Марк Вильявич Шувалов проживал в Петербурге с 1996 года и считал себя коренным петербуржцем. Но это было еще не всё – он также считал, что Шуваловский карьер назван в его честь и всем об этом рассказывал.
– Ну ты ври больше! – говорили ему люди, и Марк Вильявич во что бы то ни стало решил доказать свою правоту.
– Миша, не надо, – кричала ему жена вслед, когда он нёсся вниз по лестнице с рюкзаком с едой в руке и со сложенной палаткой на плече.
Но не таков был Марк Вильявич, которого жена почему-то назвала Мишей, чтобы отказываться от своей мечты! Он решил ночевать на берегу карьера, чтобы всем кричать, что это его карьер и чтобы все убирались прочь. Чтобы было не скучно, он прихватил с собой Владимира Ивановича Холстинина – своего одноклассника, одногруппника, шафера и лучшего друга. Все они не смогли пойти с ним, поэтому он и взял с собой Владимира Ивановича, а тот взял с собой зачем-то кирпич.
Они приехали на железнодорожную станцию Шувалово, соскочили с электрички, пересекли Новоорловскую улицу, прошли по Новоалександровской до Заповедной, и поплелись вдоль неё к Шуваловскому карьеру. Когда Марк Вильявич увидел институт имени Йоффе, он подозрительно прищурился на него, но потом расплылся в улыбке, полной позитива и безмятежности.
Товарищи обогнули карьер с севера, с востока и разбили лагерь на южном полуостровке, где карьер еще имеет форму утюга.
– Вот бы здесь мне и жить, – сказал Марк Вильявич, бросая палатку на землю, – Ты посмотри вокруг, красота! Вот тут был бы дом, тут – пирс и горка, тут – беседка, вокруг забор и такая табличка большими буквами ШУВАЛОВСКИЙ КАРЬЕР.
– Неплохо, – согласился Владимир Иванович.
– А зимой каток! – радовался Марк Вильявич своим мечтам.
– И это неплохо, – кивнул Владимир Иванович, аккуратно кладя кирпич на землю и смотря на него так, как будто любуясь тем, как он лежит.
Марк Вильявич стал разъяснять особенности ландшафта, когда они стали ставить палатку, потом начал подбирать сорта дерева, из которого вышел бы неплохой ламинат. Владимир Иванович на все отвечал «неплохо», и постоянно немного перемещал кирпич, то так его положит, то эдак.
Вечерело, если можно так выразиться, потому что был самый разгар белых ночей, и друзья решили поужинать. Расстелив на земле покрывало, они разложили нарезной батон в одноразовой тарелке, на батон нарезали колбасу, налили пива и принялись трапезничать.
В разгар ужина и истории Марка Вильявича о том, как он переехал в Петербург, товарищи заметили какой-то субъект, который шел вдоль карьера и даже осмеливался смотреть на них.
Когда субъект приблизился уже на неприличное расстояние, Марк Вильявич нахмурился, встал во весь рост и крикнул:
– Эй, вы там! Нечего тут ходить, это мой карьер! Я – Шувалов! Это мой карьер! А вы уходите, уж будьте любезны!
Субъект остановился, внимательно посмотрел сначала на Марка Вильявича, потом на Владимира Ивановича, который старательно закрывал коленкой кирпич, потом медленно повернулся и так же неспешно пошел куда-то прочь.
– Э? – радостно повернулся Марк Вильявич к соучастнику экспедиции, – Видал? Вот оно как!
– Неплохо, – сказал Владимир Иванович, – Он, вроде бы, бомж.
– Да, похоже на то, – просто чтобы что-то сказать сказал Марк Вильявич.
Они продолжили трапезничать, Марк Вильявич снова стал разглагольствовать про обустройство карьера. Но не прошло и получаса, как на горизонте снова замаячил субъект, при этом вместе с ним шли еще несколько таких же субъектов.
Владимир Иванович заволновался, и Марк Вильявич тоже как-то подрастерял свои мечты. Оба пристально смотрели на приближающуюся компанию, а компания молча и достаточно резво двигалась к ним.
– Я же вам сказал, что это частная собственность, попрошу вас удалиться, – уже не так уверенно, как в первый раз, сказал Марк Вильявич, когда субъекты подошли к ним и хмуро уставились прямо на него.
– Какая собственность? – спросил первый субъект.
– Ча-стна-я! – сказал Марк Вильявич.
– Вот как? – повернулся к товарищам субъект, – А что же тогда делать?
Товарищи расхохотались и еще приблизились к нашим героям.
Марк Вильявич встал в полный рост, а Владимир Иванович, напротив, как-то весь сжался и прикрыл кирпич своим телом.
– Я – Шувалов, – деланно уверенным тоном сказал Марк Вильявич, – Карьер этот Шуваловский. Это мой карьер!
– Значит, твой? – переспросил субъект и повернулся к товарищам, – Тогда, пожалуй, мы и доставим тебя к твоей собственности!
И с этими словами субъекты подхватили Марка Вильявича подмышки и за ноги, раскачали и швырнули в воду. Марк Вильявич с потоком ругательств плюхнулся в воду, а следом за ним полетел молчаливый Владимир Иванович. Бездомные встали на берегу и захохотали:
– Что, теперь ваши душеньки довольны?
Марк Вильявич в слепой ярости попытался выбраться на берег, но бездомные загнали его обратно в воду. От бессилья он ударил по воде и поплыл к другому берегу, вылез там и пошел прочь. Владимир Иванович оставался в воде.
– А ты чего ждешь? – крикнул ему весёлый субъект.
– Просто жду, – спокойно ответил Владимир Иванович.
– А ну, пшёл! – крикнул другой субъект, схватил кирпич, который Владимир Иванович оставил на берегу в надежде, что никто не обратит на него внимания, и швырнул в сторону Владимира Ивановича.
– Нееет! – поменялся в лице Владимир Иванович, увидев полёт и бултых кирпича в воду.
Бездомные рассмеялись.
Владимир Иванович, подавленный и уничтоженный, поплыл на тот же берег, где выплыл ранее его товарищ, и так же скрылся с места происшествия.
Вот так бездомные с Шуваловского карьера обрели палатку и поужинали колбасой и пивом.
Кстати, у меня есть знакомый с фамилией Орлов, так он никогда мне не говорил, что в его честь что-либо было бы названо. Должно быть, знает эту историю.
25.11.2011