Картинка из Интернета
Начало: http://www.proza.ru/2012/01/15/1333
И однажды, когда боль почти утихла в ожесточенном сердце Хейнаб, верные слуги привели к ней человека, в котором она узнала Наджиба. Он сам захотел предстать очам предводительницы, - сообщили ей. Хейнаб восседала на своей скамеечке, по правую руку от нее сидел верный Амин, а по левую – плененный ею когда-то мудрец, который приехал в Багдад заниматься обогащением урана, но давно уже смирился со своей участью и не желал иного удела.
Слуги толкнули Наждиба к ее ногам, не разрешая поднять головы. Хейнаб безумно хотелось броситься к нему, но привыкла она хранить невозмутимость.
- Удивлена, что принц Наджиб оставил свою молодую жену, с чьей красотой не сравнится даже полная луна, - голос Хейнаб был дерзок и насмешлив.
- Принцесса Фарида на сносях, - шепнул ей Амин, - Счастливый принц ждет наследника.
Хейнаб лишь горько улыбнулась.
Наджиб поднял голову.
- Есть в этом мире лишь одна женщина, с чьей красотой не сравнится даже полная луна. И я у ног ее.
- Не уж-то розе, выращенной в садах султана, ты предпочтешь пустынную колючку? - рассмеялась Хейнаб смехом, подобным звону родника, пробившемуся в песках. Но лишь Аллаху ведомо, как кровоточило ее сердце.
Наджиб со слезами корил себя за слепоту, которая не дала ему разглядеть дивный цветок, что распускается единожды в столетие, дурманя своим ароматом пустынных зверей да джинов, ибо редкий путник осмелится столь глубоко зайти в пески. Сравнивал уста ее с райским Сельсебилем, просил сжалиться над несчастным глупцом и стать его второй женой, а разбойников своих распустить.
Но не желала слушать Хейнаб его пылкие слова, лишь хохотала, как безумная. А потом приказала усадить Наджиба на коня и отпустить на все четыре стороны. Пообещала, что ежели встретит его когда-либо еще, то не миновать ему смерти от ее кинжала.
- Ты мудра не по годам, - сказал ей в утешение седой мудрец. – Тебе незачем соперничать с принцессой. Ведь ты не с красотой бы ее мерялась, а с привлекательностью, которую имеет в глазах каждого тот султанат, который она наследует. Будь ты даже в тысячу раз прекраснее, в этом соперничестве ты потерпишь поражение, даже не вступив в бой. Принцам привычнее жениться на принцессах, а безродных красавиц они привыкли менять каждую ночь. Фарида, если ты знаешь, приходится Наджибу троюродной сестрой. Их семьи роднились в прошлом, и не намерены ломать устоявшихся традиций. Так власть сохраняется в семействе, в котором чужакам нет места. С тобой он пробудет не дольше, нежели простоит в золотой вазе сорванный цветок. Сними пелену с очей своих и не изводи сердце свое. Ты считаешь Наджиба прекрасным? А я вижу, что этот человек ловок и хитер. Опасайся его.
Согласился с мудрецом и верный Амин. Ему тоже не нравилось, что Наджиб приходил в их стойбище. А потому распорядился он послать людей осмотреть все подступы к лагерю. И скоро примчался всадник и сообщил, что часовые перебиты, и движется сюда армия султана, а с ней вместе войска принца Наджиба, и числом они вдесятеро превосходят разбойников.
Хейнаб приказала срочно уходить в пески, прихватив с собой только оружие. Но многочисленные войска успели окружить разбойников со всех сторон, и пришлось им принять бой.
Отчаянно сражались разбойники, а Хейнаб дралась на мечах, как молодая львица, но число противника все увеличивалось, на смену убитым солдатам султана вставали десятки других. И когда в пылу битвы враг занес над Хейнаб меч, зайдя со спины, верный Амин бросился на помощь, и вражеское оружие пронзило грудь его. Прежде чем изрублен он был на куски, Амин успел лишь прошептать, как заклинание, имя Хейнаб.
Немногим разбойникам удалось прорваться через оцепление войск султана, столь многочисленных, будто война шла не против горстки вооруженных бедняков, а со множеством могучих дэвов. Со своим поредевшим отрядом умчалась Хейнаб в самое сердце пустыни, туда, куда никто еще заходить не осмеливался, ибо считалось место это проклятым.
