АВТОМОБИЛЬ.
Самуи Минькин.
Когда я работал мастером в антикоррозийном цеху в Свердловске на заводе «Пневмостроймашина», среди рабочих, на участке пассивации работал рабочий Валера, Худенький, невысокого роста он бредил автомобилями. Он знал все марки легковых автомобилей выпускавшихся в то время в Союзе. У него был старый, потрёпанный каталог, довоенных, европейских автомобилей. Любой разговор он переводил на разговор об автомобилях. Рабочие над ним подшучивали, дали кличку "Автомобилист". "Автомобилистом" его называли и в общежитии и рабочие из других цехов.
У Валеры была цель, приобрести автомобиль, и он целенаправленно копил деньги, отказывая себе во всем. В то время как рабочие его бригады, и соседи по комнате, каждый аванс и получку устраивали пьянки, покупали одежду, посещали театр с подружками, приглашая их в ресторан, Валере эти житейские прелести не интересовали он отрёкся от всего этого. В общежитии холостые, не женатые ребята, вели светский образ жизни и над Валерой подшутили, иногда шутки граничили с оскорблениями, но он не обращая внимания ни на чьи разговоры.
В комнате в общежитии, где жил Валера, было, пять коек, одним из соседей койки, был пожилой мужчина. Он сбежал из колхоза, работал на карусельном станке, и тоже копил деньги, чтобы купить какую – ни будь в городе халупу, и перетащить в город семью из деревни. Он был шофёром и во время войны на фронте, и когда работал в колхозе, и донимал Валеру своими советами:
-Ну, зачем тебе автомобиль? Ты, не представляешь сколько хлопот и проблем свалится на твою голову? Ну, где будешь машину держать? Здесь во дворе общежития её могут угнать. За машиной нужен постоянный уход и ремонт. И вообще, куда ты будешь ездить? Куда бы ты ни поехал, не сможешь спокойно посидеть. Всегда и везде у тебя будут проблемы и заботы о машине. Знакомые и родственники постоянно будут просить отвезти, привезти куда ни будь. Будешь отказывать их просьбам - наживёшь себе недоброжелателей и врагов.
Но Валера был неугомонным, страсть иметь машину, была превыше всего, и весной пригнал и поставил во дворе общежития старый, подержанный «Москвич 401». Хорошо, что ещё он был на ходу. Он уплатил за него девять тысяч рублей (новый «Москвич 401» тогда стоил те же деньги, но иди в то время, простой рабочий купи новую машину, в свободной продаже машин фактически небыло). Теперь всё свободное время Валера крутился около машины.
Прав у него не было. Частные машины тогда были единицы и работникам ГАИ трудно было определить частную машину. Однажды в воскресный день, погода была хорошая, Валера пригласил меня (бывшего своего мастера), поехать за город на пустырь, покататься, поучиться ездить. Ездить на легковой машине мне не приходилось, да и в кабине грузовой машины очень редко. Знакомых шоферов у нас не было. А когда я приезжал, и уезжал из дома, то к железнодорожной станции моё место было в кузове, и то хорошо, что удавалось поймать машину. В Свердловске я ездил в основном на трамвае, где билет стоил тридцать копеек, на автобусе пятьдесят.
Поездка мне очень понравилась, Валера меня учил, как нужно трогаться, и останавливаться, дал мне самому попробовать посидеть за рулём. Я чувствовал, как машина мне подчиняется, это чувство управлять автомобилем привело меня в восторг, я сказал:
- Если бы у меня будет возможность, я тоже куплю себе машину.
Валера стал меня убеждать, что главное это стоит захотеть, и начать копить деньги. Мне было смешно, я даже не знал, что можно иметь частный автомобиль, в моём городе не было ни одного частного автомобиля. У меня даже не было в мыслях, и не мог ни думать, и мечтать купить автомобиль. Как собрать такие деньги, когда нужно хотя бы немного помогать родителям, мама все время болеет, а отец в сапожной артели зарабатывает гроши. В то время я знал, что такой роскоши, как автомобиль, у меня ни когда не будет, есть более важные жизненные проблемы. А сказанул я просто так, не подумав.
