Арина бедром захлопнула дверь здания почты. Привычным нырком одела через плечо тяжелую сумку. Посмотрела на себя в оконное стекло, поправила пеструю косынку в волосах, тряхнула густой челкой. Проверила надежно ли прикреплены тюки с газетами к багажнику велосипеда. Неполадок при осмотре средства передвижения обнаружено не было, все нормально можно ехать, своим каждодневным маршрутом, развозить почту и Арина привычно закрутила педали видавшего виды старого двухколесного велосипеда марки "Урал".
Сегодня вспомнилось как она впервые ехала на своем маленьком велосипеде, подаренном ей в день десятилетия, после настойчивых просьб. Замирая от счастья и ужаса одновременно, стараясь не отставать от женщины семь лет назад заменившей ей и мать, и отца. Арина часто старалась вспомнить детали своего раннего детства, но они были прочно спрятаны от нее. Может быть и хорошо, что память способна прятать в своих глубинах былые стрессы и беды.
Родилась Арина зимой, в поезде, двадцать лет назад. Ее родная мать умерла родами, до больницы довезти не успели, крови много потеряла или сил, кто его знает.
Роженица ночь промучилась схватками, кричала так, что и в соседних вагонах было слышно. Никто не спал, кто то боялся за судьбу этой женщины и ее ребенка. Кто то осыпал бедолагу проклятиями. Ну, не дело это одной, на сносях в дальнюю дорогу пускаться, думать головой надо о последствиях.
Только вот чужая душа потемки, как понять, что заставило ее поступить так, как она поступила. Вагон не спал, гудел как растревоженный улей. Из мед работников рядом никого не оказалось, а может быть кто и был, да не признался, кому охота ответственность за чужую глупость или беду на себя брать?
Хорошо проводница, не испугалась, когда поняла, что схватки затянулись, сначала долго открывала все замки и задвижки, какие ей под руку попадались, молилась. Потом стала просить роженицу брать и отдавать ей предметы, до которых та могла дотянуться, полотенце, расческу, заколку для волос.
Кто знает, что тут помогло участие или забота проводницы, или бабушкины приемы сработали, или судьба вмешалась? Только к утру роженица разродилась девочкой. Малышка к всеобщей радости известила мир о своем рождении громким низким плачем. Пассажиры вздохнули с облегчением. Громко кричит, значит жить будет. Стали торопливо укладываться спать, за ночь все измучились, слушая крики рожавшей женщины .
Проводница обрезала и завязала пуповину, завернула девочку в чистую наволочку. Вспомнила, что когда проверяла билеты, поинтересовалась, кого пассажирка ожидает девочку или мальчика? Та вся просияла и низким таким, как у мужчины голосом сказала:
- Дочку Аринку жду. Девочку я рожу, доченьку Аринку, то - то наш папка обрадуется. Когда узнает, но пока он далеко и про то, что скоро станет отцом ничего не знает. Проводница улыбнулась, слава богу, разродилась. Унесла девочку в свое купе, запеленала …
Пошла отдавать девочку матери. Глянула на роженицу и обмерла… Сразу поняла - умерла... Родила и умерла…
Подумала о своей пассажирке, уже как о мертвой, с состраданием и приятием чего то необратимого:
- Один раз только на свою долгожданную дочку Аринку и успела взглянуть. Достала из кармана крошечное круглое зеркало, поднесла к носу лежащей женщины, потом к глазам, нет, не ошиблась, не запотело зеркало от незримого дыхания… Выходит точно умерла…
Мерно стучали колеса вагона, мимо проносились леса и поля. Проводница стояла, в проеме открытого купе, с новорожденной девочкой на руках …. до ближайшей остановки было четыре часа. В голове билась одна единственная мысль:
- А делать то теперь что? Что делать? Девочка шумно засопела и заплакала, не реагировать на ее плачь было не возможно.
- Откуда только в этом крошечном тельце столько сил? Недоумевал проводница. В голове продолжал звучать один единственный вопрос:
- Делать то что, что делать то?
И вдруг вспомнила, что при посадке, проверяя билеты у своих пассажиров она пожалела безбилетную пассажирку с младенцем, и отвела к своей подруге в почтовый вагон. Интересно едет она или уже сошла с поезда? К проводнице вернулась способность действовать. Хоты бы девочку спасти, мать ее уже не вернуть.
