Воинственность я оставила в Приходе. К Ричарду пришла просто испуганная и уставшая девушка. (Хорошо жить в России: до 50 можно смело называться девушкой. После 50 – тоже. Ну, добавить немного иронии, и все. Иза, которой уже стукнуло сорок, не могла нарадоваться, что приехала в Петербург: и девушкой, и красавицей неоднократно назвали.) Присев на корточки под портретом и прислонившись спиной к стене, я закрыла глаза.
-Что случилось?- Сварливый голос Ричарда был неожиданно мягким.
-Брат Павел убит.
Ричард помолчал. Я тоже не могла говорить. С братом я знакома практически не была, но фарс, превратившийся вдруг в трагедию, потряс меня. Смерть, о которой столько было сказано слов и просмеяно смеха, о которой никто не мог помыслить всерьез (можно подумать, о смерти вообще часто размышляют всерьез), вдруг свалилась трупом брата Павла в темном и не слишком чистом углу подвала. Там, где я его и искала. Я молчала, пытаясь привести в порядок чувства.
-А куда смотрел Станислав?
-В сторону. Тщательно обходя труп.
-М-да. В мое время пара трупов в подвале короля бы не испугала.
-Пара трупов? Таких молодых, принцеобразных?
-Принце- что?- Ричард закашлялся. И демонстративно отвернулся.
-Обиделся, что ли? Ой-ой. А в наше время пара трупов короля только украшают. В глазах потомков.
-Да я моложе тебя!- Ричард грозно оглянулся, не изволив повернуться ко мне лицом.
-На портрете. И то не намного. И вообще, это хамство, так разговаривать с девушкой.
-А с королем так разговаривать, значит, не хамство?
Я срочно захотела выпить. Кофе. С королем решила не прощаться – обойдется.
Чашка кофе привела меня в благодушное настроение, и я наконец-то обрела способность мыслить. Забравшись с ногами на диван, я включила компьютер. Открыв скайп, с облегчением убедилась, что Кирилл в сети – мне необходимо было уточнить у него пару вопросов.
-Привет,- начала я переписку.- А скажи мне, пожалуйста, почему уборщица не обнаружила труп, который, по крайней мере, пару дней провалялся у нее перед шваброй?
-А ты не знаешь? Она же уже две недели как болеет.
-Интересно, а наш убийца об этом знал?
-Ты думаешь, он специально все рассчитал? Чтобы брата как можно дольше не находили?- заинтересовался Кирилл.- Тогда это должен быть кто-то из своих, кто знал, что в подвал сейчас никто регулярно не наведывается.
-Я ж говорю, «наш».
Мои комментарии не сбивали с толку Кирилла, за что я его особенно ценила. Не всегда могла сдержать язвительное слово за зубами, а возвращать изумленного (или измученного мной) собеседника к сути разговора тоже было не легко.
-Итак, он выбрал жертву, а потом ждал удобного случая, который и представился ему, когда уборщица перестала выходить на работу.
-А чем она заболела?
-Отравилась чем-то, кажется.
-Отравилась так, что не может оправиться уже две недели? Ерунда какая-то.
-Я не знаю подробностей.
-А ты узнай! И телефон ее узнай.
-Зачем?
-Пока что она – единственная зацепка.
Я закрыла скайп, и стала думать. Что-то не сходилось в этой гладкой теории. Что-то было не так. Казалось, все правильно: убийца выбрал момент, когда единственный человек, который постоянно ходит в подвал, заболел, теперь можно было спокойно делать свое грязное (конечно, грязное – там уже две недели, как не убирались) дело – труп еще не скоро обнаружат. Но что же мне не дает покоя?
Зазвонил телефон, я вздрогнула. Не люблю звонки. Давно уже не жду, что мне кто-нибудь позвонит. Разве что по делу. Да и дел ни у кого ко мне нет. Слава Богу. Так что звонок – это проблемы. Или Ричардист. Что тоже – проблема. Не хочу сейчас никого слышать. Особенно – его. Но телефон продолжал звонить, и я стала искать, куда положила его. Вместо мобильника, мой взгляд наткнулся на стопку писем. Вот оно! Вот то, что меня смущало в дурацкой теории Кирилла: если убийца хотел надежно припрятать труп, зачем он своими письмами посылал меня искать его?