Часть 84
ГЕОЛОГИЧЕСКАЯ ПОЛЕВАЯ ПРАКТИКА. Лето 1938 года. Продолжение. (Начало записи о практике с Части 83).
31 мая 1938 года. Куйбышев.
Сегодня упаковали дополнительные вещи. В библиотеке отобрал художественную литературу, которую надо взять с собой. А с технической литературой плохо: дали только две книжки. Вообще, как говорят все, снабжение партий в этом году намного хуже, чем не только прошлогоднее, но и позапрошлогоднее. Новых вещей почти не приобретено, а старые поистрепались и не ремонтируются.
Обеды в Куйбышеве дорогие: суп от 1р. 10 коп до 2-10, а второе — до 4 рублей. Полностью обед стоит не меньше 4-5 рублей. Кроме того, здесь мне понравилось «Жигулёвское пиво». Хоть я в пивных делах ничего не понимаю, но это всё же лучше какого-нибудь «Русского пива».
После обеда с Козленко пошли знакомиться с южной частью города — к реке Самарке. Берега реки грязные, завалены мусором. Кругом заводы. Сейчас Самарка ещё сильно разлившаяся, целые рощи и поля находятся под водой, и ширина её чуть ли не 2-3 км.
К вечеру зашёл на почту. Думал, что уж сегодня-то наверняка получу от Варюши письмо. Но нет, и на этот раз нет. Тоска по Варе... Не нахожу себе места. Спасает, а может быть, делает хуже её хорошая фотокарточка. Уже целых пять дней я не видел Варюши и не слышал ничего от неё.
Поехал на вокзал. Решил узнать, когда идут поезда на Москву, и можно ли достать билеты. Из Куйбышева идёт один поезд (№ 49, вечером), но сквозных — около 5-6, так что билет в день отъезда можно достать свободно. Если уж будет слишком невтерпёж, поеду в Москву к Варе.
Спал очень плохо. Мерещились неприятные вещи. И как недосягаемый светлый идеал — Варя. Надо поскорее выезжать из Куйбышева на работу. Город мне надоел, его шум и люди раздражают. В поле, в лес — немного забыться в работе. И там скорее получу письмо от Варюши.
1 июня. Куйбышев.
К отъезду всё готово. Сегодня получили сапоги (только три пары), 10 пар ботинок и костюмы. Топограф разыскал почти все координаты.
Задерживает отъезд Сазонов; по-видимому, его подбили на это бакинцы Хандамиров и Белов, которые хотят погулять вместе с ним. Или жена его ожидает «прибавки».
Погода стоит жаркая, сухая, не ниже +30. Вчера и сегодня как будто собирались тучи (дождь нужен), но кроме излишней духоты ничего не получилось.
Днём пошли с Козленко на Окружную художественную выставку. Выставка небольшая. Но и на этой небольшой выставке имеются удачные картины. Наибольшее впечатление производят хорошие картины В. П. Батурина. Полотна обычно небольшие, но их качество превосходно. Пишет он пейзажи и сильно подражает Шишкину, но и у него есть что-то своё, отличающееся от Шишкина. Картины комнатного типа, хотелось бы их иметь у себя.
Потом зашли в «Музей гражданской войны памяти Фрунзе». Музей расположен в маленьком одноэтажном белом домике, где некоторое время жил Фрунзе. Кое-что интересно. Но вообще почти весь материал представлен фотографиями, большинство из которых распространены по всему СССР. Много материала о Чапаеве, меньше — о Куйбышеве.
Зашёл на почтамт. От Варюши опять нет письма. Я совсем расстроился. Написал ей длинное письмо.
Сазонов с отъездом задерживает. Теперь уже всё готово, а выедем не раньше 4 июня. Ребята опять пошли в кино. А я один пошёл посмотреть «Городской сад» им. Горького, хороший сад, расположенный террасами по косогору, спускающемуся к Волге. Приятно идти в тени, укрывшись от жаркого солнца. Деревья очень пышные, в основном ясень, липа, клён. Реже — дуб, бук, ещё реже — облезлые сосны. В кустах — тучи воробьёв. Их гвалт раздаётся в ушах как «концерт» тысячи крымских цикад...
Посидел в тени, съел мороженое (здесь оно крупнозернистое, хуже московского, которое мы ели с Варюшкой). Послушал музыку духового оркестра и пошёл «домой». Как избавиться от тоски? Читать сейчас я что-либо не способен. Хочу только Вариного письма. Ночь была какая-то кошмарная.
2 июня 1938 года. Куйбышев.
Утром встал с головной болью. Ломит кости, насморк... по-видимому, вчера мокрого от пота (пил горячий чай) продуло на сильном сквозняке у окна.
С Козленко делал некоторые покупки. Еле передвигаю ноги по раскалённому тротуару. Сазонов опять переносит отъезд. Говорит, что едем 4-го июня утром. Сазонов показывает своё лицо. Мелкий человечишка, думающий только о своих удовольствиях. Эти сильно расстроило меня, к тому же к вечеру стал чувствовать ещё хуже. К тому же прибавилась какая-то глубокая невыносимая тоска по Варюше, какая-то невыразимая тревога... Решил зайти на почту, хоть уж и потерял всякую надежду получить от неё письмо. Но... письмо получил! Не буду передавать мою радость — это просто невозможно передать.
