ДВА ЛАГЕРЯ
Летние ночи коротки. Не успеешь глаза закрыть, а солнце уже всходит над горизонтом. Птахи радостными песнями встречают начало дня. Проснулись кочевники. Поднялись, потягивая затекшие тела. Одним из первых пробудился Атир. Без рубахи, голый по пояс пошел на берег.
Утренний туман, как обычно, укрывал реку. Из него темной глыбой торчал Утес. А на нем - освещенные солнцем всадники-селяне с красно-желтыми флагами на пиках.
- О, Духи, я же говорил, говорил…- прозвучал сзади голос Хурхана.
- Да-а, быстро сообразили, - Атир глянул через плечо. - А мы вчера спорили: переправляться или нет. Все одно - не успели бы. А вот стрелами они нас не достанут - далеко.
- Что ж, пойду, Властителя обрадую, - невесело заключил тысячник.
Вскоре вернулся с Адай-Ханом.
- Ну что, обложили? - с ходу спросил одетый в холщовую рубаху и такие же штаны, Властитель.
- Да, ждут, когда мы сдаваться будем, - Атир наклонился, зачерпнул воды и омыл лицо.
- Мы у них здесь как на ладони, - молвил Хурхан, - вглубь острова надо уходить.
- А ты, Атир, как думаешь? - Властитель прищурил глаза.
- Думаю, не стоит. Что видят, на пользу себе повернем. И еще: пусть утром и вечером побольше людей на берегу бывает, а днем - лишь дозорные. Пусть селяне привыкнут. А вглубь уходить - захотят и там достанут. Здесь же и место для лагеря, для обороны хорошее - на пригорке, и отойти по реке можно.
- Мне здесь тоже нравится, - сказал Хан. - И с тобою соглашусь. Остаемся!
Переправившись первыми и проскакав по берегу полтора десятка верст Мытник с двумя дюжинами всадников выехал на Утес как раз напротив стоянки кочевников. За ним вслед шли пешие стрелки Лучника и уцелевшие после пожара на мосту ополченцы. Да еще из ближней крепости, Мохова, конные должны были подойти. Всего набиралось около полутысячи. И этого, по словам Ратного, вполне хватало для обороны берега, если косолапые решатся на переправу.
Прошлым днем, еще до разгрома кочевников, Ратным по реке были посланы гонцы. Приказ - собрать все имеющиеся лодки и челны и пригнать их ему как можно скорее. Суда стали прибывать ночью, тогда же и переправа началась. Переправившись первыми, Мытник и Лучник обозначили присутствие селян. Гарцуя теперь по вершине утеса, вели разговор.
- Вот черт, - молвил наместник, глядя на разверзшуюся под ногами пропасть полную воды и тумана, - ямища-то, какая! Тпру, зараза! - его лошадь, грозя свалиться вниз, закружилась по краю обрыва.
- Давай, от греха подальше отъедим, - предложил растерянно, обычно, спокойный и невозмутимый Лук. - И, правда, чертово место, котел кипящий.
- Чертово, чертово! Мне и Ратный говорил: как заметишь, что не так - уводи воев подальше… Ух, отъехали, теперь и оглядеться можно. Да вон они, иноземцы, как на ладони. Здесь и встанем, и лагерь разобьем.
Спрятавшись в тени деревьев, они глянули на север. Там по обрывистой береговой кромке наметилось движение - подходили дружинники и ополчение.
Тем временем племя окончательно проснулось, люди высыпали к реке. Увидев на дальнем берегу всадников, мужчины нахмурились, а женщины принялись созывать кинувшихся, было, купаться детей.
- Не бойтесь, люди, не бойтесь, - стал успокаивать соплеменников мокрый Адай-Хан, он только что сам вышел из воды и обтирался куском материи. - Да, это селянские вои, они захотели посмотреть, что мы делаем, но сюда не придут. Так что купайтесь, умывайтесь - опасности нет. А поедите, начнем юрты ставить. Мы решили отдохнуть здесь, запасы пополнить, раненых подлечить. Дел впереди много.
