Дождливый октябрь, роман-трилогия ч. 2

Лариса Даренская
Постсоветское сознание автора романа-трилогии, написанного в 1991 году, ещё не прониклось коммерческими реалиями западного мира. Описанная рекламная киногруппа явно не жизнеспособна как бизнесструктура. Действие романа, перенесённое из советских реалий в Англию, не соответствует британскому менталитету и поэтому выглядит карикатурно.
Однако, если абстрагироваться от указанных недостатков, выявляется психологический план поведения героев, и тогда фабула наполняется логическим смыслом и приобретает острую сюжетную интригу, несомненно интересную для читателя, так как логика человеческих взаимоотношений универсальна.

Часть 2
ДОЖДЛИВЫЙ ОКТЯБРЬ
Действующие лица:
Элизабет Кримпстоун – владелица частной кинорекламной группы
Вильям – её муж, инспектор полиции
Элли – их дочь
Линда Дарлинг – сценарист группы
Альгис Нордфейс – художник-оператор
Джон Крок – друг Альгиса, бизнесмен
Цинтия Кроуз – актриса группы
Дэррик – её муж, кларнетист
Лориэль Симпсон – диктор группы
Гарри – её муж, композитор
Роберт – их сын, вундеркинд
Филип  Паркинс – техник-оператор
Мэри Блинвуд – певица
Дэзи Кэт – подруга Линды

1
За окном клубились тяжёлые угрюмые тучи, порывистый ветер сдирал с деревьев последние листья. Элизабет зябко поёжилась, задёрнула штору и придвинула кресло ближе к камину. Через пару минут на экране телевизора должен был показаться рекламный ролик – последняя работа рекламной киногруппы. Элизабет поддалась на уговоры подруги Линды сохранить этот небольшой коллектив после смерти его бывшей владелицы и инвестировать в него часть своих средств. И вот сейчас появится очередной сюжет, снятый её группой…
По винтовой лестнице идёт вниз стройная молодая женщина с обувной коробкой в руке, романтический фиолет платья трепещет в потоке ветра, ореол золотистых волос подсвечен солнцем, в динамике фигуры радость и порыв. План укрупняется, акцентируя внимание на сияющих голубых глазах над пикантно вздёрнутым носиком. Выразительные полные губы нежно поблескивают перламутром. Вот камера поползла вниз, задержалась на коробке с фирменной этикеткой «Экстрашуз» и наконец сконцентрировала внимание на стройных ножках, обутых в золотистые туфли на высокой шпильке. Ножки побежали по ступенькам всё быстрее и быстрее, в ритме ускоряющейся музыки.
-Молодец Гарри, - подумала Элизабет, - музыка получилась очень органичной. Почему Бэкки разорвала с ним контракт?! Он очень приличный композитор.
Цинтия Кроуз – а это она бежала по винтовой лестнице под музыку Гарри Симпсона – уже очутилась в объятьях респектабельного мужчины с обаятельной улыбкой. Его небольшая аккуратная голова непостижимым образом напоминала что-то птичье – возможно, это была форма носа, а может, отдельные пропорции. Но такие ассоциации отнюдь не портили его – он был хорош.
-С днём рождения, дорогая! – нежно проворковал мужчина красивым бархатным баритоном и вместе с букетом жёлтых и фиолетовых хризантем протянул Цинтии коробку с надписью «Экстрашуз».
-Как я рада, милый! – пролепетала Цинтия, - спасибо! Обувь этой фирмы неимоверно удобная!
Эпизод уехал в глубину экрана, а голос Лориэль Симпсон – диктора группы – ласково предложил:
-Покупайте обувь фирмы «Экстрашуз». Она доставит вам истинное наслаждение!
Реклама окончилась, и по телевизору стали показывать какую-то политическую дискуссию.
-Да, Альгис был неплох, - Элизабет Кримпстоун выключила телевизор. – Прекрасно обошлись без дополнительных актёров. Альгис недурно справился с ролью, а себестоимость существенно понизилась.
Заключение контракта с Гарри Симпсоном потребовало дополнительных вложений, но Элизабет об этом не жалела. Музыка Гарри была оригинальной и запоминающейся. Рекламные сюжеты несомненно выигрывали от её звучания. Впервые Элизабет рискнула вывести на экран  художника-оператора Альгиса Нордфейса, усадив на это время за камеру Филипа Паркинса, которому Альгис по ходу съёмки давал указания. Этот эксперимент явно удался.

2
Цинтия Кроуз, совершая продовольственные закупки для нужд семьи, по пути забежала в магазин радиотоваров, где для привлечения покупателей в течение рабочего дня работало несколько телевизоров. Ей хотелось оценить свою последнюю работу в рекламном ролике. Строгий серый костюм Цинтии делал её похожей на классную даму, хотя тяжёлая сумка с продуктами и зонтик через плечо это сходство нивелировали.
В зале магазина стояли зеваки, а экраны включённых телевизоров уже начали показывать рекламный ролик. Большие голубые глаза Цинтии внимательно следили за большими голубыми глазами на экране телевизора. Никто из окружающих не обратил внимания на актрису, лишь какой-то подросток удивлённо сравнил её носик с изображением на экране, потом скользнул взглядом по фигуре. Скромные осенние туфли Цинтии вызвали у него саркастическую ухмылку, а интерес к её особе иссяк.
Эпизод окончился. Цинтия подхватила с пола сумку и направилась домой.
После смерти в мае Бэкки Блекфорст сценарист группы Линда Дарлинг вдруг резко поменяла свой творческий почерк и переключилась с детективных сюжетов на романтические, переполненные золотыми и розовыми сердечками, нежными воркованиями и ласковыми объятиями. Для этих сюжетов Элизабет приходилось нанимать дополнительных актёров, так как в группе была лишь одна постоянная актриса – Цинтия. Несколько раз партнёром к ней Элизабет приглашала Пола Детройта, звезду местного небосклона. Ощутив свою востребованность, Пол непомерно повысил размер гонорара, что и побудило Элизабет воспользоваться незаурядной внешностью Альгиса. Пожалуй, идея оказалась удачной.
Конечно, Линда пользуется дружбой с Элизабет и со своими романтическими фантазиями вовлекает подругу в дополнительные производственные расходы. Но, с другой стороны, Линду можно понять – трагическая смерть Бэкки, арест Альгиса по подозрению в убийстве, усиленная работа мысли по распутыванию двойного преступления…
Цинтия отчётливо вспомнила своё потрясение, когда Линда уведомила её о тайнике Дэррика, в котором хранятся фотографии убийц! Как Линде удалось об этом узнать? – необъяснимая загадка. Немудрено, что теперь у Линды от детективных сюжетов оскомой сводит челюсти. Теперь она отдыхает на лирике. Да и Альгис к ней явно потеплел. Линда даже помолодела на радостях, а киногруппа начала снимать по её сценариям романтические парные сцены…
Цинтия занялась приготовлением ужина.
3
 -Ах, дорогой мой Гарри! Какую прекрасную музыку ты написал! – воскликнула Лориэль, обнимая мужа. – Роберт – весь в тебя! Подумать только – ребёнок в девять лет стал Лауреатом Международного конкурса скрипачей! Я просто никак не могу привыкнуть к мысли, что наш Боб – Лауреат!
-Что ты, милая, - скромно сказал Гарри, позволяя себя поцеловать. – Роберт как две капли воды похож на тебя. В твоих нежных модуляциях голоса – непревзойдённая музыкальность. Это от тебя он унаследовал эмоциональность и экспрессивность в трактовке скрипичной музыки.
-Я так рада, - щебетала Лориэль, что ты теперь снова работаешь в одной группе со мной. Может, я предложу Линде включить в какой-нибудь сюжет нашего Роберта. Это было бы так интересно! Я думаю, что Элизабет не стала бы возражать, ведь она – подруга Линды…

4
Даже густой лондонский туман трудно сравнить с тем смогом, который окутал холостяцкую комнату Джона Крока – приятеля Альгиса.
Джон Крок называл себя бизнесменом и занимался какой-то посреднической деятельностью в сфере экспорта. Он недавно развёлся с женой и свободное время коротал в компании Альгиса.
-Ну что ж, посмотрим, как тебе удалось переплюнуть Пола Детройта! – сказал Джон, нащупав кнопку включения телевизора. В клубах табачного дыма засветился экран.
Альгис придвинул кресло ближе к телевизору, так как из угла, в котором оно стояло, сложно было что-либо рассмотреть.
Начался рекламный сюжет.
-Цинтия, как всегда – феечка, - комментировал Джон. – Но ты, конечно, будешь лучше…
Альгис молчал, покусывая губы. Правильно ли он сделал, что согласился появиться в кадре? Вот Джон уже зубоскалит. Впрочем, пусть поговорят – на чужой роток не накинешь платок. Он – сам себе хозяин: хочет – соглашается, не хочет – не соглашается. Вот так!
-Ах, какой мэн! – воскликнул Джон, когда Альгис появился на экране. – О, миссис Дарлинг умрёт от счастья, созерцая тебя! Кстати, может, она тебя уже усыновила, а ты скрываешь?!. – Джон хихикнул.
Линда Дарлинг имела неосторожность испытывать к Альгису несколько более тёплые чувства, чем допускают нормы приличия  для её возраста. При появлении Альгиса глаза Линды наполнялись сладкой негой. Этот факт служил поводом для иронических комментариев, которые Альгиса раздражали и вызывали скрытую враждебность к Линде. После того, как Линде удалось прозреть структуру сложного запутанного убийства Бэкки Блекфорст и освободить Альгиса от сфабрикованных подозрений, хихиканья в его окружении слегка поутихли, и Альгис даже начал проявлять к Линде благодарное внимание. Но прошло уже полгода, острота событий стёрлась, а едкие реплики опять стали досаждать Альгису.
-Слушай, да ты у нас – герой! Полу Детройту рядом с тобой нечего делать! Да, за такой успех надо выпить, - и Джон придвинул начатую бутылку.
