Таёжный отпуск
Проснувшись утром, я встал и выглянул в окно. Бело-серебристые снежинки, словно звёзды далёких миров, опустились на наш город, чтобы посмотреть на нас. И, будто, радуя своим появлением жителей нашего города, предавали привет из далеких галактик.
- Да, а может, это стая белокрылых лебедей, пролетая в ночи, разбросала свой белый пух. Как красиво! - подумал я и пошёл умываться. Потом, всё ещё думая о красоте зимы, начал готовить на кухне завтрак. Не успел я оторваться от нахлынувших мыслей, как зазвонил телефон. Звонил мой друг Пётр, с которым мы дружим давно.
- Привет, Саня,- сказал он мне в трубку. - Слушай, ты же в отпуске, да? - спросил он меня.
- Да,- ответил я.
- Ты знаешь, и меня тоже отправили в отпуск. Так вот, что я надумал. А не махнуть ли нам к моему деду в глухомань, хоть на пару недель. Твоя жена и дети уехали. Что одному дома делать? А мы по тайге, на лыжах, да в баньке русской попаримся. Как на это смотришь а?
- А что, неплохая идея, - сказал я ему, - давненько мечтал по лесу с фотоаппаратом походить.
- Вот и хорошо, - услыхал я в трубку.
- Значит решено. Когда едем? - спросил я Петра.
- Да, хоть завтра, - ответил он.
- А собраться успеешь? - с веселой ноткой в голосе спросил я. - В восемь на перроне встречаемся.
- Хорошо, - услышал я в ответ.
- Значит, до завтра, - сказал я и повесил трубку.
Быстро собрав вещи в рюкзак, я предупредил жену, которая была у своей матери с детьми, чтобы не беспокоилась. Мечтая об отдыхе в таёжной глуши, я погрузился в сладкие мечты. И начал думать о предстоящей поездке. Остальную часть дня я лежал на диване, переключая телеканалы.
Утром, пробудившись от первого звона будильника, я быстро встал, умылся, оделся по теплее и, прихватив рюкзак, в котором были вещи, закрыл дверь, спустился быстро вниз по лестнице и вышел в, ещё дремавший в белесой пуховой постели, город. Поймав такси, я сел в него.
- Вам куда? - спросил таксист, глядя на меня через зеркало заднего вида.
- На вокзал, - скороговоркой выпалил я, усаживаясь на сиденье.
- Никак на отдых? – спросил водитель.
- Да, - ответил я, - вот с другом решили на природу выбраться.
- Поздравляю, - сказал водитель, - теперь все реже видишь таких энтузиастов, большинство природу узнают в барах, да на Гаити.
За разговорами мы быстро подъехали к вокзалу. Я расплатился и вышел. На улице сыпал лёгкий снежок, создавая ощущение радости и необычайной красоты. Я вошел в вокзал. Петр стоял возле кассы и, заметив меня, махнул мне рукой. Мы взяли билеты, и пошли на посадочный перрон. Ждать пришлось не долго. Вскоре подошел состав и, войдя в него, а он был полупустой, мы, сняв рюкзаки, разместились" по-царски».
- Жалеть не будешь, - предупредил меня Петр. - Такие места покажу - ахнешь!
Чтобы скоротать время, мы с ним перекинулись в «дурака», не считая, кто сколько раз остался…..
- Вот видишь, скоро подъезжаем, - сказал Петр, глядя на проплывающий за окном полустанок.
Вскоре поезд остановился на небольшой станции, и мы вышли из вагона на перрон. Народа не было, и мы прошли в вокзал, напоминающий старинное здание, построенное, видимо, ещё в царские времена и, пройдя через него, очутились на маленькой площади, на которой красовались деревья.
- Ну, а что дальше? - спросил я друга.
- Ты пока постой, а я справлюсь по поводу попутки какой-нибудь. И Пётр убежал, словно его сдуло ветром, оставив мне свой рюкзак. Я ощутил запах леса и первозданность бытия, которая мирно охраняла этот край.
