7.Шельма
- Джек, смотри, подруга идет.
Да знаю я, хозяин, давно уши насторожил и слежу с крыльца, как она бежит вдоль забора. Остановилась и ни капли не смущаясь пролазит сквозь решётку ограды к нам во двор. Ах ты, наглая чёрная лисица. Глаза у неё карие, но такие тёмные, что сливаются с угольным цветом мордочки. Если бы не блестки отраженного в них мира, и не разглядел бы.
Дамочка смело, по-хозяйски ведет себя на моём дворе. Всё обнюхивает, забегает на крыльцо, без всякого стеснения пристаёт ко мне. Начинает кусать, пытается дотянуться до уха. По сравнению со мной она мелкая, там, где просунулась между прутьев, я когда-то тоже пролазил, когда был щенком, а однажды высунул голову на улицу и застрял. Хорошо, мимо проходил мой друг, дядя Вова, со своим Рексом - чуть разжал прутья, и я смог освободиться, иначе, не миновать конфуза.
Эльма, так зовут чёрную лису, никого не боится. А что ей, она недавно на кабана ходила. Меня с собой охотники не берут, Джек, говорят, большой, тяжелый, ему сразу секач брюхо вспорет, у него клыки, как клинки острые. А лайки они ловкие, верткие.
Да, уж, верткая, не даром её то Эльмой, то Шельмой кличут. Когда мы с ней начинаем дурачиться - кусты трещат, яблони качаются, клочья во все стороны летят. Красота! То я её прикушу за шею, то она меня как бы свалит, тогда переворачиваюсь на спину и подставлю её острым зубкам белое брюхо.
Мы дружим. Любовь? Нет. Сумасшедшая, всепоглощающая, сводящая с ума страсть может случиться. Но лишь тогда, когда от нас этого потребует природа. Не раньше и не позже. Когда она будет готова родить на свет и выкормить маленьких «лисят». У нас всё разумно устроено, как оно и должно быть, если по уму-то.
Любви у нас нет. Просто дружба. Эльма приходит, когда хочет поиграть, уходит, когда надоест. Я сижу за забором, иначе, и я бы к ней так ходил. А любовь… Разные мы. Она - шельма, я… это я.
Эльма-Шельма убежала, и тут же за забором раздался тихий, ворчащий звук породистого мотора, зашуршали по гравию знакомые низкопрофильные шины.
Вот это сюрприз! Приехала хозяйка хозяина. Дождались... Встречайте гостью дорогую.
Я бросился навстречу. С радостью. Помню, кому обязан появлением в этом доме.
- Джек, фу! Фу! Нельзя, не прыгай! Не прыгай, я сказала!
Она кричала почти отчаянно, боясь, что я припечатаю розочками своих больших лап её белый свитер и светлые джинсы. Боже, какая наивность! До неё ли мне было?
За хозяйкой выпрыгнула из салона белого автомобиля маленькая лохматая собачонка. Надо ли говорить, что она тоже белого цвета. Вот ведь люди, знают какой цвет в деревне самый неуместный.
Меж тем, милое лохматое недоразумение просунулось в калитку. Как только оно очутилось во дворе, я сделал прыжок и взял собачонку в пасть. Всю целиком. Вместе с головой, лапами и хвостом. Хотя, справедливости ради, надо заметить, что некоторая часть животного - хвост и лапы - безвольно торчала наружу.
В течении нескольких минут пришлось выслушать истошные вопли. Белое во рту визжало истерично. Белое в джинсах визжало в два раза пронзительнее.
Вдруг с порога кубарем скатился расхристанный, на ходу натягивающий полосатый тельник хозяин. Весь его вид выражал ужас... понарошку.
- Нельзя! Фу! Джек, скотина! Выплюнь! Фу, тебе говорят! – грозно ревел он басом, но я прекрасно слышал, как в душе тот просто умирает со смеху, однако, не смеет показать виду. Хозяйка хозяина, это вам не хозяин собачий, с ней шутки плохи.
Выплюнул. Тьфу, бяка волосатая. Ёжики вкуснее.