Она внимательно посмотрела на умершую женщину, на бледном лице, которой, застыло выражение покоя и счастья, глаза ее были закрыты, на белых обескровленных ночными муками губах играла улыбка, на лбу поблескивали, не успевшие высохнуть капельки пота, и никаких признаков мучений на красивом, молодом лице…
Не успевшее остыть тело продолжало лежать на левой нижней полке, на грязный пол, со свесившегося края простыни капля за каплей капала кровь. Красные пятна медленно расползались по ткани во все стороны. Осторожно, старясь не шуметь проводница захлопнула купе, хотя какое это теперь имеет значение для той, что покинула этот мир, шуми не шуми ее не вернуть.
Проводница вздохнула, покачала головой и понесла плачущую Арину в почтовый вагон, надеясь, что женщина с ребенком все еще едет там, что она по доброте душевной движимая материнским инстинктом присмотрит за Ариной, не даст ей погибнуть.
Повезло, женщина оказалась на месте, и ехать ей до самого конца. Не зря говорят - «Мир не без добрых людей». Не отказала, согласилась присмотреть за девочкой. Сказала:
- у меня молока много, на троих хватит.Взяла кроху поднесла к груди.
Проводница вздохнула с облегчением и отправилась прямиком с докладом к начальнику поезда, о происшествии в своем девятом вагоне.
На ближайшей станции вызванный наряд милиции забрал тело Аринкиной матери. Девочку разрешили везти дальше, до конечной, там ее должна была встретить медсестра из дома ребенка. Правда мать молочного брата Арины, давала понять всем, что если муж обрадуется девочке, то они удочерят ее, у них в семье уже три парня, в роду редко девочки рождаются. Проводница порадовалась за то, как все чудесно устроилось. Только вот рано радовалась.
Сначала все шло хорошо. Арину встретила медсестра из дома ребенка, и уже через месяц она попала в семью своего молочного брата. А через три месяца ее привезли обратно. В семье Арины случилось несчастье младшие дети заболели коклюшем, который врачи приняли, за обычную простуду. Утром глава семьи проснулся от громкого плача приемной дочери, вошел в детскую и не смог разбудить свою жену.
Причиной смерти оказалась удушье, иммунитета от коклюша у нее не было, не все в детстве болеют такой болезнью. Детей госпитализировали, Арина выжила, а брат нет. С тех пор плач дочери у ее отчима непостижимым образом ассоциировался со смертью любимой жены и младшего сына.
Плюс хлопоты по уходу за маленьким ребенком легли на его плечи, конечно старшие мальчики ему помогали, но какие они помощники одному пять, другому восемь. Вот и принес Арину обратно в детский дом. Когда отдавал все повторял голос, голос ее слышать не могу, не могу и все, простите меня, Господи все, простите меня.
На Арине это первое возвращение никак не сказалось. Росла, как все, может даже крепче других была.
Через полгода Арину снова выбрали, долго наблюдали за ней со стороны. Оформили документы, женщина пришла за девочкой. Годовалую Арину вынесли к ней совсем голенькой. Женщина стала неумело одевать девочку, когда Арине на шее слишком туго затянули узел шарфа, она выразила свое несогласие громким внезапным плачем.
Женщина опешила, отшатнулась от Арины, развернулась на высоких каблучках к стоящей рядом заведующей и спросила:
- У нее от природы голос такой?
- Да – сухо подтвердила заведующая и спросила, хотите отказаться, не хотите забирать девочку?
- Эту нет – твердо сказала гостья.
- Простите других претендентов, соответствующих Вашим требованиям на усыновление у нас нет.
- Жаль.
- И мне жаль.
- До свидания.
- Прощайте.
Арину переодели в детдомовскую одежду и передали няне.
Женщина вышла из холла, поскользнулась на ровном месте, упала и сломала лодыжку. Вызвали скорую, передали женщину врачам, сумочка с ее документами осталась лежать незамеченной на крылечке Детского Дома.
На утро, когда обнаружили пропажу стали звонить в скорую, так и узнали, что женщина умерла. Цепь роковых совпадений. По дороге машина резко затормозила, женщина автоматически оперлась на травмированную ногу и от боли потеряла сознание. Решили, что у нее болевой шок, сделали укол, тем ее и убили. У нее оказалась редкая непереносимость адреналина. Избыток которго вызвал резкий спазм сосудов и как следствие остановку сердца.
