***
За ужином Елена Павловна, блестя глазами после рюмочки кагора, с придыханием рассказывала, сколько человек ей сегодня позвонили и сколько лично при встрече поздравили с тем, что Николай, наконец, привёз показать красавицу-жену. Галина смущалась, молчала и опускала глаза в некрашеных ресницах. Николай, напротив: довольно улыбался, приобнимал за плечи то мать, то отца, жал под столом коленку Галины и поднимал очередной бокал «за лучшую в мире женщину».
При совместном мытье посуды, свекровь осторожно спросила:
- Галочка, а о детях вы не думали?
В ответ Галина протяжно вздохнула и, смахнув невидимую слезу мокрым полотенцем, ответила:
- Это наша главная мечта. Какая семья без детей? Но, сами понимаете, нельзя думать только о своём удовольствии. Ребёнок – большая ответственность. Воспитывать его в коммунальной квартире? Вы не видели наших соседей…. Отвратительный пример для малыша.
Тут уже не сдержала слёз Елена Павловна:
- Мы тоже говорили с мужем об этом. И хотим предложить вам остаться здесь, с нами. Какое счастье, если внуки растут на глазах!
- Но…. Пока нет вариантов ни с работой, ни с жильём.
- О, плохо вы нас знаете, дорогая Галочка. Мы ведь здесь – не последние люди. Заведующая районо – моя давнишняя приятельница….
- Елена Павловна, мне бы не хотелось, чтобы из-за меня пострадал кто-нибудь из местных учителей. Наверняка, все ставки – на вес золота.
Галина ни за что не хотела, чтобы у свекрови закралось хоть малейшее подозрение о её нелюбви к школе. Поэтому она решительно сказала:
- Нет, Елена Павловна. Я против того, чтобы вы меня устраивали на работу по блату.
- Ах, Галочка, всё-таки я в вас не ошиблась….
Свекровь нежно обняла её и поцеловала в щёчку.
Галина легла спать пораньше и сквозь сон слышала, как родители и Николай тихими голосами долго что-то обсуждали. Следующий день оказался субботним, муж утром сказал:
- Сегодня идём в гости к моей однокласснице Татьяне. Посмотришь, как здесь люди живут. Кстати, она – учительница, биологию преподаёт. Я специально поставил её – номером первым, чтобы тебе собеседница была.
И довольно засмеялся.
Отец порывался отвезти их на машине, но Галина отказалась, сославшись на то, что хочет пройтись пешком. Благо, летний вечер выдался тёплым и безветренным. Сначала они шли по тротуару вдоль трассы, правда, эту каменистую дорожку тротуаром назвать было трудно, скорее – тропой. Но поскольку Николай именовал её именно тротуаром, Галина не возражала. Хорошо, что надела не босоножки, а спортивные туфли. Порадовалось этому ещё больше, когда пришлось карабкаться по крутому спуску, забираясь на сопку, где виднелась ровная цепочка низеньких домиков.
При близком рассмотрении домики оказались обычными вагончиками, подобным тем, что тянутся по железной дороге в хвосте пассажирских вагонов и везут то ли почту, то ли ещё какие необходимые стране и народу грузы. Галина вопросительно посмотрела на Николая. Тот ответил:
- Да, здесь Колесниковы и живут. На северах такое жильё называется – балок. Да ты не бойся, внутри там вполне….
Они постучали, дверь немедленно распахнулась, и на шею Николаю бросилась фигуристая блондинка. За её спиной стоял высокий мужчина, который подал Галине руку и представился: «Виктор». Темпераментная блондинка прекратила лобызать Колю и обернулась:
- Ой, мы столько лет не виделись! Вот здорово, что вы пришли!
Галя шагнула в крошечную прихожую, где на оленьих рогах висели женские меховые шапки: соболья, рыжая лисья и песцовая. Сбоку раскинулась горжетка из чернобурки.
За прихожей следовала кухня, где Галина присела на табуретку и огляделась. На окнах – весёленькие, с рюшками, занавески в горох, белоснежная скатерть с красными салфетками. Изумительно красивый набор пузатеньких кастрюль и расписной самовар довершали интерьер кухни в стиле «кантри». Но Татьяна потянула её в комнату, и тут Галина вовсе потеряла дар речи. Иначе как роскошной, гостиную назвать было трудно. Конечно, в городе круг её знакомых, в основном, ограничивался соратницами по училищу, но приходилось ей бывать и в иных домах. Но нигде она не видела такого сочетания дорогих и по-настоящему дефицитных вещей, начиная с полного сервиза «Мадонна» и заканчивая изящной хрустальной люстрой: блики многогранных подвесок играли на тёмно-зелёных бархатных портьерах и в бокалах богемского стекла возле запотевшей бутылки «Шампанского». Комната была небольшой, но пространство так продумано, что она вовсе не казалась тесной.
