В НАЧАЛО: Слово о Бугринской школе: http://www.proza.ru/2011/09/24/1443.
Вернуться к рассказу 9. Умная лошадь: http://www.proza.ru/2012/01/16/1293
Рассказ Александры Леонидовны Мешковой. Продолжение.
Вот два учебных года я проработала учительницей в Катковской школе. Летом 1943-ого приехал какой-то уполномоченный из райОНО.
А так как все уполномоченные останавливались у Николаевны, он туда и пришёл.
Им нужен был инспектор райОНО по патронированию школ. «Поедете в Коченёво?» - «Поеду».
И я там проработала инспектором с 1 сентября 1943-его года и до самого конца войны…
О-о! Инспектором! Горе луковое! Что я там инспектировала?
Как сейчас помню: одна школа была в восьми километрах от районного центра. Я, конечно, пешком ходила.
В Михайловку – двенадцать километров, я туда тоже пешком ходила.
Помню, в самом начале моей работы, послали меня в Михайловку принимать школу на готовность к учебному году.
А что я там понимаю, какие там ремонтные работы?
К председателю колхоза пошла – он отмахнулся от меня: ему надо хлеб на фронт отправлять, а вы уж сами разбирайтесь со школой.
И ушёл. Вот я постояла у сельсовета и бумагу всё же подписала. И пошла двенадцать километров назад отмерять.
Отчиталась перед Максимом Маркеловичем, что сходила в Михайловку.
Максим Маркелович Максимов – это заведующий Коченёвского райОНО был.
А волков было много во время войны! Я слыхала про них, но ходила, и ни о чём таком не думала.
Да, ходила, пока одну учительницу волки не загрызли. Родственники только по валенку узнали, что это – она.
Я после этого случая ходить пешком перестала. Думаю, если никто не поедет туда, то и я не пойду.
Вот, в районном центре и ходила по школам, да в райОНО сидела…
Ещё ездила с комиссией от военкомата по селам проверять готовность призывников. Я, как учительница, проверяла грамотность.
Сейчас думаю: зачем надо было эту самую грамотность проверять?
В комиссии, кроме меня, были два человека от военкомата, милиционер, два врача и медсестра.
Мы ездили в кузове грузовика. Они все - люди в возрасте, я одна - девчонка.
Ещё помню - я тогда в Катково работала - приехал уполномоченный и предложил мне «особую миссию» быть наблюдателем за всем, что делается на селе и всякие такие ненужные выступления записывать. В какую-то особую милицию хотели меня вписать.
Я говорю: «Я для этого не гожусь, я не могу». - «Ну, чего ты боишься? Об этом никто не будет знать, мы тебе дадим какую-то там кличку». - «Нет, я этого не могу делать». - «Ну, не можешь – не надо. Но мы с Вами поговорили – Вы нас не видели. И на этом закончим».
А вот хотели меня втянуть в эту особую милицию. Потому что я одна городская была, а местных они не могли, и я отказалась.
В Коченёво я тоже жила «на квартире». В Катково со мной в школе работала Клавдия Шолохова, она коченёвская, там у неё родители жили и сестра замужняя, Паша.
Пошла я к её родителям на квартиру проситься. А там избушка-одностолбка: ни комнаты, ни кухни – одна изба.
Детей трое и самих двое. «У нас ведь некуда - ты иди к Паше».
Вот я у Паши прожила два года. Прасковья Незнамова. Двое детей у неё было. Муж - на фронте.
В доме - прихожая маленькая и комната. В комнате её кровать и мне кровать. А дети вместе с ней спали - какая-то широкая лежанка была.
В Коченёво мне приносили повестку на фронт. Я - к Максиму Маркеловичу, а он говорит: «Иди в военкомат». Ну, чё ж, пойду в военкомат.
Пришла, и как раз в кабинете сидели военком и начальник первой части. Я стою. Они посмотрели на меня: что от меня толку?
Я там и солдата не утащу, и ничего я там не сделаю.
Военком говорит: «Где повестка?» Я держу повестку. «Давай сюда!» Я отдала ему повестку. «Иди домой!». Так я на фронт и не попала.
Зря дрожала только… Такой военком был. Я сейчас даже не помню его фамилии.
А кончилась когда война, я к Максимову: «Максим Маркелыч, отпустите меня!» - «Пиши заявление!» Написала заявление, он подписал. Никакой трудовой книжки, но какая-то справка была. Потом эта справка куда-то девалась, и я ездила за ней…
Ой, как я тогда обрадовалась! Побежала. Паше говорю: «Я поехала домой!»
Собрала я свои чемоданы. За мной папа приехал.
В 1942 году его в феврале взяли, был на Ленинградском фронте. В марте его ранило осколком в голову, четыре месяца пролежал в госпитале и пришёл домой.
А я тогда не знала, что он с одним глазом. Захожу в ограду - он идёт мне навстречу и повязка на глазу.
Вот так. От начала до конца. Спасибо Максимову: он меня даже не задерживал. Ой, я радёхонька была!
Но я от звонка до звонка всю войну отстукала там, на этих драниках…
ДАЛЬШЕ: Рассказ 11. Бугринская школа. Послевоенные годы.
http://www.proza.ru/2013/04/05/1675