Ломаные

Зал опустел довольно
быстро. Я осталась наедине с огромным помещением и микрофоном в руках. Несмотря
на праздничный концерт, мишуру, красивую
елку, сердце не ощущало Нового Года. Дождик не радовал глаз, новогодние скидки
в магазинах не прельщали. Время уплотняется с каждым годом, и я уже не могу
поверить, что до окончания школы осталось несколько месяцев. Я чувствую себя
игрушкой в виртуальной игре, ведь как-то давно уже перестала что-либо ощущать.
В последнее время вещи, которые помогали раньше избавиться от депрессивного
состояния и тоски, утратили свои целебные свойства. Я стала учиться не ради
знаний, а ради оценок. Я совсем перестала читать книги – мои извечные лекарства
от всех душевных невзгод. Лишь иногда я переступала через свою лень и забивала
в поисковике «Стихи Александра Блока». Поэзия всегда давала мне надежду и
помогала верить. Я ведь и сама пишу, и воплощаю свои сумасшедшие стихотворения
в песни под гитару.
Я села
на край сцены и погрузилась в мысли. Как мало прожито, как много пережито. Мне
не верится, что цель, к которой я шла сквозь искусанные до крови губы, сквозь
непреодолимые стены, уже совсем близко. Я уеду из этого города, и наконец-то
смогу начать новую жизнь. Появятся новые люди, новый образ жизни. Я, как Есенин: «Да! Теперь решено без
возврата, я покинул родные края…».
Черная
капля упала на белое платье. И ещё одна. И ещё. Из меня порывами стала выбегать
боль. Боль всего пережитого мной за последние годы.Я напоминала себе Сизифа. Катила камень в
гору, а он все скатывался и скатывался. Вечные проблемы дома, с друзьями, с
личной жизнью, никогда не давали мне расслабиться. Лишь иногда, перед сном,
чтобы унять беспокойное сердце, я пыталась мечтать о том, как все будет хорошо.
Какой я стану счастливой. Но с каждым разом эти мечты угасали, едва коснувшись
моего сознания. Меньше всего мне сейчас хочется плакать в полном одиночестве,
наедине со школьными декорациями.Я хочу
прямо сейчас сорваться с места, поехать в аэропорт/жд вокзал. Купить билет на
ближайший рейс, и улететь/уехать. Отключить телефон, и никому ничего не
сказать. Исчезнуть. В совершенно незнакомом городе, или, даже стране. Там, где
меня никто не ждет, и никто не будет провожать. Оставить там все свои проблемы,
мысли и страхи. Вернуться домой, и никогда не возвращаться в шкатулку со своими
думами. Они остались ТАМ. Далеко. И навсегда.
Мой внутренний монолог с душой
подошел к концу. И как всегда, оборвался на самой середине, не дойдя до
компромисса и гармонии. Внутри не стало меньше боли, или вопросов. Я смахнула
последнюю слезу и, выключив свет в актовом зале, отправилась переодеваться.
На улице, как ни странно, было
мало народу. Все ходили колядовать, либо уже сидели дома и поздравляли друг друга
с Рождеством.
Я остановилась у пресловутого
ларька, купила пачку дамских легких сигарет. Иногда срываюсь, скатываюсь даже
до такого. Уже давно сама себя за это перестала уважать. До девятого класса
всегда гордилась тем, что на тот момент, ни разу не пробовала.Но когда я зажгла сигарету, слезы вновь
подступили. Сигарета, вместе со всей пачкой, полетела мимо урны.
- Тебе плохо? – чей-то участливый
голос привел меня в чувство реальности.
Передо мной стоял, смотря снизу вверх, мальчик, лет 9-10.
- Не
плачь! У тебя глаза добрые, - с детской простой говорил мальчик. – Если ты
добрая, то все будет хорошо! На, держи! – он протянул мне слегка помятую пачку
Киндера Шоколада. – Тебе нужнее. Сразу настроение поднимется! Бери!
- Ерунда, - улыбнулась я. – Все хорошо… и…
- На, бери скорее! – нетерпеливо пробормотал мальчик, сунул
мне в руки Киндер, и побежал вперед. Через секунды три он оглянулся и помахал
мне рукой.
Я не
смогла не улыбнуться. Это дает мне надежду. Надежду, что не все в этом мире
такое серое и жестокое. Что не всем людям плевать, что происходит вокруг.
Внезапно настроение улучшилось, мысли просветлели. Мне захотелось поверить
словам незнакомого мальчика, о том, что все будет хорошо. Устами младенца, как
говорится. Он появился именно в тот момент, когда я уже совсем не видела ни в
чем смысла и полностью отключилась от реального мира. Это был, несомненно,
ангел. Мне захотелось радоваться. Я не смогла сдержать улыбки.
Я
включила давно забытый в сумке плеер. На улице ещё было светло, и я решила
прогуляться, окончательно проветрить мысли.
