Был когда-то такой индийский боевичок-мелодрамма. Джимми-Джимми, Рам и Радж и прочее. Суть: тебя обидели – нужно отомстить. По возможности жестоко. Чего вспомнился? А вот чего.
Сидел недавно в форуме. Тема была такая напряжённая – про всяких нехороших людей. Про маньяков, убивцев, террористов и прочих малоприятных личностей. С вполне конкретным призывом-предложением этих товарищей колесовать, четвертовать, отрезать всё, что можно и вообще уничтожать всеми возможными способами. То есть мысль понятна – убил, замучил, изнасиловал – получай по тому же месту тем же предметом, только больше и сильнее. Что-то вроде гипертрофированной социальной справедливости. Зачем, мол, деньги на эту мразь тратить, коли можно просто и эффектно – прямо на центральной площади, чтобы и назидание было грядущим поколениям и потенциальным последователям… Идея, конечно, заманчивая. Особенно если учесть, что пользуется она немалой популярностью в самых широких кругах общества. И российского, и беларуского. Совсем недавно на ту же темку проходила телепередача по российскому ТВ – эмоциональная, нужно сказать, передача. С размахиванием руками, с криками, с перебиванием друг друга. Причём, что особенно интересно, ведущий как раз упирал на то, что всяких таких нехристей всё-таки желательно как-то ликвидировать. Подобное поведение человека, который, по идее, должен был изо всех сил поддерживать нейтралитет сторон и даже каким-то образом призывать их к консенсусу, несколько настораживало. Видимо, всё-таки передачу «заказали» сверху. Наверное, там, в российских верхах, готовятся «зажимать гайки». Пока под благовидным предлогом – якобы, только для маньяков и террористов. Впрочем, это всего лишь догадки – вообще то я не об этом. Я о том, насколько просто и обыденно мы говорим о вещах небывалых, кошмарных по своей жестокости и бесчеловечности. Обыденно, с дурным азартом – «распни его»! В самом деле: неужто убить человека – любого – настолько занимательно, что об этом нужно орать с экрана телевизора на всю страну?
Нет, я всё понимаю. Убивать человека нельзя, допустим. Но это же – не люди. Это же – животные, звери, отбросы, они сами поставили себя вне общества, они сами нарушили страшное табу… Так? Вспомним их жертв, представим их мучения… Наконец, убийственный довод: а если бы с вами такое? Вы тоже стали бы цацкаться? Довод убийственный по своей примитивности и некорректности. Это то же самое, что во время шахматной партии огреть соперника доской по голове - дескать, а как вам такое? Давайте представим: пришёл человек с войны, и вместо того, чтобы, заходя в незнакомый дом, поздороваться с хозяевами, бросает туда гранату... Почему? А потому что там, на войне, все так делали. Нормально? Для войны - возможно. Человек, с которым случилась катастрофа - он уже на войне. Подходить с мирными мерилами к нему нельзя. Но не на всех же нас маньяки напали! Так что же с остальными? Нам всем не терпиться повоевать, поубивать?
Я знаю одно. Вот лежит на вершине снег. Много снега. Лежит себе мирно и никого не трогает. Но сорвётся вниз хороший пласт – и начинается лавина. Которую не остановить, пока она не докатится до подножия. Так и с доводами. Сорвать первый, такой ненадёжный, такой символический барьер – несчастное, десятки тысяч раз, со всех сторон истерзанное мнениями, сомнениями, язвительностью, доводами «не убий» - и всё. Дальше – просто лавина. И подомнёт она под себя и тех, кого «нужно», и десятки, тысячи, миллионы жертв случайных, которые оказались на пути.
Просто «не убий». Никого. Нет маньяков, нет террористов, нет насильников, нет убийц. Есть люди. Которых убивать нельзя. Хотя бы потому, что не мы им дали эту жизнь. Не мы. Не нам её отнимать.
