- У меня нет иллюзий, я растерял их все по пути, так что не трудись, не призывай меня к мукам совести, - воскликнул Виктор, - Это бесполезно. Я хочу завести с ней небольшой роман, что бы это мне не стоило, и в свои 25 лет, не собираюсь быть монахом.
- Ты увлечен,- сказал осторожно Павел, - инстинкты, это не самое лучшее, подумай о ней, она еще так молода.
- Вот как раз её юность меня и привлекает. Пусть увлечения, инстинкты, как ты говоришь, но она так молода, да ещё красива. Плевать хотел на совесть. Я хочу, - Виктор, сделал упор на этом слове, - прямо таки горю желанием побывать в объятьях юности. В конце концов, это дворовая девка, маменьке потом объясню, что она меня соблазнила, и пусть идет на все четыре стороны. На сегодня, это мое решение. Мы с тобой теперь люди вольные, юридический закончили, впереди самостоятельная жизнь, независимая от родителей. Уедем в город, поступим на службу, найдем барышню побогаче, женимся, пойдут дети, а сейчас, пока я не стал примерным семьянином, хочу приключений.
Павел пожал плечами, прошелся по комнате, и остановился у окна:
- Конечно, я не могу тебе навязывать свою точку зренья. В твоём доме, я всего лишь гость, но...
Вошла Анна, та юная особа, о которой только что говорили и, опустив глаза в пол, застыла в дверях. Оба молодых человека посмотрели на нее с нескрываемым восхищением.
- Аннушка, - с горящими глазами воскликнул Виктор, - как хорошо, что ты пришла. Последние слова, прозвучали так пылко, будто признание в любви. Девушка покраснела, было видно, что она смущена. - Тебя матушка прислала?
Аннушка кивнула. На вид ей было около 16 лет, длинный голубой сарафан. Белокурые волосы на голове имели четкий пробор, толстая длинная коса лежала на груди. Красивый разрез глаз привлекал к себе внимание, там была какая-то загадка. Тонкий нос, красиво очерченные губы, вообще черты лица говорили о страстной натуре.
- Молодой барин, стол накрыт, вас уже ждут. Пожалуйте обедать, - произнесла девушка, тихим мелодичным голосом, как будто извиняясь, - ваши вещи я потом разберу.
- Вот и отлично, - уже несколько спокойней произнес Виктор. Он подошел к ней, взял двумя пальчиками за подбородок и повернув головку вправо и влево с восхищеньем произнес:
-Такую красоту бы, да на холст. Павел, - обратился он к другу, - Нарисуй мне ее, буду тебе очень благодарен.
- Ты же знаешь, я юрист, а рисую, как самоучка, хотя и брал уроки у великого мастера…
Виктор его перебил:
- Так значит нарисуешь. Она должна сидеть у окна, задумавшись, одежду подберем самую дорогую. Бархатная штора красного цвета должна оттенять вот эту юную красоту. Щечки, губки, голубые глаза, белизна кожи, это должна быть Моно Лиза №2.
- Вот так у тебя всегда, - недовольным голосом произнес Павел, - загорелся, через час потух. Нельзя так. Мне надо подумать, хотя холст и краски у меня есть, но мы только что в твое поместье приехали из-за границы, не прошло и часа, а у тебя куча планов. Давай отложим это хотя бы на завтра.
Аннушка вышла первая, щеки ее горели, мысли лихорадочно работали. Она подошла к зеркалу, поправила волосы, а потом показала себе язык, но собою осталась довольна. Внимание молодого барина зародило в ее душе, какое-то новое чувство.
Виктор и Павел спустились по лестнице в столовую, которая находилась на первом этаже. Комната была больше похожа на картинную галерею, чем на столовую. Одна картина привлекла внимание Павла, и хозяйка сразу же это заметила.
- Павел Васильевич эта картина недавно нами приобретена. Я понимаю ваше любопытство, ведь вы кроме юридического, и художественный закончили.
- Он у нас талант, маменька. Я уже заказал ему картину, так что готовь место.
- Вовсе я и не обещал, - ответил сдержанно Павел, - я сказал, подумаю.
- Ну, полно, полно капризничать. В нашем доме ты не в первый раз, - произнес Виктор, - поэтому, хотя бы что-то ты должен внести в наш интерьер, да и Аннушке сделаем приятно. Он посмотрел на девушку, которая только что принесла жаренного гуся и поставила на стол. Ее лицо опять залила краска смущения, она опустила голову и потупилась.
Вера Петровна, маменька Виктора, женщина пышных форм, молниеносно отреагировала на имя Аннушка.
- Сбегай Аннушка в погреб, да принеси нам еще бутылочку ликеру, - затем, когда девушка вышла, обратилась к сыну.
- Это еще что ты задумал? – строгим голосом произнесла она, - хоть ты у нас и единственный, но я знаю, что тебя всегда тянет на авантюры. – А ты чего молчишь? – вопросительно посмотрела на худосочного и тщедушного мужа, сидящего рядом.
Семен Васильевич, маленький, одетый в серенький костюм, был бы больше похож на мальчика подростка, но вот усы, бакенбарды, и пышная шевелюра черных волос на голове, внушали уважение, и в тоже время вызывали улыбку.
- Я одобряю решение твоей маменьки, - только и произнес он.
- Аннушка, не наша дворовая девка, - опять продолжила разговор Вера Петровна
- Вот ещё, буду я вас слушать, - сквозь зубы процедил Виктор, - не портите встречу маменька. Я сегодня приехал из-за границы, думал отпраздновать окончание учебы. А что портрет может изменить, вы мне объясните неразумному?
- Все ты понимаешь, - произнесла Вера Петровна, опустив голову, - хорошо, оставим эту тему. Лучше ты мне скажи, какие у тебя дальнейшие планы? Сколько времени планируешь провести в поместье? Мне бы хотелось отпраздновать эту встречу не в узком семейном кругу, а пригласить соседей, и устроить светскую вечеринку.
Вошла Аннушка. Она молча поставила бутылку ликера на стол и встала сзади Веры Петровны.