8. Ночной
Я решительно шёл сквозь день туда, где старик расположился на днёвку.
Двигался широким шагом по прямой линии, иногда даже переходя на бег. Надо было спешить - хотелось как можно скорее показать ему предмет беспалого.
Я поднялся вверх от ручья, выбрался из зоны леса и преодолел осыпи. Затем вскарабкался на скалу и оказался на склоне плато. Солнечный свет здесь был особенно ярок, и мне неприятно слепило глаза, но я по-прежнему продолжал быстро шагать.
Теперь остаётся только спуститься к большой воде, и тогда я окажусь рядом со стариком.
Так и вышло. Вскоре я увидел его седую спину, торчащую горбом между двух больших валунов.
Старик почувствовал моё присутствие и проснулся раньше, чем я подошёл. Он смотрел на меня, недоумевая. Ведь ему неизвестно было, зачем мне понадобилось его искать, тем более днём. Тогда я остановился и поприветствовал старика.
-Ву! – сказал я ему.
-Ву! – ответил он на моё приветствие.
Тогда я подошёл ближе и протянул старику предмет.
Он положил его на свою морщинистую ладонь и долго внимательно разглядывал. Затем поднёс к уху, вероятно, для того, чтобы послушать тихий размеренный стук. И, наконец, возвратил предмет мне.
- М-м-м! – произнёс старик. Он явно не понимал, что я от него хочу.
Сейчас я очень сожалел, что не могу выразить звуками, то, что у меня на уме. Вот если бы можно было полноценно общаться не только во время сна, но и просто встречаясь друг с другом!
Но я не собирался сдаваться. Теперь я должен был убедить старика уснуть. При этом мне пришлось проявить массу изобретательности. Я водил пальцем по диску предмета, указывал на вращающиеся палочки и на Солнце, стучал себя в грудь и дотрагивался до старика, а затем принимал позу спящего.
Наконец, мои старания увенчались успехом – старик меня понял.
Там, где он лежал накануне моего визита, места для двоих было мало, да и Солнце переместилось по небосклону, прогнав тень из-под обрыва. Поэтому нам пришлось подниматься выше по склону, туда, где густо произрастающие деревья создавали сумрак.
Мы пересекли тропу, точнее следы её былого присутствия, так как то место, где она изначально проходила, оказалось сильно заболочено из-за изменения характера течения маленького ручейка. Затем стали подниматься выше, карабкаясь по замшелым валунам, пока не достигли нового ответвления тропы в обход болота.
Она была пробита относительно недавно и шла через участок толстого мохового слоя, образуя подобие узкой, но глубокой канавки. Это было очень удобное место для входа в состояние сна, и мы решили залечь непосредственно на тропе.
Но не успели мы подготовить облюбованный участок – удалить мелкие камешки, вырвать корешки и взрыхлить слой земли, сделав его более мягким, как в отдалении послышались голоса и звуки шагов. Этот шум производила группа беспалых, и было ясно, что они передвигаются в нашем направлении по той самой тропе, на которой мы собирались предаться сну.
Следующие несколько мгновений старик прислушивался к производимым беспалыми звукам, а затем показал мне ладонь с растопыренными пальцами. Но к этому моменту я и сам понял, что беспалых столько, сколько пальцев на его руке. И ещё было ясно, что скоро беспалые будут здесь.
Мы не собирались менять позицию из-за каких-то беспалых. В конце концов, это наши угодья – мы хоть и не возражаем против посещения их беспалыми, но когда дело касается таких важных действий, как сейчас – тут уж извольте! Особенно это не понравилось старику. Он прямо вознегодовал. И сделал то, что должен был сделать.
Он встал на четвереньки, укрывшись за густым кустом, и стал сквозь его листву смотреть в сторону, откуда должны были появиться беспалые.
И вот их силуэты уже мелькают на фоне древесных стволов.
Старик продолжал пристально глядеть в их сторону. Я видел, как при этом шерсть на его бёдрах встала дыбом, а всё тело, как бы напружинилось.
Беспалые не могли нас видеть – у них вообще плохое зрение, тем не менее, было заметно, что шаги переднего из них постепенно замедляются. Вот он совсем остановился, и некоторое время находился, как бы в нерешительности. Затем обернулся к своим спутникам, заворчал и стал размахивать руками. И все они махали руками и что-то рычали. Наконец, развернулись и пошли в обратную сторону. И только старшая самка на короткое время отстала от других беспалых и продолжала смотреть в нашу сторону. Потом выплюнула зловонную дымящуюся палочку и последовала за остальными. Теперь можно было спокойно укладываться спать.
