- Сюда иди! – лысый парень подтолкнул Машу и замкнул круг. Маша оглянулась, вокруг стояли парни
разной уголовной ответственности, они нервно курили, сплевывали, некоторые вертели
ножи. «Запугать хотят», - подумала Маша и посмотрела на лысого.
- Мне не нравится ваш тон. Я не буду разговаривать с неизвестными мне людьми, - как можно спокойнее сказала она. - Меня например Маша зовут. А вас как?
Лысый сплюнул.
- Как тебя зовут – мне сообщили. А кто я - неважно, - прохрипел лысый. Ты тут деньги недодала одному человечку. Так вот вернуть их надо, - лысый наклонил голову набок и вопросительно посмотрел на Машу.
- Какие деньги? – Маша судорожно вспоминала кому она должна.
- Дурой прикидываешься? – лысый зло смотрел на Машу. – Ты Максу 50 кусков должна.
- Но я ведь…
- Неделю даю, - перебил лысый. – не хотелось бы портить такое милое личико, - усмехнулся
лысый.
- Да как…
- Ты че бля, - лысый наклонился к лицу Маши, - имеешь что-то против?
На Машу пахнуло крепким запахом перегара, она отшатнулась и почувствовала, что сзади её
кто-то держит. Маша дернулась, парни заржали.
- Никуда не убежишь от нас, - в руках лысого мелькнул нож. Маша судорожно сглотнула и почувствовала, что ноги становятся ватными.
-Маша, маша, - услышала она тревожный срывающийся голос мамы и оглянулась. Мама бежала в
сторону Маши, вся растрепанная, платок сбился на бок, куртка расстегнута.
- Сань, сваливаем, - парни заметно заволновались.
Пока мама, спотыкаясь, добежала до Маши, парни уже уехали.
- Доченька, что же это такое? – схватила мама Машу за руки. В её глазах был страх и слезы.
- Мама, не плачь, все хорошо, разберемся, не плачь, мам, - Маша гладила маму по голове и, приобняв, отвела к калитке дома. Мама судорожно хваталась за дочь «что, что они хотели, что они сделали, что» - бормотала она, постоянно оглядываясь назад.
Маша уверенно открыла калитку дома Макса. Была ранняя весна, сосульки весело отражали солнце и капали с крыш хрустальным водопадом. Маша вдохнула свежий запах, на душе полегчало.
« …Ты ведь моя, навсегда, да? Он нежно гладил её по щеке. Она томно растягивалась в его объятиях.
Да. И я навсегда твой? Да, она зажмурилась и вдохнула его запах. Так можно было лежать вечно. Она вдыхала его выдох и отдавала ему свой вдох. Их сердца бились в одном ритме. Она слышала это, прижавшись к его груди. Он просыпался ночью и покрывал поцелуями её лицо. Она нежно смотрела на него, спокойно спящего, и чувствовала себя абсолютно счастливой…»
- Макс, открой, Маааакс! – привычно постучала в дверь Маша. Дверь оказалась незапертой.
Макс лежал на диване перед телевизором. Вокруг были разбросаны бутылки, окурки, под ногой хрустнул шприц.
- Сколько можно? Ты что, совсем? – Маша бешено смотрела на Макса, - какие деньги? Я все отдала. Не стыдно? У меня мама одна, я не работаю. Ты кого послал? Кто они? Я так испугалась. Совсем мозги водкой
залил? Отзывай свою банду. Их много – я одна, попугать решил? – не унималась Маша.
Макс нервно выпрямился на диване.
- Деньги гони, сука! Ты забрала! Отдавай! – Макс вскочил и направился в сторону Маши.
- Какие деньги! Перестань, пожалуйста, прекрати это. Макс! – ахнула она. – Твои зрачки… Глаза Макса, светло – голубые ранее, сейчас были иссиня – черными, зрачок полностью перекрывал цвет глаз.
- Дура! – разозлился Макс, - пошла вон! – Макс больно схватил её за руку и толкнул к выходу. Маша стукнулась о косяк, голова закружилась, она медленно села около двери.
- Вставай, вставай! – Макс нервничал и пытался поднять её.
- Нет, погоди, макс, тебе нужна помощь!
- Справлюсь! Дура! Не отдашь – в расход пойдешь! – Макс вытолкал, практически перекатил, Машу на улицу.
«…Давай не будем, мне это не нравится. Да ну, один разок, попробуй, это здорово. Ощущения
другие, чувства другие, мы будем любить друг друга сильнее. Мне не надо сильнее, сильнее невозможно, нам и так хорошо, прошу тебя, уйдем… все хорошо, родная, все хорошо…
Она молча стояла перед кроватью, не в состоянии пошевелиться. Простыня, прикрывающая два
голых спящих тела ибелая бумага, на которой были разбросаны остатки белого порошка – все было ослепительно белом при свете утреннего солнца. Глаза жгло, но она не могла оторвать взгляд от
белого безмолвия…»
Маша еще долго кричала, царапала дверь и висела на ручке двери, завывая в каком – то безумии,
пока мама, расталкивая собравшихся зевак, не пришла и, придерживая обессилевшую дочь за испачканную курточку, не отвела её домой…