Варюша пишет, что психологию сдала не «отлично». Письмо хорошее, именно такое, какое я хотел бы от неё получать всё время. Я глубоко почувствовал, что без Варюши жить уже не могу. От радости я забыл о своей болезни. Хоть и разрывается голова от боли, но чувствуется, что Варюшино письмо меня наполовину вылечило. А если бы она была сама здесь... я бы за это всё отдал.
Решил поехать на вокзал, чтобы на всякий случай узнать расписание поездов на Москву. Варюша пишет, чтобы я приезжал не через два месяца, а через полтора. Я так и сделаю, тем более, Сазонов нас здесь задерживает и не имеет морального права не отпустить в Москву. Узнал: за сутки в сторону Москвы идёт семь поездов.
Затем поехал в ЦПКиО слушать соловьёв, подальше от людей, и писать письмо Варюшечке, разговаривать с её душой. Но хватит, а то я занялся своими переживаниями, а не путевыми заметками.
3 июня. Куйбышев.
В Краеведческом музее есть интересные экспонаты по истории края, по истории заселения края древним человеком. Решил уже сейчас начать изучать историю, но обошёл все магазины и не нашёл ни одной книги.
Картины в Музее плохие, старые (периода 1926-35 г.), да и более новые все в стиле отпетого формализма. На лестнице хороша старая картина Клевера «Лес» (В тумане), и портрет-копия с картины Рембрандта.
Приехала Нелли Бродская. Её муж лежит в больнице (сотрясение мозга). Вино... Белов пьян, бегает в поисках любых женщин... Настроение — паршивое. Сазонов задерживет отъезд. Сначала отъезд задержали Хандамиров и Белов, затем Бродская, а теперь кто? Перебрались они в другой номер в Гранд-отеле (стоимостью не менее 50 рублей в день за счёт треста) и, по-видимому, надолго. Я предложил Сазонову: оставайся здесь, а мы поедем работать. Для формы он согласился, но машины не даёт, и всё кормит «завтраками». Сазонов показывает своё звериное собачье (вернее, лисье) лицо.
Вечером, наконец, прошёл хороший дождик.
4 июня. Куйбышев.
День более сносный: после вчерашнего дождя не так жарко. Приехали Надя Субоч и Вера Шебаршина. Собралась целая компания практикантов Московского нефтяного института. Хотели вечером кататься на лодках, но — ветер, Волга взбурлилась, на пристани говорят, что шторм, — и лодок не дают.
В городском саду на балконе с великолепным видом на Волгу пили пиво. Волгу бороздят пароходы, освещённые вечерними огнями. Гудит ветер и шелестит листвой деревьев. Продолжение вечера — в Гранд-отеле. Бродская напилась. Теперь она мне совсем не нравится. Обезьянка, соглашающаяся со всеми.
5 июня. Куйбышев.
Сильный ветер, поднимающий тучи пыли; Волга волнуется. Завтра опять не уедем.
Был у главного геолога треста Кисилёва по поводу практики. После разговора с ним решил взять научно-исследовательскую тему по фациальному(1) изменению нефтеносных горизонтов вместо изучения «быта», что нужно было для Сазонова. Это, с другой стороны, приблизит мой отъезд в Москву на «каникулы» к Варюше, о чём я только и мечтаю.
С Козленко серьёзно взялись за проработку литературы. В общих чертах познакомился с петрографическими отчётами Н. Н. Соколовой по Сызранскому нефтепромыслу.
Послал письмо начальнику почтового отделения в Шигонах с просьбой временно задержать корреспонденцию для 1-й Куйбышевской партии. Там меня уже будут дожидаться Варюшины письма. Скорее выезжать.
6 июня. Куйбышев.
В Куйбышеве облачная погода. Вечером вполне приличный дождь. Весь день прорабатывали литературу. Сазонов сказал, что выезжаем 8 июня. Послал письмо Варюше, ещё раз пригласил её приехать ко мне на Жигули. Скорее начинать и заканчивать работу в поле, скорее увидеть Варюшу — вот к чему я стремлюсь.
7 июня. Куйбышев.
Теперь всё готово к отъезду, но нет бензина, и отъезд опять откладывается. Мне это совершенно не нравится, тем более в Шигонах меня должны дожидаться Варюшины письма.
В Куйбышеве есть ещё много извозчиков-лихачей, лошади которых бегут со скоростью автомобиля. По вечерам весь город высыпает на улицу, и из окон нашего отеля слышно гудение как в бане... Мы прозвали этот вечерний уличный шум «банным шумом». Он начинается в 8 часов вечера и заканчивается к 11 часам. В это время все тротуары, как и во многих провинциальных городах, заполнены медленно прогуливающимися людьми, вышедшими на свежий воздух «поглядеть на людей и себя показать», завести знакомство. По вечерам улицы города превращаются в своеобразные парки для прогулок. К этому же времени стихает всякое уличное движение, кроме трамваев.
Хорошая улица в Куйбышеве — Садовая. Деревья (ясени) очень пышные, и их листья образуют вдоль тротуаров сплошные зелёные коридоры, спасающие от солнца и создающие приятную прохладу. Действительно — Садовая улица.
*****
(1)Фация (от лат. facies — облик), в геологии: 1) физико-географические условия (или обстановка) осадконакопления со всеми особенностями среды — ее динамикой, химическим режимом, органическим миром, глубиной и т. д. (напр., отложения мутьевых потоков, коры выветривания, коралловые, глубоководные); 2) горные породы или осадки, возникающие в определенной физико-географической (геохимической, тектонической и т. д.) обстановке (напр., морская фация, континентальная фация).
*****
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2012/01/17/1320