Слова Хана и его спокойный голос убедили людей - продолжили утреннее умывание. Закончив, набрали воды в котлы, и вскоре над лагерем разнесся вкусный запах пареного овса.
Адай-Хан тоже собрался поесть, и пригласил Атира.
В ханской юрте было чисто, просторно и свежо. Улушук, улыбнувшись, поставила на стол блюдо с отварным конским языком и сыром, хлеб и кувшин холодного чая. Перекусили и, разлив чай в пиалы, начали разговор.
По-всему выходило, что лучшее место для лагеря - на холме, что недалеко от часовни. Оттуда открывался широкий обзор, а овраг у подножия приостановил бы атаку селян. В центре, на самой вершине решили возвести шатер Властителя. Юрты - ниже, по кругу. Повозки Атир предложил выставить тоже кругом, прикрыть ими юрты, а по границе лагеря вкопать частокол.
По окончании чаепития Властитель написал Улук-Хану письмо с просьбой о помощи и, передав его Атиру, распорядился:
- Сегодня же пошлешь отряд. Дашь им запасных лошадей - пусть скачут во весь опор и по-любому послание мое Улук-Хану доставят. Объяснишь: от этого жизнь их родных, близких, да и всего племени зависит. Иди! - Лицо Властителя сделалось серьезным.
Всех здоровых воинов Атир отправил рыть канаву под частокол. В помощь дал лодочников. Люди встали цепочкой. Лопат на всех не хватало. Копать твердую, как камень, землю пришлось, чем попало. Дробили ее широкими ножами; поблескивая на солнце, с глухим стуком врубались в нее боевые топоры. Сотня топоров в крепких руках - вверх, вниз. Мужчины железными шлемами выгребали из наметившейся канавы комки земли, росли серые кучи. Углублялась канава и вытягивалась, все четче обозначая границу будущего лагеря. Солнце жарило, сухой горячий воздух колыхался волнами, да еще слепни и оводы одолевали, но работа продолжалась. Люди порой подходили к кожаным бурдюкам с нагревшейся теплой водой - пили, мочили головы. Жарко.
Женщинам и подроскам тоже приходилось несладко - они ставили юрты: собирали каркасы из деревянных решеток, обтягивали их войлоком. Складывали из собранных по берегу камней очаги, разбирали уцелевшие после переправы вещи и скарб. Много чего не хватало: еды, посуды, котлов, одежды. То, что осталось, делили между семьями. Не хватало юрт, и приходилось ставить времянки: сшивали шкуры и крепили их на срубленных воинами в соседней роще лесинах. Эти жилища не могли бы сохранить тепло зимою, но для лета годились вполне.
Для тяжелораненых поставили три больших шатра. Проходя мимо одного из них, Атир засмотрелся, как ловко управляется Улушук, какими быстрыми и точными движениями она перевязала молодому воину раненое плечо. Улыбнулся: с таким лекарем воины быстро поправятся.
С этой приятной мыслью он вскочил на Агата и во главе колонны из всадников и повозок направился к заброшенному селению. Он еще вчера приметил торчащие из недалекого оврага стропила разрушенных крыш.
С ним увязался Советник Бабо. Воевать и работать Советник не любил, да и не умел - в племени над этим часто подсмеивались. Зато был очень хозяйственным. Вот и сейчас, если верить его словам, Адай-Хан сам сюда его направил. Замучил, наверное, Хана своим прошением. Атир улыбнулся - Бабо с гордым видом и высоко поднятой головой гарцевал по правую руку.