- Сашка! – я ощутила хлопок по плечу. – Волкова, совсем
страх потеряла!
- Димка! – выдохнула я. Парень, которого я раньше не могла
назвать даже братом. Он был мне больше, чем брат, любимый человек, друг. Нет ,
мы не встречались. Мы были одним целым. С первого класса учили вместе уроки,
вместе ходили гулять. Никогда, ни на шаг друг от друга мы не отдалялись в
течении десяти лет. Лучший человек в моей жизни.
Последние
два года мы с ним не общались. Разошлись по разным школам, я переехал в другой
конец города. Медленно, но верно наше общение сошло на нет. Я не знала где он,
с кем дружит и чем занимается. Однажды он написал мне, что уезжает учиться, и я
пожелала удачи. Весь следующий год мы не общались вообще, и я лишь изредка
воспоминала, что часть моей души находится по ту сторону света от меня.
- Он самый! –улыбнулся он.
Я
радостно взвизгнула и обняла его. Это был самый лучший подарок на Рождество,
который только может быть. Ведь, даже когда у нас с ним появлялись отношения с
кем-то, мы все равно были друг другу ближе, чем люди, называвшие себя нашими
вторыми половинками.
- Какими судьбами,Сашка? – искренне удивился Димка.
- Гуляю. Мысли проветриваю, - я пожала плечами.
- Пойдем ко мне в гости? – с лету предложил друг. – У меня
чай с бергамотом, я его пью с тех пор, как ты меня на него подсадила.
- Ну давай, поболтаем, - улыбнулась я.
Этот
подъезд и квартиру я могла найти из любой точки города и дойти до туда с
завязанными глазами. Димка жил там же, где и раньше. Квартира почему-то стала
казаться мрачноватой. Как будто чего-то не хватало.
- А где тетя Света? – я заглянула в большую комнату.
- Умерла… - негромко произнес Димка. – Мгновенно. Инсульт. В
один из последних дней она спрашивала о тебе, и расстроилась, потому что мы
перестали общаться.
- Прости. Я её очень любила. Я не знаю, почему с нами так
получилось, - я села на знакомую табуретку.
- Тоскливо без неё. Пришлось перевестись в этот город,
бросив там универ. Пытаюсь вести домашнее хозяйство, вроде получается. Но без
мамы как-то не так. И тебя рядом не было. А почему так – не знаю. За год
столько всего произошло, что нервы уже сдают.
- Мы с тобой, как всегда, в одном и том же дерьме погрязли,
- я отвесила Димке шутливый подзатыльник.
- Что у тебя?
- Вот именно, что ничего. Не меняется. Ужасное состояние.
Димка сел рядом со мной, и, как было раньше, обнял меня. От
него исходила такая положительная и спокойная аура, что мне всегда становилось
хорошо. Мы сидели и долго молчали. Я чувствовала, как возвращается моя
гармония.
- Пойду, чтоли, чай сделаю, - я направилась на кухню. Там
ничего не изменилось. Все оставалось на своих местах. За стеклом стояла наше
детское фотос Димкой. Нам было года по
4, это была зима, и мы катались на лыжах.
- Как быстро время летит, - Димка проследил за моим
взглядом. – И кто бы только знал, что спустя столько лет мы будем сидеть на
кухне и вспоминать детскую возню в сугробах.А помнишь нашу песню?
- Но ты уже взрослый. В твоей квартире другие пластинки,
другие вопросы, - стала напевать я.
- Твои девчонки как с картинки. Hо ты уже взрослый. Ты просто
не будешь слушать сказки. Все очень не просто. Ты больше не любишь группу
Краски, - подхватил Димка.
В
детстве я всегда называла его старшим братом, и напевала ему эту песню. А потом
она стала как бы нашей, нашим знаком.
- Да уж. Парадокс, эта песня почти соответствует этому
времени.
- Все мы взрослеем по своему, - вздохнул Димка. - Мы с тобой
взрослели вместе. Вместе поднимали друг друга. Вместе падали. А когда стали
порознь – вдруг все стало совсем по другому. Заметила?
- Ты помнишь, что я пою? Сегодня на концерте пела, и вообще
не прониклась. Не могу. Чего-то, кого-то не хватает.
- У меня тоже дела на лад не идут. Я почему-то всегда знал и
думал, что мы не разойдемся. Мы даже копили на телескоп, чтобы как-нибудь
посмотреть на затмение. Только оно было полгода назад.Ты его смотрела здесь, а я в другом часовом
поясе. В полном одиночестве.
- Странно как-то. Ты же был с Настей уже два года. Почему
вдруг в одиночестве?
- Мы в один прекрасный момент поняли, что нам все это уже в
тягость. Разошлись без ссор. И я уже сомневаюсь, любил ли я её так… как…
- Как?
- Она ушла, и конечно, первое время без неё было как-то
пусто. Я к ней очень привык за это время. Но потом как-то постепенно все
утихло.
