Едва ли в излюбленном дедуктивном методе гениального сыщика мистера Шерлока Холмса нашлось бы точное объяснение, почему он, Джон Ватсон, женатый человек, раз за разом приходил в гости к вышеупомянутому гениальному сыщику - мистеру Шерлоку Холмсу. Но факт оставался неизменным - Джон Хемиш Ватсон регулярно навещал своего бывшего компаньона, чтобы выдернуть его из очередного приступа меланхолии.
- Мистер Ватсон, сделайте с ним что-нибудь, - именно так приветствовала его миссис Хадсон, стоило ему переступить порог Бейкер-стрит 221-б. - На него уже жалуются соседи, даже пытались вызвать полицейских.
- Какая глупость, - всякий раз с усмешкой отвечал Ватсон. - Я попробую что-нибудь сделать.
Подниматься по лестнице каждый раз так волнующе, что невольно приходится остановиться перед дверью, ведущей в спальню Холмса, чтобы перевести дыхание, снова стать невозмутимым Ватсоном, который печется о своем непутевом друге.
- Добрый день, Холмс, - с толикой иронии приветствует сыщика Ватсон, ступая в храм дедукции. Как всегда клубы дыма, непроглядная темень и стойкое ощущение остановившегося времени.
"Совсем как ребенок," - с теплой улыбкой думает Ватсон, прежде чем начать хозяйничать в комнате. Открывает окна, чтобы комната проветрилась, отбрасывает горы тряпья в сторону, чтобы можно было ходить, не опасаясь свернуть себе шею.
И только теперь внимательно смотрит на Холмса, отмечая изменения во внешности, поведении.
- Вы снова пришли ставить надо мной свои бесчеловечные опыты, доктор Ватсон? - вполне себе в тон вторит этот несносный мистер, стараясь перемещаться по комнате по одной ему ведомой схеме, так, чтобы свет лишний раз не касался глаз. Долгие дни и ночи без сна, ровно как и густой дым, наполнивший помещение, не могли не сказаться на чувствительной коньюктиве, и теперь детектив избегал прямого попадания солнечных лучей, при этом напоминая бледное мифическое существо, по поверью обитающее непременно в склепе.
Разумеется, мистер Холмс рад видеть своего друга, но другу знать об этом совершенно не обязательно. Тем более что в данный момент сыщик испытывает лёгкое раздражение. И виной тому множество причин, в части которых он и сам себе признаться до сих пор не решается.
- Что Вам опять наговорила эта многоуважаемая пожилая леди? Жалуется на шум? Дым? На мои разминки с инструментом? Мистер Ватсон, в её возрасте женщины становятся излишне нервными и впечатлительными. Всему виной типичная перестройка процесса секреции гормонов. Кому как не Вам, доктору, об этом знать?
И он снова опускается в кресло и закуривает, будто надеясь, что в трубке найдётся достаточно дыма, чтобы вернуть комнату в "исходное" состояние.
- Я тоже рад видеть Вас в добром здравии, Холмс, - сарказма в голосе, в акцентах ровно столько, чтобы изначальная суть стала мутной, искорежилась под вескими печатями запретов и недомолвок. Кто бы поверил, что между двумя людьми, которые не раз и не два рисковали своей жизнью вместе, может быть столько недомолвок. – Вижу, Вы снова сидите без работы? Скучаете. Механизм в вашей голове покрывается ржавчиной и пылью. Вы все ближе подступаете к пропасти, в которой скроются все Ваши таланты, - Джон останавливается у окна, преграждая солнечные лучи, которые неприятны сейчас собеседнику. Разумеется, ненамеренно. Просто так удобнее наблюдать и курить, не рискуя угореть. - Как на счет ужина в «Симпсонс»?
- Вы предлагаете мне еду или разминку для ума, дорогой мой друг? - Холмс останавливает свой цепкий, холодный, повсюду проникающий взгляд на собеседнике. Крайне редко он смотрит так, потому такие моменты - почти сигнальные, и могут означать в равной степени как глубокую задумчивость на грани с очередным гениальным выводом, так и отрешенность на грани со сном, либо же сдерживаемую холодную ярость, либо... В любом случае заставляя насторожиться и оцепенеть на пару мгновений, как цепенеют кролики под гипнотическим взглядом удава. - А Ваша супруга будет присутствовать, доктор? Сегодня в опере дают Дон Жуана. Неужели Вы не условились с ней встретиться после шести и отправиться на премьеру? Или Ваши чувства охладели, и Вы сводите к минимуму пребывание наедине? - ещё одна крепкая затяжка и медленный выдох. Холмс, кажется, болен. Бледен, с лёгким восковым отливом, и, кажется, куда более худой, чем прежде. - Однако это не моё дело, мистер Ватсон. Я просто не могу почувствовать себя в Вашей шкуре, чтобы оценить все прелести существования в мире иррационального. Итак, какова цель нашего ужина?