Прошел еще год, Арина ничем от других детей не отличалась, кроме того, что совсем не стремилась разговаривать. Во время планового мед осмотра Арине проверили голосовые связки, отклонений от нормы не обнаружили. Решили, всему свое время, подрастет и заговорит, плакать ведь плачет.
Время шло, а Арина продолжала молчать, смотреть на мир огромными, в пол лица карими, добрыми, глазами из под густой темно русой челки и молчать.
В три года, Арину пора было переводить из Дома Ребенка в детский дом. Документы уже подготовили, но видно не судьба была Арине по дет домам мыкаться. Заехала тем летом, к няне Евгении Вячеславовне ее дальняя родственница, троюродная сестра кажется. Вот она то и захотела удочерить Арину. Своих детей у нее не было, с бывшим мужем она все еще была расписана. Жил площадь есть, работа тоже, бумаги на усыновление ей подписали.
Няня одевая Аринку не уставала повторять:
- Ты девка главное помалкивай, пока тебя твоя новая мамка до дому не довезет помалкивай, рот не открывай, молчи и все тут.
Аринка насупившись смотрела на няню и послушно трясла густой челкой, хлопала длинными ресницами. И сдержала свое обещание, так до самого конца пути, все два дня молчала. Молчала пока ехали на автобусе до железнодорожного вокзала, молчала пока ехала в поезде, молчала и потом когда ехали в темном почтовом фургоне, сидя на мешках с газетами и письмами, молчала.
Она вообще похоже решила не говорить, и никак не подавать голос.
Арина не знала, что заведующая детским домом предупредила родственницу о необычном голосе и Надежда Вячеславовна не испугалась этого. Только и сказала:
- Здоровье бы не подвело, а остальное мелочи. Ее заверили, что девочка здорова и хорошо развита, можно сказать не по годам. Молчание Арины Надежду Вячеславовну никак не смутило. Придет час оттает, заговорит. И права оказалась.
Здание почты было очень старым и потому может быть было таким удобным.
На первом этаже окна выходили на тракт. Крылечко было крытое, с удобными широкими скамейками для посетителей, подождать кого или от дождя укрыться. Старое дерево каждый год красили темно коричневой краской, исключительно из соображений практичности. Второй этаж служил для жилья, удобно, времени столько экономиться. Надя не жаловалась, привыкла по многу раз в день подниматься по лесенке на второй этаж, привыкла жить на виду. Мать Нади, конечно частенько бурчала, поднимаясь по деревянной лесенке на второй этаж, но оно и понятно годы берут свое, а ей уже скоро семьдесят стукнет… атрит… варикоз…
Но зато весь день не одна, дочь рядом, а теперь еще внучка вот есть, опять же радость.
Жили они втроем дружно и обособленно, умудряясь сохранять незримую границу между собой и миром. Рукодельничать любили. Все стены были вышивками украшены, на каждой табуретке по искусно вышитой думке лежало. Коврики круглые к каждому сезону новые вязали, шторки выбитые, сложной техникой ришелье изукрашенные бывало, что на заказ в три руки делали, себе в удовольствие, людям на радость.
В тот день, который станет последним в Надиной жизни, они собирались отметить получение Ариной паспорта. Надя испекла яблочный штрудель, по рецепту тети Эрны. С делами постаралась пораньше управиться. Аринка помогала, как могла, даже уроки не все приготовила, все же выпускной класс, скоро выпускные экзамены.
Вечером, поужинали втроем. Помечтали, куда бы Арине пойти дальше учиться… Перелистали семейный альбом, повспоминали истории забавные, нахохотались до упаду. Кто то постучал в дверь, уже стемнело. Аринка было вскочила первой, но Надя осадила ее спустилась во двор… и угодила под копыто вставшей вдруг на дыбы лошади… Умерла сразу, одно хорошо не мучилась. Хоронили в закрытом гробу. Вместе со смертью матери умерли и Аринкины мечты об учебе.
Экзамены сдавала как в тумане. Все ее силы уходили на то, что бы сохранить прежний уклад жизни. Бабушка – ей во всем помогала. Почтовое начальство, конечно подыскивало нового работника, но как то лениво, нехотя. Оно и понятно, дело то ведь не встало, справляются. Да, и как то не Людски выходило если найти нового работника, тогда бы пришлось выселить семидесяти восьмилетнюю старуху и девчонку школьницу. Можно конечно, инструкции разрешают, но а кто пойдет на их место. Вот человек отыщется, тогда и выселим, а пока пусть все идет как идет, решило начальство, оформив на работу сразу обеих, но на полставки.