Димка
вдруг достал сигарету и закурил. Минут пять мы молчали.
- С каких пор ты куришь?- я была шокирована этим. Он не тот человек, чтобы пить или курить. Он
никогда не видел в этом смысла.
- Мишку помнишь? Одноклассника моего?
- Да. Веселый такой всегда. Душа компании. Но я с ним так,
привет-пока общалась, - пожала я плечами. Мишка был красивым, видным парнем.
Когда-то он мне очень нравился.
- Ну с тех пор, как он грузом 200 пришел. Сначала с Настей разошлись,
потом - Мишка, через полгода - мама.
Я села рядом с ним. Тяжело было наблюдать за
тем, как родной человек сейчас полностью подавлен и расклеен. Он стал более
замкнутым, нежели раньше. Намного серьезнее. Я знала, что сейчас не нужно его
успокаивать. Обычно я просто брала его за руку. Он затушил бычок, отхлебнул
чай.
- Меня не было рядом, прости, - покачала я головой.
- Я думаю, что нужно продать эту квартиру. И уехать. Меня
здесь ничего больше не держит, - довольно грубо заявил Дима. В голосе я уловила
металлические нотки решительности. Он нарочито
произнес последнюю фразу, выделяя её. Внезапно он стукнул кулаком по столу, его
плечи затряслись. Он никогда не плакал. Я помню только в глубоком детстве. Его
слезы нарушили весь баланс этого мира. Внесли дисгармонию в равновесие справедливости.Я чувствовала, в этой квартире остался
нерастворимый остаток боли. А в душа Димки за год утратила свою незыблемую
силу, которой всегда в достатке хватало на нас двоих. Её очень трудно
восстанавливать. Это усиленный, кропотливый процесс, сродный, предположим,
диссимиляции.
- Мы справимся! – я села перед ним на пол и взяла за руки.
Димка
вытер оставшиеся слезы с глаз.
-Пока мы живы, можно
все исправить, - твердо произнес он.
- Если уж ты расклеишься, к кому же я буду приходить за
советом? Кто ебнет меня по голове и заставит одуматься, прежде чем начать
встречаться с очередным козлом? Кто подхватит меня, когда я буду лететь с
лестницы? Тебе ещё меня поднимать. Я обещала всегда быть рядом, в этому году я
оплошала. Прости. Мы с тобой по сути – акулы. Нам нельзя останавливаться. Даже
во сне. Остановка – неминуемая смерть. Смерть личности.
- Занудой была, занудой осталась, - усмехнулся друг.
- Димка-Димка, - я толкнула его в плечо.
- Невидимка, - засмеялся он. Вот таким я его знаю.

Все в
этом мире, как бы мы ни хотели, решает время. За год случается столько катастроф,
аварий, смертей, сколько распадаются браков, сколько людей находят друг друга,
сколько женятся, сколько рождаются. И везде присутствуют даты – единицы времени.
Время служит, но не существует. Оно, с безразличием, без остановки обращает
юнцов в стариков. Мы столько много говорим о времени, рассчитывая на его
помощь. А оно лишь равнодушно двигает стрелки часов.
За год
успело столько случиться с родным человеком, что мне ужасно стыдно, что я не была
рядом.Я разом переключилась со своих
проблем, которые уже кажутся мне не такими важными, на проблемы и переживания
другого человека. Мы с Димкой по жизни – ломаные люди. Часто, порой, мы произносим такие слова как:
«сильные люди не ломаются», или что-то подобное. Отчасти правда, сильные люди
на то и сильные, чтобы идти по жизни, не давая прогнуть себя под
обстоятельства. Но есть и другой вариант, я называю его – «ломаные люди», таковыми
мы и являемся. Люди, которые сами не ломаются, сильные духом, со стальными
нервами. И независимо от их желания, их ломает жизнь. И ломает регулярно
больно. Они пропитаны сполна холодом, слезами, тяготами, головными болями,
учащенным сердцебиением. И каждый раз, просыпаясь, после очередной неисправимой
поломки, становятся прежними. Представьте себе установку какой-либо программы
на компьютере. Полоска загрузки медленно подползает к 100% метке, но вдруг,
компьютер беспричинно перезагружается. Тоже самое происходит с ломаными людьми.
Можно также привести много примеров на такие случаи, но одного, думаю, хватит.
И когда такое чередование начинает зашкаливать с частотой, то можно окончательно
потеряться, разреветься, отключиться хотя бы от того, что в магазине не нашлось
сдачи с пятиста рублей. Мы – ломаные. Но у таких есть преимущество, над
сломанными. Представьте себе обычную палку. Сломать её один раз – и обе её
части будут смотреть вниз, и больше никогда она не сможет поднять свою
сломанную часть и посмотреть вверх. А вот стороны ломаной палки, нет нет, да и
выстрелят вверх. Какие-то части будут смотреть вниз, а какие-то вверх. У
ломаных есть варианты, и это, несомненно, радует.