-Кстати, ты, вроде, должен был позвонить миссис Дарлинг, - Джон опять ехидно хихикнул.
Альгис вызывающе небрежно махнул рукой:
-Перебьётся!.. – и, подтянув до локтя рукава серого мохерового свитера, развернулся вместе с креслом к столу. За его спиной началась какая-то политическая дискуссия.
5
 Линда вязала, читала детектив и смотрела телевизор одновременно. Для неё не составляло проблемы совмещать эти три занятия. Единственно, что её донимало – невозможность при этом ещё и писать. Хорошие сюжетные находки приходили в её голову именно в процессе вязания… Но сейчас Линда отвлеклась от жизненных проблем коллизиями детективного романа. 
Осеннее умиротворение природы углубляло состояние внутренней депрессии, проявлявшейся в последнее время, и хотелось отключиться от всего переходом в другой, вымышленный мир. Такую возможность давало чтение детектива. Увлечённая острым моментом романа, Линда чуть не прозевала время рекламного блока. Это она подсунула Элизабет предложение включить в действие на экране Альгиса. И сейчас её переполняли совершенно противоречивые чувства по этому поводу. Она радовалась, что сможет неоднократно видеть Альгиса на экране. Боялась, что он возгордится, и отношения между ними станут ещё более натянутыми. Её угнетала мысль о какой-нибудь юной богине, привлечённой к Альгису телеэкраном – осталось только ожидать официального приглашения на свадьбу!..
Начался рекламный ролик.
-Призрачность лёгкой фиолетовой ткани на фоне струящегося золота осени – идея Альгиса – просто завораживает, - думала Линда с нежностью.
-Какая изысканность! Как он тонко чувствует!.. И Гарри молодец! Музыка очень выразительна!..
О Цинтии Линда ничего не подумала. Совершенство её не вызывало сомнений – оно было в порядке вещей. Но вот Цинтия оказалась в объятиях Альгиса – и сердце Линды отрезонировало лёгким трепетом, хотя сама себе она в этом не призналась.
-Ах, какая улыбка! – Линда обожала, когда Альгис улыбался! А потом ей вдруг стало смешно – она представила, что улыбка бы вообще не сходила с его лица… Да, всё хорошо в меру…
Воображение у Линды было живое и красочное. Она даже любила шутить, что воображение работает у неё быстрее, чем соображение.
Иногда воображение заменяло Линде действительность – и это было не худшим лекарством от депрессии.
-Куда там какому-то Полу Детройту до Альгиса! – подумала Линда и ближе придвинула телефонный аппарат. Скоро должен позвонить Альгис – необходимо обсудить ракурсы очередного сюжета.
6
Филип Паркинс иронически хмыкнул, увидев на экране улыбающегося Альгиса.
-И что эти кумушки так с ним носятся! Тоже мне – сердцеед общипанный! – Филип удовлетворённо пригладил свои густые с проседью волосы. – Не работа, а курятник какой-то! Одни юбки! – Филип презрительно сплюнул. – Конечно, такого класса техник-оператор должен цениться значительно выше, но Линда умудрилась так сфокусировать внимание всех на Альгисе, что даже Цинтия перестала ласково льнуть к Филипу и погрузилась в домашние хлопоты…
-Такая же курица, как и все остальные! – фыркнул Филип, тяжело вздохнув.
С приходом Элизабет ничего в характере работы не изменилось. Очевидно, это было связано с тем, что Линда осталась в роли второй скрипки, продолжив тесное сотрудничество с первой, что помогало сохранить надёжный ансамбль. Элизабет прислушивалась к мнениям Линды, которые далеко не всегда были объективны. Филип, например, Альгиса недолюбливал – заискивающая улыбка Альгиса его раздражала. И даже в этом, можно сказать – женском – коллективе личность Филипа отодвигалась куда-то на задний план. Это уязвляло и возмущало Филипа, травмировало его самолюбие.
-Вот возьму и займусь политикой! – неожиданно для себя подумал Филип, прислушиваясь к политической дискуссии. – Стану премьером – и чихать на всех альгисов вместе взятых!
Но перипетии общественных коллизий быстро утомили его. Филип выключил телевизор и решил прогуляться по осеннему Лондону.
7
Вильям Кримпстоун пришёл со службы как всегда с опозданием и начал с претензий к Элизабет.
-Напрасно ты ввязалась в эту богемную компанию! Занималась журналистикой, удовлетворяла свою потребность общения – так нет, тебе захотелось влипать во всякие неприятные истории!
-Какая богемная компания?! Какие истории?! Это на тебе служба в полиции отрицательно сказывается! Уж и не помню, когда ты мне в последний раз цветы приносил! – возмущённую Элизабет понесли эмоции, Вильям к слову для оправдания не допускался. – Элли уже забыла, как выглядит её отец! Если при расследовании убийства Бэкки с тобой ещё можно было контактировать, то уже полгода я вообще не знаю, чем ты занимаешься! Ах, может ты приревновал меня к работе с киногруппой, и тебе это кажется богемой! Так уверяю тебя, что это очень порядочные и интересные люди, и ты не можешь…
Элизабет глянула на мужа и поняла, что несколько увлеклась монологом: Вильям, сцепив зубы и нахмурив брови, ожидал окончания её пламенной речи. Теперь он воспользовался паузой:
-Да, конечно, все очень порядочные и ещё более интересные! Порядочную Бэкки убил родной брат, наверное, за излишнюю порядочность. Альгис Нордфейс умылся от подозрений в убийстве только благодаря пристрастному желанию Линды и её склонности к логическому мышлению. А теперь кто-то решил продырявить спину порядочному Филипу Паркинсу, который в тяжелейшем состоянии доставлен в больницу и неизвестно, сможет ли когда-нибудь рассказать, кто так непорядочно к нему отнёсся. А главное, что ваша драгоценная группа прилагает немалые усилия к тому, чтобы полиция не сидела сложа руки и не маялась безделием, чтобы твой муж никогда не мог попасть домой вовремя, и чтобы у тебя была дополнительная возможность провозглашать тирады вроде той, которую мне сейчас довелось выслушать.
Сцена разыгрывалась как по нотам. Теперь настала очередь Элизабет для выражения эмоций. От их избытка Лиз округлила глаза и никак не могла определиться – с чего начать. Миллион вопросов, возникающих у неё одномоментно – навык профессии журналиста – так же одномоментно рвались наружу, и поэтому – о чудо! – Элизабет молчала. Муж с беспокойством глянул на неё, пытаясь понять причину неадекватной реакции его более чем разговорчивой супруги, но Элизабет уже решилась:
-Когда это произошло?
-Часа полтора назад, в районе паба «Золотой бокал». Опрос служащих паба показал, что Филип Паркинс был их постоянным клиентом и регулярно, как сегодня, в вечернее время приходил пропустить бокальчик-второй пива и обозреть видеофильм.
Остальные вопросы Элизабет решила временно отложить. Очень хотелось скорее связаться с Линдой и услышать её мнение. В том, что у полиции ещё нет вообще никакого мнения, Элизабет не сомневалась.
8
Какая-то богадельня вывела новую породу кур-несушек и стремилась разрекламировать свои достижения не только для славы.
Линда вязала и параллельно размышляла, как бы половчее приспособить этих кур к творческим возможностям группы. Загадочное убийство в детективном романе было отложено до лучших времён, телефон молчал без надежды вытеснить телевизионные перипетии томительно ожидаемым звонком Альгиса…
-Куда к Цинтии пристроить курицу-несушку? – вяло раздумывала Линда.
-Дорогая, вот тебе на День ангела курица-несушка! – Линда мысленно передразнила Альгиса.
-А может подсунуть ему яйца высиживать, ведь он у нас числится в ранге венценосного журавля!.. – саркастически подумала Линда, скользнув взглядом по стоящей на тумбочке фотооткрытке венценосного журавля. - …Всё-таки – птичье занятие! Да и опыт актёрский уже приобрёл… - Линда злилась на себя за то, что так ждёт этот проклятый звонок.
И вдруг телефон отозвался. Линда подскочила с дивана, потеряв петли на спице. Мимоходом глянула на часы – около десяти. Поздно.
Но звонил не Альгис. Линда услышала взволнованный голос Лиз:
Филип Паркинс в тяжёлом состоянии в больнице!
-Что, снова почки? – сочувственно спросила Линда.
-Да нет, похуже. На него совершено нападение. Я ещё не знаю никаких подробностей, но Вилли уже успел обругать меня за то, что я связалась с вашей группой. Такой монолог мне выстроил, что впору с трибуны читать!
-И чем же его так?
-Я не поняла. Я ещё вообще не успела ни о чём спросить, хотела скорее сообщить тебе. Вилли сказал: «Вашему Филипу продырявили спину».
ЭВМ (электронно-вычислительная машина – предшественник компьютера – авт.) Линды – так она называла мыслительный процесс – усиленно заработала.
-Я вижу две возможности: убийство с целью ограбления или убийство преднамеренное. Насколько мне известно, у Филипа не было сверкающей бриллиантовой броши на галстуке, респектабельного кожаного кейса или выглядывающего из кармана туго набитого ассигнациями бумажника из крокодиловой кожи – я склонна от первой причины отказаться…
-Конечно, следует принять во внимание элемент случайности  - его могли с кем-нибудь перепутать…
-В какое время это произошло?
-Около восьми вечера…
Тем более. Уже было довольно темно, ошибку нельзя исключить. Понимаешь, если бы он пострадал в результате ссоры – удар был бы нанесён спереди. Но получается, что его просто хотели убрать. Зачем?
-Вот как раз об этом я хотела спросить тебя!
-А не слишком ли много ты от меня ожидаешь? У тебя под боком лучший специалист по таким вопросам…
-Пожалуй, я попытаюсь сделать из него лучшего специалиста по ответам.
