О да! Вонь была ещё та! Ни один самый захудалый вокзальный клозет не переплюнул бы, фигурально выражаясь, такую отборную вонь. Запах стоял плотным удушливым облаком в окрестностях и пропитал весь дом вместе с затёртой облупленной мебелью, старыми фотографиями на стенах, пыльной одеждой на вешалках…
- Ну, ни фига себе, мы попали! – рвала и метала Зинуля.
- А чё, говно, как говно, - дразнил её Стас.
- Так, спокойно! Давайте без истерик. Назад уже никто не поедет, потому что не на чем да и тащить сумки назад я не намерена, - отрезала Лялька, – закрыли рот и пошли накрывать на стол.
- Да мне кусок в горло не полезет здесь!
- Зинуля, ша, - Галка принялась споро вытаскивать продукты из сумки.
Всегда тихая и молчаливая отличница Вера стала ей помогать. Зинуля фыркнула и отвернулась от стола.
- А ха-ха, какие мы нежные! А пожрать мы любим очень! Зинуля, ты рискуешь умереть с голоду! – загоготал Стас.
Зинуля снова фыркнула. Она за время пути уже успела жутко проголодаться. У худющей маленькой Зинули действительно был завидный аппетит. Куда только влезало в неё?
Лялька улыбнулась. Она вдруг вспомнила, как на первом курсе познакомилась с Зинулей.
- А тебя как зовут? – спросила Галка, самая бойкая из всех девчонок в группе.
- Меня? Зинаида, - заявила Зинуля гордо.
- Тю! Зинаида! – Галка смерила девушку насмешливым взглядом и, не выдержав, расхохоталась. А за ней дружно и все остальные девочки
Тщедушная Зинуля рядом с крупной грудастой Галкой смотрелась как цыплёнок рядом с курицей, - тоже мне Зинаида нашлась! Зинуля манюня. Вот кто!
И больше никто из группы не называл Зину иначе как Зинуля, а иногда просто Манюня.
- Будешь? – Антон протянул Ляльке стакан с водкой, - выпей для начала, а то блевануть тут можно от вони.
Лялька глянула на Игоря, который с самым независимым видом стоял у стены.
- Не, он не хочет, я ему предлагал. Принципиальный!
Лялька взяла стакан, задумчиво покрутила в руках.
- Ой! У нас же фанта есть, - вскрикнула Милочка, которая чувствовала себя виноватой.
- Точно! Давай с фантой!
Лялька выпила сразу полстакана и снова посмотрела на Игоря. Он, казалось, был весь в своих собственных мыслях, словно происходящее его вообще не касалось.
«Ну, и пусть», - подумала Лялька и допила остатки оранжевой сладковатой водки.
После выпитого дело пошло веселее. Девчонки дружно накрывали на стол. Даже Зинуля оживилась и крупными кусками кромсала варёную колбасу на большой тарелке. Ребята стаскивали стулья и всё, на чём можно было сидеть, к столу. Лялька краем глаза всё время наблюдала за Рахимовым. Какое-то время он стоял, задумчиво глядя перед собой, а потом Стас сунул ему в руки ноутбук, и Игорь засуетился вокруг техники. Праздничная суматоха, в конце концов, увлекла всех.
Пили много, ели неохотно, поэтому и девчонки, и парни быстро опьянели. Пошла танцевальная толкотня по центру и возня с зажиманиями по углам. Во всех трёх комнатках кто-то барахтался на кроватях. Девчонки хихикали и повизгивали, ребята гоготали и отпускали недвусмысленные шуточки. Стас крутился возле Ляльки, травил бородатые скучные анекдоты, показывал какие-то фокусы с картами. Наконец, осмелев от выпитого, взял её за руку.
- Как ладонь? Зажила? – поинтересовалась девушка и вырвала руку из его пальцев.
Стас дёрнулся, как от удара, скрипнул зубами.
- Ну и сука же ты…
Он хотел сказать ещё что-то обидное, но Лялька крикнула, стараясь перекрыть общий шум.
- Хочу медляк!
