АЛИСА МАНКИ http://proza.ru/avtor/sitara - ПЯТОЕ МЕСТО В ИМЕННОМ КОНКУРСЕ НИКОЛАЯ ИВАНЕНКО МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
История страны СССР была прописана не только в книгах и наглядной агитации, но и в сердцах людей, частенько затрагивая их лица. У моей «исторички» Валентины Петровны на лице было написано четыре слова - КПСС, целина, ненавижу всех.
Она даже не скрывала, что люди для нее – мусор. Валентину Петровну боялись все: и дети, и учителя, и физрук, и даже работники столовой. Она была тем самым бессменным учителем, который давно выйдя на пенсию, работает как актер в театре, до последнего вдоха. И чтобы умереть на сцене! На глазах у всех, под всеобщее изумление восхищенной публики! В случае с ней - этой сценой была доска, а театральной бутафорией - указка в руке. Без указки никак. Не тот эффект.
Именно ее она носила всегда, везде, указывая нам правильный путь развития, тыча ею в грудь собеседника, как штыком революционной винтовки.
Прозвище у нее было по одной из надписей на лбу - « Целина». Сколько ей было лет - никто из учеников не знал. «Целина» была вечной! Под столом она хранила, видимо, пузырек с заговоренным эликсиром молодости и здоровья. Сейчас, вспоминая школьные годы, могу сказать, что это был чистой воды энергетический вампиризм: она питалась нашим страхом и детской наивностью.
Ее политинформации для педколлектива по пятницам приводили учителей в шоковое состояние, потому что «Целина» ядовитым голосом, особой манерой речи и прожигающим взглядом, могла пристегнуть человека к галерам или заставить работать на каменоломнях под палящим солнцем. Силища внушения страха была у нее немереная. Собственно поэтому, именно с «Целиной» связано много курьезных воспоминаний моей жизни, в которой она проявила себя как истинный Учитель, за что ей особая моя благодарность!
Еще тогда я смотрела на нее и думала, неужели в мире существует такой мужчина, который способен любить ее? Мне никак не представлялось, как она может целовать голову ребенка или гладить распашонки…..А вот как она машет лопатой, перекидывая зерно на целине, или как она стоит на броневике с Лениным и разводит агитацию – очень живо виделось.
Наш класс попал к ней, кажется после восьмого. До этого историю преподавала необыкновенно милая старушка, все время забывающая дома портфель и прощающая нам все шалости.
Но я не помню ее имени!? Представляете! Почему-то мы забываем имена именно тех людей, которые оказывают на нас самое большое влияние. Удивительно... Но это так.
Помню лицо, взгляд, слова, интонацию.
Помню, как она надевала очки в золотой тонкой оправе и не могла поймать сломанную оттопыренную дужку, ловя ее рукой по сто раз подряд, монотонно и терпеливо. Мы хихикали, а она говорила, что старость не радость, и что никто не минует старости, при этом искренне извиняясь за свою неуклюжесть. Интеллигентка до мозга костей. Великой души человек. Для нее каждый ученик был «умной головкой».
Она так и обращалась к нам:
- А сейчас к доске пойдет умная головка….
И называла имя ученика.
И мы свято верили в свои головки и отвечали четко, всегда тщательно готовя домашнее задание. А если она подлавливала кого-нибудь на обмане, она не сердилась, а сокрушалась. И это сокрушение было таким тяжелым для всего класса.
Хотя она всего лишь качала головой, закрывала глаза и говорила нам:
- Дорогие мои! Нельзя не знать историю своей страны, это стыдно, поверьте мне. Я очень сокрушаюсь!
И нам действительно было стыдно.
Больше всего отложилось в памяти ее объяснение похода Суворова через Альпы.
Она развернулась к классу лицом. За спиной висела красочная карта со стрелками и границами, а ее указка летала вдоль карты сама по себе, лишь бы летать. Да мы и не смотрели на указку, поскольку старенькая учительница ликовала, почти подпрыгивала от счастья победы Суворова и его хитроумного плана, как ребенок, получивший приз. Она практически театрально инсценировала нам этот поход, а мы не могли оторвать от нее глаз.
Это было потрясающе эмоционально и ни на что не похоже. Спасибо ей огромное за то, что она научила меня передавать эмоцию в разговоре, при объяснении чего-либо; показала, что не надо заучивать, а важно понять, прочувствовать, знать глубоко тему, которую излагаешь. Научила тому, что старый человек – не зануда, с мешком обид на жизнь за плечами, а мудрец, уважающий неопытную молодость.
Только вот имени ее я не помню. И мне стыдно за это...
Потом, как ветер перемен, на нашу голову обрушилась «Целина».
