Сначала хотела заменить все «я» и «ты» на «он» и «она». Чтобы кто-нибудь ещё прочувствовал это или узнал себя. Но нет. Я не хочу, чтобы это случалось с кем-то ещё. Это моё. Поэтому не собирательный образ, а сугубо субъективно. Где-то пафосно и псевдожертвенно. Местами.
Ты. Ты в сером граните плит на станции метро цвета опасности. Эти ступени перехода на другую ветку, когда-то мутно различавшиеся сквозь слёзную пелену на глазах последнюю неделю июля. Бесконечный коридор из плитки вылинялого камня, на пол которого градом лилась солёная жидкость из глаз, наплевавшая на многолюдность и приличия и предательски выплёскивающаяся при каждом шаге.
Ты. Ты в куполах Вознесенского собора, на которые я глядела всё теми же стеклянными глазами. И просила. Чтобы всё было хорошо. У тебя. У неё. И у может-быть-нас. При всей моей атеистичности я глубоко верующая. В Человека. В хорошо. И во что-то, что выше нас. Выше меня были эти купола.
Ты. Ты за вторым столиком на втором этаже у окна прямо от лестницы. Напротив и так далеко. Отдаляемый вновь прибывающими людьми и уходящий с ними вниз покурить. А в моём оставшемся невывернутом нутри истрёпанная сердечная мышца выбивала. «В-с-ё х-о-р-о-ш-о». Но со знаком вопрос.
Ты цитируешь Тайлера из «Бойцовского клуба». «Страха нет». Да.
Но я боюсь вновь пройти по этому сдавливающему переходу.
У меня нервная дрожь с примесью слёз от вида куполов.
И у меня аритмия от ступеней на второй этаж.
Всё это шипы. Самые глубоковъевшиеся. Они раскиданы по правому берегу этого города Н. Идти по ним слёзно. Колят. Спасибо настоящему, что не вспарывают, как раньше. Ты прочно зашиваешь шрамы нитками цвета «я тебя люблю».