На доли секунды Джон теряется не зная, что ответить. Так часто бывает, когда Шерлок начинает язвить напропалую - есть несколько вариантов ответа, но который из них будет наиболее верным сложно определить. А потом губы искривляет усмешка и ничего другого не остается, кроме как небрежно пожать плечами и фыркнуть:
- Разделить трапезу вместе с Вами, друг мой.
Ну, конечно, все последующее время Шерлок не упустит возможности испытать весь свой арсенал сарказма и иронии на тему его женитьбы. Конечно, Ватсон будет отмалчиваться, позволяя товарищу высказать все и немного больше, пусть даже во многом Холмс будет перегибать палку. Ужасное чувство подсознательной вины за то, что бросил друга прозябать в одиночестве, поспешно съехав в новую жизнь. И в то же время глухое непонимание - откуда столько яда и неприятия? Ведь они друзья, Холмсу стоило бы порадоваться за друга.
- Или нужен более веский повод, чтобы пригласить Вас в ресторан, Холмс? - это даже не ответная нападка, просто ирония, тихая и безобидная. – Тогда, может быть, Вы согласитесь отужинать со мной, если я скажу, что одна юная леди ищет с Вами встречи по неотложному делу? Пусть будет так. Вы же человек занятой, - с насмешкой окидывает взглядом признаки заточения, - Вам некогда ужинать просто так.
- На Вашем месте, мой друг, я не стал бы... - Холмс вытрушивает дотлевший табак в серебряную пепельницу и закашливается. На какой-то миг кажется, что кашлять он может вечно, и рано или поздно его лёгкие разорвутся. На деле - ничего необычного. Нечто приближённое к бронхиту и курильщицкий стаж просто вовремя скооперировались против сыщика. Набрав полную грудь воздуха и затаив дыхание, мужчина пережидает очередной бронхоспазм и медленно выдыхает. - Мистер Ватсон, я не знаю, что плохого успел сделать Вам, что Вы позволяете себе говорить со мной в таком тоне. Но я принимаю Ваше приглашение. В котором часу мы должны быть в "Симпсон"? - он поднимается из кресла. Легко и стремительно, так будто тело и вовсе не имеет веса, а в выражении его лица и блеске глаз смутно угадывается собранность и нечто, отдалённо напоминающее интерес.
- Что это за юная особа, друг мой? И неужели она не смогла нанести визит сюда? Мне казалось, люди, обращающиеся ко мне, доверяют мне в той степени, чтобы не бояться придти в мой дом. Отчего же такие предосторожности и прилюдные свидания? Или Вы надумали женить меня, мой дорогой Ватсон?
- Вы все равно не сможете понять всю прелесть существования в мире иррационального. Нет нужды женить Вас, - тихо смеется Ватсон, на мгновение представив себе женатого Шерлока Холмса. И вместе с забавностью момента, как от укола тонкой иглой смазанной ядом просыпается несуразная ревность. - Таково было желание мисс Додстон, мой дорогой друг, я не в силах был изменить ее решение. Некоторое время назад она была моей пациенткой. Очаровательная юная особа, в меру смышленая, воспитанная на старых добрых пуританских правилах. Холмс, когда Вы в последний раз посещали парикмахерскую? - тушит сигарету в пепельнице, смешивая пепел из трубки и сигаретный. Перемещается так, чтобы в поле осязания оставался хаотически двигающийся сыщик. С изрядной долей нежности и укора смотрит на заросшего, небритого мужчину. - Позвольте привести Вас в божеский вид, господин гениальный сыщик и брюзга, - озорно подмигивает Холмсу и заговорщицки улыбается.
