Купила бабка Елизавета Федоровна на базаре гроб. Поехала она туда с соседом Кузьмичом подарок внуку ко дню рождения подыскать, а там такого красавца продают.
Материей малиновой обтянут, да так аккуратно, прямо картина. Стоят возле гроба два мужика, тоже красавцы и говорят эй:
– Бери бабка произведение сие за две литровины, чиста невеста в нем будешь.
– Беру, - говорит Елизавета.
– Давно такой хотела, пусть все посмотрят, чего я достойна.
Рассчиталась она с мужиками и с Кузьмичёвой помощью покупку эту на телегу взгромоздила. Осталось внука ублажить. Искали они, искали, искали, искали, весь базар объездили, ничего подходящего не нашли.
– Я знаю, - говорит Кузьмич.
– Надо к Тимохе идти, его Анфиска универмаге работает, а так как универмаг сейчас на ремонте, то и она, стало быть, дома. А раз она дома, то и товар при ней, поехали.
Дом Тимохи был крайним. Сам он не работал уже третий год, с так пор, как его жена Анфиска в универмаг устроилась. Славился Тимоха, как большой мастер по производству отменного первача, и хотя Елизавета Федоровна к самогонке относилась отрицательно, от бражки сладенькой отказаться не могла.
Подъехали они к дому, где Тимоха жил, лошадь с телегой у ворот оставили, и в гости направились.
А тем временем Тимохин сын Гаврилка, грамотный малец, башковитый, в седьмом классе третий год уже знания черпал, сидел в огороде и ружье конструировал.
Склонность у него такая была, чего ни будь утащит, разберёт до винтика, и давай обратно конструировать, вылитый Кулибин. И вот случайно, наверное, взяло да и стрельнуло то ружье, дробью, прямо лошади Кузьмичёвой в зад. Заржала лошадь, на дыбы взвилась, да и умчалась с телегой той в неизвестном направлении.
Выбежали тут Елизавета с Кузьмичом, за головы схватились, чего делать?
А у Тимохи трактор был колесный, не его правда трактор, универмаговский, но так как универмаг на ремонте был, то Тимоха трактор тот к себе на хранение поставил.
Снял он его тут же с хранения, завёл, посадил Кузьмича с Елизаветой, и на поиски помчался. А куда мчаться, если лошади с телегой и "след простыл". Кого не спросят, все только головой качают.
Колесили они так, колесили, и к лесу выехали. А возле леса кладбище находилось. И так оно вышло, случайно, наверное, похороны там в этот момент происходили.
Гроб с машины сняли и на табуретки у дороги поставили. А гроб в точности такой же, как Елизавета купила, Заколоченный уже. Люди стоят вокруг с опущенными головами, прощаются.
И тут вдруг с трактора подъехавшего, бабка выскакивает.
– Мой! – кричит, и к гробу этому подскакивает.
То ли бражка ей в голову ударила, то ли ещё какие соображения, но только схватилась она за этот гроб самым серьезным образом.
Стоящая рядом старуха в черном платке, так в обморок и упала. Старика своего утонувшего она хоронила, и тут такое известие.
Ну, в общем, объяснили Елизавете её ошибку, поняла она её и растрогалась очень. Привез Тимоха её домой хмурую, прехмурую. А там новость их дожидается. Лошадь с телегой возле Кузьмичевых ворот стоит, пришла, домой воротилась.
Гроб в телеге лежит. Народ вокруг собрался. Никто ничего не понимает, все молчат.
Елизавета как увидела гроб, так со всех ног к нему и бросилась, обняла его как брата родного, гладит и приговаривает:
– Ух, ты беглец мой, красавец.
Заболела она после этого на третий день, неделю промаялась, да и богу душу отдала.
– В аккурат купила, - вздыхал Кузьмич, вытирая слезу.
– Ах, какой красавец, - шептались старухи и завистливо морщились.
Елизавета Федоровна лежала в строгом молчании, душа её была спокойна.