Пока я заканчивал готовить место для сна, старик уже успел заснуть. Он вообще большой любитель поспать. Бывает, его трудно добудиться, а порой сон старика не хочет ни к кому идти, но витает где-то в одному ему ведомых пределах. Я знаю, что пройдёт ещё несколько сезонов холодов, и старик умрёт. Однажды он перестанет питаться, чтобы очистить желудок, потом уйдёт далеко - в той самой скале, откуда нет дороги назад, и куда ушли уже многие другие. Там старик выроет себе ямку и ляжет в неё на спину. И устремит взгляд в меняющее свой цвет небо, и будет долго смотреть на плывущие облака, пока глаза не закроются сами собой.
И ему станет хорошо!
Прежде чем окончательно утвердить голову на земле, я ещё раз достал из-за щеки предмет беспалого и взглянул на диск. Палочки в его середине занимали то место, что и было им положено на данный момент.
Всё-таки – как ему удалось создать такой интересный предмет? Этот беспалый, наверное, очень умён! Хотя в основной своей массе они не похожи на высокоразвитые существа. Уж слишком странна их логика поведения. Порой она даже абсурдна!
Уже засыпая, я вспомнил случай, свидетельствующий об их странностях, который произошёл со мной в недалёком прошлом.
Это было в конце сезона плодов. Однажды я заметил группу беспалых, пасущихся на ягодном болоте. Они - как и всегда – почти не пожирали ягоду, а складывали её в большие короба, видимо, про запас. А я просто из любопытства следил за ними с уступа скалы. Но вот одна из самок стала всё дальше отделяться от группы, пока не добралась до края топкого места. Надо сказать, что ягоды там было больше всего. Правильнее было бы им всем идти туда, но они никогда не знают заранее, где лучше.
Итак, отделившаяся самка в какой-то момент перестала собирать ягоду, но принялась оглядываться по сторонам, вертя своей подвижной шеей. Потом подошла совсем близко к топи, но ей хватило благоразумия не пытаться её преодолевать, и она быстро побежала в гору. Затем снова остановилась, опять побежала уже в противоположную сторону, и так несколько раз. И, наконец, закричала. Я сначала подумал, что она хотела тем самым известить остальных, о том, что здесь намного больше ягоды, или она слаще. Но другие беспалые её не слышали.
Глупая самка долго бегала, кружась на одном месте, и постоянно кричала. Я тогда находился недалеко от неё, и мне было неприятно слышать этот крик. Чуть позднее я понял, что она ещё долго не перестанет кричать, может быть, пока совсем не умрёт. Потому что причиной этого крика явилось то, что самка хотела примкнуть к остальной группе, но не могла её найти. Она предпочитала бегать кругами и кричать вместо того, чтобы просто вернуться на место, откуда начала пастись.
И тогда я решил ей помочь.
Я спустился с уступа, подошёл ближе, потом раздвинул кусты и оказался прямо перед ней. Ударив себя в грудь одной рукой, другую я протянул в том направлении, где находилась основная группа беспалых.
«Ха-а!» - вот какой произнёс я при этом звук, чтобы привлечь её внимание.
Но самка меня не захотела слушать, и, вместо того, чтобы идти, куда я указывал, замерла на миг, потом пронзительно закричала, бросила короб с ягодой и тихо опустилась задом на кочку, а затем и совсем прилегла на спину.
Она долго неподвижно лежала. Наверное, о чём-то размышляла. Затем зашевелилась, села и поглядела в ту сторону, где я стоял перед тем, как она легла. Но я уже успел переместиться, и она никого не увидела.
Самка не стала поднимать короб с ягодой, но вместо этого медленно поползла в сторону топи. Теперь она была похожа на небольшую медведицу.
Я не хотел допустить, чтобы она из-за меня погибла, поэтому забежал вперёд и загородил ей путь.
На этот раз она не стала кричать, а, может, не смогла, только беззвучно открыла рот и снова – теперь уже быстро - поползла в другую сторону. И опять не туда, куда следовало!
