I LOVE THIS GAME
Полоцк – один из древнейших белорусских городов. Овеянный легендами, он сохраняет налёт некой таинственности вокруг своей истории. Здесь правил знаменитый Всеслав-Чародей, который за ночь в образе волка перемещался на большие расстояния. Здесь дочка его Рагнеда покончила с собой, не желая выходить замуж за одного из сыновей киевского князя. Здесь разворачивала свою деятельность Небесная Покровительница Беларуси святая Ефросинья Полоцкая, по просьбе которой ювелир Лазарь Бокша изготовил невероятный по красоте крест, похищенный во время Второй Мировой войны. Здесь вырос и трудился первый белорусский книгопечатник Франциск Скорина. Здесь в здании братской школы при бывшем мужском Богоявленском монастыре преподавал поэт и драматург Симеон Полоцкий. Под стенами этого города на протяжении веков стояли разные армии мира…
Но в начале ХХI века отец городов белорусских «прыйшоу у заняпад». Полуразвалившиеся дома с обвалившейся штукатуркой и выцветшей краской, дороги с ужасными выбоинами, требующий реставрации Софийский собор, оборонительный земляной вал, заваленный мусором, покосившийся и обветшалый «Красный мост»… Вообщем, впечатление не из приятных. Вероятно, чтобы хоть чуть-чуть улучшить это впечатление, и предоставили минской строительной фирме, в которой я работал, объект по внутренней отделке здания городской клинической больницы.
Работы было хоть отбавляй, а людей не хватало – обычная ситуация. К тому же некоторые командировочные работники уходили в запой, их отправляли домой, привозили новых, те также уходили в запой, их тоже отправляли домой и так далее. После трёх недель мы с Витей были уже самыми настоящими ветеранами. За это время весь состав поменялся. Мы, если честно, тоже были на грани. Нас спасало только крепкое здоровье и видимость, что нашими руками хоть что-то делается. Видимость, надо сказать, создавать мы умели.
Но и нашей выносливости пришёл конец. Утром субботнего дня мы сидели на рабочем месте после спокойной ночи, во время которой нам удалось поспать почти около сорока пяти минут, пили кофе, обсуждая полоцкую дискотеку, местный самогон и здешних девушек. Витя объяснял, что у нас в бригаде явные проблемы, раз на утро остаётся столько невыпитого самогона, я же доказывал обратное. Языки у нас еле ворочались и, в конце концов, мы тупо заржали. Нас ещё явно не отпустило.
– Давай ещё покурим.
– Давай. Работа не ***, стояла и стоять будет.
– А у тебя что, сегодня не стоял?
– Ну. Эта картавая так и ничего не смогла поделать.
– То-то я смотрю, она какая-то недовольная ушла.
– Даже трусы забыла.
Мы опять тупо заржали. Вдруг я посмотрел на свои руки. На свои красивые руки. Кто-то, видимо в насмешку, к моему «нязграбнаму» телу приделал эти удивительные руки с тонкими изящными пальцами. Я посмотрел на них и подумал, что эти пальцы могли бы виртуозно бегать по клавишам рояля или писать маслом на холсте очередной постмодернистский шедевр или гладить белоснежную грудь и упругие бёдра какой-нибудь красотки… А что вместо этого? Они держали шпателя и валики, поднимали гранёные стаканы, стряхивали пепел с дешёвых сигарет, обнимали праздных девиц… Как всё бессмысленно! Сколько же это будет продолжаться?! До каких пор я буду заниматься этими дурацкими делами?! Ответы повисли в воздухе вместе сигаретным дымом и, подобно ему, медленно растворились.
– Эй, молодые, Вы сегодня к работе думаете приступать?
– А як жа ж?! Да!
– Ничего у нас не выйдет.
– Ты думаешь?
– Я не думаю, я знаю.
– Так что?
– Возьмём выходной. Отоспимся. Вечером по пиву, а завтра, как огурчики, на работу.
– Эй, Петрович! Мы берём выходной!
– А что с командировочными и номером за гостиницу?
– Вычтешь.
– Ладно, отработаете.
– Идёт.
– Это дело надо закурить.
Удивительно, но мы так и сделали. Пришли в номер, допили остатки «сэма» и проспали до вечера. Вечером купили по три бутылки пива и удобно разместились на разбитой наполовину скамейке в местном парке. Мы старались держаться бодро, но настроение было отвратительное.
– Надо было водки взять.
– Отправился бы вслед за лихими парнями с Зелёного Луга.
– Всё равно, пивом душу не обманешь.
– Крепись, Витёк. Закончим объект, получим бабло и отвиснем как положено уже в Минске.
– У меня такое чувство, что мы состаримся, пока тут всё закончим.
Окурок, брошенный Витей, полетел мимо урны. Проходивший мимо здоровенный буй подошёл к окурку, поднял его и со словами: «У нас так не принято» отправил его по назначению.
– Вот поэтому тебя и не взяли в баскетбол.