Толчком для мысли об автомобиле у меня появилась где - то в 1962 году, я уже был женат, работал на заводе конструктором. Приехали к нам в гости Артём с Идой теткой Милы. Яков Анатольевич, как обычно, когда к нам приходили гости, устроил застолье. В процессе обеда, Артём рассказал, что у них на закрытом заводе, он, как второй секретарь парткома, может купить списанную «Победу», с форсированным двигателем, поступающих из милиции за 300 рублей. Милиция стала оснащаться новыми "Волгами".
Так это совсем даром. Я в то время работал на «Стальзаводе», получал 100 рублей в месяц. Мила то же работала на «Автозаводе» технологом, то же получала 100 рублей, да мы же за два месяца сможем рассчитаться. Острое желание появилось у меня иметь машину, подвернулся такой случай. Я стал говорить Якову Анатольевичу, моему тестю, что давайте купим машину, что я давно мечтаю иметь машину и попросил тестя:
- Вы мне одолжите необходимую сумму, я куплю машину, раз подворачивается такой случай. Это же машина за даром. А я за два – три месяца верну вам деньги.
Но Яков Анатольевич посмотрел на меня, и не принял мои слова серьезно, и заявил, что денег у него нет. Хотя я знал, что такую сумму, он мог бы легко найти.
Мне бы уцепиться за эту идею, и начать интенсивно искать деньги, подключить все каналы. Надо было быть более настойчивым, проявлять огромное желание иметь машину, подключить ещё Милу, и Яков Анатольевич раскошелился бы. Но меня этот ответ обидел, и по своей деликатности вторично не стал просить. И этот вариант приобрести машину был упущен. Но идея иметь машину у меня осталась. Я решил, обойдусь без вас. Раз так, всё равно будет у меня машина, начну копить деньги. «Главное это желание - вспомнил слова Валеры».
К нам иногда приходил в гости дядя Беня, родной брат Якова Анатольевича. Про него говорили, что он очень богатый, что у него есть деньги и даже золотишко. Наследников у него не было, жил в гражданском браке с Клавой, которая раньше работала в киоске на рынке. Когда перевалило ему за сорок пять, он вытащил Клаву из киоска, и забрал к себе домой. Дядя Беня долгие годы был авторитетным ревизором, проводил ревизии в магазинах, ресторанах, на базах, в организациях ширпотреба, где ходят живые деньги, и не стеснялся назначать сумму за свою работу. За годы работы он хорошо накопил, но вытащить из него нельзя было ни копейки. Когда дядя Беня скоропостижно умер в 1969 году, всё осталось Клаве. Ни родной сестре тёте Годе, которая жила бедно, на мизерную пенсию, ни племянникам, никому ничего, а было там, на десяток машин. Клава, захапала всё, забрала из общежития в Бенин дом своего сыночка алкоголика с семьёй, и они стали все вместе проматывать дядюшкины деньги.
Я по своей наивности, когда в очередной раз, дядя Беня с Клавой пришли к нам в гости, я, как к родному дяде моей жены, как близкий родственник, набрался смелости и стал попросить у дяди Бени одолжить мне деньги под любые условия, чтобы купить машину. Сразу дядя Беня мне ничего не сказал, но когда собирался уходить спросил:
- Ты, что очень хочешь купить машину?
- Да, очень, очень хочу, - ответил я.
- Так вот, хочу дать тебе дельный совет, хотеть нужно тогда, когда у тебя есть деньги.
Тогда я понял, что никто мне ничего не даст, а если я хочу купить машину, то нужно собирать деньги. А возможность такая была, жили мы в доме Якова Анатольевича, питались с одного котла, нужно только сократить расходы, и откладывать каждый рубль. С большой радостью дать мне деньги мог бы только мой отец, но в нашей семье никогда не было таких денег, а он сам, как и я, жил в примаках у своей второй жены Раисы Яковлевны.
Когда в семидесятые годы начался автомобильный бум, когда вдруг все стали желать иметь собственный автомобиль, Рима Михайловна, начальник бюро по вентиляции, высказала мысль и определив закон, который, по-моему, мнению, должен войти в учебник по психологии:
- Когда люди начинают плакаться, что нет у них денег – значит , начали собирать деньги для покупки автомобиля.
Этот закон подтвердился, Многие сотрудники отдела, и мои знакомые вдруг начинали плакаться, что у них катастрофически нет денег, пока не покупали машину.