Селение пряталось в низине. За годы запустения, всю ее покрыл густой кустарник и молодые деревья. Продраться сквозь них оказалось непросто, еще сложнее было спустить повозки. Спешившись, воины двинулись вперед. Боевыми топорами прокашивали они себе просеку в этой живой изгороди. Пробившись к окраине селения, подогнали повозки. Атир, пришпорив Агата, первым двинулся вглубь по единственной сельской улице: вполне даже проходимой, покрытой ковром кудрявой низкорослой травы. С одной, с другой стороны накренившись, стояли деревянные дома-пятистенки и ветхие сараи. Дальше - выкрашенные когда-то известняком глиняные мазанки с растрескавшимися стенами, перекошенными окнами, дверями, провалившимися крышами. Навскидку домов получалось около сотни. Сваи-чурбаны, в большинстве своем ушли в землю, и от этого дома накренились. А вот бревна в стенах казались целыми, не подгнившие. Еще бы при такой жаре и сухости. Да этого хватит, чтобы не один частокол построить, а еще… Пришедшая вдруг мысль поразила Атира. Он резко натянул поводья и замер, губы растянулись в широкую улыбку. Как же раньше не догадался?
- Разбирайте, - приказал воинам. - Берите бревна в рост, поболее, и кладите их на повозки. Остальные пока в сторону. Что в домах нужного найдете - тоже в сторону. После Советнику покажете. Так?
- Так, так, - закивал Бабо.
Доволен он тем, что самому, подвергая жизнь опасности, не придется лазить по подполам и чердакам - Атир будто прочитал мысли Советника и улыбнулся:
- Вот и славно. Ну а мы с тобой дальше прогуляемся.
Тронув коней, они двинулись вглубь села. Все также навстречу им попадались покосившиеся дома с остатками соломенных крыш, пустыми глазницами окон, покрытые серыми лишайниками заборы-частоколы. Лишь пара-тройка домов еще могла сгодиться для житья. Особенно один выделялся: высокий сруб крепко и прямо стоял он на каменных валунах. В оконцах поблескивали куски желтой слюды, резные наличники, покрашенные когда-то в красный цвет, все еще смотрелись богато, да и крыша из дранки, хоть и почернела от дождей, но нигде не провалилась. Всадники подъехали к нему ближе и остановились. Живет здесь кто? Да нет, не похоже: вон заросло все кругом. Ни следов, ни тропинки - крапива одна. И, заметив, как горят глаза у Бабо, Атир усмехнулся:
- Знаю, что хочешь туда. Село до конца проедем, после - заглянем.
Миновав улицу, выехали к большому круглому озеру с берегами, заросшими камышом и тростником. Вот где древки для стрел брать. Тростник ни персиковое дерево, конечно, но в таком положении и это сойдет. Большая стая серых уток, по-видимому, от рождения не видевших здесь людей, недовольно крякая, поднялась и улетела в сторону реки. Атир не стал провожать их взглядом - засмотрелся на озеро. Плотный ковер водных цветов: огромных розово-красных, поменьше белых и желтых в обрамлении сочных листьев, закрывал половину голубой глади. Чуть заметный поток воздуха слегка трепал лепестки бутонов, и, казалось, что цветы тихо перешептываются, обсуждают незнакомых им людей. А пахло вокруг почему-то морем. Атир растрогался, а у Бабо так вообще слезы на глазах выступили. «Надо будет показать все это Улушук, да и искупаться бы здесь неплохо», - подумал Атир. Постояв еще немного и помолчав, всадники повернули назад, к ожидающим их воинам.
Те уже разобрали несколько домов, погрузили бревна на повозки и отправили их в лагерь.
- Еще столько же надо, - распорядился Атир. - Нашли что?
Десятник Биагар указал на большую груду возле покосившегося забора.
Радость Советника Бабо не знала предела, он даже в ладоши захлопал. Еще бы, здесь было все: глиняная и медная посуда, топоры, лопаты, пилы, косы. Мечи, щиты, кольчуги, рыбацкие сети, луки в налучьях и колчаны полные стрел - чему Атир поначалу очень обрадовался.
- Славно, очень славно, - благодарил воинов Бабо. - Что найдете - туда же кидайте, все вывезем. А лопаты и топоры, так первой же повозкой и отправляйте. Вот Хан будет доволен, вот доволен.