Она с вызовом посмотрела на Рахимова.
Девушка почувствовала прилив отчаянной хмельной радости во всём теле. Комната уже начинала слегка плыть перед глазами.
- Хочу красивый медляк, что-то из старого. У нас есть такое?
Игорь молча кивнул, и в комнате зазвучали первые аккорды одной из песен Джо Дасена на русском языке. Лялька поднялась с кресла, чуть покачнулась, но устояла.
- Потанцуем? – спросила, улыбаясь.
Игорь осторожно положил руку на её талию. Это робкое прикосновение обожгло Ляльку и отобрало всю бравадную уверенность в себе. Ладонь парня легонько сжала её руку и Лялька почувствовала, что пальцы его мелко дрожат.
Если б не было тебя,
Скажи, зачем тогда мне жить?
В шуме дней как в потоках дождя
Сорванным листом кружить…
Теперь комната уже конкретно закачалась перед глазами. Закачалась и закружилась совсем не в такт песне, а в такт запрыгавшему в груди сердцу. Двум сердцам. Губы Игоря почти коснулись её уха.
- Ты мне нравишься…Давно понравилась…Сразу…Я думал, что это пройдёт…но не проходит…Я гнал это от себя…Но…ты мне всё равно нравишься.
- И ты мне…и ты мне, - хотела выдохнуть Лялька и не могла.
Её ноздри трепетали, вбирая в себя его запах. Такой родной, такой близкий и уже такой любимый. А он, легко касаясь, перебирал волосы у неё на затылке и от этого ныло внизу живота, а дрожь от рук Игоря, казалось, переходила на саму Ляльку и волнами прокатывалась по телу от губ до коленей и назад. Ноги наливались тяжестью и не хотели слушаться. Лялька чувствовала, что у Игоря встал, и осторожно тёрлась бедром через джинсы о возбуждённый член, замирая от напряжения и предчувствия нового и пока ещё запретно-сладкого для неё.
Если б не было тебя,
И мне не быть собой самим
Так и жил бы твой призрак любя,
Призраком твоим любим
Кортнев уже давно перестал петь, а голос его всё равно звучал в Лялькиных ушах. «Если б не было тебя…если б не было тебя…» Они будто прилипли друг к другу, приклеились и не могли уже оторваться ни на минуту. Топтались посреди комнаты, не слыша и не видя никого и ничего, не чувствуя вони и духоты, не осознавая где находятся и что происходит вокруг. «Если б не было тебя…»
- А ты что дома? День студента не отмечаешь? А мы вот тут отмечаем с Татьяной Татьянин день. В общем так, бери такси и ехай к нам. И не вздумай отнекиваться! Иначе мы сами к тебе приедем! Тебе нужны три пьяные бабы в доме?
Аля рассмеялась.
- Три? А кто у вас там третья?
- Третьей будешь ты, как только мы приедем! Мы тебя сразу с порога напоим в хлам, - орала в трубку Ирка.
- Ириш, тебе разве откажешь? Сейчас приеду. А что брать?
- Брать себя и запасные трусы на случай войны!
Когда Аля приехала, Ирка уже была одна. На кухне жалко остывали следы недавнего пиршества.
- А Татьяна где?
- Татьяна фуур, улетела к своему козлу. А я фуур...улетела…улетела, в общем. Ой, Алька, как же я тебя люблю. Если ты со мной не напьёшься, я тебя просто придушу!
- Ну, ты уже и сама хороша. Зачем тебе ещё одна пьяная баба в доме?
- О! С пьяными бабами веселее! Но! Никаких разговоров о мужиках, у меня на них аллергия бешенная. Я их кобелиную натуру ненавижу просто! Не, художник он, бля, художник! Так будь же ты, скотина, художником до конца! То есть до самого конца! До кончика! А он! Твою мать! Думает, если я - одинокая баба, меня можно просто трахнуть, не напрягаясь. Не напрягая ничего, кроме члена!
Ирка опрокинула в себя очередную порцию спиртного, икнула и расплакалась.
- Ириш, ты чего? Да плюнь и разотри! Нашла из-за чего выть!