Я с ней даже устал! Забегая, то с одной стороны, то с другой, я направлял самку к выходу из болота и, наконец, мне это удалось. Теперь она снова бежала на двух ногах – скорее всего, её грудь мешала ей ползти по кочкам.
Я добился, чего хотел – вывел самку к группе беспалых. Затем вернулся к топи и съел все ягоды, находившиеся в оставленном ею коробе, зачерпывая их горстями. Было очень сладко.
Но мне и сейчас непонятно – зачем ей надо было собирать ягоду, чтобы потом её просто бросить?!
Вот такие они, беспалые!
С этими мыслями, поворочавшись ещё немного, я, наконец, уснул.
Урок палеонтологии
Мне пришлось снова поведать старику о свойствах предмета. При этом я старался изо всех своих сил, не желая упустить ни малейшей подробности.
Старик сначала выразил сожаление, что не имеет возможности ещё раз взглянуть на предмет. Потом его сон закрыл глаза и глубоко задумался, и это продолжалось так долго, что я даже начал опасаться – не отдумал ли он со мной общаться.
Но вот, наконец, он открыл глаза и вернулся к теме.
- Надеюсь, твои расчёты достоверны, - промолвил он, - но не в этом главная суть твоего предмета!
- Как не в этом?! – вскричал я, - Разве не верно, что предмет повторяет свойства мира?
- Так-то оно так! И, тем не менее…
И он воздел указательный палец вверх, как всегда делал, чтобы привлечь внимание собеседника.
Я понял, что сейчас узнаю что-то важное, а он, между тем, продолжал.
- Суть не в том, что твои палочки вращаются в полном согласии с ходом Солнца. Всё дело в том, ЗАЧЕМ они вращаются!
- Зачем?!
- Да! В этом-то вопросе и разгадка! Обратил ли ты внимание, что по всему диску нанесены какие-то знаки? Ведь это не просто узоры, подобные разводам лишайника на скале! Эти знаки беспалому кое о чём говорят. Иными словами, они его информируют!
- Ты сказал - информируют. Но о чём?
- А я не знаю! И никто не знает, кроме беспалого. Ясно одно – когда беспалый видит, что та или иная палочка указывает на определённый знак, он должен совершить вполне конкретное действие. То есть – сделать ДЕЛО!
- Что значит – сделать дело?
- Знай же, что сделать дело в понимании беспалого – это всегда означает создать или схватить какой-нибудь предмет. Но память беспалых несовершенна, они не могут удержать в ней все дела, которые им надлежит исполнить. Поэтому они и пользуются такими предметами, как этот твой.
- А зачем им делать столько дел, что их даже и запомнить невозможно?
- Так уж они устроены – в этом вся их жизнь. Создавать и хватать, и снова создавать, и снова хватать – и так до бесконечности.
- Всё же я не понимаю! Какой в этом смысл? Ведь всё в мире должно иметь какую-то целесообразность, обусловленную необходимостью. Нас убеждает собственный опыт в том, что природа не терпит нецелесообразности!
- Смысл, говоришь?! Ты прав! Смысл всегда рождается из необходимости. И такая необходимость в своё время возникла. Вот послушай о том, как всё начиналось. Давно это было…
И он поведал мне удивительную историю, из которой я узнал о начале всего, в том числе, кое-что и о себе самом.
- Давно это было! В ту пору дули иные ветры, сезоны тепла никогда не кончались, и вся земля была покрыта густыми лесами с диковинными деревьями, на которых произрастали сладкие плоды – такие большие, что некоторые из них едва влезали в рот. И в тех лесах обитали существа, чем-то похожие, как на нас, так и на беспалых. А, выражаясь точнее, то были наши общие предки. Существа питались плодами и большую часть своей жизни проводили в кронах деревьев. И так бы они и продолжали жить среди ветвей, если бы не изменились времена…
Итак, времена изменились. Подули холодные ветры, снега укрыли вершины гор, лёд сковал воду рек и озёр, а многие птицы собрались в стаи и улетели туда, где ещё царствовало тепло.
Но главная беда заключалась в том, что плоды на тех деревьях тоже перестали зреть, поэтому существам пришлось спуститься на землю. И при этом им надо было как-то жить!
Слезли, осмотрелись, принюхались. Что теперь делать, как не умереть от голода?
Пробовали поедать коренья, насекомых и мелкую живность. Но такой пищи не хватало, и она казалась невкусной после плодов. Многие умерли от несварения.