- Не нравится мне все это, - опустил его на землю Атир, - не нравится. Дома целые не тронутые, не сожженные. Будто люди из них так, в гости к кому-то отправились. Вещи все на местах оставлены, не разграблены. Оружие тоже не тронуто. Выходит, не ждали сельчане никакой опасности. И кладбище у часовни…Что же здесь случилось?
- Ой, не трави ты меня. «Что случилось? Что случилось?» Никогда не узнаем мы этого. А, впрочем, может, и узнаем - лодочник этот твой, ведь он здесь был. Вот его и спроси. А мне не порть веселье, - отвечал Бабо.
Еще шесть домов разобрали.
- Этого хватит, - сказал Атир Биагару. - Кладите все на повозки и нас догоняйте.
…Лагерь, как увиделось Атиру еще при подъезде, отстраивался на глазах, вырастал, щетинился острыми кольями частокола. Поднялись вверх купола юрт, выстроились в круг повозки. Над юртами клубился дымок - хозяйки готовили пищу. Кипел людской муравейник.
Перекликаясь, бегали друг за дружкой дети, лазили по кучам вынутой земли, бросались комьями. Парами, тройками, чинно, в длинных разноцветных платьях прогуливались женщины. Закончившие свою работу воины собирались группами - на беседу. Другие доделывали частокол: заостряли топорами и вкапывали в землю только что привезенные бревна. Лагерь жил.
Из поставленного в центре шатра вышел Адай-Хан и поднял руку в приветствии. Бабо тут же надулся как индюк, спрыгнул с коня и, подойдя к подъехавшей повозке, бросил клич:
- Люди, сюда. Все сюда! - начал раздавать найденные в селении вещи: - Тебе… котел. Тебе, Арчак - топор, лопату. А тебе, Савлий - пилу, острая…
- Оружие тоже раздай, - крикнул ему Атир.
- …Лук, колчан, щит… - торжественно говорил Советник подходящим по очереди воинам и женщинам. И дальше: - Меня благодарите, меня. Я нашел!
- Спасибо, спасибо тебе, Советник Бабо, - отвечали ему люди и почтенно клонили головы.
А Бабо все выше задирал нос и выпячивал губу.
- Спасибо тебе, Советник.
Атир улыбнулся - да-а, Бабо хитер и умеет себя подать. Такой помощник как раз и нужен Адай-Хану.
Напротив ханского шатра, на свободном от юрт и повозок месте, на площади, как назвал его Атир, воины сколачивали деревянный помост для выступлений Властителя. Рядом, для казней провинившихся и врагов, но больше для устрашения и поддержания боевого духа, устанавливали виселицу: оторвав от земли, тянули, поднимали канатами конец толстого бревна с перекладиной и откосами. Скользнул комель в вырытую яму, виселица встала прямо, крепко.
В стороне от нее табунщики доделывали стойла для лошадей Хана и возможных гостей: вкапывали стойки, из сшитых воедино шкур сооружали навес от дождя и солнца, топорами и пилами рассекали, распиливали бревна на доски, сбивая из них ясли. Для лошадей же десятки личной ханской охраны и прибывающих на доклад гонцов, вогнали в землю несколько железных стержней-приколов.
Ну вот, засмотрелся - подумал Атир - а ведь надо еще загон для лошадей на восточной стороне проверить - развернул Агата. Проезжая по лагерю, Улушук не встретил, жаль - соскучился. За последние дни он всего-то парой слов с ней перекинулся - не было возможности: то мост, то переправа, теперь вот лагерь обустраивать, место для новой переправы искать, гонцов Улук-Хану отправить. Да и у нее забот много: вон, сколько раненых и больных. Ладно, вечером, может, увидятся, поговорят.
Воины постарались: загон был почти готов, примыкал к частоколу и полукругом уходил в степь. Колья крепко сидели в земле. Атир попробовал их расшатать - не удалось. Между кольями - поперечины, аж по четыре штуки, тоже хорошо держались. Широкие распашные ворота открылись легко. Атир остался доволен:
- Добротно сделали, - кивнул воинам. Оказалось, и без его присмотра могут быстро и на совесть работать.
