Фото из Интернета
Но вы им не верьте! В глухие чащобы
Не рубль их погнал за родимый порог.
Это романтики чистой пробы,
Романтики дальних и трудных дорог!
Эдуард Асадов
Романтика дальних и трудных дорог...
Часть третья
Жизнь в лагере продолжалась. Мы занимались своей работой, ребята своей. Постепенно все втянулись, хотя уставали настолько сильно, что по вечерам лагерь был тих и пуст. Порой хотелось внести в наш быт нечто интересное и зажигательное.
Мне, например, безумно хотелось по вечерам посидеть у костра, послушать хорошего рассказчика с интересной историей, или спеть песню под гитару, а может даже испечь картошечку и потом, обжигаясь, с удовольствием ее уминать за обе щеки. Вот это был единственный момент, о котором я очень сожалела.
Да и ребятам надо было дать отдых, и возможность вот так просто посидеть у костра. Но для этого надо было раньше заканчивать работу, что в принципе было тогда невозможно. Почему? Не знаю. У нас была только работа. Работали от зари до зари в полном смысле этого слова. А мы с Наталей еще дольше.
А работа у ребят была тяжелая. Они каждый день уходили в тайгу. Потом начиналось самое главное, зачем мы сюда приехали. Валка леса. Сначала впереди шла бригада, которая пилила деревья при помощи бензопилы или электропилы. Скорее всего, была бензопила. Этим инструментом они подрубывали с одной стороны ствол дерева, задавая направление падения дерева. Потом упирались в дерево длинными шестами, и они падали в заданный район. Ну а дальше шла обработка деревьев и зачистка участка.
Наша работа была - кухня. Вот на ней мы были хозяевами!
Однажды один из лесорубов получил сильную травму. Когда уже надо было завалить дерево, он уперся в него шестом, дерево упало, но его подпиленный конец очень высоко подскочил, а вальщик не успел отскочить, и этим концом его зацепило за подбородок. Он сильно разбил нижнюю губу. И вообще еще хорошо отделался, могло быть гораздо хуже. Помню, я за него сильно переживала.
Он очень долго не мог кушать, разве только жидкую пищу. Помню, я ему подарила книгу, которую мне выслал отец. Книга хорошая, там рецепты разные приготовления пищи и много хороших советов. Он сам у меня, ее попросил. Я не могла ему отказать. Надеюсь, эта книга до сих пор у него есть. Вот так, все-таки несмотря ни на что, мы жили в тайге, в лагере и делали большое дело, подготавливая трассу для строительства железной дороги.
Был момент, когда несколько человек оставалось на трассе, и мне надо было отнести им продукты. Помню, я там готовила! Прямо на свежем воздухе на небольшой самодельной печке. Очевидно, по мере продвижения по трассе, расстояние-то увеличивалось, и с каждым днем надо было преодолеть уже больше километров, чтобы попасть на участок. Вот поэтому, наверно, и решили оставлять несколько человек на просеке. Скорее всего, они там ночевали. Потому что припоминаю, что и я там ночевала. Но точно утверждать не буду.
Там же ловили рыбу в таежной совсем неглубокой речушке. Вода прозрачная как слеза, Рыбки плавают как в аквариуме. Я старалась не смотреть на сам процесс добывания рыбы. Ловили палкой с острым концом. Потом я жарила рыбу на сковороде. В общем, было тоже интересно и здорово. Еще я в полной мере осознала, какой тяжелый труд был у наших ребят, и увидела воочию плоды этого труда.
***
Не помню, сколько времени я там находилась, очевидно, мне надо было возвращаться в лагерь, и совершенно одной. Сюда меня проводили и помогли принести продукты. А обратно я шла уже одна и с пустыми руками.
Четко знала, по какой дороге мне надо было идти. Я попрощалась и побрела вдоль трассы по направлению в лагерь. Впрочем, заблудиться было невозможно. Я шла по протоптанной тропинке. Шла словно по вате. Мои ноги утопали в трясине. Земля порой уходила из- под ног. Кругом были болота.