Автомобильный бум в Союзе, вдруг начался по многим причинам. Во-первых, поднялся уровень жизни. Во-вторых, народ увидели европейскую жизнь, где автомобиль уже не являлся роскошью, а являлся средством передвижения. В-третьих, появились автомобили в свободной продаже. Рыночная цена была в полтора – два раза выше магазинной. Машины распределялись по предприятиям. Тем, кому было доступно на предприятии получить машину, покупали по магазинной. А перепродавали по рыночной, и получали хорошие бабки. Многим захотелось лёгким путём заработать хорошие деньги. На предприятиях образовались на много лет огромные очереди. Предприимчивые люди, окольным путём, по знакомству, за взятки, стали приобретать и затем продавать машины. На предприятия с каждым годом стало поступать всё меньше и меньше машин, а очереди стали увеличиваться и растягиваться на несколько лет.
«ЗАПОРОЖЕЦ».
За шесть – семь лет, откладывая некую часть денег от зарплаты, к концу 1969 года у меня на сберегательной книжке лежало 2000 рублей. В стране стали выпускать автомобили "Жигули" на волжском заводе в г. Тольятти. Первоначально, те, кто имели "Москвичей" и "Волги" плевались на "Жигули". Стало более доступно приобрести эту машину. Пугала только высокая цена 5500 рублей. В профкоме в это время была приличная очередь на машины. Особенно на "Запорожцы", цена, которых была 3500 рублей, а запорожский завод стал выпускать модернизированную машину с двигателем сорока пятью лошадиных сил. Мой оклад в то время был 160 рублей, я уже был начальником конструкторского бюро.
Гена (второй зять Якова Анатольевича) надумался, купил мотороллер "Тулу". А через некоторое время Павлуша (брат Милы) купил мотороллер "Вятку". Теперь в коридоре стояло два мотороллера, и мы втроём стали готовиться сдать на права.
У Гены оказалось проблема со зрением, но благодаря тому, что его товарищ гаишник, принимал экзамены ему, удалось получить права. Я правила движения изучал самостоятельно, и лишь со второго раза удалось получить права, для вождения мотоцикла. Как появилась в доме техника, жизнь изменилась. Стали ездить в лес за ягодами, грибами, и вообще ездить, и испытывать удовольствие от езды.
Теперь разговоры об автомобилях стали постоянными, дома тоже поняли, что я серьёзно мечтаю и хочу купить машину. Летом 1969 года, я с начальником строительного бюро, Сейфудиновым пошли в завком и так, на всякий случай подали заявления. Я на «Запорожца», Сейфудинов на «Жигули».
Людмила Ивановна, мой конструктор, как-то сообщила мне, что её сосед продаёт Победу в хорошем состоянии. В выходной день с Павлушей пошли туда, но оказалось, что машина уже продана. Я даже не думал покупать новую машину. Ориентировался на подержанную, дешёвую, но найти человека, кто продаёт машины в то время было найти невозможно.
29 декабря 1969 года, уже в конце рабочего дня, меня срочно вызвали в завком. Подойдя, к кабинету председателя завкома, из кабинета выскочил Эдик Крохи, конструктор второго цеха. Синёв, пригласил меня сесть, и сразу спросил:
- Заявление подавал на Запорожца? Из списка пятьдесят человек не могу найти желающего. Решил начать с конца списка.
Я ответил, что подавал.
- Если берёшь? Беги срочно домой, хватай деньги, и в Брянск в магазин «Автомобилист». Сегодня же получать машину нужно ехать в Запорожье пригнать машину.
Председатель завкома поставил меня в тупиковое положение, во-первых, у меня не было нужной суммы, во-вторых, у меня не было прав, и я никогда не водил машину, и как её пригнать. С другой стороны я понял, что это шанс, и нужно срочно дать ответ, раздумывать было некогда, и я сказал:
- Беру.
Синёв, нажал кнопку под доской стола. В кабинет вошла секретарша. Синёв, сказал ей:
- Срочно подготовьте решение, о выделении Минькиу «Запорожца», а ты беги, отпрашивайся с работы. С решением в кармане, я заскочил в ремонтно-механический цех, и сказал Павлуше, что мне выделили машину, что у меня не хватает полторы тысячи рублей, и что срочно нужно снять с книжки деньги, которые у него есть, и одолжить мне.
