(почти анекдот)
Все в поселке знали Сергуню как мастера на все руки. Он и печку кому нужно сложит, и крышу починит, и стекла вставит, и, не приведи Господь, гроб сколотит, если приспичит такая надобность. Для этих целей у него имелась большая мастерская с верстачками, станочками, пилами и прочей канителью, необходимой для работы. А какой дух стоял в его мастерской! Настоящий дух древесной смолы и стружки, от которого у непривычного человека не могла не закружиться голова.
Кроме мастерской имелся в его хозяйстве большой огород, сад и даже несколько ульев с трудолюбивыми пчелками. Во дворе дома мирно похрюкивали упитанные свинки, петух Гоша зорко следил за порядком в пестрой куриной стае, а старый и почти слепой пес Курилка исправно брехал на всех подряд, включая самого хозяина. Из меда Сергуня по старинному, еще бабкиному, рецепту варил сладкую медовушку, а еще гнал самогон, настоянный на проросшем пшеничном зерне. Хватало двух рюмок Сергуниных угощений, чтобы гости и соседи тут же пускались в пляс и клялись хозяину в вечной любви.
От всякой хворобы и недугов у Сергуни также имелись собственные проверенные средства. Он собирал в лесу полезные травки, сушил их над печью, а потом, пользуясь теми же бабкиными рецептами, превращал в мази, настойки и снадобья от всех болезней. После его порошков и притираний здоровье к больному возвращалось с процентами, а местные жители записывались к нему на лечение еще до наступления болезни.
Из-за такого количества забот и занятий Сергуня редко выбирался из дома: разве что сходить за хлебом в магазин, да еще, хоть и не по пути, в аптеку… Но для этого имелась другая причина: аптекарша Нюша. Лет ей было около тридцати, но выглядела она как только что созревшее яблочко: румяна, округла, и с такими добротными формами в глубоком вырезе платья, что от одного их вида у Сергуни происходило резкое помутнение мужского сознания, а язык начинал плести сплошную околесицу.
Хоть и было Сергуне далеко за сорок, но опыта общения с женским полом у него не имелось вовсе, так как бабка, зараза, этого рецепта ему не поведала. Вот и приходилось ему всякий раз при встрече с аптекаршей тушеваться, потеть, краснеть и покупать такое количество йода и бинтов, что их хватило бы на целый военный лазарет. К тому же ходили слухи, что к красавице-аптекарше похаживает местный фельдшерок из амбулатории - видать, тоже часто травмируется на своем эскулапском производстве.
Так продолжалось несколько месяцев. Сергуня, дабы оправдаться за йод и бинты, уже подумывал о серьезном самочленовредительстве, но тут Нюша, которой тоже поднадоели эти почти ежедневные визиты, просто предложила ему жить вместе. Вот и все.
Разумеется, Сергуня был счастлив, да и Нюша – не в печали. Для переезда пришлось нанять целый грузовой автомобиль. Вместе с домашним скарбом, одеждой и двумя тумбочками в дом Сергуни переехали с полдюжины картонных коробок с медикаментами, названий которых он даже не слышал, и теперь в доме вместо благоуханных ароматов полыни и мяты резко шибало в нос скипидаром и касторовым маслом. Впрочем, опьяненный своим счастьем, Сергуня к новым запахам особо не принюхивался.
Однако примерно через месяц обоняние к Сергуне все же вернулось. Во-первых, выяснилось, что его новоиспеченная жена хорошо смотрелась только за аптекарским прилавком, а на деле оказалась ленива, глупа и совершенно не приспособлена к ведению домашнего хозяйства. От свиного навоза у нее начинались жуткие мигрени, огородные грядки вызывали приступы астмы, а злые пчелки непременно пытались ужалить ее в самую главную достопримечательность, которая и свела с ума нашего героя.
Занятый с утра до вечера своими делами, Сергуня сначалу не обращал внимания на эти, как он считал, женские капризы, но потом понял, что надо предпринимать какие-то меры. Первыми пострадали некоторые медикаменты из коробок, привезенных Нюшей. Место им нашлось вполне достойное: в сортире на огороде. Взамен пришлось значительно сократить похрюкивание и квохтание во дворе, а старый Курилка, которого хозяйка часто забывала покормить, теперь не только лаял на хозяина, но даже пытался его укусить.
