка 15б-П «Велесовой книги»: « Вначале мы были там, где заходит Солнце, а оттуда пошли к Солнцу до Непры-реки (Днепра) и взял там Кий укрепленный град, в котором пребывали иные славянские роды…» Это говориться о моменте исхода славянских племен с Карпат. Но поселение уже существовало, так как Кий захватил его. С момента возрастания значения Киева, как основного города славян на юге, усилилось противоборство его с другим древним славянским центром севера – Новгородом. Это противоборство прослеживается позже во всей истории Руси Киевской.
     А что же Воронеж – Воронежец? Как видно из нашей главы (а она специально составлена как бы в «обратном» хронологическом порядке – от «официальной» даты основания города к его фактическому началу), Воронеж возродился из пепла, снова стал значимым русским городом, но уже не как своего рода «столица» обширного региона, а как пограничный форпост уже новой, Киевской Руси.
     Думается, что общей столицы, как единого центра подчинения верховной власти, «Русколань» как государство, не имела. Выделялись наиболее крупные поселения каждого региона, вокруг которых и формировалось местное население. Историческая практика знает такие примеры, как раннее Франкское государство, где при наличии верховной королевской власти имелись вполне независимые земли со своими столицами, признающие, однако, верховного сюзерена. «Столицей» такой земли вполне мог быть древний Воронежец. Вполне вероятно, что в силу своей удаленности от «центра», т.е. Киевских земель, Воронеж, также как Аркона, мог быть одним из последних очагов язычества на территории уже Руси христианской.
     Следовательно, проследив историю Воронежа вглубь веков, мы можем придти к определенной дате (по «Велесовой книге»): война с готами; и одно из первых сожжений Воронежца произошло около в 375/76г. И это доказано исторически и топографически. Значит, «удревнить» дату основания города можно, по крайней мере, до этого времени, хотя «Велесова книга»  говорит о  большей древности существования этого города-крепости. Таким образом, считать 1585 год датой основания г. Воронежа, по крайней мере, не логично.
     Может быть, со временем найдутся другие старинные источники, которые позволят раздвинуть пелену минувших веков, и мы сможем представить всю древнюю историю славян и историю Воронежа во всей ее глубине и полноте. История, как говорилось выше, наука относительная.





































ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

1. Рукопись В.Н.Душутина «Воронежец - столица доКиевской Руси», материалы из личного архива В.Н.Душутина.
2. Лесной С. «Велесова книга» - языческая летопись доолеговой Руси (История находки, текст и комментарии), Виннипег, 1966
3. Асов А.С. Книга Велеса, М., Политехника, 2000
4. Лаврентьевская летопись 1897г.
5. Греков Б.Д. Киевская Русь, М.-Л., 1944
6. Снорри Стурлусон Круг земной, М., 1980
7. Шахматов А.А. История русского летописания, СПб, 2003
8. Данилевский И.Н. Повесть временных лет: Герменевтические основы изучения летописных текстов, М., 2004
9. Соловьев С.М. История России с древнейших времен; Сочинения, М., 1988
10. Лихачев Д.С. Избранные работы, в 3 т, М., 1987
11. Новгородская летопись первой половины XVII в. Список Хронографа 1679 года // Полное собрание русских летописей, М., 1968
12. Полное собрание русских летописей, М., 1968
13. Карамзин Н.М. История Государства Российского, М, 1989
14. Блок Кирмасова Моджамал ат-Таварих, Собрание историй Тегеран, 1939
15. Великая польская хроника
     15. Sloboda Prokop, franzeskan. Preporodjeni ceh, aliti svetosti sv.Prokopa vu                domovini Ceha, Krapint… V Zagrebu pri Fr.X/Zeran. Seki 1767
16. Татищев В.Н. История российская, М., 1962
17. Демин В.Н., Зеленцов С.Н. Откуда взялось название «Россия», М, 2002
18. Иордан Гетика, М, 1960
19. Лызлов А. Скифийская история, М, 1990
20. Иловайский Д. Начало Руси, М, 1996
21. Константин Багрянородный Об управлении империей // Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего средневековья, М., 1982
22. Голубинский А. История русской церкви, СПб, 1883
23. Бодянский О. О времени происхождения славянских племен, М, 1855
     24. Латиноязычные источники по истории Древней Руси. Германия. IX – первая половина XII вв. – М.-Л., 1989. Составление, перевод, комментарий М.Б.Свердлова М., 1963, текст Разумовской Л.В.
