Я – ложножка и абсолютный аппендикс. Так считал муж, когда выстукивал азбуку Морзе мне в шлем. Пытался объяснить, что хватит вертеться, а то ему сложно мотоцикл ровно держать. Особенно на скорости 150 кэмэ в час. Я ерзнула крайний раз и встала на ноги. Ветер усадил меня обратно. Шел четвертый час нашей поездки на мотоцикле. Попа отказывалась подавать признаки жизни и затекала. Она требовала движений и зрелищ.
Романтика поездки дожила до последних минут первого часа и улетела вместе с пачкой семечек, которую я бережно прижимала к себе. Кожурки семечек еще долго летали вокруг шлема мужа, притворившись мухами. Муж отмахивался от них, но когда они залепили ему забрало, успешно показал мне матом на пальцах, что делать так больше он не рекомендует.
В Манжерок мы въезжали под моросящий дождь. Фестиваль байкеров проходил на берегу быстрой Катуни в густых лесах Алтая. Муж въехал в грязь и попросил балласт в лице меня слезть и дальше идти пешком. Балласт с удовольствием распрямил полупопья и вприпрыжку поскакал смотреть на пьянку байкеров. Байкеры лютовали вовсю, пили бензин и закусывали прямотоком. Дорога была неблизкая, поэтому некоторые отдыхали аккуратно уткнувшись в грязь лицом. «Сиськи!» орала кучка чопперистов и выбрасывала вверх волосатые руки с самопальной водкой. Молодые мальчики эндуристы грациозно вихляли между соснами, периодически вставая на дыбы и всем своим обмундированием показывая свою непричастность к пьяному сообществу старых байкеров. Обладатели претенциозных «Gold Wing» ютились в самой середине и, тихонько попивая хеннеси из горла, смотрели на происходящее с некоторым равнодушием. В воздухе парил запах пота и дальних дорог, все были счастливы, ходили друг к другу в гости, пили что нальют и засыпали где падали.
На утро было пасмурно, горы покрылись серой дымкой, Катунь все также несла свои быстрые воды куда – то вдаль. Муж быстро свернул меня в охапку, и мы понеслись в сторону Каракол. По дороге начался сильный ливень, я задумчиво черпала воду ладошкой из штанов и мечтала о тихой, размеренной жизни, горячем чае и отсутствии шила в мягком месте. Я вздохнула, почавкала мокрыми кроссовками и начала ныть.
Когда я ныть, муж меня не любит. Он добавляет газу и мне приходиться закрывать свой ныть забралом. Потому что ветер и грязь.
Через полчаса я слезала у таблички «Элекмонар» живописно обляпанная стекающей с меня грязью…