Лагерь тем временем опустел. Усталые проголодавшиеся люди разбрелись по юртам. Ветер с реки остудил раскаленный воздух, и в жилищах осела прохлада. Поев, многие, прилегли отдохнуть.
Не спали дозорные. Внешние дозоры объезжали берег - проверяли, не готовятся ли селяне напасть. Те, что в лагере, разойдясь вдоль частокола, всматривались в степное море. Там, чуть правее, двигались табунщики, медленно, в шаг с пасущимися лошадями. Спрятали те в траву свои головы, ног тоже не видно, лишь спины да бока: серые, черные, рыжие - лоснились, играли на солнце.
Атир вручил Сармаку письмо написанное Властителем к Улук-Хану и вместе с ним, Марсагетом и двадцаткой воинов отправился на поиски места переправы - последнего, как он думал. Чтобы не быть замеченными с селянского берега, ехали неспешно, под прикрытием деревьев. Атир отметил для себя, что по возвращении надо будет расспросить Светлого про остров, про то, что здесь произошло, что это за селение и часовня. И еще… Мысли прервал Марсагет:
- Посмотри, вон место неплохое.
Место и впрямь выглядело подходящим. Река здесь была неширокой, а селянский берег казался не очень крутым и высоким. А если что, четыре десятка воинов с лопатами быстро управятся. Да и на этом берегу есть, где спрятаться и выждать: деревья, кустарник густой.
- Годится, дальше не поедем! - Атир развернул коня обратно к лагерю. - Запомни это место, Марсагет - в следующий раз одного тебя сюда отправлю.
- А как же я с воинами? Нам сейчас, здесь переправляться? - недоуменно спросил Сармак.
Атир приостановил коня:
- …Нет, пока не надо… и письмо мне верни. В лагерь, все в лагерь!
Уснувшего после дневной трапезы Мытника разбудил голос:
- Егор, слышь - глянь, глянь, что творится.
- Да что там еще? - лагерь селяне еще не разбили, и спал наместник на голой земле в тени раскидистого вяза. - Как ты вообще смел меня будить?
- Да глянь! - настаивал Лучник, указывая рукой на берег дальний.
- На что глядеть? - Мытник разлепил глаза и сел. - …Частокол построили, крепость значит, и горшков своих понаставили - жилищ, значит… А сами-то где? И на берегу пусто. Где косолапые?!
- Вот и я говорю: где? Может, сейчас в тыл нам заходят.
- Вот, черт! А ты чего стоишь? Дозорных послал?
- Каких?
- Что «каких»?
- Так ведь лошадей у нас полтора десятка всего, а из Мохова не подоспели еще.
- Вот, дьявол! Ну, так раздай тех, что есть. Конных берегом пошли, а пеших - в степь. Живей все делай!.. А я еще прилягу. - И наместник, глотнув из кувшина медовухи, опять завалился на бок.
Атир вернулся. Поставив в стойла Агата, проследовал к шатру Адай-Хана. Разомкнулись пики стражей. У Властителя как раз находился Советник - они думали, что еще нужно для обороны и обустройства лагеря.
- Ты вовремя. Садись, садись, - обрадовался Властитель. - Улушук, Ахай-Хатун сделайте нам еще чаю… Рассказывай, где был, что видел.
- Вниз по реке ездили. Там дальше есть подходящее место. Подравнять его немного…
- «Подходящее», «подровнять». Ты про остров, помню, тоже говорил: «лучше не найдем». И что?
- Управимся быстро. Выроем в том берегу проход, по нему повозки и затащим. За ночь сделаем и переправиться успеем, барку починим. От селянской погони уйдем - отвлечем, придумаем что-нибудь.
- Что ж, добро! Вот как все просто оказалось. - Адай-Хан улыбнулся и потер руки.