- Скотина! Все скоты! И Мазур тоже.
- А Мазур-то почему? Тебе же он вроде нравился очень.
- Нравился, пока я его домой не привелааааааа! Простого женского счастья дуре захотелось. Дразнил меня почти год. Комплиментики, шоколааааад…которого я терпеть не могу! Терпела, идиотка! А он…аааааааа.
- Что случилось-то? Толком расскажи, не вой. Мы что хороним кого?
- Хороним, - неожиданно спокойно сказала Ирка, вытирая лицо мятой бумажной салфеткой, - хороним мою наивность! Знаешь, что такое второй брак? Это торжество надежды над здравым смыслом! Не, ну я думала: Мазур-то! Мазур! Он не такой. Бля, Алька, как я его хотела. Прям скручивало меня всю в дулю пятипальцевую. Прям в жар бросало, в лёд бросало…об лёд, бля! А он…
- Да что он сделал? Мужик, вроде, нормальный.
Аля торопливо подала чистую салфетку. Ирка шумно высморкалась. Сказала, уставившись невидящими красными глазами в плакат какого-то рок-певца на стене:
- Всё! Лучше самой, вручную, чем так.
- Ириш, ну что ты в самом деле? Плюнь! Что за трагедия? Аля обняла подругу, притянула к себе, стала гладить по голове, целовать в макушку, - что за беда? Мы же сильные, мы прорвёмся. А пацаны твои где?
- К маме отправила. Эта тоже ещё! - Ирка махнула рукой, - говорю: «Мама, я к тебе детей привезу. А она: а шо, а на шо? Я сама приеду к вам». Да бля! И так каждый раз! Я не выдержала, говорю: мама, я мужика к себе хочу привести! Я хочу личной жизни! Я молодая ещё!
Ирка полезла в карман брюк, выругалась и поплелась в коридор.
- Бросаю я! Бросаю, но разве тут бросишь?
Затянувшись с явным наслаждением, она медленно выпустила дым и улыбнулась.
- Представь картину маслом. На Старый новый год собрались в отделе, выпили, погудели…хоршо погудели, в общем. Я смелости набралась. Ну, сколько можно? Думаю: я не я, если Мазура не завлеку. Я ему: подвезите меня домой, Сергей Иванович. Он: гут! Что теряться, если баба сама на член прыгает? Подвёз. До квартиры проводил. До спальни. До кровати. Меня колотит. Думала: щас только он мне вставит, я сразу кончу.
Ирка снова уставилась в плакат, затянулась несколько раз, - не, ну прибор у него дааа, впечатляющий. Но это и всё! Всё! Лёг, раскинулся, как морская звездень: ебите меня!
- Ну, а ты чего ожидала?
- Я ожидала, что он…ну хоть погладит меня там где-то, поцелует…хер знает, чего я ожидала. Ничего особенного. Я думала, что я ему действительно хоть немного нравлюсь, как женщина. Ну, там любовь хоть какая-то.
- Конечно, нравишься, раз у него на тебя стоит.
- У них у всех стоит на тех, кто даёт!
- Не думаю.
- Поверь мне, Алевтина, я знаю, что говорю. Никакой любви нет на свете!
Вторая сигарета уже плавно дымилась в Иркиной руке.
- Всё, проехали. Напьёмся, разберёмся. Ты как? Только не говори мне о своей Ларке! Ненавижу её суку! А Макс? Всё таскается к тебе? Любит он тебя, до сих пор любит.
- Ирка, ты неисправима! Ты же только что заявила, что любви нет.
- Ну, может это только для меня её нет, а ты у меня девушка красивая.
- Ой, перестань! Таскается Максик ко мне, таскается. Только никакой любви и, правда, нет на свете. Дом ему нужен. Жениться он собрался, ребёнка завести.
- О! В ребёнке всё дело. Ты же не можешь…
- Дело не в ребёнке, дело во мне. Ой, самой что ли курить начать? Что-то паршиво так на душе.
- Не вздумай! Я тогда вообще никогда не брошу.