Часть 94
ГЕОЛОГИЧЕСКАЯ ПОЛЕВАЯ ПРАКТИКА. Лето 1938 года. Продолжение. (Начало записи о практике с Части 83).
23 августа 1938 года. Куйбышев — Климовка.
Всю ночь провели на вокзале. Вторая ночь без сна. Как я, так и Варюшечка, сильно «клюём». Но я ещё креплюсь, а Варюша, прислонившись ко мне, дремала. Чтобы не заснуть, нужны огромные усилия. Галка всё дуется. Она всегда такая. Говорим с Варюшей о двух моих месяцах в Усолье. Долго... очень долго. Но что делать? Едва сдерживаюсь от рыданий, чувствую себя не в своей тарелке. Вскоре подходит поезд № 15. Предлагаю Варе ехать на другом. Она колеблется, почти соглашается ещё помучиться на вокзале, чтобы побыть вместе. Но Галка... Беру билеты на 15-й поезд, когда тот уже стоял у вокзала. Билеты удачные: плацкартные места для лежания в скором поезде. До этого Варюша предлагает съесть яблоко пополам в честь нашего договора. Она — моя невеста. В Москве отпразднуем это вдвоём под шампанское. Это высшее счастье!
Посадил Варюшу и Галю в спальный вагон (№ 9). На платформе у вагона я уже не мог сдержаться. Варюша тоже тихо рыдает. Милая моя! Как тяжело расставаться. Часов в пять утра поезд отправился на Москву и увёз мою милую невесту. Варя долго махала рукой, пока позволяло закрытое окно... Ещё немного и последний вагон скрылся вдали за поворотом...
Тяжело, очень тяжело. Быстро иду по пустынным утренним улицам Куйбышева, избегая встреч с людьми. Опять я осиротел без Варюши.
На одной из улиц, на углу высокого дома, я увидел массу ласточек, тысячи ласточек. Они облепили всю крышу, все провода и, громко крича, летали вокруг дома. Ласточки тоже готовятся к отлёту. А моя ласточка уже улетела...
На речном вокзале без труда купил билет до Климовки. Затем пошёл по магазинам, в которых ничего путного нет, а если есть, то большие очереди. Интересно, чем питаются жители Куйбышева? В молочной, в которой мы вчера ужинали с Варей и Галей, я поел творога и сметаны. Купил очень хорошую фотографию «Спящий ребёнок». Решил послать Варюше. На скамеечке в каком-то маленьком парке написал письмо Варюше и отправил авиапочтой — после этого стало легче. У пристани на дебаркадере в ожидании парохода начал писать Варюше второе письмо. И пил пиво, чтобы не было так тоскливо. Подошёл пароходик «Колхозница» — небольшой дряхлый пароходик, очень тихоходный, одноэтажный. Я сразу же забрался на вторую полку и крепко заснул после двух бессонных ночей.
24 августа. Климовка — Усолье.
В 8 асов утра пароход пришёл в Климовку. На лошади быстро добрался в Усолье. Новости мелкие. Вместо выходного работал, отрабатывая поездки. Обрабатывал записные книжки и переписывал в дневники по районам. Такого типа дневник только и можно вести при дальнейшей съёмке. Вечером я проявил все фото с Варюшечкой. Многие получились хорошо. У нас с Варюшей будет один общий, в красном переплёте, альбом любви. Это будет неповторимый альбом.
Написал (докончил) и отправил Варюше письмо. Теперь надо браться за работу, от меня зависит срок окончания геологических работ.
25 августа. Усолье.
Жаркая душная погода. Но чувствуется осень. Обработка образцов, укладка вещей, переписка дневников. Готовимся с Митричем к переезду в Жигули. Получил письмо с дороги (из Пензы) от Варюшечки. Она в конце пишет: «Целую так крепко, как в ночь на 22 усольским крепким поцелуем». И подписывается: «Варя, твоя будущая жёнушка». Это лучшее, о чём я мечтал.
26 августа. Усолье.
Жаркий день. Едим барана. Тяжёлая тоска по Варюше. Настроение чемоданное, вызванное сборами Козленко к отъезду в Москву. Как он возится с женой и с показным видом рисуется в отношении неё. Он никогда не может быть мне близким товарищем. Научно-исследовательская работа по изучению горы Лепёшка отменена — Сергей отказался участвовать и великодушно предложил своё участие в составлении текста работы. Ну и спец! Думает, что делает одолжение. Я же так не играю. Жаль, что времени у меня не будет.
27 августа. Усолье.
Утром поехали с Тихоном и Сергеем работать на Емшанку: изучить возможность исследования песков и глины в Малиновом овраге. Уже осень. Очень сухая осень.
Вечером началась полная инвентаризация всего имущества в связи с прибытием нового начальства после реорганизации Востокнефти в Сызраньнефть и Бугурусланнефть.
Практикантка Шура Парнышкова заболела малярией — первая жертва. Как бы и мне не заболеть этой штукой. Написал письмо Варюше.
28 августа. Усолье.
Сухая жаркая погода. А всё же осень. Собираемся к отъезду в Жигули. Вечером приехала проходческая партия бурить на прогоне и дальше до Кабацкого оврага, всего 6 скважин для выяснения структуры. Это очень хорошо, может быть быстрее будет закончена работа.