Улушук тоже обрадовалась за Атира: поручение выполнил, удачный план предложил. Отец доволен.
- А что с гонцами к Улук-Хану? Послал? - продолжил Властитель.
- Нет, еще нет.
- Почему? Забыл?!
- Нет, мой Хан, тут другое… - Атир облизал губы. - Такое прошение - позор для любого вождя, для любого воина. Ты, лучше меня знаешь наши обычаи, знаешь, что бывает с таким племенем.
Адай-Хан задумался, опустил голову.
Что же сейчас будет?! Короткая радость прошла. Улушук вспомнила те обычаи и теперь с тревогой переводила взгляд с отца на Атира. Что же будет?
- А ты, что думаешь, Советник? - тихо молвил Хан.
- Я, Властитель, так считаю, - отвечал Бабо, было видно, как капельки пота проступили на его лбу. - Гонцов послать, конечно, можно и к переправе готовиться надо…
- Я не про переправу тебя спрашиваю - про обычаи.
- По обычаям, если Улук-Хан придет на помощь, наше племя, наши семьи разделят и раздадут в услужение другим. Могут в рабство продать, но это вряд ли - Улук-Хан все ж не враг нам, да и в нашем нынешнем положении, отчасти, сам виноват. - Бабо опустил голову.
Слова Советника были тяжелы для Улушук и удручающи. Для Атира, по-всему, тоже - сидел, уставившись в пол. Рабство!.. Но если, чтобы спасти племя, другого выхода не будет? Тогда… Что же решит отец? - Улушук удалилась в женские покои.
«Улушук отдадут в услужение, племя покроют позором, но спасут. Спасут, но могут сделать рабами. Что лучше? - крутилась мысль в голове у Атира. - Должен быть другой выход». - Он бросал взгляды в дальний конец шатра на застывшую возле шелковой занавеси девушку.
- … Пейте, гости, пейте чай. - Хан наконец-то поднял голову. - Что ж, гонцов пока не посылать, посмотрим, что дальше будет.
Вздохнули, задвигались. Улушук, поймав взгляд Атира, улыбнулась. И все, вроде как, остались довольны, хоть и не понятно было: правильно Хан поступает или нет.
- А ты, Атир, с завтрашнего дня готовь все для переправы, - продолжил Властитель. - Людей у тебя хватает, еще что надо - обращайся к Бабо. Ты слышишь, Советник?
- Слышу, Мой Хан, все сделаю, все, - повеселев, отвечал тот.
- Что? Атир, говори.
- Не будем повторять прошлых ошибок - надо скосить высокую траву вокруг холма и вырубить кустарник, чтобы селяне не смогли подобраться незаметно.
- Ты слышал, Бабо? Уж это дело я могу и тебе поручить, разве что ногу себе откосишь, ну она тебе и не нужна - в атаку все равно не ходишь, - сказал Властитель, и собравшиеся заулыбались. - А если серьезно, от моего имени возьми у Хурхана воинов, а то засиделись, раздай им косы, топоры. Есть у тебя такие?
- Есть, Мой Хан, конечно, есть!
- Раздай - не жадничай. Кому не хватит, пусть саблями машут, но до заката степь на полет стрелы должна быть голой. Понял?
- Понял, все понял. - Бабо спешно закивал головой.
- Что еще, Атир?
- Много стрел нашли мы в заброшенном селении, но их все равно может не хватить. Надо бы еще запас пополнить.
- Это важно… Бабо, тоже тебе - пошли женщин и подросков за древками, из кустарника пусть режут, на худой конец из тростника, а наконечники… я в этих кузнечных делах не силен, остался запас?
- Остался, Мой Хан, все благодаря мне. И кузня походная тоже цела, - отвечал Советник.
- Вот, вот. И Хурхану передай, пусть осмотрит все свое оружие и лошадей. И ты, Атир, своим сотенным тоже прикажи. Надо - подкуйте, подлечите. Работы много, но все должно быть исполнено сегодня, хоть ночью. А теперь все за дело. - Властитель отхлебнул чаю. - И не забудь, Атир, усиленные дозоры на ночь выставить. Будет атака поутру, не будет - лишь Богам известно, а нам готовыми быть надо.
