Яблочком по тарелочке,
Пёрышком по бумаге...
Легко ли тебе девица,
Хватит ли отваги?
Под молодцем добрым
Конь спотыкаться не будет?
Переживёт ли огонь,
Воду и медные трубы?
За сказкой доброй,
Кто первым добраться сумеет?
Кто этот круг заколдованный
Первым преодолеет?
Вот коль не замёрзнешь,
Не упадёшь, не споткнёшься,
Тогда уже вдоволь
Живой воды напьёшься.
Сможешь и песни слагать,
И сказки сказывать,
Будешь ведать как жить,
И другим подсказывать.
А источник тот
В ДУШЕ твоей хранится,
Так что не заблудись,
Молодец иль красная девица.
Обидно, ей Богу. У них там и эльфы и нимфы всякие, и волшебники. А у нас что, ничего не было совсем. Оказывается было. Достаточно открыть словарь "Редких и забытых слов" В.П. Сомова и всё, всё появляется. Хотите нимф, пожалуйста, только их тадами называли.
Айлуда - тада, живущая у рек, гор и ущелий. Вроде русалки.
Гамадриада - тада дерева.
Ореада - тада гор.
Камена - Муза. Покровительница искусств.
А волшебники? Такие тоже имеются.
Бахарь - сказочник.
Мистагог - жрец и прорицатель.
Сибилла - прорицательница.
Любослов - филолог.
Метроман - одержимый страстью писать стихи.
Музикус - музыкант и композитор.
Каботин - странствующий комедиант, актер.
Зограф - художник, иконописец.
Перегрин - странник.
Гаким - врачеватель, мудрец.
Были у нас и ведьмы с чертями и звали их так:
Лембои - нечистая сила, черти.
Шептуха - колдунья, знахарка.
Умели они и колдовать и другие чудеса сотворять, теургию, магию меняющую ход событий, применять. Может, и не исчезли они совсем эти слова, а живут себе где - то, поживают в странной стране Глоссии.
Совет покровителей.
1.
Меж трёх рек и семи гор, далеко, далеко от наших городов и деревень, параллельно всему настоящему, собирались на ежегодное собрание ни ангелы, ни бесы, а покровители всего творческого и подсознательного, что только существует на земле. Разговор предстоял о Руси - матушке. А председатель того схода, древний Бахарь, толком уже и не помнил, что ещё нужно сделать. Его помощницы тады и хотели бы ему помочь, но он сам не давал никому никаких указаний.
- Морской прибой, не остановишь рукой,- сетовал Бахарь, имея в виду, что всё равно он ничего не успеет.
Тада деревьев Гамадриада пыталась расставить березки и ёлочки, но старик мотал своей длинной бородой и зацеплял листья и ветки.
- Поаккуратней, дедуля. Ладно, уберу деревья подальше, а то опять хороводить начнёте, потом ветвей не соберешь.
Ореада, тада гор, выложила по кругу гладкие камни, чтобы они не выпускали огонь из волшебного костра. Она была всегда очень придирчива к красоте природы, поэтому выбрасывала не годные, на её взгляд, камни прямо в небо. Один бог знает, куда они могли приземлиться.
-Бахарь, позволь я расчешу тебе бороду? – попросила Айлуда.
-И расчеши, голубушка.
Русалка Айлуда достала свой гребень и принялась расчесывать седую бороду, не спеша и ласково напевая.
-Петь не надо, усну. Камена, где моя заветная речь?
Крылатая Камена нехотя присела возле сказочника.
- Где?
- Не успела я, просидела у одного талантливого музыканта. Сочиняли сонату, всю ночь.
-Поди, молодой красавец?
-Не такой старый, как ты.
-И что мне прикажешь делать?
-Минут десять подожди.
-Желательно в стихах.
-Так и знала.
- Ой, больно, Айлуда, ты совесть - то имей.
- Как умею. Плут и в бане не отмоется, а ты со своими сказками бороду раз в году и чешешь, лентяй.
Камена, Ореада и Гамадриада посмеивались над стариком, но дел было ещё много. Не до смеху. Камена дописывала речь, Гамадриада сплела Бахарю удобное кресло из обломленных ветвей. Его усадили и дали в руки факел с огнём. Ореада прицепила ему на волосы и бороду цветы. Трудно сказать насколько они были к месту, но так было принято. Таков обычай.
Девушки - тады нисколько не моложе Бахаря, но сказочнику положено быть старому и мудрому, а им молодыми и красивыми. Против обычаев не попрёшь.