     25.Шахматов А.А. Разыскания о древнейших русских летописных
     26.Гельмольд Славянская хроника ( INCIPIUNT CRONICA SLAVORUM EDITA A VENERABILI HELMOLDO PRESBITERO), М., 1963, текст Разумовской Л.В.
     27. Шахматов А.А. Разыскания о русских летописях, М.,2001
     28. Шахматов А.А. История русского летописания, СПБ., 2002
    
   29. Гумилев Л.Н. От Руси к России, М., 2008
   30. Классен Е.И. Новые материалы для дальнейшей истории славян вообще и Славяно-Руссов дорюриковского времени в особенности с легким очерком истории руссов до рождества Христова /Сб., М., 1999
    31. Иловайский Д.И. Разыскания о начале Руси, М., 1876
    32. Шахматов А.А. Сказание о призвании варягов, СПб, 1904
    33. Покровский М.Н. Избранные произведения, М., 1966
    34. Рыбаков Б.А. Начало Русского государства   // Вестник МГУ, 1955, № 4-5
    35. Мавродин В.В. Образование Древнерусского государства и формирование древнерусской народности, М., 1971  и другие
    36. Викинги: набеги с севера / пер. с англ.Л.Флорентьева, М., 1996
    37. Иоакимовская летопись, Новгородский хронограф
    38. Новгородская первая летопись, М.-Л., 1951
    39. Рыбаков Б.А. Начало русского государства// Вестник МГУ, 1955, № 4-5
    40.Фроянов И.Я. Исторические реалии в летописном сказании о призвании варягов // Вопросы истории, 1991, № 6
     41. Клосс Б.М. Никоновский свод и русские летописи XVI-XVII веков., М., 1980; Полное собрание русских летописей, СПб, 1862
     42. Довнар-Запольский М.В. Очерк истории Кривичской и Дреговичской земель до конца XII ст., Киев, 1891
     43. Масанов А.Ф. Письмо Суслову М.А. по поводу опубликования своей книги «Предантичная Русь»// Источник, 1996, № 1
     44. Латиноязычные источники по истории Древней Руси. Германия. IX – первая половина XII вв. – М.-Л., 1989. Составление, перевод, комментарий М.Б.Свердлова
     45. Осада Констанинополя скифами, кои суть русские, и поход императора Ираклия в Персию // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа, Тифлис, 1912, вып.27
     46.Описание церковнославянских рукописных сборников имп.публичной библиотеки / Сост.А.Ф.Бычков,
СПб, 1882; Сказания о Царяграде по древним рукописям, СПб, 1868
     47. История Льва Диакона, СПб, 1820
     48. Ат-Табари История пророков и царей, перевод 1939
     49. Янин В. Я послал тебе бересту…, М, 1975
     50. Бугай А.С. Змеевые валы – летопись земли Киевской, Киев, 1971
     51. Бугай А.С. Валы открывают свои секреты, Киев, 1971
     52. Членов А.М. По следам Добрыни, М, 1986
     53. Коршунов С.А. Мысли вслух, М, 1991
     54. Брайчевский М. Змеевые валы, вам слово, М, 1971
     55. Геродот История, М, 1982
     56. Иордан Гетика, М, 1960
     57. Рыбаков Б.А. Скифия Геродота // Курьер, 1976, № 2
    58. Раппопорт П.А. Оборонительные сооружение древней Руси // Вопросы истории, 1970, № 11
    59. Золин П. Гелон – символ высот градостроения Великой Скифии, Академия Тринитаризма, М., Эл.№ 77-6567, пуб. 14231
    60. Москаленко А.Н. Городище Титчиха, Воронеж, 1965
    61. Медведев А.П. Гелон Геродота: к проблеме соотношения античного нарратива и историко-археологических реалий // Античный мир и археология, вып.11. Саратов, 2002
    62. Павленко Ю.В. Праславяне и арии, Киев, 2000
    63. Загоровский В.П. О древнем Воронеже и слове Воронеж, 1977
    64. Троицкий Н.В. Записки архитектора, Воронеж, 1953
    65. Материалы по истории Воронежской и соседних губерний, вып.7-0й, под ред. Вейнберга, 1886
    66. Костомаров Н.И.  Русская история в жизнеописаниях ея важнейших деятелей, СПб, 1910-1911, т.23