Переполох немного улегся, когда дрожащее, сошедшее с ума недоразумение запихнули в дом, а мне достались пара увесистых пинков, впрочем, не больных и не обидных вовсе. Мы с хозяином откровенно ломали комедию – он делал вид, что вот-вот прибьёт меня, я – что мне очень страшно, но оба были весьма довольны, каждый по-своему.
Он и она скрылись в доме, и на какое-то время воцарилась тишина и покой. Последние слова, прозвучавшие из прихожей, которые я услышал: «Ты сам, дорогой, разгильдяй по жизни, и Джека так воспитал, у меня бы он никогда так себя не вёл». Я не понял, о чём она, и отправился в сад в надежде, что туда явится Эльма. С удовольствием бы рассказал ей про болонку, и мы бы на радостях с удовольствием заломили пару кустов малины, гоняясь друг за другом. Но подруга благоразумно решила, что сегодня не лучший день для встречи и не пришла.
Какое-то время в доме было тихо. Я залег в тени у крыльца и подрёмывал. Сквозь ошметки осенних облаков проглянул кусок голубого, веселого не в тему небосвода. И вот-вот должно было выглянуть солнце, но опять затянуло серой мутью.
Послышался сначала тихий, потом всё более громкий разговор в доме.
- Ты эгоист! Думаешь только о себе, - нарастал голос хозяйки, - и о своём псе.
- Вообще-то, он твой, - возразил спокойный голос хозяина.
- Я не могу себе простить, что упросила тебя подарить этого дурацкого пса! – Хозяйка хозяина взвинчивала температуру разговора. – Ты нарочно это задумал!
- Вот как? Это я так хитро задумал? - Он бы наверное засмеялся, если бы не раздражение. - Забыла, я был против.
- Это ты так сейчас говоришь. А на самом деле тебе нравится торчать в этой дыре. Конечно, очень удобно. Все проблемы мне самой решать! Ты тут отдыхаешь, наслаждаешься тишиной...
Хозяин резко оборвал её на полуслове:
- С тобой насладишься!
Она ещё что-то кричала. Хозяин злился и звенел металлом в голосе в ответ. Вот вот случится серьёзная грызня, обидная, злая, не оставляющая никаких путей примирения.
Мне стало скучно слушать их перепалку, я поднялся и побрёл в сад. Среди пожелтевшей, пожухлой травы залегло облако осенних запахов. В него-то я и плюхнулся, погрузившись с головой. Живот ощущал приятную прохладу. Но и в эту спокойную тишину проникали звуки скандала. Наконец, громыхнула закрывшаяся дверца автомобиля, взвизгнула собачонка, рыкнул двигатель и потянулся нервный дымок хозяйской сигареты.
Зачем приезжала? Подумал я и тяжело вздохнул. Теперь хозяин до вечера будет ходить мрачный и злой. Лучше не попадаться на дороге, пожалуй, может отвесить пендаля нешуточного.
***
- Алло, привет моя любовь.
Она засмеялась. Она редко смеялась, особенно таким низким голосом. Когда она смеялась так, это означало, что она действительно смеялась.
- Привет, любимый! Как ты? Не мёрзнешь?
- Нет! Нет! Все прекрасно. Печка топится. Хорошо. Джек вот рядом сидит. Джек, фу! Убери нос! Представляешь, лезет на стол своим носом. Видно, тебя в телефоне учуял. Ластится.
Она опять засмеялась:
– А ты как?
- Хорошо. Только… без тебя грустно, любовь моя.
- Да? Грустно-прегрустно?
- Да, грустно-прегрустно.
- Может…, ты с утра... завтра заедешь?
- Нет, не получится. Уж как-нибудь, уж с кем-нибудь…
- Ах! Негодяй. Ха-ха.
- Ха, ха. Пока.
- Я буду грустить.
- Я буду плакать.
Они не могли мирно провести рядом и дня, но на расстоянии не было людей счастливее.
Я вытянулся посреди комнаты, положил морду на лапы и смотрел на глупо улыбающегося хозяина.
Как странно устроены хозяйские отношения, как нелогично, сложно, запутано. Похоже на дурацкую игру в которой сами участники забыли, что всё понарошку. Зачем так? Какой в этом смысл?
Попробую завтра рассказать Шельме, но вряд ли она поймет. Скорее всего, и слушать не захочет. Она права - всё это лишено смысла.