Я говорю: «Привет, Таисия Анатольевна!» - и улыбаюсь в трубку, потому что официоз в личных отношениях меня смешит.
А она терпеть своё имя не может и просит всех называть её Тосей.
Только я не хочу, как все и зову её Тая или Таюшка. Ну, нравится мне так. А ещё она ангел. Правда, ангел. Просто, она - земной ангел. Такие тоже бывают.
- Ты вот меня подкалываешь, что я - ангел, а я плохая. Плохая. Ты не знаешь, какая я плохая! – говорит Тая, грустно улыбаясь
- Почему? Потому, что ты любишь женщину?
- Я люблю женщину…да.
- Ну и что? Люби себе на здоровье! Кому, какое дело?
Она сердится на меня, а может и на себя. Кто её знает? Отворачивает лицо в сторону, и огромные прозрачные слёзы начинают медленно катиться по щекам.
- Это - грех!
- Любовь не грех, - возражаю убеждённо
Тая запрокидывает голову.
- Ты не представляешь себе! Я ведь когда поняла это, я себя так почувствовала…такой! Что мне…я по улицам ходить не могла, в маршрутке ехать не могла рядом с другими людьми! Я думала: вот они сидят рядом…нормальные, хорошие…а я такая…я грязная…как я могу тут с ними сидеть! Грех на мне! Такой грех!
- Тая! – почти кричу я, - перестань!
Мне так хочется сейчас схватить её за плечи и трясти, и кричать ей в лицо, и может даже, пару пощёчин дать, чтоб она прекратила это самобичевание. Потому что я не вижу её вины. Ну, не вижу и всё, хоть на кусочки меня режьте.
Ну, кто? Кто там с ней в маршрутке ехать может? Какие такие офигительно хорошие люди?
Да 70 процентов из них (если даже не больше) едут и думают о таких вещах, что ахнешь, когда узнаешь!
Каждый день трясусь в переполненной маршрутке и приглядываюсь к контингенту.
Вон мужик сидит! Сидит, сволочь, делает вид, что спит…а рядом женщина беременная. Хотя, какая там женщина! Ребёнок совсем!
Поднялась же у какого-то гада рука на это небесное создание!
Хотя, о чём это я? Какая рука? Но поднялась же, вернее поднялось же… Тьху ты, поднялся же!
Я, конечно, могу и ошибаться: мол, любит её, души не чает и т.д.
А что ж она тогда с такой громадной сумкой в маршрутке давится?
«Модой человек, - шиплю я сквозь зубы, - уступите беременной женщине место».
Ах, видели бы вы, каким взглядом он меня смерил, но всё равно, снизошёл, облагодетельствовал. Отец родной, блин!
Нет, я в принципе не против мужчин, я совсем даже за.
Вон тот экземплярчик у двери хорош. Очень хорош!
Только, если б от него так пивом не разило.
Представляю себе: придёт сейчас домой, жену станет целовать…масса приятных ощущений.
Хорошо, хрен с мужиками с этими! Тут же и женщины едут.
У окна блонда крашеная трещит по телефону. О чём только?
20 минут уже и всё тупо об одном и том же!
Так хочется взять скотч и…
Так, спокойно! А то недолго и до мизантропии злостной.
Я, в общем-то, люблю людей, но дело принципа!
Зуб даю, у половины из этих хороших людей есть любовники или любовницы. Это не грех?
Или, на худой конец, они страстно об этом мечтают, о любовниках и любовницах в смысле.
И половина живёт в браке с людьми, которых не то что не любит, но даже не уважает, а к старости начинает люто ненавидеть за загубленную молодость свою и за жизнь свою, которая коту под хвост.
Эх, бедные животные! Я имею в виду котов, хотя…
И кто тут? Где тут хорошие люди? Такие хорошие, что б были лучше Таюшки? Который, которая из них на столько хороша, что, сморщив нос, имеет право сказать: фу, грязная лесбиянка?
А Тая уже вытерла слёзы и пикничок на траве организовывает на двоих.
Мне так хочется её обнять, в макушку поцеловать, сказать: не смей! Никогда, слышишь, не смей! Но я этого не делаю.
Не любит Тая, что б до неё дотрагивались.