Часть 96
ГЕОЛОГИЧЕСКАЯ ПОЛЕВАЯ ПРАКТИКА. Лето 1938 года. Окончание. (Начало записи о практике начинается с Части 83).
11 сентября. Жигули.
Происходит что-то невероятное: опять мне снилась Врюшечка, и будто бы я приехал к ней на практику, и она стала мне изменять, но потом всё поправилось.
Работали в Жигулёвском овраге. Мне пришлось подняться и опуститься по всем оврагам 9 раз по 200 метров, в сумме получилась высота в 1800 метров. И это в густейшем лесу! Салтыков и рабочие в ходьбе за мной угнаться не могут, я втянулся в лазание по горам, только пояс приходится с каждым днём подтягивать всё туже. Ничего не поделаешь, надо работу заканчивать скорее, и скорее ехать к моей Варюшечке.
Завтра поедем в Усолье, и я ожидаю получить от Варюши письмо. Написал ей письмо о моей жизни, работе и тоске по ней.
12 сентября. Жигули — Усолье.
Заканчивали работу. Настроение радостное. Поднялся ветер и взмёл тучи пыли. Выехали из Жигулей в 3 часа дня. У Белого камня увидели облако дыма — это горел старый Муранский лес. Ночью виднелось огромное зловещее зарево.
Письма от Вари нет. Получил только от мамы.
13 сентября. Усолье.
Печатал и проявлял с Митричем фото. Написал письмо Варюше. Только опустил, как пришла почта (в 8 часов вечера), а с ней и письмо от Вари. Оно меня просто огорошило. Варя пишет, что собирается выходить замуж из-за материального положения семьи. Я раньше предполагал (в Усолье), что она мне так сказала для проверки моей любви и верности. Теперь же получается несколько иначе. Она пишет, что моё мнение может изменить её решение. Моё мнение ясно — чтобы Варя была моей. Написал ей горячее откровенное письмо, местами резкое, местами очень нежное. Я почти уверен, что Варюша будет моей. Мне сейчас кажется, что принять смерть будет легче, чем разлуку с Варей. Если же Варя поступит так, как пишет, пусть поступает. Она тогда бесчувственная девушка, с ней было бы мне мучение, и таких я никогда не искал и избегаю.
Загорелся лес в верховьях Кабацкого оврага. Ночью всю деревню погнали на тушение пожара. В Муранском лесу уже сгорело почти полторы тысячи гектаров леса и 40 домов в селе Муранке.
14 сентября. Усолье.
Ночью думал о Варе, о дальнейшем с ней. Решил написать ей ещё одно письмо, деловое письмо о дальнейшей нашей жизни.
Производил картирование в районе Тёплого леса, ездил смотреть лесной пожар. Он огромный, горит сразу с двух сторон и ветер всё сильнее его раздувает. На пожаре почти две тысячи рабочих, вечером прилетело восемь самолётов и пожар перестал распространяться. Сегодня у Климовки в воздухе загорелся военный четырёхмоторный самолёт. Погибли пять человек.
Решил сегодня письмо Варюше всё же не писать, хотя это стоило больших трудов. Как же это Варя смогла надумать такую чудовищную вещь? Стать женой из-за денег для семьи, продаться за деньги... Нет, это не похоже на Варю, какой я её знал, она этого не сделает.
15 сентября. Усолье.
Лесной пожар почти потушен. Написал Варюше письмо о нашем семейном будущем, написал с уверенностью на её положительный ответ. Я не пишу сейчас все сомнения и боли души, я всю мою боль излил в прошлых письмах Варюше, и здесь не могу повторять, это ни к чему. На меня это действует довольно сильно, но всё же я относительно спокоен, так как уверен в её согласии. Но как только подумаю, что она может отказать, кровь холодеет в жилах, и меня до костей пробирает озноб и дрожь.
16 сентября. Усолье.
Обследовал район речки Подстёпной. У солёных источников встретил двух женщин (одна молодая девушка) от ВИМСа(1), работающих по исследованию источников на йод, бром и другие минералы. Разговаривали о геологическом строении этого района и причинах солёности источников.
Сегодня я должен был получить от Вари письмо в ответ на моё, но не получил. Это хороший признак, значит, Варя ждёт моего ответа и тогда напишет. Лучше пусть открытым будет вопрос, чем отрицательным ответ.