- Если Вы решили подработать цирюльником, доктор, прежде чем довериться Вашим рукам я всё-таки отмечу чернилами некоторые точки, в которых резать меня не следует, - улыбается в ответ мужчина и с некоторой торжественностью распахивает дверцы шкафа. Как ни странно, оттуда не падает труп, ничто не взрывается, там даже не наблюдается следов бедлама, творящегося в комнате. Вещи выглажены и аккуратно развешены, будто дожидаясь своего часа. - Спасибо за заботу, друг мой. Надеюсь, моё ворчание не слишком Вас задело. Если Вы дадите мне полчаса, я буду выглядеть вполне сносно для появления в свет. Надеюсь, леди не боится уставших и бледных джентльменов?
- Я тоже на это надеюсь, - улыбается и кивает Джон, отпуская мужчине столько времени, сколько ему потребуется. Впрочем, не сомневаясь, что более получаса Холмс все равно не потратит. А за это время можно будет... Подумать о многом, возможно, предаться ностальгии по старым временам, унять тревогу, которая неотступно преследует его всякий раз, когда он посещает Бейкер-стрит. Пожалуй, никто столь кропотливо не исследует жизнь Шерлока Холмса, как он, Ватсон, его бывший ассистент. - Надеюсь так же и на то, что Вы не в обиде на меня за то, что нарушил Ваше уединение.
- Отчего мне обижаться на Вас за такие мелочи Ватсон? – Холмс на секунду приподнимает бровь, вежливо обозначая не то удивление, не то (что более вероятно) недоумение. - Если уж и говорить об обидах, я бы скорее обижался на Вас за то, что Вы это уединение допустили. К сожалению, миссис Хадсон совершенно не умеет играть в шахматы и ей не слишком интересно обсуждать со мной криминальные хроники и случайных прохожих. В остальном же - моя жизнь ничуть не поменялась. Я практически вернулся к прежнему своему состоянию человека без потребностей и привязанностей. Жаль только... - Холмс достаёт из шкафа вешалку с выходным костюмом, осматривает и так, и эдак, и, оставшись удовлетворённым, подходит к небольшому зеркалу, висящему на стене. Кажется, в последнее время именно здесь он и "приводил себя в порядок", судя по наличию предметов туалета под зеркалом на полке. - ...жаль только, что в последнее время совершенно ничего не происходит и мне приходится тратить время на совершенно элементарные вещи, чтобы не потерять хватку.
- Чем же Вы тренировали свою хватку, питбуль сыскного дела? – доктор устроился в кресле, стараясь как можно менее пристально всматриваться в движения мужчины. Пусть даже это все еще вызывает легкий транс, практически медитацию. - Играли в шахматы сами с собой? Задавали себе вопросы, глядя в окно?
Холмс, конечно же, отмечает чересчур пристальный взгляд, который не удалось обуздать. И пусть это добавит незначительный плюс в копилку уверенности, что Ватсон глубоко несчастен в "мире иррационального", как и любой человек, пошедший на поводу у нелогичных аргументов. Разве можно отказать себе в удовольствии чуть более пристально, чем положено, понаблюдать за движениями Холмса, восхититься их плавностью и отточенностью?
- Приблизительно, - кивает мужчина, вспенивая помазок и привычными движениями нанося пену на подбородок и щеки. Кажется, даже если лишить его зрения, совершать эти и любые другие действия он будет точно так же легко и уверенно. - Мой дорогой друг, мои потуги оставаться на плаву - это не слишком интересная тема для обсуждений. Всё, что я могу сказать, так это то, что я уже поголовно и поимённо знаю всех жителей и посетителей ближайших пяти кварталов, могу поделиться их родословной, семейными тайнами и взаимоотношениями. Я знаю все размеры обуви и марки сигарет, количества веснушек и пуговиц, я могу с погрешностью в пару фунтов назвать месячный доход каждого и точно сказать, кто хранит сбережения в банке, а кто в сейфе. Но это всё... - иронично улыбается и смотрит в зеркало, разглядывая друга лукавым и внимательным взглядом. - Совершенно несущественные мелочи, которые вряд ли когда-нибудь мне пригодятся на самом деле.
Шерлок раскидывает бритву, секунду примеряется, прижав лезвие к нижнему краю челюсти, прежде чем приступить к процессу.
- Что Вы на меня так смотрите, друг мой? У меня выросли рога?
Ватсон смущенно фыркнул, однако же взгляд не отвел. Пусть даже сам не любил, когда кто-то наблюдал за процессом бритья.