-Но ты хоть имеешь понятие, где это произошло?
-Да, возле паба «Золотой бокал», где Филип регулярно бывал по вечерам.
-Что ж, в таком случае не исключено, что его там поджидали специально. Опять же – зачем?
Проинформировав подругу, Элизабет могла с чистой совестью приступить к допросу инспектора полиции Вильяма Кримпстоуна. Что ж, видно, такова его судьба – не только задавать вопросы.
9
Теперь Линда была почти в панике. Почему не позвонил Альгис? Она ожидала его звонок как раз в то время, когда ранили Филипа. Какая связь между этими моментами? Неужели Альгиса снова кто-то хочет впутать в гнусную историю?! Почему?!
-Господи! Ну и несчастье на мою голову! Дался мне этот Альгис! Ему просто наплевать на то, что я, как на привязи, сижу у телефона. И если бы хоть ожидала его на любовное свидание! А то ведь – по делу!
Но всплеск внутреннего возмущения Линду не успокоил. Теперь она начала изрядно переживать об Альгисе.
-Во что же такое впутался Филип, что его хотели убрать? А, может, таки убрали… Линде вдруг стало страшно. Вот так, видишь человека ежедневно, он ходит рядом, зубоскалит, иногда веселит, иногда раздражает, но он – существует, и это воспринимается как должное. И вдруг!
-Как всё на земле тленно. Кажется, совсем недавно радовалась фрезиям, подаренным Альгисом… Но где они? Где весна? За окном хлещет проливной дождь… Ну куда понесло Филипа в такую погоду? И куда исчез Альгис?
10
Утром всё несколько определилось. Альгис нашёлся, и ничего страшного с ним не произошло. Его, видишь ли, как и Филипа (ой, чур-чур!), привлёк дождливый лондонский вечер. Хотя, если вдуматься, сколько Альгис курит, то даже дождь воспринимается за благо – свежий воздух в отличие от закуренного помещения.
Об обещании позвонить Линде Альгис, конечно, забыл. До чего же безответственны эти мужчины! Вот Линда на его месте непременно выполнила бы обещание!
Цинтию потрясло известие о трагедии, произошедшей с Филипом. Цинтию привлекал Филип. Она и сама не могла определить причины симпатии. Впрочем, Филип просто был антиподом её Дэррика, и, видимо, в этом была суть. Дэррик – мелкий, вспыльчивый, порывистый, потрясая жиденькой бородкой, изрядно утомлял Цинтию своей патологической ревностью, холерическим темпераментом. Филип был массивный, флегматичный, с густой серебристой шевелюрой. Он умиротворял Цинтию покоем и ощущением уюта.
Цинтия сразу же вызвалась перевести Дэррика на сухой паёк и посвятить себя дежурству возле койки Филипа. Она уверяла, что её присутствие поможет Филипу оправиться от ужасной раны. Реакцию Дэррика нетрудно предположить, но уже в одиннадцать утра Цинтия заняла пост у изголовья Филипа и принялась читать прихваченный с собой готический роман с чертями и привидениями…
Линда окончательно зашла в тупик с курами-несушками и решила ближе ознакомиться с территорией курятника, надеясь на творческое озарение.
11
 Рекламная кампания Элизабет была на точке замерзания. Отсутствие техника-оператора тормозило производственный процесс. А, может, Альгис согласился бы временно выполнять и функции Филипа? Хотя, конечно, нагрузка очень большая: художественный оператор, актёр и плюс к этому – техник… Сложно. И Элизабет решила временно вернуться к своей журналистской деятельности. Она села печатать давно обещаную статью для женского журнала, но в этот момент позвонил Вильям.
-Я тебе даю совершенно секретные указания: ваша Цинтия должна непременно записать любые слова, которые услышит от Филипа. Независимо от того, в сознании он их произнесёт или в бреду. И никому об этом ни полнамёка! Официально – он всё время в бессознательном состоянии. Запомни и сообщи Цинтии.
Да, значит полиция уже имеет какую-то версию. Элизабет, оценив важность распоряжения Вильяма, отложила статью и направилась в больницу к Цинтии.
12
Приход Элизабет совпал с непонятным телефонным звонком. Едва Элизабет пересказала Цинтии указания Вильяма, как появилась нянечка и доложила, что мужской голос требует к телефону в ординаторской мисс Цинтию Кроуз.
Озадаченная Элизабет осталась наедине с полуживым Филипом. К нему были подключены какие-то трубки, датчики, приборы и разные прочие премудрости, в которых Элизабет абсолютно не разбиралась.
Минут через десять возвратилась разрумянившаяся возбуждённая Цинтия.
-Звонил продюссер из Голливуда и приглашал меня на пробы экранизации какого-то американского бестселлера. Его впечатлил мой вид в рекламном ролике «Экстрашуз», он ищет именно такой типаж и убеждал меня воспользоваться шансом, в успехе которого он уверен. Обещал золотые горы… - Цинтия вопросительно и с надеждой глянула на Элизабет. Контракт был под угрозой, но Элизабет имела доброе сердце.
Цинтия вызвалась пригласить для продолжения дежурства Лориэль. Проблема состояла в том, что несколько дней назад супруга Филипа уехала в Лос-Анжелес скрасить своим присутствием последние дни увядающей жизни родной тётушки – сестры её матери. Энн давно лишилась родителей, и тётушка была единственной близкой родственницей. Сейчас старушка догорала и хотела видеть возле себя любимую племянницу. Но Филип тоже дышал на ладан…
-Ах, может, как-то обойдёмся без Энн, - подумала Элизабет и осталась ждать Лориэль.
13
Слушай, а не оставить ли тебе своих дам вместе с их убогой кинорекламой? Присоединяйся к моему бизнесу! – предложил Джон Альгису, выпуская из ноздрей струйку дыма. – Уверяю, что заработал бы ты значительно больше…
Попечительство богатой супруги было для Альгиса делом прошлым, и предложение выглядело заманчиво.
-Или ты не в силах расстаться со своей Линдой? – хихикнул Джон, но, глянув на Альгиса, понял, что несколько переусердствовал. Глаза Альгиса стали светлыми и колючими.
В глубине души Альгис чувствовал, что Линда ему нужна. Нет, отнюдь не для романтических эмоций. Она подкупала его своей преданной и бескорыстной надёжностью, в которой Альгис убедился на собственном горьком опыте, когда Линда (неважно, чем она при этом руководствовалась – важен результат) за четыре дня вызволила его от тяжких подозрений в несовершённом убийстве, хотя все улики были против него. Какими-то невидимыми нитями Линда была привязана к нему, и это взбодряло Альгиса, добавляло ему уверенности в себе. Вероятно, он не раз травмировал Линду холодным высокомерием – он, в конце концов, не давал ей повода для нежных чувств! – но полностью потерять спасительную бухту, к которой можно пристать во времена житейских штормов, Альгису не хотелось…
-Впрочем, я знаю, что тебе нравится съёмочная деятельность, а тем более сейчас, когда ты появился на экране, - Джон похлопал Альгиса по плечу, и тебе не хочется расставаться с друзьями, - интонации Джона вибрировали мягкостью и душевной теплотой, я могу походатайствовать перед шефом нашей фирмы, чтобы подключить тебя хотя бы к транспортным операциям. Впрочем, пока ты имеешь передышку в съёмках, я могу уступить тебе своё задание – в порядке эксперимента – ну и, естественно, соответствующее вознаграждение после его исполнения. А сам займусь другой работой – её у нас достаточно!
Такой поворот событий Альгису заимпонировал. Он действительно сейчас нуждался в финансах. Да и задание без проблем – завезти свёрток с каким-то товаром в порт для транспортировки за границу. Джон уверял, что это – образцы экспортного варианта сырья, а в этих вопросах Альгис не был силён, поэтому решил не выяснять кухню предприятия.
-А после твоего возвращения мы оприходуем бутылочку «Столичной» - для друга не жалко! Вот так-то! Русские говорят: «Не имей сто рублей, а имей сто друзей!» - и Джон снова похлопал Альгиса по плечу.
14
Лориэль приняла от Элизабет дежурство у ложа Филипа. Конечно, она не собиралась сидеть здесь сутками напролёт, но пока что за домом мог присмотреть Гарри. Элизабет пообещала, что на смену Лориэль пришлют кого-нибудь из полиции.
В конце концов, если для них было важно, какую информацию сможет дать Филип, то пусть позаботятся о возможности эту информацию получить. Элизабет не сомневалась, что Лориэль здесь долго не засидится, предупредила её на всякий случай об инструкциях Вильяма и оставила наедине с раненым.
Как выяснилось, рана была нанесена ножом, который преступник оставил в теле, что помогло Филипу выжить, а не истечь кровью. Видимо, нападавшему, или нападавшим, кто-то помешал, и они не успели убрать такую важную улику.
Лориэль, вызванная Цинтией на неожиданное дежурство, совершенно спонтанно прихватила несколько бутербродов, термос с чаем, и теперь не знала, чем заняться. Вдруг ей на глаза попалась книга, которую Цинтия, всполошённая обрушившейся перспективой карьеры, забыла положить в сумочку. Это был какой-то роман М.Левиса, писателя средневековья. Опекаемый Лориэлью Филип беспокойства не проявлял, мрак постепенно сгущался за окном реанимационного отделения, периодически в палату заходила медсестра проверить показания приборов и поправить датчики…
Лориэль увлеклась чтением. Мрачная атмосфера романа возбудила живое воображение Лориэль, и она перенеслась в общество злых духов, чертей и привидений. Время шло незаметно, интересное чтение разгоняло сон, и стрелка часов перешла за полночь.
Вдруг Лориэль почувствовала на себе чей-то взгляд. Ощущение было очень специфическим – будто что-то липкое и холодное коснулось её спины. Лориэль невольно оглянулась на окно и вскрикнула. Сквозь стекло из ночной тьмы в палату заглядывало какое-то нечеловечески уродливое лицо. Заметив, что оно обнаружено, лицо издевательски помахало Лориэль рукой и исчезло в темноте.