Я думаю, что сегодня Варюша получила моё письмо, которое я написал и отправил ей 13 сентября, основное решающее письмо. Я ждал, что Варюша даст телеграмму о своём согласии на мои предложения, но не прислала. Сегодня окончательно решается вся моя дальнейшая жизнь. Числа 20-го сентября я получу ответ, и точно буду знать, что представляет собою моя милая Варюшечка, насколько она верна своему слову, своим желаниям, насколько она искренна, правдива и справедлива. И буду знать, дурак я или нет. Без Варюши не будет для меня ясного дня. Как протянуть эти четыре дня в ожидании Варюшиного ответа? Временами я начинаю беситься. Мне жутко от того, что со мной будет делаться, если Варя в письме напишет мне «нет». Её последнее письмо меня всего переворачивает.
Завтра переезжаем в Овечкин овраг на берег Волги. Ещё раз перечитал последнее письмо от Вари и увидел, скорее, почувствовал, что написано оно в плохие минуты (и я от них всегда страдаю больше всего). Сердце сжимается... Опять сомнения и сомнения. Они изведут окончательно.
17 сентября. Усолье — Овечкин овраг
С утра на автомашине в полном составе партии (поехал даже Тихон, ему стало неудобно) в количестве 13 человек выехали в Овечкин овраг — сделать предпоследний основной этап работы. Овечкин овраг выходит на берег Волги. Поселились в домике лесника и приступили к работе. Пароходы проходят у самого нашего берега, так как здесь проходит фарватер. Вечером написал письмо Варюше, завтра отправлю с возчиком в Усолье.
18 сентября. Овечкин овраг и Жигулёвский овраг.
Сначала работал в Овечкином овраге, показал рабочему место для рытья шурфов. Затем продолжил работу в Жигулёвском овраге. В густом лесу потерял треногу для фотографирования.
Натянули палатку, все 13 человек перебрались в неё. Весь день только и думал о Варе. Что она мне ответит? Возчик с лошадью ещё не приехал, но мне письма ожидать рано; всё же сердце замирает.
19 сентября. Волга, овраги.
Сколько же на Волге и Жигулёвских горах интересного красивого, романтического, такого, что глаза разбегаются. Если обо всём писать, получился бы огромный распухший дневник, и довольно интересный. Но в дневнике я сейчас очень скуп. На это есть три причины. Первая — это тяжёлые переживания непонятной разлуки с Варей, вторая — почти всё основное из своей души и сердца я передаю моей дорогой Варюшечке в письмах, и третья — почти всё время с утра до ночи занят работой, едва успеваю написать письмо.
Ночь холодная. Ночью пришла лошадь из Усолья, в палатке поднялся шум, привезли газеты и три письма. Кому? Не мне, наверное... Света нет. Если даже мне и есть, решил ждать до утра, так как если сейчас расстроюсь, то всю ночь не буду спать, не смогу работать и совсем упаду духом. Так я рассуждал.
Утром сообщают, что все три письма мне. Одно от мамы, а два от Варюши. Как все завидовали! Но только я не завидовал себе от сомнений и предполагаемого горя. Меня бросало то в жар, то в холод, это без преувеличений. Я поспешно удалился в лес от людей, где дрожащими руками быстро распечатал письма от Вари. Первое письмо (написанное 8.09) спокойное, немножко деловое. Зато второе письмо (написанное 14.09) меня воскресило! В Варе я не ошибся, она всё дурачится, и мне это начинает надоедать. Она всё сомневается во мне и сомневается в себе — в этом всё дело. Но теперь-то уж Варюша окончательно моя. Она пишет: «Всё же лучше будет, если я стану называться твоей женой с 1939 года». Это лучшее, о чём я мечтал долгое время.
Сегодня работал в Гладеньком и Висячем оврагах. В устье Висячего оврага стоит нефтяная вышка. Бурение начнётся через месяц.
Вечером написал письмо Варе. Едим сейчас только хлеб с чаем, сегодня купил несколько арбузов с лодки, пришедшей по Волге. А работа чертовски тяжёлая.
Из Шигон прислали результаты исследования на малярию. У Митрича и Шуры тропическая форма, у меня — ничего не нашли. Это отрадно слышать.
Ночь сегодня ещё более холодная. Под утро почти не спишь из-за холода (мало взяли тёплых вещей). А по вечерам слышны бесконечные и бесстыдные анекдоты.