- Мне нравится наблюдать за Вашими руками, Холмс. Вы должны были заметить за мной эту причуду, пока мы... жили вместе, - пожал плечами и перевел взгляд на пса, который выбрался из-под стола. - Вы больше не убиваете многострадального Глэдстоуна? - склонился и потрепал пса за ухом. - Этот гениальный изобретатель и достойный во многих смыслах мужчина больше не третирует тебя, дружище?
- Я ни разу не убил его, дорогой Ватсон, - поправляет его Холмс, стряхивая с бритвы остатки пены, прежде чем продолжить, чуть приподняв голову и придирчиво рассматривая свой подбородок и шею. - Иначе бы Вам не довелось с ним общаться. Что до опытов - я по-прежнему ставлю на нём опыты. Кажется, пёс уже привык. Но в последнее время я дал ему небольшую передышку. У сэра Глэдстоуна начали барахлить надпочечники, а мне бы не хотелось, чтобы столь ценный экспериментальный экземпляр, с которым мы уже привыкли друг к другу, погиб раньше, чем распорядится матушка природа.
Фразу о причудах и руках он предпочитает пропустить, ровно как и фразу о сожительстве, которое оказалось на взгляд Шерлока довольно недолгим, пусть и плодотворным. Сейчас же он решил воздержаться от едких комментариев. Зачем? Ватсон, по его мнению, и сам прекрасно справлялся с самобичеванием. Не стоило мешать другу.
- Итак, что Вы можете сказать мне о леди, которая так страстно желает встречи со мной, мой дорогой друг?
- Я сказал все то, что мог заметить человек лишь немного приобщившийся к великому методу дедукции, - едкую самоиронию едва ли можно было бы чем-нибудь скрыть. Ватсон действительно неплохо справлялся с самобичеванием. Но ни за что бы не признался, что неоднократно желал вернуть старые добрые времена, когда их сотрудничество было образом жизни. Устоявшимся и отлаженным. - Склонна преувеличивать события произошедшие с ней. Слишком впечатлительна. Но, как я уже отметил, сообразительна, когда эмоции утихомириваются. Живет с приемной матерью и двумя сестрами, обладая весомым приданным. Женихом, насколько мне известно, пока не обзавелась. Что Вам еще было бы интересно услышать, Холмс?
"То, что я соскучился - было бы интересно?" - со смесью грусти и веселья подумал Джон.
- Пока всё. Остальное, полагаю, я узнаю от неё. Во-первых, то, что леди намеревается мне сказать, во-вторых, то, что леди не намеревается мне сказать, но скажет поневоле, - вытирает и складывает бритву, вытирает полотенцем лицо и принимается за стрижку. - Мой интерес по части мисс Додстон на данный момент исчерпан. Может быть, Вы можете рассказать мне что-нибудь ещё? Что-нибудь, что сможет развлечь или занять меня? Я не верю в то, что Вам совершенно нечего рассказать. В отличие от меня, мой дорогой друг, Вы не ведёте затворнический образ жизни, а значит видите и знаете куда больше, чем я, уже месяц сидящий в четырёх стенах.
- Вы проигнорировали мое приглашение приехать в гости на позапрошлый уикенд, Холмс, - скабрезно продекламировал Ватсон, подражая миссис Хадсон. – Впрочем, этого следовало ожидать от гения в апатии, - добродушно улыбнулся. - Скотланд-Ярд уже хоронит Вас. Поговаривают, что Шерлок Холмс уже не тот и творить можно все, что угодно. Правда я так и не дождался хотя бы намека на "все что угодно". И... Точно! Ближайшие несколько дней я планирую пожить у Вас. Вы же не выставите меня на улицу, дорогой Холмс?
Медленно, как во сне, Холмс опускает руки и некоторое время совершенно отстранённо смотрит в зеркало. Смотрит, и явно не видит ни себя, ни отражающуюся в нём комнату, ни Ватсона. Аккуратно он опускает ножницы на полку и неторопливо оборачивается к другу.
- Ваша комната осталась в том же виде, в котором Вы оставили её, мистер Ватсон. Вы можете заселяться в любое время.
И голос звучит как-то сухо и надтреснуто, будто Шерлок слишком давно не говорил ни слова, принеся кому-то обет молчания. Однако - ни удивления, ни возмущения, ни ликования. А как же иначе? Разве способен человек, открестившийся от всего иррационального так легко поддаваться этому самому иррациональному, сиречь - эмоциям.