На крик Лориэль прибежала дежурная медсестра. Выслушав сбивчивый от избытка эмоций рассказ Лориэль, медсестра кинула оком на обложку книги, пожала плечами, накапала перепуганной Лориэль какие-то капли и пообещала оповестить полицию. Впрочем, сейчас всё равно ночь, темнота, этот Кто-то, который заглядывал в окно, явно не сидит и не ожидает приезда полиции, поэтому лучше отложить её вызов до утра.
Лориэль била нервная дрожь. Она накинула на себя тёплый платок, поудобнее устроилась в кресле и постепенно успокоилась. Видимо, подействовало лекарство, полученное от медсестры.

15
Когда в 8 утра ночная медсестра сдавала дежурство своей сменщице, Лориэль сладко спала в кресле, укутавшись в большой шерстяной платок. Состояние раненого было стабильным, приборы показывали удовлетворительное функционирование важнейших органов, и медсёстры покинули палату.
Около 9 утра позвонил Гарри Симпсон и потребовал к телефону Лориэль. Симпсоны являли собой образцовое нежнолюбящее семейство, умевшее незыблемо сохранять свежесть ярких юношеских чувств, и Гарри всегда находил Лориэль в любых концах страны, где ей периодически приходилось бывать в служебных поездках.
После звонка Гарри, принятого медсестрой, Лориэль к телефону не подошла. Гарри вначале спокойно ожидал, потом начал нервничать, потом пытался свистеть и кричать в трубку, полагая, что о нём забыли. Потом потерял всякое терпение, оттолкнул от себя телефон и побежал к машине, стоявшей в гараже возле дома. Сердце Гарри начало неприятно давить на грудь, волнение яблоком застряло в горле. Возможно, кто-то из прохожих решил, что за рулём автомобиля безнадёжно пьяный водитель – и на это были основания, хотя Гарри был абсолютно трезв.
Когда Гарри примчался в больницу, трубка телефона всё ещё лежала на тумбочке возле аппарата, а Лориэль куда-то везли на каталке по коридору. Вопросы возбуждённого Гарри оставили без внимания, предложив зайти в комнату ожидания. Лориэль была бледна, её рука немощно свисала с каталки.
У Гарри потемнело в глазах – он наведёт порядок в этой больнице! Чем они тут, собственно, занимаются?! Вместо того, чтобы лечить больных – калечат здоровых!
Гарри, схватившись за сердце, побежал к главврачу. Главврач, видя состояние Гарри, накапал ему какие-то капли. Но Гарри пить капли отказался:
-Я ещё выясню, что вы тут капали моей супруге! Я найду на вас управу!
С большим трудом главврачу удалось усадить Гарри  на стул и получить минимальную информацию о причине скандала. Главврач вызвал медсестру, которая сдала бесчувственную Лориэль под опеку врачей и могла дать ответы далеко не на все вопросы.
Лориэль находится в состоянии глубокого шока, давление на грани критического, дыхание едва прослушивается. Утром, при смене дежурства, её будить на стали, так как ночная медсестра сказала, что капала ночью для этой дамы успокоительные капли. Зачем – выяснить не удалось, так как медсестра принимала опеку над пациентами, а не над их сиделками. Ночную сестру пока что не отыскали – её домашний телефон не отвечает.
Взбешённый Гарри увидел в происшествии злой умысел и вызвал полицию.
16
Джон Крок шире открыл форточку, чтобы проветрить прокуренную комнату, и набрал номер телефона Альгиса. Вечером Альгис должен был подъехать в порт с товаром для передачи, а после того Джон намеревался выставить другу экзотическую бутылку русской водки, полученную за одну услугу от русского лётчика. Да и вообще следовало отметить подключение Альгиса к большому бизнесу.
Альгиса дома не оказалось – и очень кстати. Когда Джон спустился за почтой, дворник передал ему записку от бывшей жены, которая уведомляла о своём визите. Она была намерена придти в 7 вечера для выяснения некоторых недовыясненных вопросов.
Джон скривился. Его не радовала перспектива встречи с женой – это нарушало планы относительно приятного времяпровождения с Альгисом. Джон задумался и решил, что с Альгисом, пожалуй, лучше встретиться в офисе киногруппы. Элизабет, насколько ему было известно, после 18 часов там не показывалась, если не назначался просмотр. А сегодня просмотра не было, и Джон об этом знал.
Улица встретила Джона холодно и неприветливо. Сильный дождь чередовался с моросью. Джон поднял воротник куртки и сел за руль.
-Перезвоню Альгису позже, - подумал он и отправился «заниматься делами фирмы». Джон любил употреблять эту весомую фразу, не стремясь расшифровать её смысл даже Альгису. Но Альгис и не настаивал.
17
 Командировка в «курятник» угнетала Линду своей безнадёжной бесперспективностью. Куры как куры, хотя это и новая порода, курятник – как курятник… А если голова не хочет работать, то и пять командировок не помогут. Ни одна ценная мысль так и не посетила Линду за прошедшие сутки. Хорошо, что Элизабет была подругой Линды, причём подругой с изрядным – почти четвертьвековым стажем, поэтому Линда могла не опасаться за надёжность своего контракта. Линду отнюдь не радовала перспектива потерять работу, к которой она привыкла и которую любила. И, более того, с ней рядом трудился Альгис… Именно в Альгисе черпала Линда вдохновение для своих сюжетов, именно присутствие Альгиса наталкивало её на креативные мысли, которые презентовали её как сценариста своеобразного, с выразительным индивидуальным почерком.
Глядя на Альгиса, Линда даже подумывала – не испытать ли себя в каком-нибудь более романтическом жанре, чем рекламные сценарии. И она временами пописывала томные стихи, отзвучивающие Х1Х веком, вынашивала замыслы какого-нибудь романа, в котором она могла бы излить свою переполненную непрошенной нежностью душу…
Но сейчас ей предстояло излить душу по поводу кур-несушек, а это никак не соответствовало её настроениям. Нет, Линда ничего против кур не имела. Даже совсем наоборот – она их любила. Не только на вкус. Своей сосредоточенной деловитостью они умиротворяли Линду, снимали нервное напряжение, но всё равно на поэму не вдохновляли. И на сценарий пока тоже.
Короче, всё, что можно было увидеть и узнать, Линда увидела и узнала. А полученный материал можно обработать и дома.
Попытки по возвращении до кого-нибудь дозвониться потерпели фиаско – все куда-то поисчезали.
Линда оказалась перед сложной дилеммой – вязать или писать. Но писать категорически не хотелось, а вот зелёное платье… Она как раз начала второй рукав. В последнее время Линда испытывала непреодолимую тягу ко всему зелёному. И хотелось поскорее иметь это тёплое и удобное платье – вязаные вещи вообще очень комфортны. И вдруг Линда вспомнила, что все нитки она забыла в просмотровом зале офиса два дня назад. Дома остался только маленький клубочек, буквально на несколько рядов. Как говорится, охота – пуще неволи. Пришлось Линде отправиться в офис.
Лондон уже рассветился вечерними огнями, которые дробились и вибрировали в многочисленных лужах. Дождь прекратился, и Линда не предвидела никаких проблем. Офис в эту пору был закрыт, но все члены группы имели персональные ключи от просмотрового зала, что обеспечивало свободный доступ к киноматериалу. Линда тоже периодически пользовалась фрагментами документальных или художественных лент в своих сюжетах.
Линду насторожили приоткрытые двери и слабый свет, исходящий из просмотрового зала. Помещение было небольшим, с экраном на одной из стен. Вдоль других стен стояло несколько длинных лавок, обтянутых искусственной кожей, и несколько стульев. Свет источал дежурный светильник, включавшийся при просмотре, чтобы обеспечить возможность каких-то записей и заметок. На одной из лавок лежал Альгис. Линда обмерла и застыла на месте. Господи! Что случилось?! Что с ним?!
-Альгис! Родной! - выдохнула Линда и упала перед Альгисом на колени. Его руки и ноги безжизненно свисали со скамьи. Линда принюхалась и уловила в воздухе запах алкоголя – Альгис был прозаически пьян.
Линда терпеть не могла пьяных. Запах алкоголя вызывал у неё брезгливые чувства. Но перед ней был не какой-то проходимец! Это был Альгис!..
Как он очутился в просмотровом зале? Да ещё в таком состоянии.
На журнальном столике стояла пустая бутылка русской водки, пепельница была полна окурков, воздух пропитан табачным дымом.
-Ах, ему же так неудобно! – засуетилась Линда и подставила под ноги Альгиса стул. Потом принесла ещё один стул, на который примостила его руку. Прикосновение к Альгису возымело магическое действие, и Линда невольно поцеловала Альгиса в висок. О том, чтобы уйти и оставить его одного – не могло быть и речи. Линда придвинула поближе к Альгису ещё один стул, взяла вязание и принялась довязывать зелёный рукав. Она была полна решимости не двинуться с места: ни одна сила не заставила бы её сейчас покинуть Альгиса…
18
 Полиция, вызванная Гарри Симпсоном, застала весьма неутешительную картину: в реанимации, кроме Филипа Паркинса, оказались Лориэль Симпсон и Гарри Симпсон, у которого проявилась прединфарктное состояние. Когда полиция сориентировалась, что все перипетии завязываются вокруг киногруппы, был вызван Вильям Кримпстоун, занимающийся делом о нападении на Филипа.
В ходе расследования выяснилось, что в крови Лориэль содержалась критическая норма снотворного. Подозрения пали на медсестру, которая давала Лориэль успокоительное средство. Но медсестра исчезла, словно сквозь землю провалилась. Её домашний телефон не отвечал, а полиции, поспешившей к её дому под вой сирены, никто не открыл дверь. На этом круг поиска замыкался – медсестра была одинока и жила сама.