От домашних работ здоровье Сергуниной супруги сильно пошатнулось. Она все чаще стала посещать местную амбулаторию, а на предложение мужа лечиться проверенными народными средствами отвечала отказом и даже насмехалась над его лекарскими талантами. К тому времени все таблетки из коробок оказались в нужном месте, а сам Сергуня и вовсе запретил жене ходить в амбулаторию. В ответ она устроила мужу жуткую истерику, легла в только что сколоченный им гроб и собралась помирать.
Сергуню такой исход испугал не на шутку. Чтобы не тратиться на похороны, он предложил ей компромиссный вариант: не самой бегать по амбулаториям, а пригласить лекаря домой. После недолгих колебаний Нюша согласилась, вытерла слезы и вылезла из гроба почти здоровой.
Фельдшерок появился уже на другой день – как и положено, в белом халате и с чемоданчиком с красным крестом. Это был молодой человек лет двадцати пяти, белобрысый, большелобый и сутулый, как весенний сморчок. Впрочем, костюм у него был вполне приличный, и говорил он такие умные слова, что Нюша слушала его с раскрытым ртом и при этом сильно краснела.
«Эдуард Самуилович, - представился он, протягивая Сергуне вялую ладушку. – Я изучил историю болезни вашей супруги, и должен вам сказать, что ей требуется серьезное лечение. Простигулус веакулярис…» «Простите чего?» - не понял Сергуня. «Веакулярис, - пояснил эскулап. – Причем в запущенной форме.» «Да я особо никуда ее не отпускаю, - возразил Сергуня. – Разве что в магазин, за хлебом, да в вашу эту… лечебницу.» «Тем не менее, это факт!» - постановил фельдшерок судейским тоном.
Потом отозвал Сергуню в сторонку и пояснил, что недуг его супруги глубоко женского свойства. «Такого глубокого?» - озабоченно спросил Сергуня. «Глубже не бывает,» - кивнул фельдшерок и начал перечислять необходимые лекарств и их стоимость. Сумма выходила астрономическая. «А нельзя ли что-нибудь попроще, без этой вашей химии… Что-нибудь народное… У меня вот есть отвар медуницы с липовой корой – любую хворь снимает как рукой!» Эскулап покачал головой: «А вообще-то…» «Что?» - обрадовался Сергуня. «Есть одно средство… Не знаю даже, как объяснить…» «Прямо, как есть! – решительно сказал Сергуня. – Ради жены я готов на все!»
Помявшись, фельдшерок спросил, есть ли у Сергуни мед и йод. Сергуня не стал рассказывать ему про собственную пасеку и скупленную в свое время аптеку, только кивнул головой. А суть метода состояла в следующем: нужно намазать мужской инструмент йодом и медом и глубоко ввести… «Глубоко?» - спросил Сергуня, нервно облизывая губы. «Как можно глубже!» - авторитетно заявил фельдшерок.
Сергуня только представил себе эту болезненную процедуру намазывания йодом, как ему стало дурно: он совершенно не переносил физической боли. «А, может, вы сами, доктор? – подумав, предложил он собеседнику. – Все-таки у вас есть опыт в таких делах, а я человек неученый, вдруг как-нибудь не так введу?» Фельдшерок сначалу возмутился («что вы себе позволяете! я вам не какой-нибудь!..»), но после долгих уговоров, глубоко вздохнув, согласился. «Я же давал клятву Гиппократа!» - объяснил он причину своего жертвенного подвига.
Нюша вникла в суть нового прогрессивного метода лечения с полуслова, быстро сняла с себя одежду и легла прямо на кухонный стол. Фельдшерок тоже не подвел: его инструмент оказался во вполне рабочем состоянии. Он намазал его сначала медом, потом йодом, а потом еще раз медом. И начал вводить…
…Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее и – главное - достаточно глубоко, чтобы получить необходимый эффект. Сергуня долго и сочувственно наблюдал, как тяжко стонет от невыносимой боли его благоверная, как хлещут со лба самоотверженного доктора целые потоки пота…
- Да-а… - сказал он задумчиво, почесывая в затылке. - Кабы не мёд да не йод, так подумал бы, что... дерёт!