К тому времени появилось много больших животных с длинной шерстью. Эта пища была питательней, но как ей завладеть? Ведь эти наши предки не обладали никакими способностями для охоты. Плохие из них получились бы охотники! Ни крепких клыков, ни острых когтей у них не было. Ничего, кроме длинных хватких пальцев на руках и ногах. Даже падаль у них отбирали другие поедатели плоти! И они поняли – пришла беда! Совсем помирать собрались.
Но вот однажды кто-то из них встал на задние лапы и поглядел по сторонам. И понял он, что теперь видит дальше, чем тогда, когда стоял на четырёх лапах.
Птицы! Вот что он увидел! Множество птиц, которые кружили над падалью далеко от того места, где он стоял. И тогда он пошёл туда, где кружили эти птицы. Но пока он до них добирался, падальщики пожрали всё мясо, остались только кости да рога.
Ну что ж! Кости так кости! Наш предок тогда вспомнил о своих длинных ловких пальцах, схватил острый тяжёлый камень и разбил самую большую кость. И в награду за это ему досталось много нежного и вкусного мяса, что находилось внутри кости. В тот день ему было хорошо, и он долго и сладко спал.
Вслед за ним и другие стали высматривать птиц и разбивать кости. Позже камни уже специально обрабатывали для этой цели. И так бы они до сих пор питались костным мозгом, если бы направление ветров снова не изменилось, и большие животные постепенно не исчезли.
Теперь костей не хватало. Попробовали сами охотиться. Но много ли мяса добудешь из мыши или зайца! А животных покрупнее – лосей, например или медведей им было не одолеть. И тогда они опять вспомнили, что, кроме длинных пальцев у них есть ещё и ум. И начали они ДУМАТЬ! Каждый сам по себе.
И, наконец, придумали – жить-то надо! Но разное придумали. А как же иначе? Ведь все мы отличаемся склонностями, значит, и мысли наши отличаются.
Одни решили так: будем жить большими стадами и приспосабливать для охоты на крупных животных камни. Тогда нам удастся убить их больше. Можно даже прикреплять камни к палкам. А это уже не просто камень на палке – это ПРЕДМЕТ!
Другие же предпочли иной путь – стремиться стать самим сильнее и прозорливее, постараться понять, что происходит в окружающем мире, приспособить себя к нему, научиться жить в любых условиях, с легкостью добывая себе пропитание. Чтобы оставалось больше времени размышлять над чудесами вселенной и любоваться её великолепием.
Вот тогда-то и произошло это разделение. Один вид распался на два. Не сразу, конечно. Прошло много времени, прежде чем их пути окончательно разошлись.
Ты спросишь, во что же всё это вылилось?
Первые стали собираться в большие группы. Одни из них обрабатывали камни, другие охотились. Они научились сами создавать огонь и использовать его для своих нужд. Сильные тяжёлые челюсти стали им не нужны, что привело к появлению способности общаться голосом. Им оказалось необходимым постоянно знать, что делают другие – из-за этого увеличилась подвижность шеи. А вот пальцы на ногах стали лишними – они всё равно не собирались далеко ходить, да и сильно мёрзли эти пальцы-то! Волосы на теле они обожгли пламенем огней в тесных логовищах. Разучились хорошо воспринимать запахи и ещё много чего разучились. Потому что им было просто не до запахов. Они всё время занимались созданием предметов, им всё сильнее нравилось их хватать, и многие захотели схватить больше других. Но, чтобы схватить больше, надо больше и создать. В конце концов, необходимость труда по созданию предметов превратилась в цель. Таким образом, говоря коротко - труд создал беспалого, он его и поработил и уже не отпустит никогда!
- А мы? – спросил я, - Ведь вторыми же были мы?!
Да, ты прав! Вторыми были мы. И мы тогда просто ушли. Рассеялись по всей земле и научились жить, как живём сейчас. Даже забыли, что являемся им родственниками. Избегаем их, как, впрочем, и они нас. Были времена, когда мы даже сражались с беспалыми. Вот уж и общего с ними почти ничего не осталось. Теперь нас роднят, может, только две вещи. Мы в какой-то степени умеем обрабатывать камни и использовать их при охоте, а они…
- Что же они?
- А разве тебе не приходилось наблюдать, как иногда беспалые вдруг забывают про свои предметы и долго глядят на закат, будто вспоминая прежних себя?!