Чего только не происходит в этом мире, какие только сюрпризы не преподносит нам жизнь.
Эту историю сложно назвать удивительной. Скорее она так же обыденна, как и сотни и тысячи других, но для нее она стала едва ли не самой значимой в ее жизни.
Быть рядом – не значит любить,
любить – не значит находиться рядом.
Он сказал, что исчезнет из ее жизни ровно настолько, насколько она пожелает. Наверно, это было самое сильное из решений, принимаемых им, из всех которые ей довелось увидеть. Ей действительно нужно было быть одной. Зачем? Чтобы понять, что стало с ее чувствами. Она не знала, что держит ее рядом с ним, хотела доказать себе, что может без него, возможно ей нужно было поверить, что если его не станет в ее жизни, то жизнь не остановится. Наверно, так и произошло. Жизнь не остановилась, она шла дальше, но как было нелегко в первые дни.
Всё, каждое слово, каждый предмет и вопрос, напоминали о нем. Мысли о мечтах и надеждах, которые никогда не станут явью, окутывали ее сознание каждый раз, когда она оставалась наедине с собой. Но в сердце теплилась надежда, что это не навсегда. Она верила, что это лишь необходимый этап ее жизни, который принесет новый опыт и новый взгляд на те иллюзии, которыми она жила ранее, до того, как он исчез.
Она пустилась во все тяжкие, когда обрела свободу. Да, это доставляло ей удовольствие – ни в чем себе не отказывать. Абсолютно ни в чем. О, как это было похоже на сюжет фильма «Всегда говори «Да»». Поначалу были сомнения и некоторые колебания, но потом эта карусель раскутилась, и сойти было уже нелегко.
Она встречалась с мужчинами, так искренне приглашавшими ее на свидания, проводила с ними время, а мысленно была с ним. Да, это несколько глупо быть с одним человеком, а думать о другом. И все эти поцелуи, объятья – все говорило ей о том, что только он, тот, кто исчез, мог претендовать на звание любимый и единственный. И каждый раз она снова и снова убеждалась, что только у него были идеальные губы, губы, созданные для поцелуев с ней.
Всё это было подобно театру, который она разыгрывала изо дня в день, и порой напоминало эксперимент, главным испытуемым которого была она сама. Сказать, что ей была неприятна или даже противна компания других мужчин, значит соврать, поскольку она мало отличалась от прочих обольстительниц. Ей доставляло удовольствие наличие такого количества внимания, к тому же это приносило бесценные доказательства того, что всё это не обязательно должно присутствовать в ее жизни, в отличие от того, чего в ее жизни не стало.
Засыпая она, как и прежде желала ему спокойной ночи и произносила вслух его имя, обнимая подушку. Каждое утро выполняла один и тот же ритуал, бросала ему под дверь открытку, на которой отмечала порядковый номер дня, проведенного не с ним. А перед сном записывала в дневник истины, усвоенные за день. Это успокаивало ее. Она сказала себе: «Я буду знать решение, когда открытка, отправленная ему, будет ярко алого цвета». По ее подсчетам на это требовалось примерно месяц времени. Она не скрывала, что думает о нем и скучает, напротив, говорила об этом каждому при каждом удобном случае.
Открывая шкаф с одеждой, она ни разу не обошла стороной его полку, там лежали его вещи, они до сих пор пахли его парфюмом, и она не скрывала ни от кого, что «затягивалась» его футболкой. И чай она пила исключительно из его кружки.
Каждый раз проезжая мимо его дома, она заглядывала в окна, словно надеясь увидеть его. Хотя понимала, что с ее зрением это не реально. А порой у нее возникало стойкое желание зайти к нему, она уже практически выпрыгивала из автомобиля, но каждый раз себя останавливала.
Вообще ей часто приходилось проезжать мимо его дома, она редко проводила время в четырех стенах. Это было еще одно ее развлечение – уходить куда-нибудь, не важно, куда и с кем.
Проснувшись как-то утром, она сказала себе, что первым делом разберется со всеми незавершенными делами и исполнит свои уже почти забытые желания. Она обстригла волосы, думая о том, что ему бы безумно понравилась ее стрижка. Надо же, даже в парикмахерской она думала о нем. Не прекращаемые походы по магазинам тоже напоминали ей о нем и об их прогулках, как же радостно было вспоминать всё новые и новые подробности из их общего прошлого.
Ей все чаще стало казаться, что он находится где-то рядом, что она может встретить его в любую минуту, и эта мысль невероятно будоражила ее воображение, порой, представляя сей прекрасный момент, она не замечала перед собой человека и натыкалась на него. Каждый телефонный звонок или стук в дверь заставлял ее подпрыгивать, а сердцу приказывал выйти вон из тела, совершая при этом сто двадцать ударов в минуту. И знание о том, что он не придет и не позвонит, не успокаивало её, она всё равно ждала.
Даже во сне его искала. Каждую ночь один и тот же сон. Ей снилось итальянское море, улочки, коридоры, где она безуспешно пыталась его отыскать.
А в день их годовщины она шла по улице, думая о том, как была прекрасна их первая встреча, и как же быстро пролетело время с тех пор. И все-таки тот день был самым счастливым в ее жизни.
Она каждый день пересматривала фильмы, которые они когда-то смотрели вместе. И с каждым разом все больше убеждалась в своей глупости. Но это не останавливало ее. Еще не все незавершенные дела были исполнены. Она договорилась о том, чтобы починить старую гитару и обучиться игре на ней и захотела научиться готовить фондю. А недавно появившаяся страсть к собиранию мозайки так и подталкивала ее купить еще одну.
Чтобы не помешаться на своих мыслях, она стала безотказной. Хотя безотказностью это не назвать, скорее отзывчивой. Как там, у Франкла, чтобы избавиться от страдания нужно переключить свое внимание на других людей. Так она и сделала. Это ей тоже нравилось, помогать и делать капельку счастливее. Как сладко было потом ловить благодарные взгляды и приветливые улыбки.
Но всё же, мнение, что она гадкая, не покидало ее задумчивую голову. И покуда кругом воцарялись гармония и покой, в ее голове образовывалась свалка. Свалка из мыслей, воспоминаний и пошатнувшихся убеждений.
Она всё сильнее хотела ему позвонить, и всё с большей гордостью завершала каждый начатый день, убеждаясь в своей способности существовать без него. Существовать... Скорее нет, не существовать, а всё-таки жить. И она убедилась, что с его исчезновением жизнь не остановилась, она продолжала учить. Вот только былой смысл в ней отсутствовал, не хватало одного, близкого человека.