Глава II
Прочь
Феанаро метался из комнаты в комнату подраненным зверем, выгребая из шкафов и сундуков нужные и ненужные вещи, запихивая их в дорожные мешки и вытряхивая обратно на пол. Такими стараниями большая часть дома очень быстро потеряла прежний относительно упорядоченный и опрятный вид и приобрела черты разворошенного осиного гнезда с одной, но до крайности взбешенной осой. Сыновья его предпочитали не усугублять ситуацию и молча собирали собственные пожитки, стараясь не попадаться отцу под руку. Прямых разговоров о том, что они тоже покинут Город, не велось. Но молчаливая слаженность и решительность действий, а так же волна схожих порожденных разнесшейся вестью сборов в других домах, указывали на то, что ближайшие двенадцать лет Феанаро проведет не в одиночестве.
Финвэ подмечал это про себя, пока поднимался на лестнице, прислушиваясь к долетающему сверху грохоту и шуму. Только что он прикрыл за собой скрипнувшую дверь, перешагнул через останки доселе стоявшей подле входа вазы с цветами и прошел вглубь дома, направляясь к покоям сына. Откуда-то из ближайших комнат доносились приглушенные голоса, но Король не стал разыскивать внуков и, только молча кивнув выглянувшему на звук его шагов Майтимо, взялся за перила лестницы.
В комнате сына, пока Финвэ до нее добрался, шум стих. Зато воцарился еще больший, нежели внизу, беспорядок. Сам же внезапно угомонившийся хозяин сидел на вздыбленном на задние ножки стуле и мерно покачивался, отталкиваясь каблуками дорожных сапог от скрытого под грудой наваленных на него вещей стола.
- Я смотрю, буйствовать ты хотя бы престал, – Король окинул взглядом разгромленную обстановку комнаты и, подняв перевернутый стул, сел.
Не взглянувший на отца Феанаро продолжал молчать, и, сжав губы, по привычке рассматривал запыленные носки сапог.
- Мальчики развили такую бурную деятельность, что, думаю, будут готовы еще до полного цветения Лаурелина, – как Финвэ и ожидал, эти слова, наконец, привлекли к нему внимание. Феанаро ответил недоверчивым взглядом, скинул со стола ноги и, порывисто поднявшись, подошел к окну. Там, судя по донесшимся в распахнувшиеся створки звукам, уже подготавливали коней и препирались по неведомому поводу Амбарусса.
- Я не звал их, – вымолвил, наконец, Феанаро. Вернулся к столу, поднял с пола дорожный мешок и принялся уже осознанно собирать в него вещи.
- Я вижу. Но это и без надобности. Не знаю точно, сколькие готовы сняться с места сегодня, но одни вы из ворот не выедете – Город гудит как улей.
Принц снова внимательно посмотрел на отца, но на сей раз оставил его слова без ответа.
- Куда собираешься держать путь? – продолжил Финвэ. Снял с угла стола повисшую на вороте рубаху, встряхнул и принялся складывать.
- Пока не знаю. Наверное, на север. В горы.
- Там есть чем прокормиться, – Король согласно кивнул – его догадка подтвердилась. – А Нэрданель..?
- Давно ее не видел, – отрезал Феанаро и, бросив мешок, начал укладывать в ящик инструмент.
- Мальчики всегда смогут вернуться и подвезти необходимое, – наблюдая за ним, заметил Финвэ.
- Везти нужно куда-то, – нехотя отозвался принц, с силой заталкивая в свободное место нанизанные на бечеву рубила топоров. – Не в шалаше же бытовать.
- Столько рук – справимся быстро, – после паузы ответил Финвэ и поднялся.
- Справимся? – недоумение снова появилось на лице Феанаро. Связка инструмента громко бряцнула, плюхнувшись на пол, и принц повернулся лицом к отцу.
- Не хочу отпускать тебя одного.
- Ты сам сказал – один я не буду.
- Общество яро сочувствующих и негодующих сторонников – не лучшая подмога в том, чтобы осмысливать произошедшее и браться за ум. А не затем ли тебя отослали? – подкрепив свои слова красноречивым взглядом, Финвэ развернулся и вышел в распахнутую дверь. – Я подъеду, когда сам соберусь. Но много времени это не займет, – донесся его голос уже из коридора.