Тщательное обследование шкафчика с лекарствами и препаратного столика никаких результатов не дали.
Вильям Кримпстоун, расследование которого оказалось в тупике, поглаживая подбородок, задумчиво смотрел на экспертов, копошившихся в комнате медсестры. Что же предпринять дальше? И тут ему живо представилось лицо любимой супруги, которая вечером обрушит на него миллион вопросов, и первые из них будут касаться состояния здоровья Филипа и других членов группы. Вильям направился к кабинету главврача, но потом передумал, решив увидеть всё собственными глазами.
19
Попытка Элизабет интенсивно заняться журналистской деятельностью зачахла на нескольких строчках текста, выглядывающего из печатной машинки. Все подступы к многострадальной статье для женского журнала прерывались в самом зародыше. Вот и сейчас, покончив с мытьём посуды, Элизабет попыталась отключить своё сознание от кинорекламных коллизий и вернуться к теме о…
В этот момент зазвонил телефон. Голос Цинтии радостно модулировал. Первые кинопробы прошли успешно, она звонит из аэропорта, через сорок минут самолёт унесёт её в другое полушарие. Голливуд! О таком подарке судьбы она не смела даже мечтать! Цинтия очень благодарна, что Элизабет не имеет претензий за разрыв контракта, и надеется, что с её заменой проблем не будет. Привет всем! Да помогут Филипу её молитвы! Дэррик остаётся в шоковом состоянии, хотя на другой чаше его эмоционального кризиса – обострённое чувство тщеславия, которое поможет ему переносить разлуку.
-Так, значит Цинтия потеряна для нашей киногруппы окончательно. Что ж, действительно, придётся искать ей замену. Кстати, как там дела в больнице?..
Связаться с больницей не удалось, однако через полчаса позвонил Вильям и ввёл жену в курс последних драматических событий. Задав лишь сотню-вторую вопросов, на большую часть которых ответ получить не удалось, Элизабет внезапно вспомнила о Роберте, девятилетнем сыне Симпсонов, родители которого так внезапно очутились в больнице, и, видимо, задержатся там на неопределённое время. Мальчик же об этом не знает! О нём же надо позаботиться!
Элизабет снова засела за телефон. Квартира Симпсонов не отзывалась. Может, ребёнок гуляет? Когда пришла со школы Элли – дочь Кримпстоунов – Элизабет сообразила, что Роберт тоже, очевидно, был в школе, и поэтому домашний телефон не отвечал. Но телефон не отвечал и час, и два спустя.
-И Линда уехала в этот дурацкий курятник! – с раздражением думала Элизабет. – Посоветоваться не с кем.
Потом, заставив себя расслабиться, Элизабет поняла, где следует искать Роберта. Что значит – иметь возможность сосредоточиться! Роберт же только что стал Лауреатом Международного конкурса скрипачей, а Элизабет вздумала искать его на улице. Скрипачам, да ещё и вундеркиндам, по улицам бегать некогда, им надо слишком много трудиться.
Роберт был учеником известного лондонского педагога – маэстро Гольди. Отыскать номер его телефона не составило никаких проблем. Через пять минут все вопросы были решены. Педагог Роберта категорически настаивал, чтобы до выздоровления родителей ребёнок был у него:
-Мальчику необходимо заниматься регулярно, я не могу допустить, чтобы он вышел из-под моего контроля!
Что же, это звучало убедительно и вполне удовлетворило Элизабет.
20
Расследование в больнице, наконец, сдвинулось с точки замерзания. Полицейский, оставленный возле дома разыскиваемой медсестры, привёз её к месту событий. Сестра была безмерно удивлена, так как не имела ни малейших намерений скрываться. Она просто ходила в ближайший паб позавтракать, а потом пошла по магазинам, сделала кое-какие покупки.
Опрашиваемая без колебаний признала, что действительно после полуночи давала даме, дежурившей в реанимации, лёгкое снотворное. О передозировке не могло быть и речи – не первый год в больнице! Конечно, она может показать пузырёк, из которого капала капли. Зачем ей вообще понадобилось их капать? Дама возле больного читала какой-то страшный роман – знает она эти романы! Там вечно если не вампиры, то привидения или ещё какая-то чертовщина! – вот ей и пригрезилось, даме, разумеется, а не сестре, что в окно палаты заглядывает какой-то монстр с безобразным лицом, да ещё и рукой ей машет! Понятно, дама устала, и у неё сдали нервы – она даже требовала немедленно вызвать полицию… Но медработник знает, какие меры следует принимать в подобных случаях, поэтому она накапала даме снотворное.
Итак, полиция снова вернулась к исходному моменту: Лориэль в критическом состоянии от передозировки снотворного, но откуда передозировка – непонятно. И что за ночные страхи с монстрами, заглядывающими в окно?!
Окно палаты реанимации, расположенной на первом этаже, выходило в сад, окружавший здание с трёх сторон. Сортовые фрукты и свежие овощи прекрасно дополняли рацион больных весь летний период. Сад был обнесён кованой оградой, и прохожие с улицы могли бы проникнуть к зданию, только преодолев это препятствие – то есть умышленно. Решили на всякий случай проверить, не остались ли следы за окном реанимации – конечно, более для очистки совести, чем в ожидании положительного результата, заранее предвидя безнадёжность этого мероприятия.
Редиска на грядке была вытоптана. Вильям Кримпстоун не мог понять, кому и с какой целью понадобилось убирать Лориэль. Может, его опасения подтвердились? Преступники, напавшие на Филипа, подозревали, что он, придя в сознание, рассказал Лориэль нечто их выдающее, и поэтому они решили избавиться от Лориэль. Но каким образом удалось заставить её употребить дополнительное снотворное? Если дежурная медсестра выдала Лориэль слабенькие капли в минимальном количестве, то где-то должно быть второе слагаемое грозной суммы…
Нет, видимо, Вильям шёл в своих рассуждениях неверным путём и поэтому пришёл к неверным выводам. Следует вернуться к исходному моменту.
Тяжело ранен ножом в спину Фили Паркинс. Судя по результатам следствия – нападение совершено не с целью ограбления. Чтобы напасть на человека со спины и нанести смертельный удар с целью завладеть его имуществом, надо, как минимум, чтобы это имущество было. Исходя же из данных, имеющихся у полиции, Филип ничего особо ценного не имел не только при себе, но и вообще.
Нападение совершено в месте, где Филип бывал регулярно, то есть его там могли поджидать специально. Надо попробовать показать служащим паба кое-какие фотографии из числа знакомых Филипу людей. Ещё у полиции имеется орудие преступления, владельца которого пока не удалось отыскать. Повод, заставивший преступника напасть на Филипа, остаётся загадкой. Но Филип жив, и если его хотели ликвидировать, то попытка не удалась. Значит, её могут повторить.
-Как рассуждает преступник? – Вильям попытался проникнуться психологией убийцы. – Ему нужна смерть Филипа. Но он не имеет возможности проникнуть в больницу. Действительно, полиция запретила без её ведома допускать в палату Филипа кого-либо из посторонних. Что делать? Проникнуть к раненому через окно первого этажа? С одной стороны, это, вроде, не сложно. Но, с другой – возле Филипа постоянно кто-то находится. Нельзя исключить, что видение Лориэль и следы возле окна свидетельствовали именно об этом намерении.
Но преступнику всё же не удалась ещё одна попытка, хотя её жертвой оказалась Лориэль, а техника совершения преступления изменилась. В чём же могло находиться снотворное? И причём, в значительной концентрации, если капли, накапанные медсестрой, оказались безвредными. Допустим, что Лориэль случайно употребила снотворное, предназначенное для того, чтобы добить Филипа? Он был очень ослаблен, и лошадиная доза была бы неуместна, чтобы избавиться от него окончательно. Надо узнать, не передавал ли кто-нибудь какие-либо продукты для Филипа. Что из съестного имеется в его палате? Термос, который явно не был передан Филипу и, очевидно, принадлежал Лориэль. Недоеденный бутерброд. Трудно представить, что Филип, внезапно придя в сознание, вдруг откусил кусок бутерброда, лежащего на тумбочке возли кровати, и снова впал в забытье. Значит, бутерброд тоже принадлежит Лориэль.
Кстати, эти продукты тоже следовало бы отдать на анализ. Ага, ещё там в палате была начатая коробка конфет. Вильяму не приходило в голову, что кто-нибудь мог передать её для невменяемого Филипа. Но теперь, проанализировав ситуацию, Вильям понял, что Лориэль врядли могла взять с собой на дежурство вместе с термосом и бутербродом ещё и коробку конфет. Хотя, конечно, полностью исключить такую возможность нельзя. Но, с другой стороны, если кто-то хотел отравить Филипа, то передать коробку конфет, фаршированых снотворным – вполне возможно. В этом случае даже и не заподозрили бы предумышленных действий – смерть ослабленного Филипа выглядела бы вполне реально.
Надо немедленно проверить конфеты и выяснить их происхождение.
21
Душещипательная сцена бдения Линды возле пьяного Альгиса окончилась ещё более душещипательно. Альгис, периодически раскидывая руки и ноги на подставленные заботливой Линдой стулья, временами приоткрывал глаза, обводил Линду туманным взором и спал дальше. Линда, привычно перебирая спицами, не могла оторвать завороженного взгляда от Альгиса и сама себе напоминала одну из кур-несушек, от которых она сегодня приехала. А когда Альгис смотрел на неё – её трахея превращалась в раскалённые угли под струёй воды. Видимо, Альгис был не безнадёжно пьян, потому что через несколько часов ему удалось проснуться. Уже осмысленным взором он окинул мебельную композицию, заботливо сооружённую Линдой, потом внимательно глянул на Линду, вяжущую зелёный рукав, потом некоторое время подумал, наконей поцеловал Линду в щёчку, надел плащ и неуверенной походкой удалился, не сказав ни слова. Линда тоже не сочла нужным затевать какие-либо разговоры, после ухода Альгиса сложила вязание, забрала нитки и покинула просмотровый зал. Ещё не было безнадёжно поздно, и Линде сразу удалось поймать такси…
Элизабет, подняв трубку, мгновенно обрушила на Линду целый воз информации.
