Я сейчас загрустил, дорогие друзья…
Позвольте мне нарушить свои обещания не писать дневников после «Закрытия проекта…», не использовать ленту произведений для квази-блога, не жаловаться вслух (кроме дневника) и прочая.
Хочу опубликовать начало повести, которую я пишу.
Просто чтобы не задыхаться. Хреново мне ))))
Я так лечусь от тоски.
(простите за грамошибки)
++++++++++++++++++++++++++++++++++++
Спуск с горы, её бугроватый шершавый склон, был не то чтобы слишком крутым. Можно было бы пройти, спуститься, по тонким, прихотливым, местами размытым столетними дождями тропкам напрямик (хотя, какой это «прямик» – полёт шмеля). Однако оба спутника были мало приспособлены для этого. Отец Теофил, длинный, тощий, иссохший схимник, семидесяти с лишним лет и без того уже умаялся до перевала, а Тофель – он был тоже высок, – но толст, жирен, неповоротлив, так что даже странно было наблюдать такое существо в путешествии. Дышал он мерно, шумно, насосно, слизисто, с разнообразными сипами, горловыми всхлипами, утробными хрипами… Но шёл, впрочем, хоть и медленно, но уверенно, как крейсер в болоте.
Весь склон был обрывистым, неопрятным, опасным.
И они решили идти вниз по дороге – серпантином. Так ходят пьяницы – и так ходят те, кто имеет дело с горой.
+++
– И ты уверен, что я там найду то, что искал всю жизнь? – вдруг, ни с того, ни сего спросил отец Теофил с добродушной усмешкой.
И тут же поморщился. Он ведь изначально скептично относился ко всей этой затее, и собирался держаться здравого скепсиса до самого конца. И вот – само слетело с языка…
– Я уверен, что найдёте. Но не уверен, что искали.
Пауза.
– Ты сам так сказал.
– Отец Теофил, – укоризненно покачал щеками Тофель, натужно хекая. – Вы же почти учёный человек. Цитата – девственница, её повреждать нельзя.
– Ну… может быть я и правда забыл твою формулировку, – покорно смирился старый схимник. – Тем более, что и не учёный я. Просто люблю книги… Славлю Творца за Его дар людям – составлять, к вящей славе Божьей, прекрасные стихи, мудрые притчи, душеполезные чтения…
– Я сказал: «вы найдёте то, что хотели бы найти».
– Да, пожалуй, – смутился отец Теофил. – Прости за неточность.
Они спускались с горы в разлогую долину. Дорога шла широким серпантином, солнце светило то справа и в спину, то слева и в лицо, и невероятно уставшему отцу Теофилу (после пары глотков разбавленного вина, коим надеялся он себя взбодрить) иногда казалось, что они бредут одновременно в противоположные стороны. Да, мгновениями налетало такое ощущение, словно клок тумана.
– Давай вернёмся к нашей беседе о майе, – опять неожиданно для самого себя предложил отец Теофил (их утренний разговор его немного раздражил, но, видимо, сейчас ему нужно было как-то отвлечься от усталости и слабости в глазах).
– На Востоке… понятие майя известно и… вроде как понятно всем… – одышливо сопя, проговорил Тофель. – Но их школы веками спорят… А в какой степени иллюзия? Одни говорят… вообще ничего не существует… Другие – существует, но… эх-хе… но как бы не взаправду… Третьи – что существует условно…
– Мне не интересно такое мудрствование, – щурясь от солнечного сияния, обронил отец Теофил.
– Таков уж человеческий… эхх-хе… разум. Он всё дробит, дробит, дробит… дробит, дробит… Потом группирует, группирует…
– Группирует, группирует, – понятно.
– И вот… эх-хе… создаёт дурную бесконечность, – переваливаясь с боку на бок на повороте, брюзгливо закончил Тофель. – Причём – в обе стороны.
Тофель остановился отдохнуть. Он наклонился вперёд, упёршись ладонями в свои колени, так что его толстые руки неизбежно стиснули с боков отвислое брюхо. Его слоновьи иксообразные ноги. Немного отдышавшись, но не меняя позы, Тофель поднял поросячье лицо на собеседника. Сейчас он напоминал гигантскую жабу.
В некотором роде мы не спускаемся в долину, а поднимаемся по внутренней стороне опрокинутой горы. На её вершину.
– Жалкая софистика, – устало отмахнулся отец Теофил.
– И почему же вам её жаль?
– Значит, признаёшь, что это софистика?
– Не всё зависит от моего признания… – загадочно пожаловался Тофель.
Далеко внизу по склону несколько раз мелькнула фигурка бредущего человека. Он как будто бы что-то нёс на закорках, с такого расстояния трудно было разобрать (особенно если не задаваться такой целью). Может быть, тащит козлёнка или овцу, – подумалось отцу Теофилу…