- Так значит, меня уже похоронили? Замечательно. Как человек, который борется с миром преступности - я рад. Значит, для меня просто нет работы. Однако как человек мысли - я почти в трауре. Неужели повывелись все талантливые преступники, и в ближайшее время не предвидится ни одного интересного соперника? Право, дела, которые расследует Скотланд-Ярд - для меня как игра в шахматы с самим собой.
- Может и не повывелись, - пожал плечами Джон. - Но это всего лишь слухи и если уж я их слышал, Ваша ватага мальчишек точно принесла их Вам.
Не то, чтобы Ватсон ожидал какой-то реакции от Шерлока. От Шерлока в принципе сложно ожидать какой-то реакции, этот человек обладал непредсказуемым набором реакций. Но чтобы настолько равнодушно отнестись? Джон был расстроен сим фактом. На какое-то время даже закрались мысли, что это была дурацкая затея, и лучше было поехать к родственникам жены.
- Не теряйте этого глупого чувства надежды, друг мой. Вам еще выпадет соперник достойный Вас.
- Простите, Ватсон, должно быть я неприятно Вас удивлю,.. - Холмс проходится по комнате, останавливается рядом с приготовленной одеждой, некоторое время смотрит на неё так, будто удивлён, что она вообще тут делает. - ...однако в последнее время мне всё чаще кажется, что моё время уходит несколько стремительнее, чем могу передвигаться сам я. Сколь хладнокровным человеком бы я ни был, глубоко внутри я довольно страстная натура, зависящая от острых переживаний, насколько бы иррациональными они ни были. Вот, например, ощущение победы, когда я распутываю очередной узел... Или, например, ощущение предвкушения, когда я нахожусь на полпути к цели... Или... В последнее время всё это несколько притупилось и утратило вкус.
Он прокашливается и принимается переодеваться, повернувшись к другу спиной. Быстро и уверенно, как одеваются военные.
- К хорошему быстро привыкаешь, мой дорогой друг. Отвыкать потом - сложно. Вместе с бесценными ощущениями уходит способность воспринимать новые. Это как если пытаться есть перченый сткйк после того, как сделали пару глотков Табаско.
- Не драматизируйте, Холмс, - возмущенно фыркает Джон, прикуривая сигарету и поднимаясь из кресла. Нечто подобное он слышал и прежде. Холмсу категорически было противопоказано бездействие. Особенно длительное. - Ваша жизнь еще не закончилась. Приключения, острые ощущения и головоломки еще будут. Даже если Вы уверены, что подрастеряли способность ощущать вкус.
Говорить все это было бессмысленно. Нужно было действовать. Однако же промолчать Ватсону еще ни разу не удалось.
- Я знаю насколько Вы страстная натура, дорогой Шерлок. И я уповаю на то, что знаю лишь малую часть Вашей страстности. Иначе рисковал бы потерять рассудок, - сделал затяжку и повернулся лицом к окну, сосредоточенно рассматривая прохожих.
- Я плохо понимаю Вас, Ватсон, - усмехается мужчина, опасаясь разве только того, что понимает он напротив - слишком много и слишком хорошо. С переодеванием наконец покончено, и Шерлок являет собой вполне классический собственный образ - выдержанный и утончённый, несколько хищный и как обычно вызывающе строгий. И только нездоровая бледность и некоторая помятость выдают бессонные ночи. Сколько их было? Пожалуй, для сохранения внутреннего спокойствия лучше было и не предполагать. Доктор Ватсон наверняка бы передумал и отменил бы сегодняшнюю встречу, потому что крепко засомневался бы в адекватности компаньона, учитывая всяческие физиологические тонкости.
- Ладно, это, наверное, не столь важно. А если и важно, то явно не срочно и мы сможем обсудить всё по возращении с ужина, верно?
- Долгие беседы около камина, да, - растеряно ответил Джон, оборачиваясь, чтобы посмотреть на конечный вариант перевоплощения Холмса. "Как в старые добрые времена" - хотелось бы добавить, но это было бы лишним. Есть слова, которые не стоит произносить, особенно в сложившейся ситуации. - Разумеется, мы сможем это обсудить после ужина, друг мой.
Сомневаться в адекватности гениального сыщика было столь же бессмысленным занятием, как пытаться уверовать в дедуктивные способности служащих Скотлант-Ярда. Холмс не мог быть адекватным в общепринятых границах нормы. С точки зрения общества он был ненормальным. И те, кто хоть сколько-нибудь приближались к нему - попадали под влияние этой нарочитой ненормальности. И едва ли кто-то жалел об этом.