-Ты представляешь, - звенел голос Элизабет, - у Филипа на тумбочке были конфеты, нафаршированные сильнодействующим снотворным! Бедняга Лориэль надкусила маленький кусочек и до сих пор не может проснуться! И не имею понятия, как эти конфеты туда попали! Вижу по выражению лица полиции, что они что-то знают, но я не могу вытянуть ни слова. А ещё называется – муж! – Элизабет повысила голос. – Жена тут на месте умрёт от неосведомлённости, а он и пальцем не шевельнёт для её спасения!
Вильям напряжённо всматривался в газету и делал вид, что ничего не слышит. Что он мог ей сказать? Нет, факты уже были установлены – целый ряд фактов. Но они ещё не вязались ни в какую стройную картину. Было известно, что из посторонних в палате Филипа находились Цинтия, Элизабет и Дэррик. У Вильяма уже была аллергия на этого Дэррика! В деле об убийстве Бэкки Блекфорст он изрядно попутался под ногами у полиции. И снова выплыл там, где вполне можно было обойтись без него! Если сбросить со счетов медперсонал, то отравленные конфеты принёс кто-то из этих четверых. Лориэль можно сразу исключить из списка подозреваемых – она не стала бы их есть. Элизабет тоже можно исключить по известным причинам. Значит, остаются Цинтия и Дэррик. Цинтия очень резво отправилась за океан, у неё не спросишь и не узнаешь, поэтому следует заняться Дэрриком. Но его тоже не очень-то спросишь – неизвестно, какая роль принадлежит ему в общей картине. Хорошо, если он по глупости просто выполнил чьё-либо поручение. А если он глубже замешан? И может ли быть просто совпадением, что в вечер нападения на Филипа служащие паба видели Дэррика за столиком в углу опознали его по фотографии. Дэррик, видимо, кого-то ждал – периодически выходил покурить. А, может, не только покурить? И ещё бармен опознал фотографию Альгиса Нордфейса, который в критическое время заходил в паб за сигаретами… И почему-то ни Альгис, ни Дэррик не имеют, что сообщить полиции! И ещё предстоит найти хозяина ножа. Но как это сделать? Любезно спросить у Дэррика и у Альгиса: «Простите, вы, случайно, не пытались убить этим ножом Филипа Паркинса? А может, это сделал кто-нибудь из ваших друзей?..»
-Да, приятная перспектива, - подумал Вильям, - спроси о том, не знаю, о чём…
Элизабет бурно веселилась у телефона:
-Как ты сказала? Рукав, переходящий в ногав?! И что же теперь будешь делать? Распускать? Правильно, надо было смотреть на вязание, а не на этого пьяного оболтуса! Ну как не оболтус? А кто же он тогда? Он не счёл нужным  даже проводить тебя до дома, несмотря на то, что из-за него ты досиделась до глубокой темноты. Сидела и молилась на такое сокровище!..
Разговор подруг окончился, когда Вильям уже спал.
22
Джон Крок глянул на часы: Мэри опаздывает на двадцать минут. Джон сидел за сервированным столиком. Роскошные розы, которые он принёс для Мэри, официант поставил в хрустальную вазу. Джон курил сигарету и посматривал на дверь. Сегодня исполнился ровно месяц со дня их знакомства. Джон увлёкся Мэри с первого взгляда. Это было в тот единственный раз, когда Джон позволил Альгису уговорить себя посетить оперу. Но ни сценическое действие, ни музыка не волновали его – рядом  сидела очаровательная соседка. Худощавая жгучая брюнетка с волосами ниже плеч почему-то вызывала у Джона ассоциации с Латинской Америкой.
Мэри Блинвуд оказалась певицей, солисткой того театра, который Джон привык обходить десятой дорогой. В этот вечер она хотела послушать своих коллег со стороны. Встреча Джона с Мэри резко ускорила его назревший ранее развод. И вот сегодня они решили отметить месяц со дня своего знакомства. Вечером оба были заняты: у Мэри – спектакль, у Джона – бизнес. Поэтому Джон пришёл вскоре после открытия ресторана и теперь ожидал Мэри.
Мысли Джона бродили вокруг Альгиса. Альгис благополучно справился с первым пробным заданием Джона: образцы товара были вовремя доставлены в порт, переданы по назначению, и излишнее любопытство не захлестнуло Альгиса – он даже не пытался заглянуть в свёрток, да и Джона не стал донимать никакими вопросами. Впрочем, если бы он и стал интересоваться товаром, то в свёртке был самый заурядный бикарбонат натрия.
Ну что ж, парень честно заслужил свой первый заработок в большом бизнесе. О, он даже не представляет, как много сможет заработать! Джон уже имел в банке кругленькую сумму, хотя у него ещё всё впереди! А главное, в вопросах бизнеса у Джона с Мэри было полное взаимопонимание! Мэри любит роскошь, но ведь и она сама – роскошная женщина!
Джон снова глянул на часы. Мэри опаздывала уже на тридцать минут. Джон начинал нервничать, потому что ему к трём часам следовало освободиться и обсудить с Альгисом детали их сегодняшнего визита в порт. Это уже было серьёзно…
По реверансам портье, пятящегося от дверей, Джон понял, что идёт Мэри. И он не ошибся.
23
Альгис отсыпался часов до двенадцати. Голова болела. Лицо отекло. Делать ничего не хотелось.
Альгис принял почти холодный душ и начал собираться с мыслями. В кармане пиджака лежал отяжелевший бумажник – фирма «Экспорт» неплохо платит! Если так и дальше пойдёт, то Альгис сможет значительно поправить своё финансовое состояние. А судя по тому, что уже сегодня предстоит везти следующую партию товара, дело раскручивается весьма перспективно…
Альгис посмотрел на себя в зеркало и вспомнил вчерашнее дежурство Линды.
-А что, ничего парень! – задиристо подумал он. Вот только Линда – сомнительное достижение для самолюбия. Джон вон какую лялечку подцепил! Идёт с ней по улице – все мужчины шеи выворачивают! А Линда – что? Одни насмешки от сотоварищей! – Альгису представилась саркастическая ухмылка Джона.
Альгис надеялся, что Линда догадалась навести порядок в офисе после его вчерашнего обмывания успеха. «Столичная» оказалась весьма коварной, и Альгис отключился как-то неожиданно для себя… Откуда, кстати, там взялась Линда? А впрочем, какая разница?...
Есть Альгису не хотелось. Скупой луч солнца, прорвавшийся сквозь тучи, выманил Альгиса пойти проветриться. В три часа он должен быть у Джона.
24
 Из-за проблем, возникающих как грибы после дождя, Элизабет уже теряла координацию. Киногруппа разваливалась на глазах. Надо что-то предпринимать. Линда посоветовала провести собрание оставшихся членов группы. Линда была в своём репертуаре – ей просто хотелось лишний раз увидеть Альгиса, и она заявила, что до собрания имеющиеся у неё соображения по дальнейшей работе Элизабет не узнает – такой себе небольшой шантажик!
Так как оставшаяся группа – это Элизабет, Линда и Альгис, то Элизабет уже с утра начала дозваниваться Альгису. Но телефон не отвечал, чему, впрочем трудно было удивляться! Линда очень художественно описала его вчерашнее состояние.
Не удалось дозвониться до него и после обеда. Опять, наверное, куда-то завеялся со своим дружком – Джоном Кроком. Линда показывала его однажды. Неприятный тип!
Вечером позвонила встревоженная Линда и сообщила, что недавно Джон Крок пытался через неё разыскать Альгиса. Он интересовался, не возникла ли какая-нибудь непредвиденная съёмка. Но никакой съёмки не было. Не было и Альгиса. Линда чувствовала, что её ожидает бессонная ночь.
25
Вильям Кримпстоун решил выбрать по отношению к Дэррику жёсткую тактику. Дэррик вошёл в помещение полиции тревожный и озабоченный. Вильям предложил ему сесть.
-Чем вам помешал Филип Паркинс?
Дэррик не ожидал такого вопроса. Он побледнел и просто потерял дар речи.
-Полиции известно больше, чем вы думаете. Вас видели на месте преступления. Кроме того мы знаем, что именно вы принесли Филипу в больницу конфеты, нафаршированные снотворным, из-за которых попала в реанимацию Лориэль Симпсон. – Вильям шёл ва-банк. Приём оказался удачным. Вильям сомневался в том, что Дэррик замешан в преступлении, но для блага следствия необходимо было хорошо потянуть его за язык.
Дэррик проглотил слюну:
-Я, - Дэррик заикался, - я не имею никакого отношения к нападению на Филипа.
-Ваши показания расходятся с показаниями свидетелей. Только чистейшая правда и полная откровенность могут помочь вам в этой сложной ситуации.
Дэррик снова проглотил слюну:
-Нет, вы не можете меня подозревать! Я здесь ни при чём! – Дэррик опустил голову. – Я готов ответить на все вопросы.
Именно к этому и стремился Вильям.
-Что вы делали в пабе «Золотой бокал» в вечер нападения на Филипа Паркинса?
-Ждал.
-Кого?
-Филипа Паркинса.
-Зачем?
-Мне позвонили и сказали, чтобы я пришёл.
Вот это уже было то, что Вильяму хотелось знать в мельчайших подробностях.
-Кто позвонил?
-Женщина.
-Какая женщина? Вы можете не выдавливать из себя по одному слову, а рассказать всё, что имеет отношение к делу! Напоминаю, что это в ваших интересах.
-В этот день утром мне позвонила какая-то женщина, она не представилась… И сказала… Сказала, что моя Цинтия и Филип Паркинс… Ну, в общем, что я дурной и слепой, что ей меня жаль, что меня водят за нос, а я… Короче, она сказала, чтобы я вечером пришёл в паб «Золотой бокал» и сам убедился.
