ГРОЗДЬ
Золотые сережки берёзам
подарил синеокий июль.
Отгремевшие летние грозы
настроенье уводят под нуль.
Хлопотливости август прибавил.
Виноградная вызрела гроздь.
В огороде подсолнух, как барин,
озарённый шагает поврозь
с переменчивой грустью осенней,
вызревая, ласкает он птиц.
На Душе остаются сомненья
у встречавшего пасмурных лиц:
повторится ли тёплое лето,
пробежится ли ласковый дождь,
и достаточно будет ли света,
чтобы вызрела новая гроздь.
А сентябрь серебристой росою
омывает цветок голубой,
и не машет крестьянин косою,
и вполне он доволен собой.
07.08.2001г
А ЧТО ЖЕ БУДЕТ
В осенних шорохах свободы
я слышу увяданья звук.
И низко, низко небосводы
над тихой гаванью плывут.
А в ней отдали все швартовы
моих сомнений корабли
и к плаванью они готовы
по океанам всей Земли.
Я знаю, грусть моя напрасна,
но силы нет её сдержать,
а жизнь неясностью ужасна,
но мне на это наплевать –
иду по кромке откровений
за поворот судьбы крутой
я – полный чистых намерений,
любуясь нежной красотой
осенней странноватой ночи
с безумьем лёгкости земной.
И червь сомнения не точит, –
а что же будет за стеной? –
Упавшей от удара молний,
прозревшего в пути ином,
который одиноко молвил,
что весело в Аду степном.
07.08.2001г.
А НАДО БЫ ВРЕЗАТЬ
Впадаю я в грусть безнадёги
в осеннем безмолвии дней,
где листьев струятся потоки.
И снова хожу я с виней,
а надо бы врезать по бубям,
в запасе остался лишь туз.
Нас пошлость осенняя губит,
и наш разрушает Союз –
страны, где равнялись на счастье,
на светлую в будущем жизнь –
неравных, но всё же участий.
Кричали где нам, мол, держись
за воздух в полёте сезонном
под крышей седых облаков.
Дышали мы чаще озоном
на поле в снегу колосков,
впадая во тьму безнадеги
мерещится оторопь дня.
Не выйти, увы, без подмоги,
и вам не понять уж меня.
07.08.2001г.
ГОВОРЯ НАЧИСТОТУ
Поработаю дебилом –
продавцом суровых книг.
Буду я долбить зубилом,
разрубая грусти миг,
поднимаясь, опускаться
в беспросветность тишины,
удивляясь не паяцу,
а серьёзности вины
перед будущим потомком
за неясности в словах,
что пошли опять потоком
с переливами в стихах
осермяженного чувства,
безответственности злой,
неизвестного искусства –
покрываться не золой
отчуждения и срама
на косе печальных бурь,
где стоят опоры храма.
И кричит: "Не бедокурь!" –
мне во след берёзка эта
на подъёме в высоту,
где так мало в слове света,
говоря начистоту,
понимаю, но, однако,
снова прыгаю в костёр.
Расставляю я не знаки,
распинаю свой позор
скандалиста на бумаге,
резонёра по статье.
Поубавилось отваги
и бесстрашия во мне.
Но иду по кромке чести,
песнь осеннюю пою,
и читаю в поле вести,
и росу с колосьев пью.
08.08.2001г.
ОТЧЕГО И ПОЧЕМУ
Неумение смеяться,
неумение грустить,
или даже сомневаться,
неумение простить
вызывает отторженье,
неприятие во мне
с лёгкой памятью круженья
со слезами на окне.
Происходит непонятно
отчего и почему,
и на солнце тоже пятна.
А зачем они ему?!
Мой вопрос во всём банален,
но ответ найди, пойди
в интернетовом канале,
где опять идут дожди
состоятельности новой,
безответности глухой.
Словно пища из столовой,
в общем даже неплохой,
но несвежей до безумья,
отоварившись, грущу –
в животе моём Везувий,
закуток в ночи ищу,
чтобы выйти на свободу
из безнравственной среды
и, подобно антиподу,
не упасть бы со звезды,
на которой оказался
я под утро в выходной,
и опять, и вновь ввязался
в перламутрово степной
я раздрай осенней стужи...
Под кудрявою сосной
след безумья обнаружил
за моей крутой спиной.
Он кружил по этим сопкам
невезения со мной.
Был, наверное, он соткан
из кудели неземной.
08.08.2001г.