Судили убийцу. Город стоял на ушах. Народ наш, и без того падкий до криминальных новостей, вдвойне любит криминал со странностями. А дело воистину пахло Голливудом.
Зачин был таков. В дневное, как говорится, время суток, во дворе жилого многоквартирного дома, гражданин Светлов, 36 лет, уроженец Пригорода, ранее не судимый, тремя выстрелами из пистолета Макарова убил двоих граждан, учащихся ПТУ, Галопова, 18 лет, полгода назад отбывшего срок в воспитательной колонии, и Выпасюка, 18 лет, а также тяжело ранил гражданина Поскрёбышева, 17 лет. Всему этому происшествию жёлтые газетчики приписали особый цинизм, и спорить с этой припиской было тяжело. Цинизм налицо: совершив особо тяжкое преступление против личности, гражданин Светлов произвёл с мобильного телефона звонок в отделение милиции №1 г. Пригорода, подробно изложив дежурному обстоятельства, как он тогда полагал, тройного убийства. По прибытии на место происшествия органов дознания, гражданин Светлов сдал оружие и боеприпасы и был доставлен в камеру предварительного заключения вышеуказанного отделения милиции, откуда направился уже в СИЗО.
Дело – конфетка. Никаких тёмных пятен.
Началось следствие, и вот тогда-то город и начал говорить.
Гражданин Светлов, льготный пенсионер МВД, прослуживший полтора десятка лет в специальном отряде быстрого реагирования, повсюду характеризовался не просто с положительной стороны, а как бы даже с религиозно-почтительной. Ладно, отзыв с бывшей работы – эти собровцы своего, конечно, выгородят, какой бы он ни был – так ведь такое творилось всюду. Школа Милиции, где он обучался заочно (злопыхательствовал только упырь-взяточник, преподававший криминалистику – да его показания в расчёт не приняли, поскольку он вскоре очутился в изоляторе по своему личному делу); администрация спорткомплекса «Буревестник», где он по вечерам тренировал детишек; ЖЭУ, при котором он организовал патриотический клуб для подростков; родная школа, где он беседовал с учениками на уроках Мужества; господи, даже Областная Филармония, где он неоднократно выступал на фестивалях военно-патриотических песен – отовсюду шли такие характеристики, что гражданина Светлова впору было брать виночерпием в администрацию Президента.
За дело взялись психологи и прочие люди в халатах. Но и тут всё оказалось глухо, в смысле наоборот, настолько чисто и прозрачно, что хоть сразу купайся. По всем результатам тестов и анализов Светлова, вдобавок, можно было назначать виночерпием на космической орбитальной станции.
Казалось бы, ерунда – следователю-то что? Ну, немотивированное убийство. Чеченский синдром, к примеру, вдруг обнаружился. Бывает же, что человек жил-жил, а потом – бац! – и проявил скрытые хищнические повадки. Но сверху поступило указание: докопаться, и всё тут! Ещё бы! У него «Мужество» и две «Отваги» - и ещё две горсти помельче, ему пистолет, из которого он, кстати, и произвёл преступные выстрелы, министр МВД вручил на приёме в Кремле, ему лично Президент на Новый Год в Гудермесе нож с дарственной надписью подарил и руку пожал!
Матери погибших, подстрекаемые редакцией газетки «Жёлтый Пригород», знаменитой своей борьбой за обгаживание окружающей среды, свою кампанию затеяли, оборотней стали вылавливать, но и тут всё испортил окаянный Светлов. На предварительном слушанье, когда несчастные женщины уже готовились выхватить из-за пазух плакаты с соответствующим содержанием, клеймящим органы правопорядка, убийца вдруг заявил прямым текстом, что не желает суда присяжных и требует для себя самого строгого наказания. За двух с половиной трупов ему светил «пожизняк», какое уж тут оборотничество...
Красивая и спокойная жена Светлова глядела на мужа с пониманием и даже гордостью. Две его дочки, четырёх и семи лет, вытерев распухшие от слёз глазки в коридоре, улыбались в зале заседаний – чтобы не расстраивать папу. Строгие и серьёзные дети из патриотического клуба «Гордимся Россией», приветствовали входящего под конвоем Светлова командой «смирно». Бывшие сослуживцы несколькими взглядами выгнали из зала заседаний замаскировавшегося под человека журналиста «ЖП». Судья, насмотревшись на всё это, брала перерыв и выходила поплакать.
Ей хотелось стукнуть своим деревянным молотком по столу и прокричать в лицо Светлову: «Зачем? Зачем ты в них стрелял? Они же – шпана, восемнадцатилетние пьяницы и бездельники, дети пьяниц и бездельников. Они же, не сегодня-завтра сидели бы уже за что-нибудь мерзко-подлое. У одного из них в кармане заточенная отвёртка была, у другого – шприцы. Их же весь район знал, у них приводов в милицию больше, чем у тебя государственных наград!» Но она ничего не кричала. Как-то вдруг ей стало всё равно, захотелось только закончить всё поскорее.
Государственный обвинитель прочитал, уткнувшись в бумажку, что требует девять лет и сел, с лицом красным, как подбой плаща прокуратора Понтия Пилата. Матери убитых запричитали пьяными голосами о произволе и о том, что будут жаловаться, однако, так и не сумели выговорить слово «апелляция». Адвокат – это был его день – даже не напрягался. Он перечислял все заслуги и награды подсудимого около получаса, и выходило, по совокупности смягчающих обстоятельств, что девять лет надо сидеть тому, недостреленному.
Дали последнее слово и весь зал, даже в горе убитые мамаши, уважительно затих.
- Уважаемый суд... – начал Светлов, и судья выпрямилась на стуле, как прилежная школьница. – Представьте себе весенний день. Всё залито светом. Листочки уже зеленеют. И девушку. Знаете, такую... всю беленькую и чистенькую, как облачко. Она идёт и улыбается. Смотришь на неё, и хочется улыбаться в ответ. И тут эти трое. Двое её за руки схватили, один в лицо проорал... прошу прощения... «сосать будешь?» Шутили они так, понимаете? Вы не думайте, никакого состояния аффекта, просто подумал: будет вот так идти моя дочка...
Он вышел по УДО через четыре года. Как раз опять была весна, младшая дочь уже пошла во второй класс. Жена рассказала, что неделю назад арестовали недостреленного. Групповое изнасилование и убийство.
Светлов ушёл в ванную. Он играл желваками, оправдываясь перед своим отражением, что далеко было для ПМа, и цель двигалась слишком быстро, и торопиться пришлось, и прохожие показались вдалеке.
Прибежала младшенькая, бросилась к папе на шею и счастливой скороговоркой протараторила:
- Папа! Папочка вернулся! Мама сказала, что завтра, а я с утра загадала, чтоб сегодня! Мама сказала, мы в цирк пойдём в воскресенье! И ещё попугая обещала купить! А вчера я пятерку получила! У нас была настоящая контрольная!
- Контрольный... – пробормотал Светлов, зажмурившись и щекоча трёхдневной щетиной худенькую шейку. – Контрольный...
И заплакал.