Город высыхал. Он даже не знал, что чах каждый день, что его, как слабый погибающий росток испепеляет прямыми лучами солнце, он даже не знал, что там, под землёй ему готовится глубокая пустая яма… Город чах. И в тот день была такая жара, что кажется, плавятся все высотки, трещат от накаливания автомобили, люди падают в обмороки и их несут под тень автобусных остановок. Город злил небо… матерились маршрутчики, на скамейках пили пиво и хохотали длинноногие красногубые брюнетки. Ни единой птицы тогда не приземлилось на карниз.
На одной из остановок, в самом углу, куда никто не бросал свой испуганный недовольный взгляд, сидела маленькая девочка с бутылкой воды в руках и пакетом, в котором были аккуратно завёрнуты вчерашние пироги. Ей было семь. Она сидела утомлённая и уставшая от жары и сумасшедшего полдня. Лямка промокшего сарафанчика слетела с плеча, и она иногда водила этим плечом, чувствуя, как лямка её щекочет. У одного сандалика оторвался цветочек, и она разглядывала его, тяжело дышала и старалась не пропустить трамвай. Тонкие светленькие, как пшеница, волосики выбились из хвоста, и чёлка лезла ей в глаза, она порой жмурилась и вытирала тыльной стороной мокрой ладошки блестящий лоб. Её немного затошнило, когда из-за угла выплыл тучный мужчина, спина его футболки была вся мокрая и пахло от него не приятно, а ещё он курил и дым его папиросы, точно метил ей в нос. Девочка встала, вышла к краю остановки. Трясущийся трамвай шумно открыл двери, она взобралась в транспорт и встала у окошка, не обнаружив свободных мест. Её привлекла муха, которая жужжала и билась в грязное мутное стекло, а потом успокаивалась и ползла по краюшку оконной рамы. Девочка ставила ей указательный палец на пути и муха то снова взлетала, то меняла направление.
- Билетик! – строго спросила худая женщина в платке.
Девочка испугалась, оглядела свой пакет, воду и виновато посмотрела в водянистые глаза контролёрши.
- У меня…у мамы… – сбивчиво пролепетала девочка.
- А мама где? Здесь?
Она отрицательно покачала головой и уткнулась глазами в пакет, в нос ударил жирный запах пирожков.
- Не кричите… - заступилась какая-то бабулька, протянула два билетика, - видите, ребёнок напуган.
- А мне-то что? Я тут по жаре неделю мотаюсь туда-сюда… а они мне… «у мамы», а у мамы совесть есть, что ребёнка одного выпустила?
Женщина двинулась дальше, толкая взмокших пассажиров и продолжая грмоок басить про «безответственность молодых мамаш». Девочка повернулась снова к окну, мухи не было. Трамвай затрясло, и она еле успела схватиться за поручень. Остановку, на которой ей нужно было выходить, она узнала по большому магазину игрушек, она вчера его запомнила. Вышла, скривилась от боли, потому что почувствовала, как сандалик натёр ей пятку.
Чтобы перейти дорогу она ждала, когда кто-нибудь из взрослых выберет то же направление. Молодой парень, говорил по телефону и вдруг свернул в её сторону, она увязалась за ним. Правда, еле успела… ещё эта пятка.
Когда она оказалась в здании больницы сразу полегчало. Теперь этот запах у неё ассоциировался с мамой, и ещё здесь было прохладней. Приветливая девушка проводила её на второй этаж, в регистратуру. Там она назвала имя и фамилию мамы.
- А как попала? - спросила полная женщина в окошечке, до которого девочка еле дотягивалась.
- Вчера её привезли, ей плохо стало дома. Я позвонила и её забрали. Я ей вот пирожки привезла и воды.
Женщина кому-то позвонила, пришёл дяденька в белом халате. Когда девочка его увидела, стало как-то тепло и радостно немножко. Такой он был добрый и большой и громкоголосый. Доктор взял её за руку и повёл в палату.
- Твоя мама уже не спит. Пойдём…
Дверь открылась, и девочка вбежала в белую прохладную комнату с открытым окном. Мама лежала на кровати. Она кинулась к ней и начала плакать и сбивчиво рассказывать про остановку, про то, что жарко, про контролёршу, и пирожки вчерашние…
- Я сегодня сама хотела спечь… - плакала она, - но я испортила, подгорели… и ещё вот… - она села на стул и протянула маме ногу с сандаликом без цветочка. - Ты же только на прошлой неделе мне купила.
Мама присела и обняла дочь.
Доктор приземлился на стул, все мамины соседки переглядывались, роясь в карманах в поисках платка.
- Ты… не плачь. – Погладил он девочку по голове.- Мама твоя всё упрямилась вчера, лежала, болела. Думала само пройдёт. Молодец, что сама позвонила и врача вызвала. Ты маму свою спасла.
Девочка подняла свои покрасневшие глазки на доктора, задумалась и перевела взгляд на маму.
- А ты ругаться не будешь… тебя вот не было вчера, и я…я того котёнка, помнишь, взяла ну хотя бы на одну ночку… а теперь мам, он уходить не хочет. Давай его себе оставим, а?
Вечером грянул ливень, и размякший уставший город впускали в свои открытые настежь окна его жители. Девочка ехала домой и с такой радостью протянула билетик той же контролёрше, что та улыбнулась и ласково поправила слетевшую тонкую лямку на её хрупком детском плече.