Несколько минут я молча всматривалась в приближающийся огонек. Это точно была лампа, значит примерно через десять-пятнадцать метров или дом или трасса. Вряд ли Кенни так долго меня тащил, чтобы выкинуть на трассу, значит впереди дом.
- Куда ты меня несёшь? – немного напряжено спросила я.
- Либо к своей сестричке, либо к себе, если её нет дома, - как с ребёнком разговаривая, пояснил Кенни.
- А у тебя есть сестра?
- Да, в больнице работает, - голос у Кенни был уставшим, конечно, всю ночь протаскаться с какой-то ненормальной, в шоковом состоянии. Как я его понимаю, и понимала бы дальше если он выкинул бы меня в озеро…- Иногда сестричка лечит раненых из стаи.
- А кто из вас стал оборотнем раньше? – задала я глупый, но интересующий меня вопрос.
- Я, Мариша человек, просто пришлось ей рассказать свой секрет, больше мне некому было доверять эту тайну. Стая была не против, да и от сестрёнки была польза, она лечила раненых оборотней. Вернее не лечила, а обрабатывала раны, вправляла кости. Оборотни заживляют раны быстро, поэтому если у тебя перелом, необходимо немедленно вправить кость, если она срастётся неправильно ты навсегда можешь остаться инвалидом, - с видом великого медика закончил своё повествование Кенни.
- У тебя нет семьи? – спросила, вернее, пропищала я. Мы уже почти не обращали внимания на мой писклявый от шока голос, но порой он меня доканывал.
- Нет, у меня осталась только Мариша, - тяжелым голосом ответил он, в сотый раз, почувствовав себя идиоткой, я быстро извинилась. Пора перестать лезть в душу каждому встречному.
Несмотря на моё нежелание, меня пришлось усадить на траву. Было ещё темно, но всё равно заметно, что небо посветлело.
Кенни ушёл звонить в дверь дома своей сестры. Почему нельзя это было сделать со мной на руках не понятно, может я даже для оборотней оказалось тяжёлой. А идти ногами я отказалась, знаю, лентяйка, но у меня есть оправдание, слабость после пережитого шока.
Страшно было остаться одной в темноте леса, хоть через несколько метров и был слабо бросающий свет в разные стороны фонарик, и Кенни можно было увидеть, да и небо было уже не чёрным, а тёмно синим. Страх остался, наверное, меня теперь будет пугать темнота.
Я боялась не самой тьмы, а скорее существ живущих в ней, на своём же горьком опыте убедилась, что существа ночи бывают, думаю, есть оборотни, будут и другие…
Кенни уже возвращался ко мне. Взяв на руки, мы обошли дом и на моё удивление пошли дальше, значит, его сестры не было дома.
- Мариша сейчас на дежурстве, вернется из больницы, придёт тебя смотреть, - сказал Кенни, разом ответив на все вопросы.
Шли мы минут сорок, пока не появился ряд частных домов, несколько разных магазинчиков и большой супермаркет. Где-то впереди виднелась школа и остальные домики. На улицах было безлюдно и тихо, не привычное явление для нашего города.
Нежно-розовая полоска расчертило небо, разбавляя его черноту. На душе маленько успокоилось, шок уходит, видимо усталость дает о себе знать.
Наконец, Кенни свернул на тропинку подходящую к вагончику. Не сказать, что я ожидала особняк, но явно не это бывшее средство передвижения.
Тонкие листы метала изрисованные в граффити, оббивали каркас этого вагончика. Колёс не было, видимо Кенни снял, чтоб не стащили. Трава под вагоном была помята до такой степени, словно её кто-то специально по ровному прямоугольнику вырезал или выживал, это смотря у кого какая фантазия. Если б не рисунки, выглядело всё это захламлено, грязно и старо. Видите, какие чудеса могут творить граффити?
Внутри царил беспорядок, всё разбросанно, фантики, огрызки, упаковки от еды и прочего, прочего, прочего занимали большую часть диванов, стульев, столов, холодильников, телевизоров и наконец, полов. Проще говоря: каждый миллиметр этого и без того маленького вагончика был засорен не фантиками, так пылью, не пылью, так фантиками.
Поставив меня на ноги, я уж вроде человек не маленький, такую сложную работу как постоять минут пять выдержу, Кенни начал усердно очищать стулья. Когда все жирные пятна, капли от воды с газировкой и фантики с кожурой от банана были заботливо перекинуты на пол, мне разрешили усесться.
Окно дома было на удивление хорошо промыто, но бывшая когда-то белой, тюль пожелтела не пойми от чего, а кружевных цветочков на общем фоне пятен было не разглядеть.
Поставив чайник, Кенни куда-то смотался и если б не гора мусора кругом, я увидела бы его, как-никак, а стен в вагончике не было.
Послышался грохот, скрежет, ругань Кенни и чего-то стеклянного, явно разлетевшегося на тысячи острых, сверкающих осколков.
Дальше возня стала заметнее и рядом с самой большой кучкой всевозможного мусора и, о чудо, наконец, Кенни явился.
Чайник к тому времени вскипел, разлив кипяток по кружкам, сам хозяин этого вагончика, плюхнулся на стул. К чаю были печеньки и самое главное – сахар, без этого бы, чай пить нельзя было б.
Печеньки оказались слишком уж вкусными, так что через полчаса увлекательного истребления их, Кенни с криком принялся отнимать упаковку. Что ж, его взяла, он гораздо сильнее, но это было бездушно! Кто, ну скажите мне: кто, отнимает у бедного, несчастного и голодного ребёнка печеньки? Совести у него нет! Сам, небось, в детстве её на шоколадку променял!
Горячий чай согрелся, я уютно укрылась в плед, заботливо отданный мне Кенни и на удивление абсолютно чистый. В голове всё покрылось инеем, затуманилось…
- Кхм, - Кашлянул Кенни. – Я, конечно, не хочу отвлекать тебя от медитации, но может, ты вернёшься на землю и пойдешь спать?
Я согласилась (а кто бы отказался после такого тяжелого дня?).
Моё царское ложе было расстелено в самом дальнем углу вагончика, а сама кровать представляла собой порядком потрепанный, старый матрац на удивление оказавшийся мягче дворянских перин.
- Все, высыпайся, если что, я на кухне, - кивнул, уходя Кенни. – Высыпайся, давай, завтра разбужу рано, ведьмы лентяек не любят.
И погасив свет, удалился к себе на стулообразный диван.
Черт! Ведьмы… Мда, интересно и что же принесёт завтрашняя прогулка к столь милым созданиям?..
Меня уносило в страну Морфия, луна на небе светила, звезды, словно миллионы бриллиантов красиво сверкали с небес, взирая гордо и надменно на людей.
Луна сегодня светила желтым, не просто светлым, а ярко, насыщенно желтым, словно лимон. Свет падал на окно, отражаясь от стекла. В дом проникали лишь ничтожные крупицы лучей, попадали на пол.
Тучи, черно-серые, словно не определились, какой цвет должен был быть у них, сгущали, заволакивали ночную красоту. Вскоре от луны остался, виден лишь маленький огрызок. Такое небо уже не казалось безмятежным, оно словно напряглось ожидая чего-то.
По лесу раздался пробирающий волчий вой, долетевший и до этого маленького вагончика…