А я медленно продолжала свое продвижение вперед. Боялась ли я? Не знаю. Может быть. Возможно, вздрагивала при каждом подозрительном треске или от крика незнакомой птицы. Я знаю только, что с каждой минутой мне было все тяжелее и тяжелее идти вперед, ноги утопали в трясине.
А кругом была тайга, совершенно незнакомая и чужая и в тоже время она меня покоряла своей мощью и статью. Многовековые деревья, крики незнакомых птиц, а порой такая тишина, что от нее становилось жутко. И не единого человека вокруг.
Не помню, сколько времени я шла, но вдруг почувствовала, что мои глаза слипаются. Меня шатало из стороны в сторону. Сделав, случайно небольшой крюк, я провалилась по колено в трясину.
Испугавшись, опять вышла на знакомую тропу, если ее так можно назвать. Это просто была граница просеки. Думаю так. Да, впрочем, настоящего болота тут, возможно, и не было. Сейчас я думаю уже иначе. Хотя меня предупреждали, чтобы я шла четко по просеке.
Итак, я продолжала идти. Начала спотыкаться и падать. Не знаю уже, что такое со мной было, но мои глаза продолжали слипаться. Я безумно захотела спать. И мне вдруг стало так жалко себя, в том смысле, что меня никто не взялся проводить. Сколько было времени, я не знала. Мои часы упали в воду и затихли еще на кухне.
А идти надо было долго. «Хотя бы засветло придти».- Подумала я. А потом упала и продолжала лежать, даже не пытаясь встать. Сколько я так пролежала, не знаю, Очевидно, я заснула. Многодневные недосыпания, свежий воздух и усталость, дали о себе знать, и я провалилась в глубокий сон.
Проснулась также неожиданно, как и уснула, я лежала на краю просеки, свернувшись калачиком подложив под голову руку. Ноги промокли насквозь, да и сама была не лучше. Кругом была движущаяся и дышащая трясина. Я поднялась. Отряхнулась, и пошла дальше, чувствуя, что идти стало немного легче, а главное, что глаза уже не слипались. При каждом новом шаге моя обувь наполнялась водой. Иногда чуть меньше, иногда чуть больше. Но по колено я больше не проваливалась. А потом идти стало легче. Земля стала упругой и больше не «шевелилась».
Сколько я так шла, конечно, не помню, но первого, кого увидела, кажется, был комиссар отряда. Думаю, он нервничал и ждал моего возвращения. Когда сказала, что по дороге заснула, он сильно рассердился. А мне было так обидно. Что я чуть не расплакалась. Но сдержалась, и пошла в палатку, переодеваться.
До слез обидно! Мне тогда так хотелось, чтобы меня хоть кто нибудь встретил. На мое счастье, что в наших краях не было медведей. А может быть, были, да я их не видела, не слышала, и не встретила!
Стоп! Ты ведь этого хотела! Романтика! Тайга! Да, именно этого хотела. Я улыбнулась своим мыслям. Все хорошо. И быстро побежала на кухню, помогать подружке…
Пока писала, у меня возник вопрос, а где были все ребята, чем они занимались. Может быть, где-то в стороне валили лес? Ответа у меня не было. Не помню совсем. Вот так мы продолжали наше романтическое пребывание в объятиях тайги.
***
За два месяца у нас было несколько именинников.
Поэтому в такие дни мы старались готовить праздничную и необычную еду. Запомнилось почему-то, как из кабачковой икры делали соус. Сначала на растительном масле жарили лук, потом добавляли туда еще томата и только потом добавляли икру. Мне очень нравилось. Как ребятам - не знаю.
Но с удовольствием ели. Надо же было разнообразить нашу пищу. И обязательно пекли торты. Как? Готовили несколько коржей, скорее всего на сковороде, давали возможность им остыть, потом каждый слой мазали повидлом и затем посыпали крошкой от оставшегося одного коржа. Получалось очень красиво и вкусно! Это точно.
