Я – уборщик.
Вообще то я в свое время умудрился получить два высших образования: юридическое и химическое. Некоторое время поработал криминалистом – экспертом, а впоследствие следователем.
А затем ушел, и работаю уборщиком. Но особенным!
Обо мне никто не знает, меня просто не существует. Как не существует или не должна существовать моя профессия уборщика.
Мои услуги сугубо специфичны и стоят очень дорого.
Я убираю следы убийств, непосредственно совершенных преступлений. О которых не извещены правоохранительные органы, и после моего вмешательства уже никто ничего не узнает. Разумеется, кроме убийц и их подвижников.
Следы убийств: пятна крови и грязи, отпечатки пальцев, запахи и царапины, память свидетелей, и, наконец, трупы.
Для этого у меня существует целая химическая лаборатория, которая расположена в моём минивэне.
Перевезти в другое, нужное, место тело убиенного, или уничтожить - растворить, убрать пятна - все это проще простого. Сложнее изменить память свидетелей преступления, сделать так, чтобы факты свидетельствовали со всей непреложностью об отсутствии самого события убийства.
Человек пропал без вести при невыясненных обстоятельствах, а затем было обнаружено, или не обнаружено, его тело. И всё!
А когда - то я был вполне легальным человеком и горел молодым задором в борьбе с преступностью.
Но самые наглые убийцы, несмотря на собранные неопровержимые, казалось бы, доказательства, освобождались в зале суда. Уголовные дела уходили к начальству и непостижимым образом исчезали важнейшие процессуальные документы, а виновных в этом не находилось. И коллеги отводили от меня глаза. Подозревая в подлости и продажности.
Я постоянно балансировал на грани, понимая, что в случае моего прямого выступления против коррумпированного следственного руководства, меня запросто подставят и отправят в «красную» зону так быстро, что не успеешь и чихнуть.
И я работал и терпел. Пока однажды не взорвался…
Этот мажор развязно развалился на стуле и нагло глядя в глаза, совершенно спокойно признался в убийстве в присутствии адвоката, - эта девица была не из нашего круга, но мордашка симпотная, и попка такая кругленькая. Я её вызвался проводить, и предложил ей секс, денег дал, которых она в жизни не видела. А эта сука мне их в лицо бросила! Ну, я её и поприжал немножко, а когда я кончаю, то люблю девок за горлышко подержать. И не справляюсь с эмоциями, сколько я уже этих сучек передушил! Уже не помню!
А эту сучку, точно, я, придушил, хорошо помню.
И он наклонился ко мне, - но ты мне ведь ничего не сможешь пришить… Вы все работаете на нас…Мы хозяева, а Вы все вши наёмные!
- А я ведь записал наш допрос на диктофон. Забыли, о чём я Вас предупреждал в самом начале.
- Да, плевать!
И я понял, что сидящая предо мной мразь права, ничего я не смогу доказать, в этом насквозь прогнившем российском обществе.
Его адвокат, респектабельный пожилой еврей с невнятной фамилией, Падна или Падла, застучал тростью черного дерева и заорал, - Это провокация, вы ответите за это! Отец этого мальчика - известный и влиятельный человек!
Я молчал и думал, а за какую сумму кричащий о процессуальных нарушениях адвокат, может убить человека и будет ли мучить его совесть?!
И понял, что адвокат за хорошие деньги уничтожит любого, и наверняка, в той или иной форме совершал это неоднократно.
И такая меня злость взяла, невероятная, что я всей душой пожелал смерти этому мажору, подонку, на совести, которого уже не одно убийство.
Меня как – будто распирало, и некая субстанция, которую я никак не мог объяснить, по моему посылу буквально вонзилась в тело убийцы, от чего глаза его удивленно расширились.
Мажорчика освободили уже через полчаса после его ареста, а меня, брызгая в запале слюной, долго распекал сам начальник следственного управления за якобы допущенные процессуальные нарушения, и объявил строгий выговор с занесением.
И я понял, что убийца опять остался без справедливого возмездия.
А через два часа мажорчик скоропостижно скончался. Экспертиза так и не смогла установить причину его смерти, нечто буквально выело его внутренности. Были разные версии внезапно наступившей болезни, но ученые мужи пришли к мнению, что имеет место особый вид бурно развивающейся тропической проказы, поскольку мажор незадолго до этих событий отдыхал в Гоа.
Через непродолжительное время за мной уже числилось несколько таких необъяснимых смертей неподсудных убийц, и я понял, что пора увольняться, пока кто – нибудь не сложит дважды два, и не придет к ненужным для меня выводам.
И тогда я уволился, и долго искал работу…
Человек я неверующий, т.е. не верю в бородатого мужчину в белоснежных одеждах, сидящего на облаке, и раздающего по надобности милостыни и кару.
Но верю, и почти знаю, что существует Сила, Мировой Разум, Живая Вселенная, или разум того, что мы называем Природой, которая сохраняет гармонию бытия, реальности, в которой мы живем.
В природе действуют суровые законы естественного отбора, когда хищники охотятся для своего выживания как вида, но это не нарушает гармонию.
Но человек уже стал сам созидателем, он сам по себе вселенная.
Природа всеми силами противодействует, борется против хаоса, дисгармонии, против того, что мы, не отдавая себе отчета, зовём Злом.
Убийство человека, разумного существа, и является таким злом. Каждое такое убийство является проколом мироздания, а нарушение Закона справедливого возмездия искажает, уродует реальность.
Каждое, именно КАЖДОЕ, такое убийство наносит непоправимый ущерб гармонии, самому продолжению существования бытия.
И убийцы должны нести адекватную ответственность, как это не фантастично и парадоксально звучит, для поддержания гармонии и баланса.
Там где общество не выполняет свою исконную задачу по наказанию убийц, появляются люди особой профессии - уборщики.
Они выявляют неприкосновенных убийц, они становятся авторитетом у криминальных структур, коими в России давно уже стали и те, кто призван бороться с преступностью, и, подчищают налипшую на чистую природную суть, человеческую грязь - убийц.
Когда я уничтожаю следы преступления, моей главной задачей становится найти эманацию убийства, след, по которому, я пускаю некую субстанцию, охотника, и через дни, в худшем случае месяцы, жестокий убийца умирает от болезни, которую ученые мужи не знают, как назвать, но подозревают какие – то генные нарушения или тропическую проказу.
Я не могу объяснить это явление, но моё оружие я назвал привычно – уборщик.
В современной России безнаказанность убийц доходит до полного маразма, но по некоторым признакам я могу судить, что количество людей моей нынешней профессии неуклонно растет.
Поэтому обращайтесь, господа убийцы, уборщики к Вашим услугам!