– Да уж. На подборах этот явно сильней будет.
– Учись, студент.
Пущенный мною окурок по правильной параболе опустился прямёхонько в середину урны. Витя демонстративно захлопал в ладоши.
– Шакил О’Нил отдыхает.
– Почему же я всё-таки не в баскетболе?
– Спроси об этом тех баскетболисток.
Неподалёку разместились две симпатичные девушки. Одна другой краше. Длинные стройные загорелые ноги, обнажённые короткими шортиками, создавали ощущение, что у нас нет никаких шансов.
– Иди-иди. А я посижу и посмотрю, как они тебя отошьют. Может, хоть настроение поднимется.
– Ладно! Так и быть. Поднимем тебе настроение.
– Это тебе не картавая. Тут подход нужен.
– Возьми лучше «Orbit», сынок, а то от тебя разит как из винной бочки.
– Ну-ну, гигант. Тебя ждут невероятные приключения.
Попытка не пытка. За спрос не бьют. В конце концов, посмешищем можно стать не только в этой ситуации. Главное, держаться достойно и сохранять чувство юмора, а там…
– Девушки, я, конечно, прошу прощения, но мы с моим приятелем поспорили на предмет того, занимаетесь вы баскетболом или нет. Если вас не затруднит, не могли бы вы разрешить наш спор. Поверьте, это очень важно. Тут многое поставлено на кон.
Я взял очень круто. Даже «занадта». Такой правильной русской речи они отродясь не слыхивали. Мне было понятно их смущение. Я и сам иногда не могу понять, откуда в моём лексиконе эти словечки. Горе от ума. Книжный червь. Русская классика. Мальчики-зайчики с четырнадцати лет теряют всякий стыд.
– Да, мы, вообще-то, играем за дубль минского Политеха, но сейчас в отпуске. Вот я и приехала на каникулы к своей бабушке и Лену с собой взяла.
– Правда?! Как здорово! Не могли бы вы подойти к моему товарищу и, так сказать, разрешить наш спор, а то он мне не поверит.
– А почему он сам не может подойти?
– Видите ли, мы тоже из Минска. Здесь в командировке. Витя сегодня очень устал.
– Не может быть! А чем вы занимаетесь?
– Ну, как Вам сказать, восстановление, обновление…
– Вы реставраторы?
– Можно сказать и так.
– У вас очень интересная работа.
– Да, мы не жалуемся, но иногда изнуряет… Витя! Ты оказался не прав!
– Что такое?
– Это Лена, а это… Простите, не знаю, имени.
– Катя.
– Катя (я ему подмигнул)… И они, действительно играют в баскетбол…
– … за дубль Политеха…
– … за дубль Политеха… Так что, дорогой реставратор (я опять ему подмигнул), ты мне должен две бутылки пива.
– А… Да… Что поделаешь. Держите, Евгений. Вы их честно заработали.
– Я думаю, ты можешь угостить наших новых знакомых.
– Спасибо, но как-то неудобно…
– Никаких неудобно… Бутылочка пива ещё никому не мешала. Тем более вас угощает ведущий специалист нашего отдела.
– Берите-берите. Я всё равно это не выпью… Берите.
– Ну, раз угощает ведущий специалист…
– О, это просто гордость нашего отдела. Так говорите, вы из Минска? Какое совпадение. Земляки всегда друг друга найдут…
Витёк – молодец! Во многих вещах простоват, но в отношениях девушек бесподобен. Он сразу же сориентировался, о чём я рассказывал и как ни в чём ни бывало продолжил беседу с Леной. Я же разговаривал с Катей. О, девочки! Вы тогда были настолько наивны и чисты, что напоминали младенцев. Вы улыбались, как будто над вами кружились и пели ангелочки. Жаль, ангелочки эти были с грязными душонками. Вам можно было подарить любовь, страсть, звёзды, луну, солнце – вы бы, без сомнения это приняли как дары от больших и чистых сердец. Вы, маленькие девочки, ждали принцев на кораблях с алыми парусами, а натолкнулись на глашатаев подземного царства. Вы дали нам несколько дней чистой любви, отдавая себя без остатка, выгорая до пепла, а мы оставили на Вашем сердце большие и жирные рубцы. Мы нанесли вам глубокие раны, а потом засыпали туда по тонне соли, чтобы окончательно удовлетворить свои садистские наклонности. Мы были маньяками, а вы стали нашими жертвами.
Через несколько лет я увидел Катю по телевизору. Она играла на чемпионате Европы за сборную Беларуси. Я не отрываясь смотрел тот матч, а потом и целиком весь чемпионат. Она была лучшая в этой команде, но оставалась её частью, она играла страстно и вдохновенно, без раздумий отправляя ярко-оранжевый снаряд в корзину из разных позиций. Она любила эту игру, как когда-то меня. Она отдавалась ей без остатка, как когда-то мне. Но баскетбол её не обманывал, она знала чего ждать от этой игры и поэтому доверилась ему. В последний раз и навсегда.