20 сентября. Волга — Яблоновый овраг.
Всё окутано лёгким дымом. Горы, другой берег Волги, дальние пароходы закрыты как в тумане. Вечером с юго-восточным ветром дыму стало больше. Где-то далеко горят леса.
Берегом Волги отправились в Яблоновый овраг. Замечательные картины природы! Такую красоту редко увидишь. Потом работал в Висячем овраге. Нашёл очень интересные окремнелые конкреции с швагеринами.
Я составил свой план окончания работ к 1 октября с моим выездом из Усолья к 15 октября. Тихон Салтыков с П. Ф. Сазоновым останутся с буровыми до 1 декабря. Скорее хочется к Варе и научно-исследовательской работе.
21 сентября 1938 года. Волга и Отважное.
Ночи становятся всё холоднее и холоднее. Сегодня под утро подул северо-восточный ветер и принёс осенний холод. Коченеют руки, солнце совсем не греет. Поехали с Тихоном в село Отважное, где у Авенисьяна (главного геолога Яблоновского оврага, малограмотного в полевой геологии) взяли разрезы скважин. Тихон что-то мудрует. Хочет что-то выпытать у меня для своего диплома. Придётся быть осторожнее, держать язык за зубами и не показывать свои записи и планы работы. Тихон очень хитёр и как лиса всё выпытывает.
Смотрели результаты августовского пожара в селе Отважном, в результате которого за 20 минут сгорело 52 дома и сгорело также Геологическое бюро треста вместе с кернами. Жуткая картина. Сгорели все керны по скважине № 1 и часть по скважине № 2.
Послал из Отважного моей будущей жёнушке письмо. А вечером из Усолья привезли мне два: от Вари и Володи. Варя пишет так, как будто это не она писала мне письмо 10 сентября (которое я получил 13.09). У Володи Леонова большое несчастье — умер его сынишка.
22 сентября. Волга — Усолье.
Самая холодная ночь, а под утро был даже настоящий заморозок. Работал в Висячем овраге. Холодно было весь день. Висячим овраг называется благодаря своим очень крутым, доходящим до 45-50 градусов склонам, особенно его правого склона, спускающегося в узкое и глубокое ущелье, по дну которого вьётся примитивная неудобная дорога для вывоза леса. В устье Висячего оврага расположен Дом отдыха, который раньше называли «крольчатником» благодаря тому, что здесь разводили массу кроликов (период 1930-35 годы). Теперь этим никто не занимается, но старое название осталось.
Холод подгонял работу. Я устал и плохо себя чувствовал после холодной ночи. Быстро выполнив задачу, пошёл к палатке, где организовал сбор вещей и самой палатки для приготовления к отъезду.
Поздно вечером приехали в Усолье. Морозная ночь. Получил письмо от Варюши с её откровениями. Как она может изменять, если любит? Обещает, что это последний раз. А о своём письме (за 10.09) пишет: «Всё это было шуткой. Но я поняла, что эта шутка очень жестока, и прошу у тебя прощения...» Первый раз за всё время я получил от Варюши такое ласковое, со словами безумной любви, письмо. Да, я буду счастлив с моей милой Варей.
23 сентября. Усолье.
Выходной день вызван необходимостью подсчитать результаты съёмки, и чтобы нам не повторять работу (сначала с рабочими, потом с П. Ф. Сазоновым).
Написал Варюше письмо, прямо (а потому резко) выразился по поводу её измены, но всё же Варюшу я люблю не меньше, она сама первая обещает теперь вечно быть верной. Она даже пишет: «...умоляю тебя, останься прежним моим Мишей». Это хороший признак — моя гордая, самолюбивая Варюша победила свою гордость. Моя судьба решается, Варюшечка вечно будет моей. Это высшее счастье, которое я ожидал от жизни.
Пасмурная прохладная ветреная погода. До поздней ночи, до вторых петухов я переписывал петрографический отчёт Пахомовой о исследовании скважины № 2 Яблонового оврага для моей петрографической научно-исследовательской работы.
Купил на пальто материал за 120 рублей, хочу сделать из него временное пальто Варюшечке, у неё старое износилось и, во всяком случае, будет хуже, чем это. (На этом
путевые заметки лета 1938 года заканчиваются).
*****
(1) ВИМС – Всесоюзный научно-исследовательский институт минерального сырья.
*****
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2012/01/18/122