Ее неадекватность по отношению к нам, рождала в наших умных головках планы мести. Мы разрабатывали срывы уроков, убегали всем классом, потом нас ловили по туалетам, наказывали, допрашивали, пытались ссорить, выявляя зачинщиков и организаторов, стращали, но мы снова разрабатывали план и снова сбегали.
Каждый новый побег был спланирован тщательней предыдущего, как у настоящих революционеров, с детальной разработкой мелочей и разделением на маленькие группы, чтобы убегать не стадом.
Благодарю ее за страх, которым она окутывала наши сердца, и который пробуждал смелость, вытягивая ее из глубочайших недр наших характеров. Без этого страха я не отшлифовала бы свой мозг до высокой степени конспирации, не научилась бы быстро соображать в непредвиденной ситуации. Сколько раз меня это спасало в жизни!
Без «Целины» я бы не практиковала разрабатывать побег, похожий на случайную ошибку, недоразумение, так сказать обычную накладку в расписании….
Однажды мы, будучи старшеклассниками, стояли с девчонками возле кабинета истории на четвертом этаже школы и лихорадочно повторяли домашнее задание. Каким-то образом, в соседнем классе оказались малыши - первоклашки. Им, видимо проводили там открытые уроки или еще что-нибудь в этом роде. Веселые маленькие девочки в белых фартучках и бантиках, задорно смеясь, играли в «резиночки» на перемене. Никто из них не предполагал, что может произойти из-за этой безобидной игры.
Смеяться, шуметь и громко разговаривать возле кабинета истории, было запрещено негласным законом «Целины».
И вдруг, с журналом и указкой появляется грозная, большая «Целина», надвигающаяся темной тучей на маленькие беленькие существа. Девочки сразу же разбежались, почувствовав инстинктом бурю, а девочка - хозяйка резиночки, подобрала ее, прижала к груди и от страха осталась стоять на месте, как вкопанная.
- Ты что? – заорала на нее «Целина», - не знаешь, где находишься?
Девочка отрицательно замотала головой, а мы стали уже придумывать, как ее спасать, отвлекая грозную фурию, потому как реально боялись, что ребенок описается от страха.
«Целина» своим огромным телом склонилась над ней и во всю мощь заорала прямо в лицо:
- Это храм науки! Кабинет истории! Это мой кабинет, соплячка!
По нашим спинам прошел холодок.
Девочка согнула голову, скрестила руки на груди, как обреченная приговоренная, и не смогла пошевелиться.
Тогда мощные руки «Целины» схватили хвост резинки и начали тянуть его к себе. Тут девочка словно очнулась, прижимая резинку еще сильнее. Руки учителя наматывали резинку на кулаки.
Лицо «Целины» багровело от злости.
Лицо соплячки плакало, а детские ручки держали свою собственность, которая служила единственной связью с детством в школе. Напряжение нарастало.
Наши парни подтянулись из туалета, который был рядом с «храмом науки» и стали делать ставки, кто победит.
Резинка натягивалась.
Раздался звонок и девочка, вздрогнув, отпустила свой конец резинки, который тут же угодил наклонившейся «Целине» прямо в лицо…
Мы не выдержали смеха и убежали в мальчишечий туалет, не смущаясь и даже не боясь там кого-нибудь застать. Мы затыкали себе рты обеими руками, корчась от смеха, в то время как школу охватил дикий вой сирены...
Спасибо ей огромное за этот урок!
Она доказала наглядным примером, как нельзя брать чужое, даже если тебе этого сильно хочется – наказуемо!
Надо отметить, что все-таки, что-то хорошее в ней было.
Пусть мы получали всегда дополнительный вопрос в виде выразительного прочтения куплета гимна или интернационала; пусть в наших тетрадях красовались колонки этих великих песен, выписанных исключительно красной пастой; пусть мы запугивались перспективой попасть в тюрьму с плохими характеристиками - все же на оценки она не скупилась.
Ответил хорошо – получи пять, молчишь – иди с двойкой. Частенько можно было сесть с четверкой только за знание гимна, а не текущего материала…
К окончанию школы до нас докатился слух, что у нее есть сын, который уехал и не поддерживал никаких отношений с матерью. Сейчас мне жаль "Целину", как-то не по-человечески прожила она женскую жизнь...
И хоть вспоминаю я это с улыбкой в душе и без злобы, но задумываюсь: какими мы были бесправными, перед такими учителями.
Но нет худа без добра. Именно она, Валентина Петровна, ярко и жизненно, не задумываясь и не ставя себе целью, показывала, как политический фанатизм губителен для человека, особенно для женщины.