-И вы решили, что от Филипа просто лучше избавиться раз и навсегда, чтобы не возникало никаких сомнений!..
-Нет! Даю вам слово, что у меня и в мыслях не было ничего подобного!
-А конфеты со снотворным– этого у вас тоже не было в мыслях?
-Конечно, не было.
-Но вы же не станете возражать, что собственноручно принесли их Филипу.
В глазах Дэррика мелькнула паника.
-Я принёс конфеты. Но я не знал, что они со снотворным… - Дэррик безнадёжно посмотрел на Вильяма.
-Может, вы станете доказывать, что купили такие в магазине?
-Нет.
-А что же, сами фаршировали их снотворным или кто-то помог?
-Какая-то женщина в коридоре больницы спросила, не в реанимацию ли я направляюсь, и попросила занести для Филипа Паркинса коробку конфет. Её глаза были полны мольбы, и я не смог отказать.
-Опять женщина. Какая-то. А у вас не возник вопрос, почему она сама не может отнести?
-Да, я её спросил об этом. Но она как-то так намекнула, что у неё с Филипом такие отношения, что ей не хотелось бы их афишировать. Я подумал, что – слава Богу! - такие отношения у Филипа не с Цинтией, и на радостях согласился взять эти конфеты в палату.
-Это была та же самая женщина, которая приглашала вас в паб «Золотой бокал»?
-Н-не знаю… Мне не приходило такое в голову.
Тут Дэррик понял, что он не одинок на роль подозреваемого:
-Возможно. Хотя я плохо слышал голос по телефону. Он звучал как-то издалека.
-Значит, вы не можете утверждать, что голос по телефону был идентичен голосу женщины с конфетами?
-Нет, - утверждать Дэррик не мог.
-Но вы могли бы опознать эту женщину из больницы?
У Дэррика была неважная память на лица. Вильям понял, что лучше опереться на конкретные приметы:
-Блондинка, брюнетка?
-По-моему… Да, кажется, блондинка. У неё на голове был какой-то тёмный шарф… Да-да, волосы под шарфом были светлыми. И ещё она была в больших очках, закрывавших пол-лица. Я даже в душе удивился вкусу Филипа, ну да дело хозяйское…
-А какого роста она была?
-Ну, пожалуй, как для женщины – то выше среднего…
-Обувь у неё была на каблуках?
-Нет. А может, да… Не знаю, не заметил…
-Да, не густо. А, может, вам в ней что-нибудь особенно запомнилось? Что-нибудь очень броское, характерное…
-Минутку, что-то мне тогда показалось странным, не помню – что. Я помню этот взгляд, полный мольбы… Может, даже слишком полный… Пожалуй, было в ней что-то максимальное, она мне показалась какой-то неестественной.
Вильям понял, что больше ничего из Дэррика не вытянет. Напоследок он показал Дэррику нож – орудие убийства, которое, к счастью, не удалось. Нож был оригинальным, с белой костяной ручкой, украшенной чернённой резьбой.
Нет, Дэррик видит этот нож впервые.
Вильям уже хотел окончить допрос, но вдруг ему в голову пришла ещё одна мысль. Он глянул на туфли Дэррика. Они неестественно ярко блестели, а подошва вручную была окантована белой полосочкой. Дэррик несомненно имел слабость к обуви. И Вильям решил показать ему слепок следа с грядки редиски. Дэррик оживился, сказал, что он где-то видел такую подошву, но только не помнит, на чьих ногах. Это след обуви немецкой фирмы «Саламандра». Если Дэррику удастся что-нибудь припомнить относительно владельца туфель этой фирмы, то он обязательно сообщит.
Вильям предупредил Дэррика о том, что подозрения с него не могут быть сняты до тех пор, пока все его слова не найдут фактического подтверждения, поэтому в интересах Дэррика с любой возникшей в памяти подробностью немедленно бежать в полицию.
Итак, женщина… Но Вильяму предстояло провести ещё один сложный допрос.
26
Волнение Линды об Альгисе выразилось в форме, противоположной ожидаемой. Бессонной ночи не было.
Уже в половине одиннадцатого Линду сморил сон. И до десяти утра она не могла проснуться. Пространство вокруг было наполнено кошмарами, бесконечными лестницами с погонями, выламыванием дверей… Иногда среди этого хаоса мелькал Альгис в длинном бежевом плаще, но где-то далеко-далеко. Мелькал – и сразу исчезал…
Линда проснулась с головной болью, отёками под глазами  и немедленно, вопреки своим установкам воздерживаться от звонков Альгису, начала набирать его номер телефона. Трубку никто не снял.
Линда перезвонила Элизабет, которая трезвонила Альгису до позднего вечера и с утра пораньше. Альгиса не было. Линда отыскала по справке телефон Джона Крока. Джон был в панике – кто бы мог подумать, что он так переживает о друге!
Да, Альгис исчез! Линда решила не впадать в панику – какой от паники прок? – а собрать мозги в кучу и хорошо подумать.
Но мысли завернули куда-то в сторону.
-Какое счастье, - думала Линда, - что нас с Альгисом разделяет возраст. Не дай Бог, он был бы на пару лет старше меня! Мне бы был конец!..
Линда всей душой сопротивлялась странной магнитной силе, влекущей её к Альгису. И разница в летах её сопротивление усугубляла. В противном случае Линда не смогла бы противостоять наваждению, толкающему её к Альгису. И это было бы катастрофой! Их жизненные принципы, их характеры были не просто разными, а диаметрально противоположными…
Возвратившись в мыслях к исходной точке – исчезновению Альгиса – Линда вдруг почувствовала какое-то просветление. Нет, с Альгисом ничего страшного не произошло. Линда доверяла своей интуиции и, хотя не имела понятия, куда мог запропаститься Альгис, чувствовала, что он скоро отыщется. И верила в это.
27
 Элизабет на всякий случай уведомила Вильяма об исчезновении Альгиса и о том, что даже Джон Крок его разыскивает. Видит Бог, она стремилась доставить Линде радость встречи с Альгисом, и то, что это предприятие оказалось невыполнимым – не её вина. Во всяком случае, Элизабет считала, что заслужила моральное право услышать предложения Линды относительно организации дальнейшей работы киногруппы. Тем более, что Линда намекала, что кое-какие мысли на этот счёт у неё имеются.
Осознавая состояние Линды в связи с исчезновением Альгиса, Элизабет решила не ограничиваться телефонными звонками, а пригласить Линду к себе на чай.
Линда сослалась на головную боль, и чаепитие решили устроить вечером.
Идти в больницу проведать Симпсонов, которые уже были в удовлетворительном состоянии, и Паркинса, который проявлял признаки жизни, но говорить ещё не мог, - не было смысла, так как полиция посадила возле них своих дежурных, запретив кого-либо из посторонних к ним подпускать.
-Нам не нужны покойники, нам нужны живые люди, - заявил Вильям Кримпстоун и закрыл обсуждение этой темы.
Элизабет снова засела за печатную машинку и вернулась к многострадальной статье в женский журнал.
28
Мэри Блинвуд смотрела на своё отражение в зеркале лифта и приветливо улыбалась красивой молодой женщине со смолянисто-чёрными волосами.
-Роковая женщина! – с удовольствием подумала Мэри и вспомнила выражение лица Джона, когда она начинала капризничать. Джон впадал в панику и не знал, с какой стороны к ней подступиться, чтобы угодить. Чувствуя свою власть над Джоном, Мэри позволяла себе злоупотреблять ею. Его растерянность забавляла Мэри, и она не упускала случая, чтобы её спровоцировать. Вот и сейчас: она знала, что Джон с нетерпением ожидает её прихода, что дверь его квартиры открыта, что он постоянно выглядывает на лестничную площадку, ставит на плиту и обратно снимает чайник, включил любимую музыку Мэри, конечно, классику…
-Интересно, какую запись он поставил? – раздумывала Мэри, перебирая в мыслях содержимое его фонотеки. Из принципа Мэри соглашалась слушать только классическую музыку, которую Джон не знал и не понимал.
-Хочет удостоиться внимания оперной певицы – пусть привыкает, - пожала плечами Мэри и решила, что если Джон встретит её не Сороковой симфонией Моцарта, то она обидится. Мэри должна была придти к Джону час назад.
-Ничего, подождёт ещё, - Мэри глянула на часы и решила идти пешком.
29
 В кабинете Вильяма Кримпстоуна раздался телефонный звонок. Это был Дэррик Кроуз.
-Я вспомнил, на чьих ногах я видел туфли фирмы «Саламандра», - сказал Дэррик порывисто. – Такие туфли носит Альгис Нордфейс. Как сейчас помню: красивые закрытые туфли светлокоричневого цвета.
Вильям поблагодарил Дэррика за информацию и задумался.
-Альгис Нордфейс… - Вильям знал об отношении Линды к Альгису. – Жаль, но Альгис – не найлучший объект для обожания и преклонения,  - Вильям выглянул в коридор и кивнул дежурному:
-Приведите Нордфейса!
Через несколько минут в сопровождении полицейского в кабинет вошёл Альгис. На его ногах были красивые светлокоричневые туфли немецкой фирмы. Подошва туфель была очень знакома Вильяму.


30
-Я предлагаю вместо Цинтии Кроуз попробовать Дэзи Кэт. Контракт с ней обойдётся дешевле, чем наём на разовые съёмки актёров-профессионалов, - говорила Линда, попивая чай. – Ты уже сама в этом убедилась, когда вместо Пола Дэтройта на экране появился Альгис.
Был вечер. Элизабет с Линдой пили чай, оккупировав журнальный столик. Вильям в другой комнате лежал на диване и изучал потолок. Элли смотрела телевизор.