По дороге домой, я заскочил в сберегательную кассу, снял свои 2000 рублей. Дома заявил домашним, что мне на заводе выделили машину, и мне срочно нужно где-то достать полторы тысячи рублей, и ехать получать. Яков Анатольевич достал из своего загашника все имевшиеся у него деньги, все которые были дома до рубля, и набрали 550 рублей. Вскоре пришёл Павел и принёс ещё 500 рублей, и всё. Не хватало ещё 500 рублей, где их достать?
Напротив нашего дома, жил хороший сосед Вертоградов, он работал диспетчером на Б.М.З, и у меня с ним были хорошие отношения. Всегда, когда мне нужны были небольшие суммы денег, он всегда мне охотно одалживал. Наш район был на снос, ему уже была выделена квартира, и он уже продал на снос свой дом, но ещё проживал в нём. Я побежал к нему, рассказал ситуацию. Вертоградов с сожалением мне сказал, что дома у него таких денег нет, и что деньги за дом он только положил на закрытый счёт, и ему не удобно идти их снимать.
Двоюродный Милин брат Толя, преподаватель БИТМа, кандидат технических наук, по моему мнению, должен был иметь деньги, к тому же за несколько лет ранее он продал пол отцовского дома. Я побежал к нему. Толя мне сказал, что денег у него таких нет, и помочь он ничем не может.
Время поджимало, к шести часам до закрытия, я должен быть в магазине «Автомобилист», куда добираться нужно было на двух троллейбусах. За десять минут до закрытия, я добрался до магазина, объяснив продавщице, суть дела, она меня пустила за прилавок и указала на кабинет директора. В кабинете сидело несколько человек. Директор, еврей, лет сорока пяти, приятной наружности, с черненькими усиками, которые ему очень шли, сидел за широким письменным столом. Выслушав меня, и видя с кем, имеет дело, сказал:
-Ничего страшного нет, давай сюда три тысячи, а остальные пятьсот рублей привезешь в течение недели после того, как пригоним машины.
По-видимому, я не первый, кто примчался покупать машину, не имея в наличии нужную сумму денег.
- Кто поедет пригонять машину из Запорожья? – спросил директор. Права есть?,
Я сказал ему, что прав у меня нет, водить машину, а есть на мотоцикл, машину не водил.
- Сто рублей пригнать машину. Согласен? - спросил директор.
Сто рублей, это была почти моя месячная зарплата, но я был согласен на всё, желание иметь собственную машину было превыше всего, и главное, что это реальная возможность вот, вот должна сбыться моя мечта. Я сказал, что согласен.
Директор, которого все называли Львович, вызвал продавщицу, сказал ей, чтобы она у меня приняла три тысячи рублей, и стал звонить некоему Володе, говоря, что есть клиент пригнать машину. Минут через двадцать в кабинет вошёл молодой парень лет двадцати пяти, и директор сказал мне, что это мой водитель. Как потом выяснилось, среди людей сидевших в кабинете были такие же клиенты как я, но уже с водителями.
Львович встал из-за стола и сказал:
- Кажется все, пора на вокзал.
Нас было девять человек, трое, будущие владельцы машин с нанятыми водителями, и трое с директором, которые должны были пригнать машины. На вокзале Директор отправился за билетами, которые были им предварительно заказаны на поезд Москва – Симферополь, который отправлялся в восемь вечера.
Билетов Львович достал только восемь, и он подошёл ко мне и сказал, чтобы я шёл домой, и чтобы не волновался, что машину через два дня пригонят прямо к дому. Мне бы послушаться его совета, но я горел желанием как можно скорее увидеть свою машину. Два дня ждать. Да я этих два дня буду, как на иголках. Терпения, не было ни какого. Я доберусь до Запорожья и без них. Поезда на юг идут один за другим.
В справочном бюро мне объяснили, что до Запорожья сегодня поездов нет. В десять часов в ту сторону идёт скорый поезд Ленинград – Жданов, но он проходит мимо и в Синельниково нужно сделать пересадку, а там идёт электричка. Я стал в очередь за билетами, простояв, около двух часов, билеты на этот поезд не продавали. Когда до отправления поезда оставалось пять минут, я бросился на пирон, думая, сунув деньги проводнику влезть в вагон.
