Наболевшее

И когда-то в залитом дождем городе я шел по улицам и ждал тебя. Просто ждал, обманывая себя каждую секунду, представляя этот город залитым солнцем, а не дождем, представлял, что это не слезы стекают по моим щекам, а счастье струится из глаз, представлял, что ты действительно придешь... Мне так хотелось в это верить. Так хотелось, чтобы ты действительно пришла, вытянула меня из этого сигаретного бреда, встряхнула хорошенько, может быть даже по носу врезала, да что угодно сделала бы, лишь бы я вновь стал чувствовать. Лишь бы я поднял глаза к пронзительно-голубо­му небу и радостно улыбнулся, провел ладонью по твоей щеке, а потом прижал к себе так, что ребра затрещат. Я хотел в это верить. Но реальность презрительно усмехалась мне и била осколками мечты. Я знал, что тебя не будет. Знал, что мне никогда не увидеть твоих глаз, не почувствовать как ветер швыряет твои волосы мне в лицо, не узнать каково это - быть по-настоящему счастливым рядом с тобой. Я лишь вдыхаю и выдыхаю сигаретный дым и считаю. "Вдох-выдох, вдох-выдох". Я перестал видеть тебя три тысячи четыреста восемьдесят два вдоха назад. Ты перестала быть только моей и стала всеобщей, хотя и упорно отрицаешь это. Ты говоришь, что любишь меня, говоришь, что расстояние не важно, но я все равно чувствую, как в меня просачивается эта паршивая, затхлая пустота. Словно меня ударили по голове и я все еще пытаюсь потерять сознание, но оно никак не теряется. И я вишу в этом обморочном тумане и не могу ничего сделать. Ты говоришь, что только моя, что тебе не нужен никто другой и никогда не будет нужен. Я верю тебе. Правда верю. Но я не могу спокойно жить, зная, что тысячи людей ежедневно смотрят на тебя, слышат твой голос, чувствуют твои прикосновения, а я нет! Я не могу ничего, не могу ни на сантиметр уменьшить расстояние между нами. Я могу лишь бесцельно шляться по пустому дождливому городу, упиваясь его бесчувственностью и собственной беспомощностью. Я могу стучать кулаками в стены, сдирая костяшки. Могу до хрипоты орать в пустой квартире, что ты мне нужна. Могу на коленях стоять на балконе, сжимая в зубах сотую, наверное, сигарету, и умолять небо вернуть тебя. Могу отдавать душу и черту, и дьяволу, и богу, да кому угодно, лишь бы мне позволили быть с тобой. Но это все ничего не значащие, громкие жертвы, которые не приносят ни малейшего результата. Я не могу спокойно и терпеливо ждать, пока ты придешь ко мне. Я не могу сам к тебе прийти. Я не могу ничего. Я устал надеяться, устал обнимать подушку ночами, устал без тебя. У меня не осталось сил ждать. Но я все равно иду и иду по улицам, всматриваясь в пустые бездушные лица, которые тянут из меня силы уже одной своей пустотой и бездушностью. Я продолжаю бездействовать. И я не знаю, как мне быть. Я уже ничего не знаю, ничего не хочу, от меня ничего не осталось. Остался лишь последний, еле тлеющий, огонек надежды, единственное, что удерживает меня в этом мире. Я продолжаю верить в то, что ты придешь. Я люблю тебя.