Когда берешь ребенка на руки, кажется, что прислушиваешься к другой жизни. Приложил ухо к домашней и теплой батарее и напряженно сканируешь пространство скрытое за бетонными стенами и перекрытиями. Уху и телу тепло, и пробиваются голоса,едва различимые.Ты их разбираешь,снизываешь слова в целые речи.Не оторваться.
Группа детей в Ивановском доме ребенка. От полутора до двух.Пьют сок. Мы принесли с собой упаковку сока. И не только. Мы привезли с собой много чего -памперсы, игрушки, тазики для купания,одежду и коляски. Пять машин, из них один грузовичок "Портер" и мой танк, в который, оказывается, входит чуть ли не тентованная Газель всякого добра.Добро собрали обычные молодые люди, и никто их к этому не принуждал. Совесть так сработала причудливо.И у меня сработала, в прошлый четверг, когда я прочел в журнале bougaev просьбу помочь транспортом для доставки груза в Иваново.
Сок холодный, и его чуть подогрели, разлив в две эмалированные кастрюльки. Сок - не казенный компот и потому был выпит мгновенно. За ближним столиком малыши уже начали строить башню из своих пустых кружечек.Настало время общения.Первой берут на руки лохматую Ольгу. Она выделяется из группы.Здесь все подстрижены под тифозных, а у этой длинные и разноцветные волосы: рыже-русые. Ольга смотрит выжидательно. Вообще все смотрят. Тринадцать малышей сверлят нас взглядами. Девушка, стоящая рядом со мной, вдруг протягивает к ней руки и Ольга кидается.Врезается лбом в колени обтянутые синими джинсами, и ее тут же подхватывают на руки.
Из десятка взглядов меня цепляет один-единственный.Белобрысый паренек,двух с небольшим лет от роду, в клетчатой рубашке рассматривает меня снизу доверху васильковыми глазами. Присаживаюсь рядом на ковер.Мы мужчины, мы не должны тискаться.Мне так кажется.Мальчугана зовут Сергей. Сколько ему годиков - он не знает пока точно, а потому показывает мне целую пятерню.Мол, не больше пяти, не меньше нуля. Я в ответ демонстрирую все, на что способен - резко щелкаю с помощью своего левого уха и указательного пальца, представляю дикого кабана и авиатора в очках-консервах. Весь мой клоунский набор, который обычно доводит до счастливой истерики любого домашнего ребенка - проверено десяток раз. Но Сергей вдруг отворачивается от меня. Я встаю,делаю шаг назад и тут меня прошибает током мысль. Произношу слова,десятки раз говоренные сыну, и не узнаю своего голоса:
-Серега! Пойдешь ко мне на ручки?
Серега вскакивает так, что его детский стульчик падает с каким-то взрослым грохотом. Он бежит на меня. И мы долго-долго стоим у окошка. Серега положил подбородок мне на плечо, а я укрыл его спину своей ладонью. Мы стоим, и я ничего не чувствую кроме детского тепла. Серега пустой, и ничем не заполнен. Это "что-то", оказывается, очень много. Нам дают это родители,бабушки и дедушки.Я не понимал,и не ощущал, потому что не с чем было сравнивать. И вот, сравнил.
ППС
В этом Доме ребенка 96 детей. Здесь они живут до четырех лет. Потом - приют. Ивановский Дом ребенка, к сожалению,находится очень далеко от нефтяных потоков и Стабфонда. Поэтому, от государственно-олигархических структур ему достаются сущие крохи. Вдумайтесь в эту цифру: 10 рублей в сутки на ребенка! И в эту сумму, как говорится на россиянской мове, "все включено" - от питания, до одежды и памперсов.И когда я прочел сегодня обложечный заголовок в одной респектабельной газете: "Стоит ли Порше жизни манекенщицы?", я очень удивился. Конечно не стоит! Это ахуенно дорого за такую крысиную жизнь.