Я бегал вдоль вагонов, и не один проводник не соглашался пустить меня в вагон. Поезд тронулся, проводница не пускала в вагон, опустила ступеньку и закрыла дверь. Я от отчаянья ухватился за поручни, стал на подножку, в очень неудобном положении и поехал. Поезд набирал скорость, я видел, как проводница стучала свёрнутым флажком по стеклу двери, и кричала, чтобы я спрыгнул. Поезд уже набрал приличную скорость, я стал чувствовать, как меня тянет под колёса вагона.
Вдруг дверь открылась, проводница подняла подножку, ухватила меня за воротник пальто и стала затаскивать меня в вагон. За те минуты, что я стоял на подножке, я успел закоченеть от холода. Проводница меня ругала, на чем свет стоит:
- Взрослый человек, разве можно так рисковать своей жизнью. А если бы я дверь не открыла ты был бы уже под колёсами.
Главного проводница не понимала, что я рвался, ехать, чтобы как можно быстрее увидеть свой автомобиль.
В общем, вагоне оказались свободные места, проводница показала мне свободную среднюю полку, а сама пошла за начальником поезда. Я уже задремал, когда пришел начальник поезда, и так как я был безбилетник, меня оштрафовали на пятнадцать рублей, что соответствовало, приблизительно, стоимости билета, и сказал:
- Отдыхай.
В Синельниково поезд пришёл с большим опозданием. Утренние электрички ушли, и нужно было ждать где-то до четырёх часов. На вокзале мне посоветовали пройти километра три до трассы на Запорожье, а там, на попутных машинах километров семьдесят. Выйдя, на трассу, на въезде в город, я подошёл к будке ГАИ. Милиционер в тулупе, и валенках с жезлом в руке расхаживал взад вперёд около булки. Я попросил его посадить меня на попутную машину до Запорожья.
- Это запрещено, и стоять здесь около меня то же запрещено. Сто метров в ту или другую сторону от меня, - пояснил мне милиционер.
Я отошёл вперёд и стал голосовать. Машины проносились мимо, обдавая меня снежной пылью. Я чувствовал, что начинаю замерзать в туфельках и осеннем пальто. Показалась старая полуторка, выскочив на дорогу, я стал показывать водителю, что замерзаю. Машина подъехала и остановилась. Не спрашивая разрешения, я полез в кабину. Водителем оказался совсем молодой парнишка, который, приветливо улыбаясь, нисколько не возражал, что я нахально влез в кабину. Парень оказался очень разговорчивым, и, по-видимому, был даже доволен, что у него появился пассажир. Он рассказал, что его из колхоза направили в Запорожье, что он только недавно получил права, что это первый его самостоятельный выезд. Ему было лет 17 – 18, он весь светился от гордости и удовлетворения, что сидит за баранкой, хотя это была старушка, видавшая виды, с потёртыми и порванными сидениями, и вся скрипела и тарахтела. В кабине было тепло от двигателя, я немного согрелся, рассказал парнишке ситуацию, и видел, как он одобрительно поддерживал моё решение купить машину, сказав:
- Как только у меня будет возможность, тоже куплю машину.
Разговор с молодым водителем, придал мне мощный поток энергии, подъезжая к городу, я чувствовал, что вот, увижу свою машину. Я не знал, какого она цвета, и ещё четко не представлял её формы, знал, что это новая модель, и она была мне дорога, какая она ни есть. Никакая сила не могла меня остановить увидеть свою машину. В городе, я около трамвайной остановки, дал водителю пять рублей и вылез из машины. Когда, я добрался к проходным завода, было около двух часов. Система, как пройти на территорию завода, была приблизительно одинаковая во всей стране. Мне часто приходилось бывать в командировках. Я воспользовался своим опытом, чтобы получить разовый пропуск, позвонив секретарю директора. Система сработала, я получил в бюро пропусков разовый пропуск.
В отделе сбыта мне сообщили, что Брянские, оформили документы и направились на площадку готовой продукции. Наши шесть машин были уже отобраны, стояли в сторонке, и все наши, кроме Львовича, толкались около машин, подготавливая их к перегону. Володя, увидев меня, подозвал и подвёл к «Запорожцу», как вначале мне показалось голубого цвета, и сказал:
- Вот, Твоя, машина, цвет майский, я с Львовичем решили, что этот цвет тебе понравится.