Тут появился Пётр и сказал:
- Всё, поехали, я нашёл попутку и прямо в деревню. Повезло нам с тобой сегодня, а то с пересадками пришлось бы добираться
Мы взяли рюкзаки, и пошли за здание вокзала. Там стояла лошадь, впряженная в сани, а на ней красовался старичок.
- Это?- спросил я, показывая на сани.
- Да, это наше единственное спасение на этот час, - сказал Пётр и лихо подмигнул мне. - Садись, - подтолкнул он меня к саням, и бросил свой рюкзак на солому, которой были устланы сани.
- Ну что, мужички, едем, что ли? - спросил старичок, одетый в длинную шубу и валенки.
- Да- да, с ветерком - сказал Пётр, толкая меня в бок и улыбаясь добродушной улыбкой.
- А вы что, так поедете, что ли? Путь-то не близкий, - сказал возница и бросил нам ещё одну шубу. - Нате укройтесь, всё теплее будет.
Мы укрылись и тронулись в путь. Лошадь весело бежала по заснеженной дороге, поднимая комья снега из-под копыт. Возница что-то напевал себе под нос, помахивая хлыстом над холкой лошади. По обе стороны заснеженной дороги возвышались огромные сосны, ели, берёзы, кедры - достопримечательность этого края. То справа, то слева раздавалось стрекотание сорок, напоминавших лесу, что тут кто-то есть, и эхо разносило их голоса в зимнем лесу, словно разбросанный горох. Лошадь летела трусцой, фыркая на морозе. Мы с Петром, согретые наброшенной шубой, расслабились и даже некоторое время заснули.
Когда открыли глаза, перед нами была та же зимняя дрога, петляющая в громадном лесном массиве. Солнце уже скрылось за верхушками деревьев, укрытых белоснежными шапками. Но яркий снег создавал впечатление дневного освещения. Еще через пару километров, перед нами, ни весть, откуда, появилась деревенька, будто из сказки. Она, словно открыв перед нами свои объятья, говорила:- Здравствуйте, гости дорогие.
Возница, как мы успели узнать, звался - Никифор Спиридонович. Мужичок, лет пятидесяти девяти, с небольшой бородкой, смуглявый и с прищуренными глазами.
- Вот и двор твоего деда,- сказал Никифор, останавливая лошадь возле небольшого дома. Дом был старенький, но ухоженный, с резными ставнями и палисадником.
- Эй! Макар, встречай гостей,- крикнул Никифор, вылезая из саней.
Заслышав голос, из ворот вышел дед Петра, в полушубке и валенках, а на голове у него красовалась заячья шапка.
- Да никак внук приехал, - идя навстречу, и, обнимая Петра, сказал дед.
- Вот уж не ожидал! Ну чего стоим? Рады завсегда гостям. Проходите.
- А это, мой друг Саша, - указав на меня, сказал Пётр.
- Ну, раз такое дело, прошу всех в дом. И ты Никифор заходи.
- Та, нет. Я сперва лошадь распрягу, пусть отдыхает, а потом ужо, как справлюсь, - сказал он.
- Тебе, Никифорушка, спасибо, что ребят подвёз, а то ведь путь-то далёкий, и к ночи бы не добрались, - сказал дед, провожая сидящего в санях Никифора.
- Ну, милая, пошла, - сказал Никифор, трогаясь с места. И сани с лёгкостью покатили по дороге.
В доме суетилась баба Анна, услыхав разговор во дворе.
Мы отряхнули снег с зимних сапог и прошли в прихожую. Комната, куда мы зашли, была и кухней и столовой. Справа стояла русская печь, посреди комнаты - дубовый стол и несколько стульев ручной работы – гордость местных мастеров. Возле стены стояла длинная лавка, видимо, по старинному обряду, для приёма гостей, когда шли переговоры о сватанье. Дальше шли две комнаты, одна, видать - светёлка и вторая, небольшая - спальня.