Удивленный таким поворотом Феанаро не нашел, что ответить и, помедлив, нехотя вернулся к своим ящикам.
***
- Ты поедешь с ним? – Королева остановилась в дверях, наблюдая за спорыми сборами мужа.
- Ты против? – спросил в ответ Финвэ, выпрямляясь и сворачивая навесу белье.
- Я этого ожидала, – Индис отпустила дверной косяк и вошла внутрь, прикрыв за собой дверь.
В пику вчерашней хмари, нынешний день выдался ясный и погожий – ни облачка на небе, и только легкий свежий ветерок охотно закачал тонкий занавес, когда женщина приоткрыла створки окна и рассеянно выглянула наружу.
- Ожидала, – повторил следом за ней Финвэ, огляделся и пристроил сверток на ложе. – У меня ведь есть на кого оставить Город. Да и что может произойти теперь, когда все разъяснилось? А если я позволю Феанаро уехать одному, он рискует еще больше запутаться и озлобиться. Тем более без совета Нэрданель. А кого кроме нее и меня он когда-нибудь слушал?
- Верно, – Королева повторила грустную улыбку мужа, отпустила подоконник и присела на край постели, принявшись складывать вытащенные из шкафа вещи.
- А на первый вопрос ты так и не ответила, – Финвэ опустился перед ней на корточки и сжал ее мягкие теплые руки в своих крепких ладонях.
- Что же мне ответить? Конечно, я не хочу, чтобы ты уезжал. Мне тревожно. Но ты мудр, ты лучше меня знаешь своего сына, и я вижу в твоих словах разумное зерно. Отправляйся с ним, раз решил.
- Спасибо, Индис, – Король склонил голову, припав губами к ее тонким пальцам, и прикрыл глаза, когда она высвободила руки и принялась гладить его по волосам.
- Двенадцать лоа – это ведь не так много…
- Конечно, мельдэ. Мы скоро вернемся.
- Еще скажи, истосковаться не успеем, – Индис грустно улыбнулась. – Давай, я помогу тебе собраться.
Когда Финвэ спустился в Большой зал, где уже собрались созванные члены Совета и королевской семьи, и где только вчера, а, казалось бы, вечность назад он собирал тот же самый Совет, он знал, что уложенные и увязанные вещи уже снесли в конюшню. А там кроме его собственных коней ждут отъезда кони старых товарищей и отказавшихся слушать увещевания верных, из тех, что явились во дворец, едва прослышав о королевской затее, и без лишних слов поставили его перед фактом совместного отбытия. Сам Финвэ уже был облачен в дорожное платье и только на тяжелых черных волосах поблескивал золотом и самоцветами венец.
За высокими окнами и распахнутыми дверьми высокого портала виднелась на треть заполненная площадь. Сам зал был забит под завязку, и собравшиеся встретили вошедшего в зал Короля встревожено-выжидающими взглядами и разом замолкли, оборвав единый гул обеспокоенных голосов. Финвэ, выдерживая паузу, обвел подданных спокойным уверенным взором и, убедившись, что все глаза обращены к нему, заговорил:
- Как вы все уже знаете, мой старший сын приговором Валар изгнан из Тириона на двенадцать лет. В том, что произошло, я вижу и свою вину – и как короля, и как отца. И потому я отправлюсь вместе с Феанаро в его изгнание, пока оно остается в силе. Нолофинвэ, сын мой, подойди.
Произнеся это в полной тишине, Король повернулся к среднему принц, и властно протянул руку. Тот не замедлил приблизиться, сохраняя все тоже непроницаемое выражение лица, хотя отец не мог не заметить затаившейся в его взгляде напряженности.
- Нолофинвэ Аракано, принц нолдор. Ты мудр и благороден. Твое сердце открыто, а помыслы чисты. Я знаю, что могу доверить тебе Город и народ, и что твоя мать и твой брат смогут дать тебе добрый совет в трудную минуту, – замолчав, Финвэ поднял руки и снял с себя королевский венец с тем, чтобы не медля возложить его на чело сына. – Прими это и носи по праву до моего возвращения.
Под повисшее в зале молчание и неподвижные взгляды собравшихся Ноло склонил перед отцом увенчанную короной голову.
- Я оправдаю твое доверие, отец.