Что-то вроде вбоквела к "Государю".
Будет время и будет ночь...
А и мне ли жалеть огня?
Как захватит от дыма дух,
Как светло улыбнется князь!
Мельница
В Тирионе снег не выпадал.
В отличие от севера, где зима наступала основательно и надолго, укрывая глубокими сугробами и белыми шапками и холмы, и лес, и саму Северную Твердыню. Но многие, перебравшиеся под кров растущей еще крепости, если и не увидели снег в первый раз, то, по крайней мере, готовы к затяжным холодам были более чем относительно.
Поэтому, когда в первый же год вынужденного и добровольного изгнания в воздухе запахло первой форменосской весной, птицы на ветках засвистели, почуяв грядущее тепло, а груды снега начали медленно, но верно оседать, было решено устроить праздник. Для поддержания и укрепления общего духа, для того, чтобы дать обитателям крепости возможность выдохнуть после сурового испытания и повеселиться всласть, для того, чтобы отметить пройденный рубеж, в конце концов.
И рубеж был пройден. Потом еще один. И еще.
А празднование уже полюбилось и прижилось, ежегодно повторяясь в назначенный срок....
***
На расчищенной и утоптанной площадке у подножия Крепостного холма, где в обычное время складывали и сортировали привезенные из Тириона припасы, добытую дичь, лес, камень и прочее добро, появился в поте лица установленный задолго до Смешения света просторный цветастый шатер. Выросли рядом с ним шатры поменьше, вереницы столов и лавок, разгорелись яркие пятна больших и малых костров. Грудились вынутые из погребов пузатые бочки с соленьями, сушеной и копченой рыбой, с хмельным: лился рекой крепкий яблочный сидр, игристое ягодное вино и то виноградное, которое не без труда привозили из Города и держали для особых случаев. В воздухе смешивались вместе ароматы жарящейся дичи, свежей хвои и дыма и звуки оголтелой, разухабистой мелодии. И к этой веселой песне свирелей, флейт, арф и лютен примешивались беззаботный смех, громкие голоса, собачий лай и глухой стук каблуков, с которым вошедший в раж хоровод отплясывал вокруг большого костра, разложенного в центре отведенного под гулянье пространства.
Молодежь танцевала, дети и собаки сновали между лавок, а Король с сыном и старшими мастерами якобы степенно сидели за большим дощатым столом, наблюдая за празднеством и предаваясь скачущим с темы на тему разговорам.
- Турко, иди уже! – Феанаро, все еще смеясь очередной шутке вошедшего в раж сына, запустил в него засахаренной клюквиной и, зацепив локтем, сбил на лету схваченный Хуаном внушительный кусок оленины. Сторожащий блюдо с мясом крупный серый кот неодобрительно посмотрел на такое расточительство и отвернулся.
Турко отправил пойманную ягоду в ухмыляющийся рот и перевернулся на лавке, свесил ноги на другую сторону.
- Эх, пойдем, дружище. Нас с тобой тут не ценят. – Сообщил он, поднялся и танцующей походкой слился с толпой, бросив напоследок нарочито обиженно – Пришлю вместо себя близнецов!
Близнецов, впрочем, и звать не пришлось – едва ушел Охотник, раскрасневшиеся и взмокшие Амбарусса плюхнулись на пустое место, затолкались и разом потянулись к кувшину с вином.
Отдавший восторженно поскуливающему рядом Хуану (пес не откликнулся на зов хозяина, разумно решив вместо того, чтобы подставлять лапы под каблуки, разжиться чем-нибудь лакомым) остатки содержимого своей миски Феанаро подпер кулаком щеку и, отвлекшись от продолжающихся разговоров одновременно о камнях, дичи, лошадях и новостях из Тириона, принялся рассматривать румяные мордашки младших сыновей. Амбарусса, поделив поровну вино и дружно размазав красные капли по лицу, тоже взялись о чем-то быстро и задорно рассказывать, но Мастер, наблюдая, в суть гомона не вникал, лишь молча кивая и с улыбкой думая о том, какие они, в сущности, еще дети. Хотя, если присмотреться, вон сколько не-детей кружились вокруг костра, кидались снежками за пределами расчищенной площадки и, отсюда слышно, с гиканьем и улюлюканьем катались кто на чем с обледеневшего склона холма.
Рядом завозился и принялся бодать хозяйское плечо бросивший свой пост серый кот – то ли просто засиделся, то ли не мог больше смотреть, как кусок за куском отправляется оленина в красные собачьи пасти. Феанаро не глядя потрепал зверя по ушам, нащупал под рукой что-то круглое и щелчком отправил по доскам стола. Кубки и кости полетели в разные стороны, возмущенные возгласы смешались со смехом, а кот с трудно выговариваемым именем, не обращая на них внимания, уже охотился на крупное ядро фундука. Тоже, видно, вспомнил молодые годы…
Феанаро, мотнув головой и очнувшись от раздумий, поднялся с места, сбросил на край стола накинутую на плечи куртку и потянулся.
- Ладно, хватит сидеть – пора размяться.
- Иди-иди. – Хлопнул его по спине сидящий рядом Финвэ и спрятал улыбку в шарфе.
- А не замерзнешь ли сидеть, девица? – первая попавшаяся на глаза Мастеру разрумянившаяся нис устроилась на уже пустом бочонке из-под чего-то и переплетала растрепавшуюся внушительную косу. Вскинула глаза и чуть смутилась, увидев протянутую руку улыбающегося принца.
- Когда ж тут успеть замерзнуть? – все же поборола застенчивость, отшутилась и, затянув на волосах ленту, поднялась, последовав за Феанаро в круг.
Вихрь танцующих мгновенно втянул в себя новую пару, вплетя в водоворот красок ярко-алое платье девушки и сверкающие самоцветы на расшитой котте Мастера. Неумолкающая ни на мгновение бешеная мелодия металась в воздухе, заставляя сердце биться в такт с ней, и голова начинала кружиться то ли от нее, то ли от берущего свое хмеля. Потрескавшиеся на морозе губы все еще чуть щипало от вина, и к его терпкой сладости примешивался пьянящий солоноватый привкус.
Пламя костров с треском билось где-то совсем рядом, красило в рыжий саму ночь, утоптанный снег под ногами и непослушные волосы смеющейся рядом девушки. Пахло ягодами, яблоками, вином, дымом и весельем. Кровь стучала в ушах, и липла к спине влажная ткань котты. Хотелось запрокинуть голову и закрыть глаза, чтобы этот живой водоворот из слившегося воедино движения, звука, цвета и запаха сам крутил тело, как ему заблагорассудится.
Феанаро тряхнул вконец растрепавшимися волосами, отбрасывая их от раскрасневшегося лица и, забыв обо всем, припал к сладким от вина губам льнущей к нему девушки. Она не испугалась, не отшатнулась – напротив, крепче сжала на его плечах ладони и засмеялась сквозь поцелуй.
Ну и пусть, пронеслось в голове у Феанаро. Он играючи оторвал девушку от утоптанного снега и, тоже смеясь, подбросил вверх, чтобы через мгновение снова поймать в объятия и кружиться дальше в неутихающем круговороте танца. – «Только как же ее зовут?..»