Хотя Андрей не такой уж и старый. Пятьдесят лет от жизни и более тридцати в роке, к тому же в душе он все равно оставался тем самым двадцатилетним барабанщиком, только с сильной жизненной закалкой, - но в душе абсолютно таким же.
Нет, он не был профессиональным музыкантом, как вы, должно быть, подумали. Но рок – это состояние души, это жизнь.
Я не помню, как мы с ним познакомились, но с их семьей я был знаком довольно-таки давно. Помню, что это точно было на даче. Я тогда каждое лето приезжал туда на время.
Как-то, слоняясь без дела, я случайно прибрел к их домику, он после работы часто здесь ночевал, а сейчас практически жил, потому что был в отпуске.
Мы долго проговорили в тот вечер, около четырех часов. Разговор с азартом то переходил в перепалку, то в дискуссию, то в воспоминания. Игра в шахматы , где игроки невероятно быстро и точно находили нужные ходы ( аргументы и позиции), вот на что был похож разговор.
Тогда быстро стемнело и мне нужно было добираться до дома.
Потом я временами заходил к нему, но мы разговаривали не так долго.
Однажды я остался ночевать один. Был августовский день. Погода уже не на шутку шептала о наступающей осени: без конца шли уже не летние дожди и быстро темнело.
Я вышел из домика, накинув на себя куртку и попивая кофе. Смеркалось. Только что закончился дождь и кузнечики в траве примолкли. Было удивительно тихо и сквозь эту тишину я услышал музыку, доносившуюся со стороны дачи Андрея.
Решил зайти к нему и, допив остывший кофе, пошел.
***
Он сдел у костра под летним навесом. В свете огня я увидел его лицо с округлыми чертами, его любимую красную кепку с черным козырьком и торчащими из под нее еще не поседевшими волосами. Пламя отражалось в его круглых очках.
- Здравствуйте, дядя Андрей, протараторил я.
- О, привет, Женька, присаживайся, а я тут костерчик жгу.
- Спасибо, а я вот один сегодня ночую, решил к вам зайти, проведать.
Мы сидели у «костра», который представлял собой переделанную печку – буржуйку с решеткой для чайника. Андрей изобрел. У них на даче вообще была масса самодельных, нужных и в то же время работающих вещей, за счет которых создавался какой-то уют. Все благодаря ему. Золотые руки.
Колодец, летний душ, мини-баня, да тот же самый летний навес.
- А я в отпуск сегодня вышел и сразу сюда. Не могу в городе – тесно там.
- Ага,- согласился я – и воздух здесь какой-никакой, но все-таки чище, хоть и полчаса от города.
-Да-а, протянул он и глубоко вдохнул, - и запах костра.
Мы сидели на скамейке напротив костерчика, смотрели на пламя и долго молчали, вслушиваясь в музыку.
Щелчок магнитофона.
-Оп, пойду кассету переверну, подхватил Андрей.
-А знаешь, почему я слушаю кассетные записи? – возвращаясь , спросил он.
-Эм, даже не представляю – недоуменно ответил я.
-Потому что в них есть характер! Как в виниле…
Потом разговор о музыкальных носителях плавно перетек в дискуссию об экономике, затем о политике. Все это закончилось твердым разделением понятий страны и государства и символизирующим рукопожатием.
- А может Земфиру поставим?
- С удовольствием! – подхватил я.
- Первый альбом! Люблю я Зему, так поет девочка, что сердце сначала замирает, а потом выпрыгивает из груди! – восторженно произнес Андрей, - Женька, а давай-ка чайку попьем.
-Не откажусь, сейчас, только дровишек подкину.
Мы сидели у костра, пили чай. В это время тучи разошлись, открыв для на великолепный вид августовского звездного неба, столь редкого зрелища в этот дождливый месяц.
Пока мы пили чай, я прочитал Андрею кое-что из последнего написанного. Он был в восторге.
- Нет , я конечно, мало что понимаю в литературе, но то, что ты написал, мне очень понравилось, извини, ничего конструктивного я тебе сказать не могу, но я под впечатлением!
Снова доиграла кассета и Андрей пошел ее перевернуть.
-Женька, все- таки так искренне она поет, тексты с таким глубоким смыслом, хотя она и очень молода, - излагал он, - а знаешь, мне так понравился твой рассказ, что я даже выпил за это немного, а ты продолжай в том же духе!
Потом мы снова сидели у костра, говорили о музыке, о роке.
- Все-таки знаете, попса попсой, но все же это совсем не то, попса , хоть и сплочает, но рок, он – размышлял я.
- Объединяет поколения!
- Да , именно , стирает границы между ними.
- Во-о-от! – восликнул Андрей, при этом указательным пальцем левой руки, как будто подытожил, вознеся его к небу.
Потом минут пять молчания, не то для осмысления, не то для поиска темы.
- Жень, а я вот поражаюсь, скажи мне, вот как ты держишься?
- Не понял…
- Мы с тобой сидим около трех часов, а ты так и не закурил.
- Но я же и не курю, - начал было оправдываться я.
- Ой, ну ладно тебе! Помню , ты ко мне вчера заходил, так табаком разило на три дачи вперед.
-Ну.. я…
- Да ладно! Что я, не понимаю, что ли? Уважение к старшему и все такое. Но я же тебе не дядя и не отец. Тем более ты сам сказал – рок стирает границы между поколениями! Да я и сам с первого класса курю!
- И то ведь правда. – еще смущаясь, произнес я.