    67. Материалы для истории Воронежской губернии. Воронежские писцовые книги, 1891
    68. Тихомиров М.Н. Древнерусские города, М., 1956
    69. Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества в X-XIII вв., М., 1982
    70. Аббасов А.М. Вехи древнего Воронежа, Воронеж, 1996
    71.  История Воронежского края, Воронеж, 1963
    72. Бунин И.А. Жизнь Арсеньева, М, 1996, т.2
    73. Болховитинов Е. Историческое, географическое и экономическое описание Воронежской губернии, Воронеж, 1800
     74. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI века
     75.Памятники дипломатических сношений Московского государства с Крымом и Турцией, т.95, СПБ, 1895
     76.Книга хожений. Записки русских путешественников XI-XV вв., М., 1984
     77. Борисенков Р.И., Пасецкий В.М. Экстремальные явления в русских летописях XI-XVII веков., М., 1983
    78. Повести о Куликовской битве, М., 1959
    79. Сказание о Мамаевом побоище
    80. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды; сост.В.Г.Тизенгаузен, М.-Л., 1941
    81. Известия Императорской археологической комиссии, вып. 32, СПб, 1909
    82. Воинские повести Древней Руси, М.-Л., 1949
    83. Записки касательно Российской истории ч.6, СПб, 1842
    84. Мусин-Пушкин А.И. Историческое исследование о местоположении древнероссийского Тьмутараканского княжения СПб., 1794
    85. Мусин-Пушкин А.И. Замечание о границах Древней Руссии
    86. «Готский альманах» Историко-географический атлас государств Европы с начала средних веков до нашего времени Гота, 2-е изд., 1853, карта № 4
   87.  Борисов Н.С. Церковные деятели средневековой Руси XII-XVII вв., М., 1988
   88. Шенников А.А. Червленый Яр, Л., 1987
   89. Климкова А. И стали  станом на Онузе…
   90. Аннинский С.А. Известия венгерских миссионеров XIII-XVI вв. о татарах и Восточной Европе, М.-Л., 1946
   91. Каргалов В.В. Конец ордынского ига, М., 1980
   92. Насонов А.Н. Монголы И Русь, М.-Л., 1940
   93. Тихомиров М.Н. Древнерусские города, М., 1956
   94. Винников А.З. Еще раз о летописном Воронеже // Из истории Воронежского края», Воронеж, 1999
   95. Федоров-Давыдов Г.А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов, М., 1966
   96. Татищев В.Н. Лексикон Российской истории, 1793
   97. Пряхин А.Д. Летописный Воронеж // «Коммуна» 01.07.1987
   98. Пряхин А.Д. Еще один Воронеж? //«Молодой коммунар» 02.07.1985
   99. Пряхин А.Д., Цыбин М.В. Древнерусское Семилукское городище XII-XIII вв. на реке Дон // Археология славянского Юго-Востока, Воронеж, 1991
   100. «Готский альманах» «Историко-географический атлас государств Европы с начала средних веков до нашего времени» Гота, 2-е изд., 1853, карта № 4
   101. Рыбаков Б.А.  Путь из Булгар в Киев // Древности Восточной Европы, МИА, № 169, М., 1969
   102. Рукопись Туманского с введением и указателем В.Бартольда, Л., 1930
   103. Бартольд В.  Приложение к «Отчету о поездке в Среднюю Азию с научною целью. 1893-1894 гг.
   104. Миллер, Конрад Арабский мир и карты земли, Штутгард, изд.1927 г.
   105.Рыбаков Б.А. Русские земли по карте Идриси 1154 г // Краткие сообщения Института истории материальной культуры, вып.43, М.-Л., 1953
   106. Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества в X-XIII вв. М., 1973
   107.  Москаленко А.Н. Городище Титчиха. Из истории русских поселений на Дону, Воронеж, 1965
   108.  Москаленко А.Н. Славяне на Дону, Воронеж, 1981
   109. Новосельцев А.В. Восточные источники о восточных славянах и Руси IV-IX вв. // Древнерусское государство и его международное значение, М., 1965