Жизнь не камень - на одном месте не лежит, а вперёд бежит. Пришло время появиться честному собранию во всей красе.
Мистагог возник как ветер, ниоткуда, и заговорил первым.
-Хорошо тому, у кого головы нет, а моя мне покою не даёт. Нехорошие мысли мучают.
Бахарь не заставил себя долго ждать и весело ответил:
- Хороши слова, да не все пряники. Сплюнь три раза, прорицатель.
Мистагог умел предсказывать и грозу и бурю, но со старым сказочникам не спорил. У них, у сказочников, такое иногда бывает в голове, нипочём не угадаешь.
-Я что, первый?
-Будто не знаешь, как наши Покровители Муз собираются. Пока опустятся на землю с высот искусства, то и солнце уйдёт.
Но с неба, как раз начала спускаться Сибилла. Она тоже баловалась всяческими предсказаниями, но все же была женщиной, дольше прихорашивалась. Мистагог и Сибилла молча смотрели друг на друга несколько секунд. Никто из присутствующих не рискнул даже слово молвить. Пусть себе читают мысли, раз есть охота.
- Всё стареешь, лысеешь, Мистик.
-Я уже тысячу лет, как лысый. А ты зелья небось ведрами пьёшь, чтобы молодость продлить, Биллочка?
-Не твое дело. Добрый денёчек, девушки. И тебе здравствовать Бахарь.
- Салфет вашей милости, Сибиллушка.
- Присесть опять некуда. Когда кресла заведешь?
-Так мы же хоровод водить будем, сидеть некогда, извини.
Лысый и солидный Мистагог и высокая красавица Сибилла отошли друг от друга и встали по обе стороны от Бахаря. Крылатая тройка приземлилась на мягкую травку, возле каменного ограждения будущего костра. Из прозрачной повозки выходили гордые и важные покровители искусств, весело болтая и явно не торопясь.
Любослов, Метроман, Музикус, Каботин, Зограф, Перегрин и Гаким, все, в чьих силах было помочь и вдохновить творческих людей, живущих на Руси.
-Вам бы только смеяться,- дружелюбно встретил их Бахарь.
-Знаю, знаю, что умнеют не от хохота, а от жизненного опыта,- ответил просвещенный покровитель писателей Любослов.
Метроман хотел было уже заговорить стихами, но ему не дали. Эту канитель знали все, не первый век собирались. Ореада взяла под руку любимца поэтов и повела его к своему месту у каменного круга. Каботин сделал театральный поклон всем присутствующим дамам и сам грациозно прошагал куда положено. В отличие от своего собрата, Зограф болтал без остановки:
-Приветствую Бахаря, Мистагога, прекрасную Сибиллу и моих любимых тад…
- Языком молоть, не дрова колоть,- остановил его речь Бахарь,- Вставай, где обычно стоишь, потом поболтаешь, сейчас нечистые прибудут, куда от них денешься.
Не успел сказочник толком договорить, как из-под земли появились Лембой и Шептуха. С виду люди как люди, но тоже покровители. Чёрная магия кому - то ещё нужна.
-Для такой рожи и одежды из рогожи, - шепнул Зограф на ухо Айлуды.
-Жужжала муха, дождалась паука, - огрызнулась Шептуха, старая колдунья, очень хорошо умевшая напустить порчу даже и на покровителей.
-Я шучу, шучу.
Мудрый друг учёных и врачей Гаким, уставший от людских болезней и слёз, только вздохнул, улыбнулся, и смело поцеловал руку Шептухе. Он-то лучше всех знал, что иногда людям могла помочь только она.
-Всё, всё. Шестнадцать собрались, давайте начинать.
Бахарь поднес свою речь поближе к глазам, приготовил факел и произнёс:
Начнем творить чудесным даром
Огонь священного костра,
Пусть ветер странствий и скитаний
Стихом скользнёт из-под пера,
Пусть краски сочные талантов
В нём вспыхнут мудростью богов,
Рукой врачебной музыканта,
Теплом волшебных добрых слов
И каждой искрой пусть согреет
Огня души бесценный дар,
Поднимет, выплеснуть сумеет
Талантов творческий пожар
Бахарь закончил и все протянули руки в сторону каменного круга. Сказочник поднял факел и огонь разгорелся. Все тут же принялись весело болтать.
-Ты в ударе, Бахарь! Прямо поэт!
-Да ему Камена опять помогала, он все спит в последнее время.
-Что правда, то правда.
Продолжение...