Не заметно пролетело два года, Арине исполнилось восемнадцать лет. Это событие позволило ей устроиться на полную ставку, и угроза выселения отпала сама по себе. Близился Новый год. работы на почте в предпраздничные дни сильно прибавлялось.
С разбором писем закончили ближе к десяти ночи.
Аринка мысленно попрощалась густо зеленым чайником, с темными пятнами отбитой эмали на пузатых боках, с гнутым носиком, с незапамятных времен стоявший на плите, вместе с чашкой для расплавления сургуча. Еще раз осмотрела помещение, все вроде бы в порядке, но тревожно, как то было на сердце. Достала припасенный подарок – пуховый платок, для бабушки и пошла наверх.
Накрыла на стол, все хорошо, все просто замечательно, угрозы выселения больше нет, мысленно успокаивала себя, гнала растущее чувство тревоги. Завершив приготовления, Арина пошла будить бабушку. Едва взглянув на нее сразу поняла, что она уже никогда не проснется…
На похороны бабушки приехала и дальняя родственница, тетя Женя. Уложив гостей наверху, Арина постелила себе на кухне, на полу. Проснулась и стала невольным слушателем своей истории жизни. Тетя Женя рассказывала о том чего ей стоило устроить Аринкину судьбу, и как хорошо, что Надя не испугалась ее голоса, как тот несчастный мужчина и как та бедная женщина.
Так, что может быть и хорошо, что она теперь одна жить будет, такими словами закончила свой рассказ тетя Женя, желая убедить сродную сестру не забирать Аринку к себе. Ну и что с того, что девочка еще, управиться, ей уже восемнадцать годков.
Ни какая она ни тебе, не мне, не родная кровь, приемыш она. Надька хотела дитенка, вот я ей подсобила нашла девочку. Добрая она Аринка, что добрая, то добрая ничего сказать не могу. Не пропадет она одна, не пропадет, может быть судьба у нее такая одной жить. Кто его знает, чего она искупает, какие нераскаянные грехи своих предков. Чужая судьба потемки.
Рассказ испугал Аринку, она решила, что ей нельзя никого любить, потому, что каждый кого она любит, очень быстро погибает. Она и без того особо, ни с кем не сближалась, после смерти бабушки и вовсе стала сторониться людей. Жила себе и жила, как рабочая лошадка изо дня в день брела по привычному кругу своих должностных обязанностей, хлопот по хозяйству хватало. Некоторые односельчане всерьез считали ее немой, мало кого интересовала ее жизнь. Работу свою она знала и делала превосходно. В свою жизнь никого не пускала, да никто и не стучался особо то.
* * *
Вот и Аринин велосипед, она всегда его прячет к кустах шиповника, никогда не заезжает в этот тупик. Через пять минут по расчетаv Мити она должна была вернуться, сесть на велосипед и заняться доставкой корреспонденции следующего участка. Но Арина не пришла не через пять, не через десять минут.
Случилось, видно что у кого то, помогает кому то. Такое уже бывало. Потеряв из виду Арину, поскучневший Митя, решил побыстрей закончить с развозом газовых баллонов по указанным домам. Он знал на память пошагово сколько тело движений нужно совершить, что бы добраться до газовых железных шкафчиков каждого из своих клиентов.
Вот и сейчас выкатив очередной баллон, Митя предусмотрительно запер фургон, проверил закрыта ли кабина, и поволок очередной баллон во двор, стараясь держаться, как можно ближе к стене, иначе был риск попасть в зону доступа цепной хозяйской овчарки. Пес вырос на Митиных глазах, и Митя не раз, завершив свои дела не упускал возможности полюбоваться красивым животным. Все же породу не скроешь, хорош был пес и умен. Не сравнить с криволапой сворой Митиных питомцев
Отсутствие лая хозяйского пса его не насторожило… Уже собираясь выкатывать пустой баллон Митя услыхал глухое ворчанье. Посмотрев на то место откуда оно исходило, Митя оторопел, Прямо перед ним, у калитки, стояла огромная, черная восточно - европейская овчарка, и была она не как обычно на цепи, а даже без ошейника. Митя догадался, сорвался, точно вот сломанный карабин, и порванный ошейник… Так, похоже, что со двора ему без помощи хозяев не выйти…
Постояв несколько минут, не выпуская из рук пустого баллона, Митя решил позвать хозяев, покричал, погремел.В ответ тишина… Екатерина Федоровна – хозяйка дома, работала учительницей начальных классов, дома ее в этот час быть не могло. Мужа ее раньше шести вечера можно не ждать. Выросшие дети, наведываются лишь на выходные…
Перспектива неподвижно стоять под палящими лучами полуденного солнца, Мите не нравилась. Он решил осмотреться и попробовать добраться до старого плетеного кресла, стоящего на крыльце дома. Начал осторожно, не спуская глаз с пса пятиться к крыльцу. Пса похоже это устраивало. Он подошел совсем близко… Митя остановился, пес подошел вплотную, обнюхал Митю, даже лизнул правую руку. Митя подумал, как извиняется - «Мол, давай друг без обид, я тоже на службе». Митя хотел податься вперед и тут же встретил совсем не добрый собачий оскал.