На полу во всех комнатах красовались домотканые дорожки, имея на себе своеобразный местный орнамент. Гостиная напоминала просторную комнату, где в углу, на подставке, стояли старинные иконы, видать доставшиеся по наследству ещё от прадеда Петра. Деревянная кровать, да стулья для гостей и большой сундук, прикрытый дорожкой. Как мне показалось - это было приданное бабушки Анны, верней всего свадебный подарок, в котором она хранила вещи, свои и деда. Кругом было чисто и уютно. И это ещё раз говорило о прилежности хозяев.
- Здравствуй, милый, - увидев внука, сказала баба Аня, и обняла его. - Проходите, сейчас будем обедать, небось, с дороги устали и проголодались. Вот обед-то готовый в печи. Достану ухватом, и подавать стану. Ну, а вы пока с дороги руки помойте и присаживайтесь к столу.
Мы пошли с Петром мыть руки, а баба Аня, открыв крышку печи, вытащила казан, который распространил по кухне запах картошки с мясом. Разложив по тарелкам еду, она поставила на стол соленые огурчики, маринованные грибочки и квашеную капусту, как атрибут сибирского угощения.
- А ты чего стоишь, дед, неси-ка водочку. Пусть с дороги согреются, - отправляя деда в кладовку, сказала баба Аня.
Вскоре все были за столом, и дед Макар налил в рюмки.
- А тебе, баба, налить что ли?
- А то, как же, за приезд обязательно выпью, такое не часто случается.
За обедом баба Анна рассказала, что, вот уже деду восьмой десяток пошёл, а все молодится - по лесу на лыжах ходит.
- Вот смотрите, и вас завтра поведёт, покажет красоту наших краёв, - глядя на деда, сказала она.
- А что, и поведу,- усмехнулся дед Макар, наливая ещё по одной. Теперь он предложил выпить за удачный отдых, и, наколов грибочек вилкой, отправил его в рот.
- Эх, «зараза», хороша, - сказал он, закусывая.
- Признаться, я не ел такой картошки, да ещё приготовленной в русской печи, - расхваливал я хозяйку за столь вкусное угощение.
- Ну, мил человек, - обратился дед ко мне, - ты ещё не едал суп из зайчатины. Вот уж объедение.
- Баба - то у меня мастерица такие блюда готовить, - добавил он.
- Да уж полно меня нахваливать,- сказала баба Анна. - Как все, так и я…
Мы проговорили допоздна.
- Ладно, пора спать, - сказал дед нам. - В комнате она уже вам постелила. А завтра, как Бог даст, пойдём смотреть красотищу нашу.
Утром, едва забрезжил рассвет, дед Макар был на ногах. И баба Анна уже хлопотала у плиты, приготавливая завтрак. Хотя никто нас не будил, я проснулся рано, и мне захотелось увидеть скорее ту красоту, которая манила меня. Будто ангел толкал меня и говорил: - Любуйся, такое бывает редко.
Петр проснулся, когда из печи доносился запах жареного мяса с пшеничной кашей.
- Ну, как спалось, внучок, на новом месте? - спросил дед потягивающегося Петра.
- Отлично, - сказал он, и пошёл умываться.
В кухне уже было жарко.
- А кто у вас на печи спит? - спросил я.
- Да вроде пока никто, вот коли, кто заболеет, так косточки попарить, а так никто, - сказал дед Макар.
Мы умылись холодной водой, взбодрившись после сна, и вытерлись вышитым полотенцем, которое дала нам бабушка Анна.
- Ну, что, ребятки, после завтрака в лес что ли? И как пойдем, на лыжах или так? – спросил нас дед.
- Да я думаю, что можно и на лыжах,- сказал Пётр, глядя на меня.
- Я, как все, - кивнул я в знак согласия.
Надев лыжи на валенки, которые нам подобрали, мы втроём отправились в лес. Я взял свой любимый фотоаппарат. Выйдя на околицу, и, свернув с дороги, мы очутились в сказочном лесу, где всё утопало в звездном пуху. На деревьях висели огромные шапки белого снега. Сугробы доходили до полуметра, наши лыжи утопали в пушистом снегу, режущем белизной глаза.