Получил письмо от Варюши из Москвы. Она пишет: «Папа мой тоже «помер», подробности придётся тебе сказать лично. Пока только скажу, что мне приходится нарушить слово, данное тебе. Мишенька, пойми, что я в семье старшая и должна быть поддержкой и опорой пожилой маме и помочь ей воспитывать ребят. Бросать семью, пока не вернётся папа, я не хочу».
Я совсем, было, поник головой, но потом разобрал, что дело идёт только о сроке. Это уже намного легче. Как много приходится Варюшечке страдать! И я сейчас так далеко от неё. Написал ей письмо с предложением совместной помощи её родителям.
Сегодня провожаем Козленко домой в Москву. На ужин было вино с пирогами, арбузы. В партии остаётся два геологических работника, Сазонов же домосед и «хозяин».
Всё же хорошая у нас обстановка и отношения между всеми членами геологической партии.
29 августа. Усолье — Жигули.
Утром с Митричем выехали в Жигули на долгий срок. По дороге видели гору Поповку. Узнал вот что. На горе Поповке (некоторые называют её Звериной горой) ещё недавно была часовня, куда стекалось много молящихся со всех окрестных деревень. В Усолье было две церкви. Одна большая — для графской семьи, и малая — для крепостных крестьян. Малая церковь была сломана ещё до 1925 года, а большая — в 1933-34 годах. В это же время сломали часовенку и на Поповке...
Приехали в Жигули. Через сельсовет быстро нашли дом для жилья с видом на Жигули и Молодецкий курган. Слышал о Жигулёвской трубе — месте, где постоянно дуют ветры. Здесь высокие горы, гораздо красивее, чем в Усолье. Завтра начнём работать с Овечкина оврага. От села Жигули до Волги — 5 километров.
30 августа. Жигули.
Первый день в Жигулях. На работу поехали широким Жигулёвским оврагом вниз до Волги мимо Девьей горы на реке Усе и Молодецкого кургана. Молодецкий курган с запада очень резко выступает на фоне остальных гор и ничего интересного собой не представляет. В устье Овечкина оврага стоят лесничий домик и домик для рабочих буровой вышки Востокнефти. Вот бы куда переселиться из Жигулей! Горы, окружающие овраги, значительно выше усольских, они покрыты густым непролазным лесом.
Сегодня осматривали правый склон Овечкина оврага. В лесу особенно заметно наступление осени. Земля покрылась ковром жёлтых листьев, лес сверху просветлел. Купались в Волге как раз в том месте, где были с Варюшечкой. Берег каменистый, но уже в 5-6 метрах от берега песчаный. Митрич подстрелил ворону, решили приготовить к ужину. Вернулись домой очень поздно. Всё же успел написать Варюше письмо.
31 августа. Жигули.
С Митричем изменили план работ. Сначала осмотрим Жигулёвский овраг и район Усинского кургана, сделаем шурфы, после чего переедем на житьё в Овечкин овраг.
Сегодня осматривали правый берег Жигулёвского оврага. Всё сильно заросло лесом, и это задерживает работу.
Вечером после работы в столовой свиносовхоза пили пиво. Написал письмо Варюшечке о своей работе и жизни. Сегодня послали возчика на лошади в Усолье за письмами, но он до сих пор не вернулся. А я с нетерпением жду письма от Варюшечки.
1 сентября. Жигули.
Холодное, чуть ли не морозное утро. В селе сегодня это утро суетливое и сдержанно-торжественное. С раннего утра слышен топот детских ног и нетерпеливые голоса: сегодня первый день занятий в школах после летних каникул. Сегодня и Варюшечка начинает слушать лекции в институте.
Утром с возчиком пришло долгожданное письмо от Вари. Пишет, что за время пребывания в Усолье поправилась на 1,5 килограмма. Пишет о костюме мне, хочет купить материал. Говорит, что моя мама была тяжело больна и ничего об этом не написала. Варюша пишет: «...писать мне можешь всё, всё равно мама знает о наших отношениях, да и ни для кого из наших знакомых это не тайна. Да и к чему мы будем скрывать свои чувства. Не правда ли, совершенно незачем это делать? Я пришла к такому выводу. Миша, пиши, помогай мне своими письмами, мне сейчас очень тяжело». Моей миленькой Варюшке очень тяжело, я это знаю. Скорее бы её опять увидеть.
Сегодня заканчивали обследование правого берега Жигулёвского оврага. Меня воодушевляет Варя, хочется скорее закончить работу. Сегодня сильно устали пришли домой ещё до захода солнца. Писал дневник. Написал письмо домой.
2 сентября. Жигули.
Утром закончили осмотр правого берега Жигулёвского оврага и поехали к Усинскому оврагу. Поспел боярышник, и его крупные ярко-красные ягоды резко выделяются на фоне листьев вроде райских яблочек. Поспел сине-лиловый терпко-вязкий тёрн — предок сливы.
Заболел Митрич, температура неожиданно подскочила до 39,2. У меня тоже небольшой жар, сильно болит голова и режет глаза. Неужели малярия добралась и до нас?
*****
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2012/01/17/2079