Вот тебе и помощь от черной собаки… Вот тебе и судьба, с грустью подумал он, вспомнив предсказание абхазкой гадалки. Продолжая осторожно пятиться , Митя осмелел, в несколько шагов преодолел расстояние отделявшее его от плетеного кресла, посмотрел на пса. Тот рыча и злобно скалясь буквально загонял Митю на веранду.
Дверь к счастью оказалась не запертой и Митя продолжая пятиться, что бы видеть врага, шагнул в тень застекленной веранды, густо увитой большими голубыми граммофонами вьюнка.
Пес сразу присмирел, растянулся у дверей на плетенной, соломенной циновке. Судя по свалявшимся клочьям собачьей шерсти, лежал он тут часто. Митя присел на табурет и задремал. Наступившую тишину нарушало лишь жужание осенней мухи, упрямо бьющейся под тюлевой занавеской. Вдруг громкий хруст лопнувшей пружины спугнул тишину. Митя вздрогнул, оглянулся и обомлел, на старом диване, стоявшем у дальней стены веранды сидела Арина.
Как Митя оказался на другом конце дивана он сам не понял. Пес даже ухом не повел.
Природное Митино красноречие, его не подвело. Не сводя с Арины своих восхищенных глаз Митя заговорил:
- Давно хочу с Вами поговорить. Мне о многом нужно Вам рассказать.
Дело в том, что я давно и безнадежно влюблен в Вас… Я все знаю о Вас…
Я знаю, что Вы любите сосательные конфеты дюшес… Тут Митя залез в нагрудный карман своей клетчатой рубашки и достал оттуда маленький бумажный квадратик. бережно развернул его и предъявил Арине вещественное доказательство своих слов. Арина молча слушала и во все глаза смотрела на Митю, только жаркий румянец на смуглых щеках выдавал ее чувства.
Я знаю, что белую блузку с голубым воланом Вы одеваете чаще, чем четыре других, и мне она тоже нравиться сильнее других.
Я знаю, что Вы всегда оставляете, вместе с почтой гостинец от зайчика, осиротевшей, внучке бабы Вали. Я много раз был невольным свидетелем того, как Маришка находит этот гостинец, потому, как раз в неделю следую за Вами следом, со своими газовыми баллонами. Я знаю как радуется, вместе с ней баба Валя. Скажу больше, сам стал вещи из которых племянницы выросли им возить. Следуя Вашему примеру.
Мои чувства ничем Вам не грозят. Я никаких надежд не питаю. Давно уже живу по принципу день прошел и хорошо. Видите ли для такого неудачника, как я встретить такую девушку, как Вы большая удача в жизни. Мне вполне достаточно иногда видеть Вас, знать, что у Вас все хорошо. Я способен реально смотреть на вещи. Кто Вы и кто я, вы молоды, красивы...
В горле у Мити пересохло и он решил налить себе воды из стоящего на столе электрического чайника. Встал с дивана, покосился на спящего пса, взял чайник …
- Оса! Осторожно в стакане оса… услышал Митя низкий грудной голос. Хорошо стоял спиной, и Арина не могла видеть его лица… Не соответствие голоса и внешнего вида девушки сильно смутили Митю. Наливая воду в другой стакан, продолжая стоять спиной к Арине, Митя вовремя вспомнил предсказание – Будешь счастлив, если голоса ее не испугаешься…
Повернулся лицом к Арине спросил:
- А Вам налить воды.
- Да.
(Продолжение следует)