По набору яств и разнообразию угощения стол не уступал тому, что она видела у родителей мужа, и Галина сделала вывод, что такой ужин – обычное дело здесь, когда ждут гостей. Татьяна говорила почти без умолку, вспоминая школьную жизнь, Николай перебивал её бесконечными «а помнишь?», и они снова захлёбывались смехом. Виктор ухаживал за Галиной, наполняя тарелку и подливая вино, понимающе улыбался, а потом принёс альбом с фотографиями. Там были замечательные виды, но все они служили фоном для Татьяны: она на скале, на лошади, с рюкзаком, в байдарке, в подвенечном платье и в купальнике. Последних было больше всего. Виктор с таким чувством гордости переворачивал плотные страницы, любовно поправляя кальку между ними, что Галина еле сдерживала смех.
Наконец Татьяна обратила внимание и на неё, обворожительно и виновато улыбнулась:
- Вы уж простите меня. Боюсь, пожалуетесь потом мужу: ну и дурно же воспитана твоя Танька!
- Да что вы! Я сама знаю, что такое встреча одноклассников. Всегда рвусь, при любой возможности, - кого-нибудь увидеть.
Николай посмотрел недоуменно. А она продолжила:
- Только никак не получается. Времени нет совсем….
- Знаете, а давайте уже на «ты» перейдём. Выпьем, ребята, на брудершафт!
Галина перетерпела дурацкое питьё шампанского со скрещенными руками, и Татьяна прошептала ей в ухо:
- Пусть мужики тут пообщаются меж собой, а мы – о своём, о девичьем…
Она хихикнула и увлекла её в дверь, которую раньше Галина не заметила. Хозяйка щёлкнула выключателем, и гостья даже чуть покачнулась от неожиданности и оперлась о косяк. Галине показалось, что она внутри шкатулки: стены крошечной комнаты обиты синим шёлком с узором из мелких золотых звёздочек, а почти всё свободное место занято огромной кроватью под серебристым атласным балдахином. Над кроватью – чёрно-белый портрет: фотография Татьяны. Она – в открытом купальнике, и внушительных размеров грудь вырывается из тесных чашечек.
Татьяна посмотрела на Галю:
- Ты знаешь, я своих подружек сюда не вожу. Ни к чему это. Сплетен мне только не хватало. Ты – другое дело: приехала-уехала. Тебе наши секреты ни к чему. А вообще – как? Нравится?
- Да…. Снаружи – теплушка какая-то, а внутри – слов нет….
- Это всё Виктор, у него руки золотые. Да я и сама строчу на машинке. Самовыражаюсь, так сказать.
- Ты – мастерица, сразу видно. Успеваешь?
- Пока детей нет, справляюсь. Да и в школе нагрузка маленькая. Наши грымзы здесь работают – до ста лет. Химичке уже семьдесят, представляешь? И ведь ни часа молодым не уступят. Всё деньги куют. А нам – вполне хватает. Виктор – инженер на ГРЭС, свои пятьсот имеет, а с премией – и все семьсот.
- Семьсот – чего?
- Ну, не долларов, конечно. Наших, советских рублей.
- А что? Такие зарплаты разве бывают?
- Ну, ты точно – с Урала! Здесь ещё и больше бывают.
Обратно Галина шла в глубокой задумчивости. Вполуха слушала болтовню Николая, машинально и односложно отвечала на вопросы. А потом спросила:
- Ума не приложу, как в одном вагончике оказалось столько места? Это же почти три наших комнаты!
- Просто ты смотрела – с фасада. Это два вагончика, соединённых вместе. В первом – кухня и гостиная, во втором – прихожая, ванная с туалетом и ещё маленькая комнатка. Спальня, наверное. Ну, ты же там была?
- Была. Мне понравилось. А правда, что ванная? Как это может быть?
- Да очень просто. Балки стоят вдоль теплотрассы. Заметила такие толстые трубы? С умелыми-то руками подсоединиться к теплотрассе – без проблем. Будет тебе и отопление, и горячая вода. Только не каждому разрешат. Иначе бы все из бараков вдоль трассы пристроились. Здесь своя иерархия….
- Как везде. Каждый сверчок – знай свой шесток.
- Вот именно. Но если решим тут остаться, свой приличный шесток я тебе обещаю!
Продолжение http://www.proza.ru/2012/01/27/446