НА СНИМКЕ - дядя Лёва - папин старший брат.
* * *
Дядя Лёва мне запомнился по двум эпизодвм: как он вёз нас на подводе и как брил тёте Рае подмышки.
Между тем, роль его в семейной одиссее была гораздо существенней: он в ней стал первопроходцем.
После Шишак Лёва вдруг исчез. А тётя Рая со Стелой и Эриком очутились в Харькове вместе с родителями Раи – Давидом Леонтьевичем и Агафьей Григорьевной. Мы у них часто бывали. Не видя дяди Лёвы, я спросил у своих родителей, где он. Мне ответили:
- На Дальнем Востоке.
В то время Дальний Восток в мальчишечьем воображении был связан со шпионами, самураями, пограничниками. В моей голове возник такой безупречный силлогизм:
Мой военный дядя Лёва находится на Дальнем Востоке.
На Дальнем Востоке – пограничники.
Следовательно, дядя Лёва – пограничник.
О том, что он мог оказаться шпионом или самураем, я как-то не подумал…
Но вот однажды я беседовал со Стеллой. Дело было перед самой войной, и, стало быть, мне тогда было около десяти лет, а она – на год старше.
- Ты знаешь, где мой папа? – спросила она таинственным шёпотом.
- Знаю: на Дальнем Востоке!
- А вот и нет: он - на Урале, - с удовольствием поправила меня Стелла. И тут же задала второй вопрос:
- А знаешь, что он там делает?
- Да: он стережёт границу! – твёрдо ответил я.
- А вот и нет! – с ещё большим удовольствием возразила Стелла. - Он там сидит!
- На чём сидит? – спросил я растерянно…
«На чём сидит» дядя Лёва, выяснилось довольно быстро, а вот за что он сел - остаётся неизвестным и до сих пор. Иные склонны считать, что «за собственную глупость». Другие говорят помягче: за наивность, за пылкость, легковерие… Впрочем, судите сами.
Дядя Лёва как раз был на отдыхе, когда началась кампания 1936 года по обмену партдокументов. Со столбцов всех партийно-советских газет буквально набрасывались на читателя призывы: быть честными и откровенными перед партией, критиковать друг друга и не скрывать собственных колебаний и упущений, если они были.
А у дяди Лёвы были колебания. Правда, он о них НИГДЕ, НИКОГДА И НИКОМУ НЕ ГОВОРИЛ, никак они на его конкретной деятельности не отразились Но сам-то Лёва знал хорошо: в таком-то году, во время такой-то дискуссии по такому-то вопросу он (молча!) сомневался в правильности генеральной линии.
И дядя Лёва наедине со своей Партийной Совестью спрашивал: как быть?
- Ты не имеешь права молчать! – сказала ему Партийная Совесть. Лёва прервал свой отпуск и поехал на службу: признаваться.
- Ага! – сказали дяде Лёве Товарищи по Партии. – Что ж ты до сих пор молчал?!
И дядю Лёвы исключили за … неискренность перед партией!
Через некоторое время пришли другие товарищи – из НКВД – и арестовали дядю Лёву(1). Ему повезло: заря массовых репрессий ещё только-только занималась над страной, и его судила не «тройка», не загадочное «особое совещание», а обыкновенный суд. Даже был такой предмет роскоши, как защитник.
Лёву обвинили в том, что он, читая лекции по политэкономии, не подвергал или недостаточно резко подвергал критике буржуазных экономистов. В качестве вещественных доказательств обвинение предъявило… конспекты Лёвиных слушателей. Товарищи бывшие и сегодняшние студенты, к вам обращаюсь я, друзья мои: скажите, как на духу, всегда ли вы подробно записывали за преподавателем его вдохновенные лекции?!
Но мы с вами невзначай стали рассуждать по той же идиотской логике, которой пользовались Лёвины гонители. Давайте, однако, допустим, что мой дядя был не слишком честных правил и что он, действительно, недостаточно критиковал Адама Смита или попа Мальтуса – более того, что оказался последователем кого-то из них – или их всех скопом. Так что: его надо за это посадить в кутузку?
Но суд рассуждал так, как ему было велено, – и потому приговорил дядю Лёву к ПЯТИ годам лишения свободы – за антисоветскую деятельность!
Однако ведь у него был, как мы помним, защитник, адвокат, участвовавший в прениях сторон… С его помощь Лёва, используя право, предоставленное ему только что принятой Сталинской Конституцией, обратился в какую-то высшую инстанцию (в Верховный Суд, что ли…)
Высшая инстанция решительно встала на защиту Закона. Несправедливый приговор был отменён. «Особое совещание» при наркоме внутренних дел (или – госбезопасности?) заменило несправедливый пятилетний срок на справедливый - ВОСЬМИЛЕТНИЙ.
Эту историю я рассказываю по позднейшим воспоминаниям родственников. Могут быть мелкие неточности. Но главное передано точно. Порукой тому – полная реабилитация Лёвы в 1956 году, а в 1967-м – награждение его в честь полувека Советской власти орденом Красной Звезды за боевые заслуги в гражданской войне, за многие годы службы в Красной Армии и… за то, что выжил. Мои родители не дожили до этого юбилея – о них и не вспомнили!
Лёва оказался в нашей семье первой птахой, попавшей в сети, которые год 1937-й расставил сотням тысяч, а, может, и миллионам людей.
За Лёвой в свой, так сказать, via dolorosa (2) отправились Абраша, Додя,, Бума, Илюша Росман, Моня Факторович и многие другие из нашей родни, - всех не упомнить… Легче составить список тех, кто не сидел.
Это Шура Сазонов, умевший вовремя прервать связь с опальными родственниками, но и вовремя её возобновить, так что и родня не успевала обидеться, и органы уже не трогали. Но, может быть, просто очередь до него не дошла?
Это и Гита, которую спасло сумасшествие: из партии её исключили «механически» - всего лишь за неуплату членских взносов.
Это - ещё несколько человек… Остальных старших членов семьи аквилон незабываемого тридцать седьмого тронул достаточно ощутимо Даже Боря «Голопупенко» - обыватель, далёкий от всякой политики, - и тот несколько месяцев просидел в тюрьме по политическому обвинению.
Вот ряд историй тех лет.
Читать дальше "Так надо!" http://proza.ru/2012/01/19/2067
Читать дальше "Так надо!" http://proza.ru/2012/01/19/2067
УВАЖАЕМЫЙ ЧИТАТЕЛЬ! В ГРАФЕ "РЕЦЕНЗИИ" НАПИШИ НЕСКОЛЬКО СТРОК О ПРОЧИТАННОМ: МНЕ ВАЖНО ЗНАТЬ ТВОЁ МНЕНИЕ И ЗАМЕЧАНИЯ! Спасибо.
--------------------------
Примечания к разделу (главке) "Первая ласточка - Лёва"
(1)Примечание 1988 г : Тётя Рая не просто годы, а многие десятилетия хранила молчание по поводу пережитого. И понять её можно: Лёва дал чекистам подписку о неразглашении, да и вообще, «славные органы» научили людей помалкивать… Но теперь, во время «перестройки», опубликовано много свидетельств разгула государственного террора тех лет, и Рая нам рассказала, в частности, такую историю. Немедленно после ареста Лёвы их соседи (возможно, они и были доносчиками) самочинно заняли (нет: захватили!) у семьи арестованного одну из комнат – и заперли её на ключ, так что жене и малолетним детям «врага народа» пришлось не только довольствоваться проживанием в одной комнате, но и пользоваться окном как дверью.
(2) Via dolorosa (лат.) - скорбный путь.