Но ведь хочется! Но ведь гнев же праведный! Но ведь невинные же жертвы! Как такое простить? Как такому простить? Как его, такого опасного, такого страшного, такого пугающего выпустить, оставить в живых, дать шанс? А если в следующий раз – он опять? И на этот раз – не кого-то другого, а нас? То-то и оно… Не гневом праведным мы горим. Страхом. За себя. Животным страхом. Страшный? Убить! Опасный? Убить… Непонятный? Туда же, на всякий случай…
Самое страшное – и на форуме, и в передаче многие допускали, что, дескать, пусть и пострадает невиновный… Ничего страшного. Главное, чтобы виновный не ушёл. Не страшно, если вдруг этим невиновным окажетесь как раз вы? А чего там – лес рубят, щепки летят… Только жизнь у каждого одна. И как ужасно, как непоправимо, как жутко когда отнимают – именно вашу…
Ладно, пусть это лирика. Ну вот другое: смысл? Смысл этой вот жестокости? Пусть колесовать, пусть четвертовать, пусть прилюдно вешать - но что в сухом остатке? Напугать? Кого? Будущих преступников? Так давно доказано, что пугает не жестокость, а неотвратимость наказания. Да хоть циркуляркой пойманного распили да покажи на всю страну, от этого число насильников не уменьшится ни на единицу. Потому что ловят-то всего лишь одного из сотни, а то и тысячи. И каждый уверен: уж меня-то точно не поймают. Ну, разве что подстраховаться: после "этого" жертву не отпустить, а закопать в лесочке. Чтоб для надёжности... Вот это - реальный результат. Исправление? Особенно смешно. Кого исправлять? Повешенного маньяка? Уже "исправили". Будущих его последователей? На таких примерах - точно исправятся. Будут действовать аккуратнее - без следов и без свидетелей. А вот самое главное - возможность самому преступнику осознать, почуствовать ужас содеянного, возможность (пусть теоретическую) раскаяться - мы уже упустили. Плевать, главное - чтоб ощутил, чтоб понял, как это больно! Чтоб корчился в муках... Но, знаете ли, когда больно - ни о чём другом, кроме как о боли, не думаешь. Об раскаянии - уж точно нет. Так что же остаётся? Где же этот смысл? А смысла нет. Есть - месть.
В самом деле, что это, как не месть? Месть, густо замешанная на страхе. Такое уже было. По анонимке, по поклёпу, по доносу – в лагеря… К стенке… Чтоб ни-ни. Чтоб никому не повадно было.
Так не отпускать же их? Нет, не отпускать. Страшным преступникам - страшное возмездие. Пожизненное. Сиди всю оставшуюся и думай. А чего путного надумаешь - можно и по телевизору тебя показать, чтоб дал наказ будущим поколениям - смотрите мол, братцы, не повторяйте моих ошибок. Не стоит оно того... Уж слово "своего" по любому стоит больше, чем сотни вопиющих с другой стороны. Ну, а кто считает, что сидеть в тюрьме без надежды выйти - это сахар, пусть добровольно запрёт себя в комнате на месячишко-другой без права выхода. Желательно без телевизора, телефона и компьютера.
Да, они – преступники. Они – люди страшные. И я никоим образом не оправдываю убийства и зверства. Только никогда они не останавливались ещё большим насилием. Никогда. Тот, кто карает – просто становится таким же зверем и убийцей. Вот и всё.
Маньяками не рождаются. Также, как террористами или убийцами. Их растит семья, среда, общество, обстоятельства. Жестокое общество порождает жестокие нравы и жестокие преступления. Верхом лицемерия этого общества – восклицать: «убейте их!». Убивать плоть от плоти? Разбивать зеркало, потому что оно показывает «не то»? А что оно должно показывать?
Убийство вещь страшная. Страшная тем, что это деяние – необратимо. Человека не вернуть. Виновен он был, нет – неважно. Воскресить мы не можем не того, ни другого. Кем он стал бы потом? Может быть, совершенно иным человеком – мы не узнаем никогда. Зная человека теперь, видя в нём замечательные черты, мы готовы простить ему что угодно в прошлом, если это прошлое не связано с нами. И убийство тоже. Зато мы заочно готовы приговорить к смерти людей, которых не видели в глаза. Просто по приговору, вынесенному кем-то. Мы готовы судить. Хотя сказано: «не судите, да не судимы будете». Впрочем, когда говорит страх и месть, глас Божий не слышен. Нам ближе – как сказано древними: «око за око, зуб за зуб». К этому привыкли. Это примитивно, тем и понятно… Молчи, Бог. Молчи…
А в тридцать три Христу – он был поэт – он говорил:
Да не убей, убьёшь – везде найду, мол…
Но гвозди ему в руки – чтоб чего не сотворил,
И гвозди в лоб – чтоб ни о чём не думал.