Цвет мне действительно понравился.
Когда появился Львович, было уже около четырех часов. Он сказал мне приблизительно то же самое, что Володя, добавив, что он предполагал, что я могу здесь появиться.
- Документы все оформлены, пропуска получены, в дорогу. Первым делом на заправку. В дороге идти колонной не растягиваться, смотреть друг за другом, сигнализировать светом. Смотрите завтра 31 декабря, и новый, юбилейный, семидесятый год, должны быть дома, - дал указания Львович.
Он выдал всем водителям талоны по сто литров бензина, и наша колонна выехал из ворот завода.
Заправив полные баки, на выезде из города, мы остановились около столовой. Только теперь я почувствовал острый голод. Я был так увлечён машиной, что забыл, что нужно кушать. В столовой мы разделились на две группы, водители отдельно. Мы втроём владельцы новеньких «Запорожцев», решили «замочить покупку, взяли две бутылки водки и обед.
Сидя рядом с водителем, в своём новеньком автомобиле, возбуждённый и разгорячённый, после выпитой водки, плотного обеда, и приятных мыслей, что осуществилась моя мечта, я чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. А на языке вертелась какая-то старинная украинская песня со словами:
- Чаго-ж нам ня петь, чаго-ж ни гулять?
Ни у кого в нашем круге родственников и знакомых не было машин. И я представлял, как изменятся отношения ко мне.
В таком, прекрасном расположении, под жужжание бензиновой печки, я дремал на сидении, и чувствовал, как мне в колени дует ледяной ветер. Я несколько раз спрашивал Володю, от чего так дует, но он вел машину, и не мог отвлечься. Когда же в четыре утра остановились у какой-то гостиницы, водителям переспать часок–другой, мы обнаружили, что между багажником и кабиной, имелось не закрытое какое-то технологическое отверстие сантиметров пять.
- Вот козлы, без брака работать не могут, - выругался Володя.
Пришлось это отверстие заткнуть шапкой.
К дому подъехали были уже сумерки, все выскочили из дома смотреть новую машину. Чтобы загнать машину во двор, пришлось выпилить часть забора. Загнали машину, восстановили забор, вошли в дом, и Володя потребовал положенных сто рублей. На данный момент в доме не было ни рубля. Я стал уговаривать Володю, что сразу после нового года отдам деньги, ну где я сейчас вечером 31 декабря могу достать такие деньги. Но Володя сел и сказал, что не уйдёт из дома, пока не получит свои деньги.
Куда бежать? У Вертоградова уже был, у Толи был? Я стал продумывать в уме к кому из соседей можно идти просить деньги в долг, и остановился на Рабиновиче. Его тёща Ента была с моей мамой из одного местечка. Рабинович когда-то привёл меня в семью Якова Анатольевича, где я и остался жить, и я решил, что в этом доме мне не откажут. Но, когда я пришел в дом Рабиновича и изложил сложившуюся ситуацию, мне сказали, что с большим удовольствием мне бы одолжили, но в доме таких денег сто рублей нет, а сберкасса уже закрыта.
Я вышел и стал думать, к кому бы это из соседей ещё зайти попросить в долг. Дома от Красной дорожки до нашего дома, и мастерской напротив, уже были проданы на снос, и по мере переселения жильцов, сносились. По генеральному проекту застройки нашего района, на мете нашего дома должна строиться школа, Но она не была внесена в титульный лист, и неизвестно было когда она должна начать строиться, мы переживали, что дом наш не сносят.
Проходя мимо дома Коли Глинкина, в окнах светились огни новогодней ёлки, значит, они ещё не переехали. С семьёй Глинкиных у нас были хорошие отношения. Это были интеллигентные люди, Коля работал на БМЗ начальником конструкторского бюро вместе женой, и вместе кончали БИТМ. Тёща его была подругой Софьи Павловны (моей тёщи). Когда Саше было 3 – 4 года он, часто играл со старшей дочкой Глинкиных Олей. И однажды придя от них, заявил:
- Мне будет легко, когда я выросту, мне не нужно будет искать жену, у меня есть Оля".