Настало утро, поднялось высоко палящее солнце, и насчитала Хейнаб лишь девятерых уцелевших товарищей, и десятым был раненый мудрец. Припасов собой у них не было, и все спасшиеся в ночной битве скоро пожалели о том, что не погибли в бою, и придется теперь принять им смерть от жажды. К вечеру набрели они на колодец, засыпанный песком. Распутав и связав свои тюрбаны воедино, путники опустили одного из товарищей на дно колодца, дабы проверить, есть ли в нем вода. Ужасный крик раздался из колодца, и вырвался из него столб пламени, который в тот же миг превратился в ужасного ифрита, высокого, как минарет, с огромными ручищами, способными крушить камень. Разбойники бросились в разные стороны, но ифрит изловил их, как несмышленых котят. Только Хейнаб укрылась под большим камнем, так что ифрит не заметил ее. Стало чудовище пожирать несчастных путников, разрывая их, еще живых, на части. От ужаса от нестерпимой жары, не знала Хейнаб, находится она на этом свете, либо попала уже в мир мертвых. Насытившись, ифрит уснул у колодца. Тогда Хейнаб осмелела и выползла из своего укрытия. Ступала она тихо, ни одна песчинка не шелохнулась под ее ногами, но чудовище учуяло ее запах, и в тот же миг подскочило, преграждая ей дорогу. То ли почудилось обессиленной Хенаб, то ли произошло это на самом деле, но увидела она, как уменьшился ифрит до размеров обычного человека, посветлела его черная, как смола, кожа, и сделался он юношей, пред красой которого меркнут достоинства самого Юсуфа. Протягивал юноша Хейнаб свои руки, манил ее ласковыми словами, но бросилась она прочь так быстро, как никогда еще ни от кого не убегала. Много фарсахов промчалась она, пока, наконец, не упала, не зная, жива ли она еще.
А оказалось, что добралась она до самих стен неведомого ей города. Утром выехал из города отряд всадников, во главе которого была мать наследного принца, мудрейшая Шамс-ханум. Нередко совершала она конные прогулки, любуясь окрестностями, а сопровождали ее придворные поэты, живописцы и множество обученных всевозможным искусствам невольниц. Увидели слуги у дороги безжизненное тело девушки, настолько прекрасной, что немногие принцессы способны соперничать с ней в красоте, и поспешили рассказать о ней Шамс-ханум. Лучшие придворные лекари осмотрели девушку и решили, что жива она, только обессилела от жажды. Приказала тогда Шамс-ханум уложить красавицу на парчовые подушки в комнате с кондиционером, распорядилась слугам заботиться о ней, чтобы потом взять ее к себе в услужение.
Так сделалась Хейнаб невольницей у Шамс-ханум. Сначала прислуживала она на кухне, но потом, когда евнухи доложили, что Хейнаб искусна в грамоте, взяла ее Шамс-Ханум в свои покои, где искусные учителя обучали ее и других юных невольниц пению, танцам, игре на лютне и многим другим умениям, призванных услаждать глаз, слух и разум. Намеревалась Хейнаб осмотреться во дворце падишаха, окрепнуть после блужданий по пустыне, а после сбежать из города, снова уйти в пески, ведь иной жизни она не знала.
Но однажды вернулся из дальнего путешествия единственный сын Шамс-ханум вместе со своей молодой женой и новорожденным сыном. На богатом пиру, устроенном в их честь, Хейнаб танцевала в числе других невольниц, одетая в шелковые шаровары, перехваченные на пышных бедрах драгоценным поясом, а лицо ее было укрыто от посторонних взоров тончайшей накидкой. На мягких коврах восседал молодой принц, и блеск бадахшанских рубинов в его одеждах затмевал солнечный свет. Когда в танце приблизилась к нему Хейнаб и взглянула в его лицо, то чуть не вскрикнула, увидев, что принц этот ни кто иной, как Наджиб, любовь к которому иссушила ее сердце и едва не погубила ее саму. Рядом с принцем восседала толстая Фарида с выражением величайшего презрения ко всему на свете на скучающем некрасивом лице. Тогда и решила Хейнаб не бежать пока из дворца.
(продолжение следует)