Был у нас еще один важный и запоминающийся день. Это было посвящение в бойцов стройотряда, Скорее всего это был один единственный день, когда ребята отдыхали и тщательно готовились к этой процедуре. Но мы продолжали работать. Завтраки, обеды и ужины никто не отменял.
Так что, чем там занимались ребята, мы не видели и не знали. Они для всех нас готовили необычные сюрпризы в виде огня, воды и медных труб. И через все это мы должны были с достоинством пройти. А в конце нас ждал еще один сюрприз, самый главный: мы должны были поцеловать нечто намазанное жгучей горчицей и потом с горчицей на губах прочитать клятву! Клятву бойца стройотряда.
Этим нечто, кажется, был топор. Но об этих всех чудесах мы узнали гораздо позже, когда уже должны были совершить этот обряд. Из всего этого я очень запомнила воду. Помню, быстро бежала по берегу реку. Потом неожиданно споткнулась и упала в самую грязь. Подскочила. Вся мокрая и грязная.
Все это специально подстроено. Была натянута леска или веревка, которую я, естественно, не видела. Еще запомнила горчицу на губах и как я шепчу какие-то слова. Да… Честно, мне было немножко не по себе. Во мне заговорила женщина. И мне не очень-то хотелось, чтобы меня видели в таком ужасном виде. Но ничего. И это мы пережили.
Да и огонь мы с Наташей пережили самый настоящий. Еще раньше…, когда кухня горела….
А теперь о трубах. Были такие, надо было проползти по ним, а снаружи по ним чем-то колотили, оглушая нас невообразимым шумом…. Что было потом, в памяти не отразилось. Нам, очевидно, нужно было идти на кухню и продолжать готовить праздничный обед или ужин, чтобы потом всем вместе сесть за стол и отметить наше посвящение в бойцов замечательного стройотряда «Икар».
Еще запомнился один момент, когда, оставшись на кухне одна, в стену постучали и потом на пороге появились незнакомые люди. Одного я потом узнала и только тогда успокоилась. Оказывается, мы были не одни на трассе. Были еще отряды, которые очевидно шли нам навстречу. И подошли они к нам достаточно близко, раз смогли придти в наш лагерь. Сколько они пробыли у нас, я не знаю. Даже приглашали пойти в гости. Это-то, на ночь глядя! Нет! Они немного покрутились и потом тронулись в обратный путь.
Вот собственно то самое главное, что сохранила моя память о тех замечательных мгновениях моей молодости. Сейчас вспоминая, я нисколько не жалею о тех днях. Наоборот, думаю о них как о самом важном и значительном событии в моей, нашей жизни. Ведь дорога была построена. Да еще, в какой короткий срок. И действует она! Разве это не гордость за то, что мои товарищи и я, вложили свою лепту в ее строительство!
Еще какая! Даже, несмотря на то, что я все-таки попала в больницу и не один раз, да еще и операцию перенесла, и не одну. Но это случилось уже гораздо позже. А тогда я долго вспоминала наше пребывание в стройотряде и мечтала, что может быть, когда нибудь я снова окунусь в ту атмосферу и снова полечу на вертолете и увижу все вновь….
Но больше мне не представилось такой возможности. Причина была уважительная. Мне только оставалось с нежностью и трепетом вспоминать о том времени тогда, а сейчас тем более. И если бы можно было вернуться в те года, я бы вновь повторила то, чего я хотела больше всего на свете.
Мы были в тайге два месяца, потом вернулись в наш родной город. Сначала на вертолете, потом на самолете. И, наверно, дальше опять поездом. Но этого я почти не помню. Запомнилась дорога туда, в таежный край горящих нефтяных вышек. И мне только жаль, что не осталось у меня более подробных романтических воспоминаний о самой природе Севера, о ее необъятных просторах и о той красоте, которую я видела с высоты птичьего полета….
Мешать им не надо. Успеха не будет.
Ведь счастье их - ветры борьбы и тревог.
Такие уж это крылатые люди -
Романтики дальних и трудных дорог!
Эдуард Асадов
И если вдруг я что-то вспомню, я обязательно об этом расскажу.
Нижневартовск-Сургут
Январь 2012 год.