Выйдя от Адай-Хана, Атир направился на южную окраину лагеря: к шатру, где разместили лодочников. По его приказу их освободили от ремней, но стражу не убрали. Он знал: относились к селянам холодно, но терпимо. Хоть и инородцы, но все ж при переправе помогли и в омуте не дали людям погибнуть. Подлечили лодочникам раны: вывихи, ушибы, да ссадины, накормили вдоволь. За рабов не держали. Дали обжиться в новом доме, если можно назвать домом, наскоро поставленное жилище из вонючих невыделанных шкур. Лодочники забрали из барки свои вещи и скарб, из травы и сена устроили себе лежаки для сна и отдыха. А сейчас, усевшись по кругу, ели из котла овсяную кашу, закусывали ее лепешками. Атир с порога поприветствовал их и спросил, что еще надо.
- Благодарим, все есть, - отвечал ему пожилой лодочник.
- А рулевой ваш где? Что-то давно его не видно?
- Да здесь он, гуляет поблизости. Да вот же он, сам идет.
Светлый вошел тихо, выглядел задумчивым.
- Пойдем, поговорим, - предложил Атир.
- Где ты был? - продолжил, когда они оказались снаружи.
- Да так… прошелся по берегу.
- Знакомые места?
- Я здесь родился. В том селении, где вы дома разобрали. - Светлый смотрел куда-то в сторону.
- Хотел с тобой и про это поговорить, но сейчас о другом: барку надо править. Прикинь: что вам надо и на сколько дней работы, - сказал Атир и добавил: - Вижу, не обижают вас здесь.
- Не обижают, но на воле все одно лучше. А работы - дня на два.
- Это хорошо, завтра и начнете. А перед этим напомни своим: попробуют сбежать… Лучше такая недолгая неволя, чем долгая и мучительная смерть. За каждого отвечаешь мне головой. Ты понял? - он взял селянина за ворот рубахи.
- Давно понял, мог бы и не повторять. А бежать…некуда нам бежать. Не примут.
- Это хорошо, что понимаешь. Стражу я с вас пока не сниму, быть всем вместе, от лагеря не отходить. Поправите барку, еще одно дело будет, но это потом. Все иди, - закончил разговор Атир и слегка подтолкнул Светлого в спину.
А рулевой прав: селяне их и, впрямь, уже не примут… Атир посмотрел вслед исчезнувшему в шатре Светлому.
К Мытнику подошло подкрепление: переправились ополченцы, прискакал конный отряд из Мохова. И теперь все дружно разбивали лагерь: вырубали кустарник, ставили шатры и палатки. Посланные вдоль реки дозоры никого не обнаружили: сгинувшие, вроде как, кочевники тайком переправиться не старались. А вскоре всей толпой и вовсе на берег высыпали. Наместник успокоился.
- Ну вот, появились. Купаются. А мы? Воды море, а напиться как? А лошадей напоить? Все этот обрыв чертов. А ты что стоишь? - заругался он на Лучника. - Сам не мог додумать? Дозорным прикажи: пусть поищут. Может озеро или пруд, какой поблизости есть.
- Есть озеро, - отвечал Лучник. - Привезут тебе скоро воды, привезут. И лошадей поить туда уже погнали.
- А что молчишь как безротый?
- Так ты слова не дашь сказать - сразу на крик берешь.
- На крик... Вас плетьми лупить надо. Ничего без меня не можете, ну ничего. - Мытник раскраснелся. - Ух, чуть не забыл! Посылай, Лук, гонцов к Ратному. Пусть доложат, что косолапые здесь остаться решили. Что наши прибыли все, лагерь поставили, не спим, не едим, не пьем - берег стережем. Сейчас же отправь, да поспешай. Иди, горе луковое. - Оскалился Мытник. Черт его дери!