Когда Коля делал капитальный ремонт своему дому, он нанял рабочих, которые ему все развалили: подняли полы, выбросили старый фундамент, и гнилые подоконники. Вся семья перебралась на время ремонта жить в сарай. Шли дни за днями, недели за неделями, а ремонту не видно было конца. Каждый вечер после работы, Коля рабочим устраивал, шикарный ужен с выпивоном, и они всё время требовали аванс.
Как-то в выходной я подошёл к дому Коли, он стоял удрученный, бесконечно затянувшимся ремонтом. Я посмотрел на него и сказал:
- Выгони ьты этих алкашей к чертовой матери, найми хороших плотников. Вот смотри, когда мы делали пристройку к дому, Яков Анатольевич привёл мужика, я с ним за две недели, набрали полы, посадили окна и двери, установили стропила, обрешетили и накрыли железом крышу.
- Как-то неудобно выгонять, - сказал Коля.
- Не выгонишь, будешь зимовать в сарае.
В дальнейшем, Коля выгнал этих пьяниц, нанял толковых рабочих, и они ему за две недели закончили ремонт. Коля мне потом говорил, что он и сам подумывал выгонять, я подтолкнул его к этому шагу. Глядя, как переливаются ёлочные огни, я решил:
- Вот здесь я точно смогу достать деньги.
В доме у Глинкиных меня приняли очень приветливо, я их поздравил с наступающим новым годом. Когда я рассказал, что купил машину, они сказали, что очень за меня рады, и пожелали без аварийной езды. Но денег они сказали, что у них нет, и что деньги за проданный дом на снос, положили на закрытый счет.
От Глинкиных вышел окончательно расстроенным, я чувствовал себя растерянным. Где перехватить сто рублей? Бежать куда-то далеко не хотелось. Рядом с нашим домом жил Мишка шофер, он уже был пенсионером, а до выхода на пенсию ездил на газоне, и его машина часто стояла около дома. Ко мне он относился хорошо, всегда похваливал, видя, что я постоянно что-то строю, делаю, ремонтирую. Он мне говорил, что я семью приучаю трудиться. Я к нему относился недоверчиво, или мне кто-то сказал, или у меня просто так сложилось мнение, что он во время оккупации помогал немцам, и теперь старается искупить свою вину.
Я решил зайти к Мишке, выхода не было, хотя я на сто процентов был уверен, что это пустое дело. Зайдя в дом, сразу видно было, что сидят они на чемоданах, в доме кругом стояли узлы, пакеты, мебель частично разобрана и сдвинута. Мишка с женой Зиной уже получили ордер на двухкомнатную квартиру и после нового года должны были переехать.
Поздравив с новым годом и с новой квартирой, я рассказал, что купил машину, и чтобы они выручили меня. Мишка с Зиной сказали, что очень рады за меня, поздравили с дорогой покупкой, и новым годом. Мишка достал из буфета деревянную шкатулку, отсчитал четыре купюры по 25 рублей и сказал:
- Как будут, отдашь. Кто любит трудиться, люди честные, не сомневаюсь, что вернёшь.
Затем Мишка начал давать мне практические советы начинающему водителю.
Этот Новый 1970 год мы встречали, как никогда, с огромной радостью. По-особенному радостно и весело переливались елочные огни, за столом было особенно тепло и приятно, а во дворе стоял новенький автомобиль. Терпения не было ни какого, я с Павлом, то и дело выскакивали на улицу посмотреть машину. Открывали машину, сидели на холодных сидениях, смахивали снежинки со стёкол и капота, и не хотелось заходить в дом, пока совсем не замерзали сидя в машине.
Аналогичную историю рассказывала наш архивариус Лидия Григорьевна. Когда её муж с сыном пригнали из базы «Жигули», это было в начале февраля, загнали машину во двор, она часа два звала их пойти пообедать, но они никак не могли оторваться от машины. Во время обеда прилично замочили дорогую покупку. Погода была безоблачная, и к вечеру стал крепчать мороз градусов под тридцать. Часов в семь вечера, муж надел тулуп, и собрался идти во двор. Когда она спросила:
- Куда собрался?
Муж ответил:
- Пойду, посплю в машине.
- Придурок – куда прёшься? Такой мороз? Замёрзнешь пьяный
Лидия Григорьевна его не пустила, по пьянке, он мог бы заснуть и замёрзнуть.
Продолжение: http://www.proza.ru/2012/01/14/1162