- Вы не будете возражать, если поведу я?
- Совершенно не возражаю, - пожимает плечами мужчина и бросает последний взгляд в сторону зеркала. Сейчас, когда изголодавшемуся разуму обещана хоть какая, но пища, всё, происходящее в комнате сыщика-отшельника казалось едва ли не непростительным свинством. Самому захотелось по меньшей мере распинать разбросанные вещи и бумаги по углам и прикрыть чем-нибудь, чтобы не так вопиюще бросалось в глаза. Беспорядок вокруг ведёт к беспорядку мысли, что далеко не всегда допустимо. В конечном итоге работа и творческий поиск - разные вещи. - Разве я могу отказать своему другу в этом маленьком удовольствии? Тем более что мой друг приехал ко мне с самыми, пожалуй, добрыми новостями за последние месяцы.
- Холмс, если бы Вы чаще разбирали свою корреспонденцию, - Джон подхватил со стола пачку писем и помахал ею в воздухе. – Возможно, добрые новости приходили бы чаще, - снисходительно улыбнулся, понимая, что за долгие годы совместного проживания под одной крышей Холмс просто отвык от этого. Всю корреспонденцию разбирал Ватсон, декламируя все письма вслух. Укорять друга в этом было несправедливо. "И Вы, мой дорогой Холмс, хорошо это понимаете." - Почитаем их вместе по возвращению?
- Только если Вы не слишком утомитесь, мой дорогой друг. Кто знает, может за то время, пока я не мог наблюдать за вами и корректировать Ваше развитие, Вы и вовсе отвыкли от работы в моём темпе. Кажется, в физиологии это называется рассинхронизация, Ватсон, - замер на пару секунд, разглядывая своего приятеля и бывшего ассистента, а затем стремительно направился к двери. - Что по-Вашему будет, если импульс в пучках Гисса будет не синхронным? Да, к слову, мы ещё никуда не опаздываем?
- Нет, мы не опаздываем, мой дорогой Холмс, - потушив сигарету, Джон направился следом, поминая нетерпеливость друга. - Мы прибудем как раз вовремя, - улыбнулся и, хлопнув Холмса по плечу, спустился вниз, чтобы подготовить экипаж. Через преграду длительной разлуки пробивалась старая привычка делать все вовремя, чтобы никоим образом не мешать плану, который давным-давно уже сформулировался в голове Шерлока. - А может быть, Вы отвыкли от того, что у Вас есть компаньон и Вам будет вовсе не до того, чтобы впустую тратить время на чтение несвежей корреспонденции? Как знать, друг мой, как знать?
- Когда с делом приходит леди, мой дорогой друг, есть два варианта дальнейшего развития событий. Либо вопрос решается в процессе обсуждения, либо занимает от силы ночь на размышления и от силы три дня для действий. И то, лишь в том случае, если нужно покинуть Лондон, - выйдя из дома, Холмс с наслаждением вдыхает свежий осенний воздух так, будто вышел не на улицу города, а оказался где-нибудь в Альпах, где воздух чист и сладок. Разумеется, моментально на цвете лица и самочувствии такие короткие воздействия не могут сказаться, однако вполне могут повлиять на расположение духа. - Так что я полагаю, время найдётся. Если Вы, разумеется, не сбираетесь оставить у меня свои вещи и умчаться играть в бильярд или карты. Кажется, когда удавку чуть ослабили, Вы явно захотите вспомнить славные деньки безграничной свободы и распорядиться собой по своему усмотрению.
- Всякий раз, когда я собирался распорядиться собой по своему усмотрению Вы, дорогой Холмс, заботливо занимали меня чем-нибудь более поучительным и полезным, - забрался в салон и надел перчатки. - Так что знаете, едва ли меня сегодня, да и в ближайшее время потянет в игральные дома. Я все-таки приехал к Вам, - на последнем слове голос доктора слегка дрогнул, что мужчина поспешил скрыть кашлем. - Устраивайтесь, Холмс. Прокатимся с ветерком.
- Будьте осторожны, Ватсон. Меньше всего на свете мне хотелось бы умереть по дороге к долгожданной пище для моего разума, - совершенно беззлобно усмехнулся Холмс и с привычным ничем не обоснованным любопытством уставился куда-то вдаль, сквозь дома и людей, будто стараясь предвидеть каждое сказанное в предстоящий вечер слово.