- Вот она тайга, нетронутая цивилизацией, - сказал дед. - Любуйтесь, она ведь для нас и кормилица, и мать родная. Беречь её надо, ребятки – беречь,- сказал дед, вздыхая.
- Ну что? Дальше идём, - и он зашагал, передвигая лыжи по сверкающему снегу.
Мы с Петром едва успевали за дедом Макаром. Я останавливался и, уловив красивый пейзаж, вытягивал фотоаппарат и делал снимок. Недалеко, с верхушки дерева упал комок снега, и мы глянули вверх. На дереве, с ветки на ветку перепрыгивала белка. Я успел вскинуть фотоаппарат и нажал на спуск. Она, услышав щелчок, словно молния, метнулась на другое дерево и исчезла с поля зрения.
- Вот, маленькая бестия, что вытворяет, - сказал дед, задрав голову вверх.
- Эх, мать честная, до чего же здесь хорошо и привольно! - вздохнул он, упираясь на палки. - Вот уж где благодать! Что скажете? - обратился он к нам.
- Да, - согласились мы с Петром.
В лесу было слышно стрекотанье сорок, которые предупреждали лесных жителей о появлении человека.
- Вот уж правду говорят: "Болтлив, как сорока", - подумал я.
- Ну что, назад или ещё походим? - спросил дед.
- Нет. На сегодня хватит, - сказал Пётр.
- Как скажете, - и дед повернул к дому, решая не мучить нас.
Щеки от мороза были розовые, видимо, здешний мороз, своих жителей, знал в лицо, а мы тут - заезжие. Вот и пошутил малость, над нами.
Когда пришли домой, баба Анна спросила нас, улыбаясь:
- Ну как местный "Иван Сусанин"? Хорошо поводил по лесу?
- Ну, уж, так уж и "Иван Сусанин", - проворчал дед на шутку бабы. Увидав Никифора в гостях, Макар поздоровался с ним.
- Лес это хорошо, а вот баню не одолеете, ребята, - сказал Никифор, - поскольку в нашей деревне отродясь таких мужиков не было, что бы пересидеть Макара. И усмехнулся в бородёнку.
- А может внук в деда пошёл, - сказал Макар, усаживаясь на стул.
- Ну- ну, посмотрим, - и Никифор разошёлся в улыбке.
Баба Анна начала накрывать на стол.
- Да я, тут на минутку забежал, - стал оправдываться Никифор.
- Ну-ка уж погодь, отобедай с нами, - сказал Макар. - Эвон баба уже всё приготовила.
- А ребятам, почто не наливаешь? - спросил Никифор?
- А им ещё в баньку идти, - крякнул дед, опрокидывая рюмку.
Немного посидев, Никифор откланялся хозяевам за угощенье и пошёл домой…
На следующий день нас ждал сюрприз. Встав утром, мы поняли, что дед уже растопил баньку и ждал, пока она нагреется.
- Я там вам и венички приготовил в предбаннике. Выберете - какой пожелаете,- сказал он. - Я-то всё люблю больше березовый, а вы как душе угодно будет…
Баня представляла собой небольшой сруб из брёвен с предбанником. Внутри бани стояла печь, на которой был бак с краником и возле окна - две бочки с холодной водой. Рядом с печкой располагался полок из трех ступеней. Внизу мылись те, кто любил не очень жарко, а повыше, и самый верх – это уже для любителей попариться вдоволь. В чан с горячей водой, обычно, бросали разные травы для запаха и как лечебное снадобье.
Пришёл дед, сказал, что уже можно идти мыться. Мы пошли с Петром, прихватив полотенца. Раздевшись в предбаннике, мы вошли в это чудо из чудес. Сразу запахнуло горячим деревом и запахом настоянных трав. Полки были выскоблены добела.
- Да, - подумал я, - вот он рай на земле.