Мы одновременно закурили и тут я почувствовал себя на столько обыденно и привычно, как ощущаю себя, находясь в кругу друзей. Можно было спокойно быть собой, общаясь с Андреем. Тогда я и решил, что впредь буду называть его не дядей Андреем, а Андреем, но при этом обращаться на Вы, для сохранения нотки уважения.
Было уже около четырех часов утра, в июне в это время рассветает, но сейчас по-прежнему царила кромешная темень, а светилом был фонарь.
- Женька, я все бегаю кассеты менять, и нет-нет, да стопочку выпью, - начал Андрей, - и тебе как-то не предложил – ты не хочешь?
- Нет, спасибо, Андрей, - улыбнулся я.
- А то я… принесу, выпьем.
- Нет, не нужно.
- А ты молодец, правильно – не пей горькую.
- Конечно, если Вам одному грустно выпивать, то я могу сходить за бутылочкой вина, у меня как раз припасена.
- Же-енька, и ты все это время молчал! Чего ты стесняешься, - неси свое вино!
Мы перебрались от костра за стол. Я попивал принесенное вино, а Андрей водку. Разговор шел о музыке.
- Здесь не поспоришь, рок-музыка, как и классика ближе людям вдумчивым. А почему? Потому что рокеры, они настоящие! Они не выдумывают смысл, они его ищут! – философствовал Андрей.
- Да даже про любовь они поют так, как есть на самом деле, ненаигранно и не фальшиво! – продолжал я.
- Потому что поют, как чувствуют – душой! Знаешь, как я нашел Ирину, свою будущую жену? Мы были в комсомольском лагере для отличившихся студентов…
- Вы были образцовым комсомольцем?
-Не-е-т. Нашу группу туда позвали играть на танцах. Когда мы с нейпознакомились, я понял, что на этой девушке я женбсь. Меня потом забрали в армию, но она меня дождалась.
- И вы все-таки на ней женились?
- Конечно! А ты еще не подумываешь о женитьбе? Хотя, тебе пока рановато об этом думать.
- Нет, я еще не определился, какой вижу свою жену, не расставил приоритеты.
- Это правильно, есть время неспеша подумать.
Мы оба задумались, я о будущем, Андрей о прошлом, закурили, и вновь воцарилась тишина. Точнее затишье разговоров, но не музыки. В это время играл Майк – «Пригородный блюз», а затем «10 лет назад».
Паузу в разговоре прервал Андрей.
- Знаешь, Женька, а я вот бывает иду пьяненький по улице, вижу – молодежь стоит, я к ним подойдутак, встану. Они мне – ты чего дядька, что надо?
А я говорю – да вот, постоять с вами, поговорить.
- И как, завязывается разговор? – спросил я.
- Ну, когда как, если ребята разбираются в музыке и немного – в жизни, то, конечно да.
- А если нет?
- А если нет, - то могу уйти, а могу и попробовать просветить.
- Думаю, что это бесполезно, – улыбнулся я.
- Эх, в основном да… - некой горечью ответил Андрей.
Вдруг музыка стихла. Андрей недоуменно взглянул на магнитофон.
- Сонечка, ну что ты, - так ласково он называл кассетник фирмы Sony, переживший, по-видимому, многое, - Сонечка. Андрей Аккуратно выключил Соню, достал кассету, немного промотал ее вперед вручную, вставил обратно и снова включил. Заиграла музыка.
- Молодец, Сонюшка, умница…
- Ласково Вы с ней!
- Конечно! Жень, ей лет двадцать! Твоя ровесница! – улыбнулся он, - слу-ушай, сейчас поставлю одну из своих любимых групп, ты обалдеешь!
- Как она называется?
- Living Blue’s! Ребята классно играют блюз-рок! Песня Black Spider Woman!
И под рассветные лучи солнца раздалась дробь барабанов, наполнившая своим проигрышем все дачное пространство. Тут –то я действительно обалдел… Утренний блюз, черт побери!
- Да-а, Андрей, это что-то! – восхищался я.
- Вслушивайся! Я по ним учился играть!
С этой минуты я, так сказать, потерял Андрея, потому что он пытался повторить все те выкрутасы, которые вытворял барабанщик, стуча по воздушным тарелкам и бочкам . Я наблюдал эту картину несколько песен и понял, что не дождусь его возвращения.
Было одновременно радостно и грустно смотреть на это. Я докурил сигарету.
Стало совсем то ли уныло, то ли навалилась усталость( неудивительно, просидеть до рассвета!). Я поделил оставшиеся сигареты напополам, одну часть взял себе, а другую оставил Андрею.
- Андрей, еще минут пять – и я в ауте! Пойду ка я спать! – произнес я уставшим голосом.
- Давай, Женька! Здорово посидели!
- Все впереди! – ответил я.
Мы пожали друг другу руки, обнялись и я зашагал в сторону дома. Меня провожала группа Living Blue’s, где за барабанами сегодня сидел Андрей.
- Мастерски играет! – улыбнулся я про себя.
Возвращаясь домой по мокрой от росы траве прохладного августовского утра, меня грел звуки музыки доносившиеся со спины.
Я думал: «Как же хорошо что есть на свете такие люди и как плохо, что они много времени проводят в забытие, а еще как же чертовски трудно отыскать таких настоящих людей». А потом решил для себя : « Да и к черту, - главное, что есть такиелюди и пока они есть – существует что-то непоколебимо светлое в этом Мире, как, например та, старая романтика и тот старый добрый рок-н-ролл. Две вечные вещи.»
Я уже усыпал дома, а музыка у Андрея все еще играла и он сидел за ударными.
Играла песня “Living Blue’s – I wonder”.