Бориса Леонидовича на работе уважали – коммунист, начальник отдела, рационализатор. И вдруг в партком поступил сигнал, что его отец до революции был владельцем завода по производству стройматериалов, а дед по маминой линии имел свою частную клинику. Было бы заявление анонимным, можно и не реагировать, тем более что оттепель на дворе. Но оно подписано, и адрес заявителя указан. И совпадает этот адрес с местом проживания родителей Бориса Леонидовича. Оказалось, это их сосед по коммуналке написал. Есть сигнал – надо разбирать. Включили в повестку партийного собрания персональное дело, а пока отправили необходимые запросы. Подтвердятся факты - придётся отвечать по всей строгости, почему скрыл происхождение при вступлении в ряды КПСС.
Если честно, всё в заявлении было правдой. Но родители Бориса Леонидовича вовремя оценили ситуацию и переоформили документы. Его отец числился бухгалтером на заводе своего однофамильца, а мать и вовсе никакого отношения к клинике не имела – просто её отец работал там врачом. Но ответов на запросы всё не было, а переносить собрание не положено. Парторг решил пока заслушать мнения, а окончательное решение вынести потом, когда будут получены ответы. Первыми должны были выступить те, кто рекомендовал Бориса Леонидовича в партию. Но одного из них уже не было в живых, а второй, Главный инженер Кузнецов, сразу же сказал, что если сигнал подтвердится, он от своей рекомендации откажется. Народ зашумел, и тут слово попросил Егор Тимофеевич, рабочий-передовик:
- Хоть Борис Леонидович и еврей, но человек хороший, - сказал он. - Если Кузнецов отказывается от рекомендации, я дам, у меня партийный стаж ещё больше, чем у него.
Потом выступил Иван Владимирович, сосед «обвиняемого»:
- Выдумки это, что его мать из богатых. Она сама рассказывала моей жене, что до революции в подвале жила, света белого не видела.
Запротоколировали в тот день все выступления, а вскоре и ответы на запросы пришли. И ещё, очень кстати, появился в "Неделе", приложении к газете "Известия", фельетон с карикатурой на того самого кляузника, который оказался ещё и хулиганом. Провели очередное собрание, поставили всех в известность, приложили к "делу" газету – и закрыли вопрос.
Одно оставалось непонятным: о каком таком подвале говорил Иван Владимирович? Вскоре и это разъяснилось. Оказывается, когда мама Бориса Леонидовича гостила у сына, она говорила соседям, что в молодости любила выезжать в свет. Вот они и решили, что бедняжка в темноте жила, каждому выходу на свет радовалась.