Я взял лежащий таз и налил кипяток, что бы попарить веник. Пётр тоже проделал эту же процедуру. Обдав полку кипятком, я налил немного горячей воды и разбавил холодной.
- Ну что, полезли наверх, - предложил Пётр. И мы очутились на верхней полке. Наши тела обнял горячий воздух, и любое шевеление мы ощущали на себе. Через пять минут мы покрылись каплями пота, который стекал с наших тел. Мы были пронизаны насквозь горячими тонкими иглами, выталкивающими капли пота и открывающими поры. Я опустил руки в свой таз и обтёр лицо прохладной водой.
- Уф, как жарко! - Я взмахнул веником, и горячий воздух хлестанул меня, словно автоматная очередь, обжигая моё тело. И уже следующий удар не замедлил себя ждать. И чем больше я шлёпал по раскрасневшемуся телу, тем больше мне хотелось «истязать» себя.
Петр не отставал от меня, и мы, будто бы находясь в огромной жаровне, наслаждались прелестями пара в бане.
- Ну что может, отдохнем?- предложил я Петру.
- Можно, - ответил тот, слезая с полка, чтобы остыть и перевести дух.
- Вот уж «царский пар, - сказал Пётр, сидя на лавке в предбаннике.
- Да уж, - согласился я.
Немного поостыв и отдохнув, мы пошли с Петром опять в баню.
- Ну, давай лезь наверх, а я тебе веничком по спинке пройдусь, - предложил Пётр мне. - Я только парку поддам.
Он взял ковш с горячей водой и плеснул на раскалённые камни. В этот миг густой белый пар взметнулся, словно выпущенный джин из лампы Элладина, и поднялся под потолок, накрывая меня, словно густой утренний туман. От такой температуры я наклонился, и почти свернулся в клубок, словно ёж, и только молчал.
- Ну, как ты там?- спросил Меня Пётр, - может ещё поддать, а?
Я замотал головой, боясь открыть рот. Пар осел, и мы поочередно били друг дружку по спине, смачивая веник в кипятке для большего эффекта.
Пришёл дед Макар, узнать как мы и, видя наши красные тела, покачал головой и вышел из парной, ни говоря, ни слова.
Вернулись мы из бани обессиленные и усталые. Бабушка Анна уже напекла пирогов, приготовила клюквенного кваску и ждала нас. Мы выпили залпом по кружечке и ещё по одной, что бы пополнить истощенный организм водой.
- И что теперь скажете? Как вам наша банька? - спросила она.
- О! это чудо, - выпалил я и с жадностью посмотрел на кувшин с квасом.
- Пей, пей,- сказала баба Анна, пододвигая ко мне кувшин с живительной влагой…
Вечер опускался незаметно, и в морозном небе появлялись звезды, говоря нам с высоты, что мир бесконечный, а мы в этом мире маленькие песчинки среди океана звезд. Время отпуска летело, словно запряженная тройка, по зимней дороге, звеня бубенцами. Мы не раз ходили по тайге, и не раз парились в бане, набираясь здоровья и силы. И как бы, ни было нам хорошо в этом райском уголке таёжного края, пришло время прощаться. Мы поблагодарили бабушку Анну и деда Макара за хлеб - соль и за гостеприимство.
Собрав рюкзаки, вышли из двора. На улице нас провожала, чуть ли не вся деревня.
- Вы ещё приезжайте, - говорили они.
Баба Анна с дедом Макаром, обнимая меня и Петра, приговаривали, чтобы приезжали ещё. И по их щекам стекали слёзы прощания.
Вёз назад нас всё тот же дед Никифор.
- Ну что, ребята, с ветерком али как? - спросил он, теребя бороду.
- А вам виднее, - сказали мы, - вожжи в ваших руках.
- Но, - крикнул Дед Никифор лошади, и сани заскользили по снежной дороге, оставляя за собой след, ведущий в этот необычный таёжный край, о котором я не забуду никогда.
Деревушка и её жители на долгие годы поселили в моей душе самые тёплые воспоминания о той поездке.