Был на заводе у нас мужичок один. Работал слесарем по ремонту гидростанций. Рабочие ему сразу прилепили прозвище "ЛЫЖНИК". Гидростанции приводят в движение толкачи «живого дна» бункеров, которые народ любовно назвает лыжами. А персонал, который обслуживает всю эту систему - лыжниками.
Лыжника я знал ещё по работе в коммунальном хозяйстве. Ох, и хитрющий мужичонка!
Привезёт автобус смену на завод. Он самый первый из двери выскочит и бегом в цех. Люди в бытовку собойки несут, переодеваются в рабочее, а он уже по уши в масле ключами бренчит. Схватит своё ведро помятое и мечется по цеху. Типа работает. И так до конца смены. Только толку от его работы было не много. После его прихода на завод начала потихоньку расти аварийность на гидростанциях...
Рабочие жалуются: «Ни черта лыжник в гидравлике не понимает».
Я им: «Ну как не понимает? Вон он по восемь часов с гидростанций не слезает. Чумазый весь бегает. Горит, можно сказать, на работе. А вам всё не ладно!»
«А что толку, что бегает. Нужно чтобы руки из спины росли. А у него - где попало».
Гидравлик работал, а частота отказов оборудования потихоньку ползла вверх.
У него был шикарный приём на вооружении. Стоило только заговорить о том, что не плохо бы было бы улучшить качество ремонтов и обслуживания, как тут же на тебя обрушивался шквал негативной информации: запчасти привозят бракованные, гидравлические рукава гнилые, в масле встречается вода, не всегда, но встречается, за оборудованием кроме него никто не следит, рабочие его не любят, мастера ругаются, солнце светит не оттуда и т. д. и т. п. А это негативно сказывается на его самооценке, что в свою очередь, влияет на качество проводимых ремонтов. А он ни в чем не виноват - всё обстоятельства. Приём этот называется "встречный пал". Так лесные пожары встречным огнём тушат. После всего этого оставалось только пожать плечами, пожалеть бедолагу и сказать: «Я во всём разберусь». И так всегда.
Как-то раз случилась в СТЭС первого цеха поломка дымососа, а это значило, что объём теплоносителя на сушку снизится. Иду я по цеху и ломаю голову - как производительность линии не уронить. А тут из-за бункера, как чертик из табакерки, лыжник выскакивает. Весь в масле (как всегда), растрёпанный, в руке огромный рожковый ключ.
«Ну, вот, сейчас начнётся» - думаю. Готовлюсь к словесной атаке. Лыжник пасть распахнул, побольше воздуха в лёгкие набрал. И тут мне вдруг захотелось сделать что-нибудь доброе. Поправить настроение себе и вот этому товарищу, так сказать. Ведь это не правильно чтобы каждый день одно и тоже - сплошной негатив. Ну, в самом деле, ведь могут люди хоть раз сделать друг для друга что-нибудь хорошее.
И тогда я сказал комплимент. Я показал пальцем на огромный ключ у него в руке и говорю: «А клёвый у тебя ключик!»
Один раз я видел как старенький, раздолбанный УАЗик на полном ходу решил затормозить. Его начало жутко трясти, колбасить. Завизжали тормоза. От колёс повалил дым. Какая то хреновина отскочила и укатилась в кусты. Тут произошло нечто подобное. Слова у лыжника застряли в горле. Отвалилась челюсть. Глаза выкатились. Я СЛЫШАЛ, КАК ИСТОШНО ВИЗЖАТ ЕГО МОЗГИ, ПАДАЯ НА РУЧНИК.
Смешной такой стоит. Буратино? Не Буратино. Петрушка? Не Петрушка. Домовёнок Кузька, которого застукали в пять часов утра около холодильника.
Я аккуратно обошел статую лыжника и не спеша направился дальше по своим делам. Сделав с десяток шагов, я услышал за спиной: «Сергеич, ты чего сказал-то?» Сделав кислую моську, полуобернулся и досадливо махнул рукой: «А, не бери в голову». И шустро юркнул в операторскую пеллетника.
Разработка стратегии работы линии на сниженных параметрах заняла примерно полчаса. Достигнув взаимопонимания с оператором, я собрался в контору. Прежде чем уходить, я осторожно выглянул из-за угла операторской. «Памятник» лыжника так и торчал посреди цеха: гордая осанка, голова высоко запрокинута, стеклянный взгляд в потолок, в руке огромный ключ. Всё ещё думает.
Странно, но этот случай поправил ситуацию аварийности на гидростанциях. Сначала частота поломок выровнялась, а потом постепенно начала снижаться. Операторам линий, конечно, угодить очень трудно, но и они стали относиться к лыжнику терпимее. И теплее, что ли.