-Дэзи Кэт совершенно очаровательна, - продолжала свою мысль Линда. – Да что я тебе рассказываю! Ты же её у меня видела: рыжие волосы, жизнерадостная улыбка, здоровый румянец, выразительные голубые глаза, прекрасная фигура. Она просто рождена для рекламы! А кроме того, у её кандидатуры есть ещё один большой плюс: Дэзи имеет трёх кошек разных мастей.
-С кошками это, конечно, очень убедительно, - согласилась Элизабет.
-Конечно, - вдохновилась Линда, - наши зрители очень любят кошек, и, если мы им предложим кадры с этими милыми пушистыми созданиями…
-Я надеюсь, ты не предлагаешь кошкам Дэзи нести яйца вместо кур-несушек, которые ждут нашей рекламы!
-С курами у меня уже есть один замысел, вот только Альгис… - Линда беспомощно глянула на Элизабет.
-Вот только Альгис, - подумал в другой комнате Вильям, продолжая разглядывать потолок, - кажется, снова легко отделался. Если бы мы вовремя не вмешались, Линде долго бы пришлось тосковать по нему.
Вильям был горд, что ему в голову пришла мысль приставить к Альгису слежку. После того, как оказалось, что в критический момент Альгис заходил в паб «Золотой бокал» купить сигареты, Вильям понял, что лучше иметь его под контролем. Поэтому полиция была в курсе подключения Альгиса к «большому бизнесу».
Незаметно для других участников преступной группы по торговле наркотиками был снят с судна, уже за акваторией порта, матрос, которому Альгис вручил пакет с бикарбонатом натрия. Ясно, что вручение бикарбоната – не криминал. Для Альгиса. За матросом уже числился изрядный список грехов.
Когда Вильям, сориентировавшись по маршруту Альгиса, понял, что на сей раз Альгис везёт в порт уже более серьёзный груз, Вильям распорядился Альгиса задержать. Адресат и так был известен полиции, а передача Альгисом наркотика подвела бы его под суд. Это было первое внеправное действие Альгиса, и Вильям решил пожалеть Линду – она так давно дружила с Лиз!
Сейчас все дороги скрещивались на Джоне Кроке. Вильям решил установить за ним наблюдение, надеясь исчезновением Альгиса спровоцировать в преступной группе цепную реакцию, которая поможет выйти на остальных её участников.
Вильям уже знал, что Джон Крок не только сам замешан в торговле наркотиками, но и хотел вовлечь в эту преступную деятельность Альгиса. Более того, перепуганный реальной угрозой ответственности, Альгис достаточно чётко нарисовал картину, уличающую Джона в покушении на Филипа.
В роковой вечер Альгис, влекомый Джоном на прогулку, оказался в критической зоне – в пабе «Золотой бокал» - сугубо по инициативе Джона, который предложил ему прогуляться именно в этом направлении. Они прошли мимо паба даже несколько раз. А потом Джон вдруг уронил сигареты Альгиса прямо в лужу и попросил, чтобы Альгис сам зашёл в паб купить новую пачку, сославшись на то, что не хочет встречаться с Филипом Паркинсом, так как недавно с ним поссорился. Альгис опознал нож, который Джону подарила Мэри Блинвуд. Причина нападения известна не была, но Вильям склонен считать, что какая-то нежелаемая информация стала достоянием Филипа, поэтому его и хотели убрать.
Видимо, отправив Альгиса за сигаретами, Джон напал на Филипа. Но не успел вытащить нож, так как спешил до возвращения Альгиса вернуться на тропинку. Присутствие Альгиса рядом с Джоном в момент преступления составляло для Джона алиби. Отпечатки ног на грядке с редиской тоже оставил Джон. Они с Альгисом вместе приобрели одинаковые туфли, только у Джона были чёрные и на два размера меньше. Очевидно, Джон хотел проверить состояние Филипа и с этой целью заглядывал в окно реанимации. А чтобы Лориэль, случайно увидев его, не узнала, Джон надел на лицо капроновый чулок с дырками для глаз. Он не подумал, что кому-нибудь придёт в голову оповещать об этом инциденте полицию и фиксировать в слепках следы с грядки, которые вообще остались там волей случая: дождь неожиданно прекратился почти на сутки. Короче, оснований для ареста Джона Крока было более, чем достаточно, но Вильям поставил его под надёжную опеку. В деле ещё была замешана какая-то женщина, которая звонила Дэррику, пытаясь запутать картину следствия, и которая принесла конфеты. И было неясно: их две или одна?
Что же было необычного в той, которая передавала конфеты? Почему она показалась Дэррику, как он выразился – «максимальной»? Что следует подразумевать под этим словом? Блондинка… Та, с которой встречался Джон – брюнетка. Причём жгучая, ярко выраженная, уж никак не перепутаешь! Да, но она – актриса. Что стоило ей надеть парик, большие очки и стать неузнаваемой… В этом есть смысл. Других женщин Вильям не видел в этой истории…
-Папа! – вдруг крикнула Элли из соседней комнаты. – Смотри, как смешно! Скорее иди сюда!
Вильям встал с дивана и без особого энтузиазма направился к телевизору. Сценка на экране действительно была смешна: актёр в строгом английском костюме надел белый женский парик, большие очки, шляпку с вуалью и рассказывал женским голосом какой-то смешной монолог. Вот вам и максимум! Так что женщину вполне можно не искать в этой истории. Со всем прекрасно мог справиться сам Джон!
Звонок телефона прервал апофеозно-финальный характер рассуждений Вильяма:
-У себя в квартире выстрелом из пистолета убит Джон Крок. Преступнику удалось скрыться!
31
  Наблюдение за Джоном Кроком с треском провалилось. Вильям выяснял картину происшествия с полицейским, который следил за Джоном:
-Но он был дома и никуда не выходил, - оправдывался полицейский. – У меня не было задания задерживать его. (Не мог же я придти к нему на чай, чтобы не выпускать его с поля зрения, - обижено подумал полицейский, но вслух ничего не сказал, дабы не заедаться с начальством.)
Вильям нервничал. Он никак не мог предположить такой исход. Он понимал, что Джон, не зная, куда исчез Альгис, должен был всполошиться. Тем более, что в этот раз Альгис был с ценным грузом. Вильям рассчитывал, что Джон побежит кому-то что-то докладывать, что удастся выйти на его сообщников. А тут – вот тебе раз! – ухлопали Джона и скрылись! И ищи теперь ветра в поле!
-Но вы хоть имеете понятие, кто заходил в дом?
-У меня было задание наблюдать за Кроком, а не за всеми жителями подъезда и их гостями, - пожал плечами полицейский.
Вильям понял, что надо сменить тактику и задал первый пришедший в голову вопрос:
-Вы не заметили красивую стройную брюнетку, входящую в дом или выходящую из него?
-Такую женщину невозможно не заметить! – оживился полицейский, удивляясь, какое отношение может иметь к убийству такая красотка.
-Расскажите мне, пожалуйста, о ней подробней.
-Она вошла в подъезд около семнадцати часов, очень быстро вышла, поймала возле дома такси и исчезла, как прекрасное видение… - полицейский оказался романтиком.
Так, следует немедленно привезти в полицию Мэри Блинвуд и выяснить все обстоятельства…
-Вот тебе и женщина в деле, - подумал он.
32
Элизабет объяснила Линде, что для блага следствия полиция похитила Альгиса, и что Вильям просит у Линды прощения за неприятные эмоции, которые ей в связи с этим довелось пережить. Но сейчас уже все точки над і расставлены, и Альгис может спокойно приступать к исполнению своих операторских обязанностей.
-Какие точки расставлены? – опешила Линда. – Полиция уже знает, кто убил Джона?
-Полиция знает всё! – гордо сказала Элизабет и глянула на мужа, сидящего у телевизора со стереонаушниками на голове.
-Сейчас следствие выходит на международную арену. Вильям уже связался с Интерполом. Шефа этой шайки надо искать за пределами страны. А в деле-таки была замешана женщина – резидент по нашему региону. Это она, шантажируя Джона, заставила его убрать Филипа. Джон, не имея опыта в подобных занятиях , наделал массу ошибок. Понимаешь, Филип случайно услышал разговор между нею и Джоном и по его контексту должен был всё понять. Филип шёл к Джону, рассчитывая застать там Альгиса, а двери квартиры Джона случайно оказались приоткрыты… Короче, по недоразумению Филип влип в эту историю. А когда она поняла, что за Джоном установлена слежка, она решила не рисковать – и убрала Джона.
-Боже мой! Такая симпатичная женщина! Певица! – воскликнула Линда. – Ну кто бы мог подумать!
-Какая певица? При чём здесь певица? Я говорила о бывшей жене Джона. Филип пришёл в себя и всё рассказал. Кстати, надо бы его проведать!
-А Симпсонов?
-А Симпсонов сегодня выписывают, сказали им с недельку отдохнуть дома.
-Ну что ж, тогда за работу! – заулыбалась Линда, радуясь, что увидит Альгиса.
*
 Симпсоны включили телевизор и, взявшись за руки, уселись поудобнее на диване напротив экрана. Сейчас должен был начаться рекламный ролик.
Послышались звуки виртуозного скрипичного пассажа. Роберт в белом вельветовом пиджачке, с большим бантом на шее, улыбаясь, играл на скрипочке-половинке, а возле его ног стояла большая плетёная корзина и в ней – красавица-курица с отливающими золотом перьями. После каждого музыкального пассажа в корзине добавлялось яйцо.
А потом ласковый голос Лориэль сказал:
-Если у вас есть ребёнок-вундеркинд, который умеет так играть на скрипке, то всего за полтора миллиона долларов вы можете приобрести эту курицу. Но куры-несушки новой породы, выведенные фирмой «Ко-Ко», вполне справятся с такой задачей по производству яиц без музыканта-виртуоза. Выбирайте!
И полная кошёлка яиц микстом вписалась в курятник, куда Линда ездила в командировку.

28.05.91.
Львов.

продолжение: http://www.proza.ru/2012/02/08/858