Действующие лица драмы:
Черный человек (ЧЧ).
Моцарт (М).
Клавесин (К).
Собака (С).
Акт первый.
Я сидел и играл на клавесине, можно сказать, изливал душу. Изредка отвлекался и смотрел в окно. Сплевывал в кулак. Хэкал в особо удачных моментах. Кивал одобрительно головой собаке, лежащей под инструментом. Тут звонок в дверь, открываю – мужик какой-то стоит, в черном плаще и шляпе. С усами. Не улыбается.
-- Здрасьте – говорит.
-- И вам – отвечаю.
-- Вы М?
-- Я.
-- Заказик имеется.
-- Меньше ста не возьму. – (Я себе цену знаю).
-- Двести.
-- Что желаете? – интересуюсь.
-- Реквием – произносит мужик строгим голосом.
-- Реквием? Так вы ЧЧ?
-- Плачу двести пятьдесят. – (Сразу видно серьезного клиента).
-- Когда?
-- Завтра… Прикажете аванс?
-- Прикажу.
-- Гав – это собака влезла, но пока не о ней.
Закрыл я за ним дверь, положил купюру на крышку клавесина и задумался. Подумал маленько, мизинец вытянул в сторону и взял первый септаккорд. Красиво получилось. Потом второй, следом третий, и так пять штук. Еще красивее, но обреченности мало. Добавил обреченности. Представил размер задолженности по квартплате и еще добавил. Вышло – то, что надо. В меру пафосно, строго и душевно, у самого слеза навернулась. Привиделось что-то такое сиюминутное, но очень дорогое, что уходит навсегда.
-- Как считаешь? – спросил у собаки.
-- Трогательно – ответила моя говорящая собака.
Встал, выпил ковшик самогонки, записал произведение на разлинованный листок бумаги, положил в красивую папку из картона с красными тесемками и принялся ждать. Ждал до вечера, а потом лег спать. Во сне еще раз поверил гармонию алгеброй – остался доволен.
Утром выпил стакан воды из-под крана и взглянул в окно. Мужика не видно. Задумался. С одной стороны, нужно сходить в магазин, купить выпить и закусить. С другой, так и клиента можно упустить, придет заказчик с деньгами, а меня нет.
-- Если что, откроешь – велел я своей ученой собаке и ушел.
В магазине приобрел бутылку паленой водки, полбуханки ржаного, и все. Из ближайшего помойного бака набрал для собаки французских деликатесов.
-- Был? – спросил я, когда вернулся.
-- Нет – сообщила собака.
-- Держи деликатесы.
Пообедали.
После обеда снова стал ждать. Ждал до вечера, а вечером забеспокоился – не идет мужик. Просидел до ночи у окна – не видать.
Утром попил воды из-под крана, налил собаке. Сел за клавесин и исполнил Реквием, сменив темп. Собака подвывала. Собрал пустые бутылки, велел собаке никуда не отлучаться и пошел сдавать тару. Вырученных денег хватило на пузырек стеклоочистителя «Морозко плюс».
Пообедали.
Ждал заказчика.
Антракт. Пиво в буфете.
Акт второй.
Прошло три месяца.
За это время написал оперу «Гипс Тулуз-Лотрека». Песню «Отойди от меня, Чупакабра» и музыку для кинофильма «Там, где свет – тьма».
Обедали с собакой по два раза в день. Она – грецкими орехами, а я – ректификатом тройной очистки. Золотые деньки. Потом заказы кончились, и мы положили зубы на полку. Одну на двоих.
Что-то в груди колоть стало и дыхание прерывистое.
Вот послушайте – ыф-ыф-ыф…
Антракт. Не забыть пописать.
Акт третий.
Решил доработать Реквием, сел за К, вытянул в сторону мизинец и взял первый септаккорд. Потом второй, следом третий и так семь штук подряд. Остался не доволен результатом. Углубился в гармонию. Еще глубже. Вспомнил о пропавшем заказчике и ушел на самое дно.
-- Завязывай – попросила С – и так на душе кошки скребут.
-- Я… – начал я, но не успел закончить, потому что колотье в груди перешло в спазм.
-- Я…
-- Но-но, – забеспокоилась С – давай без этих ваших австрийских штучек.
-- Да я… – дыхания явно не хватало.
-- Что «я»? Вечно у вас это – «я-я».
-- Дык, немецкий же язык – прошептал я и умер от алкоголизма.
Теперь о собаке.
Когда раздался звонок в дверь, она открыла и увидела ЧЧ.
-- Готов? – спросил тот.
-- Сам ты готов – ответила С.
-- Я?
-- Я-я, паскуда.
Занавес.